III. (1/1)
— Итак, смотри.Ежевика плавно провёл линию на листе, затем немного повозил по ней пальцем, и она стала размытой.— Вот это называется растушёвыванием.Белочка кивнула.— А вот это — штриховкой, — учитель быстро-быстро помахал карандашом по бумаге. Получилась шерсть.— Теперь твоя очередь.Ученица взяла карандаш и сначала показала штриховку, а затем растушёвывание.— Вот и начальный урок. Теперь давай учиться рисовать кошку, — Ежевика бережно взял лапку Белочки в свою и начал рисовать.Ученица внезапно ощутила какое-то замирание в сердце, когда оно трепещет и словно поднимается вверх.
«Ч-ч-то это?» — недоумевала Белочка. «Со мной никогда такого ещё не было...»Сильные лапы учителя, которые могли легко поднять тяжёлую парту, теперь легко двигались по листу бумаги с нежной лапкой ученицы в унисон. Она не слушала, что говорит Ежевика — она лишь улавливала мельчайшие колебания его голоса, а смысл был не так уж важен. Если учитель обращался к ней, то она, лишь кивала в ответ.— Вот и всё, — на листе был изображён симпатичная девочка — фурри. Она была одета в форму Грозовой школы.— Теперь ты можешь раскрасить, любым способом, — шепнул Ежевика. — Либо штриховкой, либо растушевыванием.— Да, — Белочка наконец, очнулась и поняла, что ... помнит каждое слово учителя! Она могла легко пересказать всё, что он рассказывал, вплоть да последнего слова. Неужели она, Белочка, превращается в Медянку, влюблённую в Бурого?***
Ежевика проводил Белочку до дома. Между тем, он выбрал самый краткий путь из всех, о чём ученица сильно сожалела... вот погулять бы с ним ещё, хоть пару минут!Листвичка встретила сестру, уже готовая ко сну.— И что вы проходили?— Рисование фурри, — коротко ответила ученица. Её сестра понимающе хмыкнула и тут же заснула, оставив Белочку практически в одиночестве. Она же переписывала рассказ Ежевики о рисовании.«Как будто конспект», — довольно подумала Белочка. Не удержавшись, она поставила небольшое сердечко в конце листа, спрятала дневник под подушку и тоже заснула.Снилось её что-то странное. Это был волейбольный мяч, облитый каплями воды, в руках Ежевики. При этом на нём было нарисовано сердечко, а фон состоял из классной доски и укоряющих глаз отца, изображённых на нём.В полусне-полуяви заснув, но не до конца, Белочка думала о своём неуспехе в школе. Почему у Листвички самые лучшие оценки, а у неё, Белочки, самые худшие? Пообещав себе заняться учёбой серьезнее, ученица заснула окончательно.***
— Что читаешь? — спросила Белочка у сестры утром следующего дня. Та была поглощена какой-то толстой книгой в ветхой обложке.— Да так, — отмахнулась Листвичка. — «Волшебные зелья и их свойства». В библиотеке взяла, думала, интересная, а оказалось — чушь.— Ну-ка... — Белочка потянулась к книге. Листвичка отдала её сестре.— Прочитаешь — вернёшь, мне в библиотеку отдать надо, — зевнула отличница. — Эй, ты только завтрак не пропусти!— Не думала, что ты такого плохого мнения обо мне, — засмеялась Белочка, с сожалением откладывая книгу.
Какой она не была бы интересной, учителя в школе не потерпят других книг, кроме учебников или дополнительной литературы.Между прочим, внешний вид у книжки тоже был незаурядный. Обложка из какого-то странного материала, напоминающего, кажется, кожу ящерицы или кого-то ещё... Кожа была прибита к обложке по старинке, гвоздями. На передней части обложки под названием, оттиснутым непонятным и причудливым шрифтом, был изображён котёл с кипящим варевом внутри, причём так натурально, что Белочке вначале почудилось, что это фотография. Таким же шрифтом название было оттиснуто и на переплёте. А вот автора Белочка не смогла различить — тиснение стёрлось от времени.
— Ну сколько можно-то, Белочка! Бегом завтракать!***
В школе Белочка думала лишь о таинственной книге, с сожалением оставленной дома. На первом уроке собачьего языка Сероус не раз делал ей замечания (дело чудом не дошло до записи в дневник). К счастью, всё обошлось, и вот теперь Белочка изучала расписание, чтобы узнать следующий урок.— ИЗО? Так оно же в пятницу должно было быть! — удивилась Белочка.— Замена, — ответила Листвичка. — Песчаная Буря говорила, когда заходила на уроке Сероуса, ты что, не помнишь?Белочка хлопнула себя по лбу.— Дурёха я, Листвичка, дурёха. Но ты не обращай внимания, это временное помешательство, — проговорила та и убежала.Листвичка лишь покачала головой.— Надеюсь, временное.Прозвенел звонок, и ученики ввалились в кабинет №9, где всегда вёл свои уроки Ежевика.— Сегодня никто ничего с собой не принёс, поэтому рисуем простым карандашом, а листочки я вам раздам. Тема — рисование фурри. Я буду вам объяснять, а вы рисуйте любого фурри — хоть выдуманного вами, хоть маму, хоть соседа по парте, хоть себя...И понеслось... Белочка поняла, что Ежевика рассказывает ученикам всё то же самое, что и ей, но без мелких и полезных уточняющих деталей. Пальцы ученицы к концу урока были покрыты тонким слоем чёрного, ломкого, сыпучего графита, а вдохновение несло её на своих волнах всё дальше и дальше... Карандаш несколько раз стачивался, ластик почти закончился, но разве это могло помешать Белочке, упрямейшей и настырнейшей из всех фурри мира?Пришло время сдавать работы. Осторожно, чтобы не стряхнуть тончайший слой чёрной крошки, Белочка плыла между партами. А между тем, Ежевика рассматривал их и кивал, выставляя оценки.Настала очередь Белочки.— Кого же ты нарисовала?— Вас...***
Сходство было просто поразительным. Все в классе застыли, наблюдая немую сцену между учителем и ученицей.Они глядели друг другу прямо в глаза — тёплые, янтарные и растерянные глаза Ежевики и сверкающие изумруды Белочки, которая, казалось, была удивлена не меньше преподавателя. Наконец, тот не выдержал, моргнул и что-то пробормотал.— Пять, — бросил тот. — Забирай себе. Урок окончен!
Прозвенел звонок. Все возбуждённо зашумели, загалдели, а Белочка в состоянии некоторой прострации собрала вещи, бережно спрятала портрет в сумку и ушла, стуча каблучками.Ежевика остался один, в пустом кабинете. Его лицо менялось с каждой секундой, выражая то радость, то горечь, то растерянность и гнев. Жаль, что никто не научился читать мысли. Мысли смущённого преподавателя были бы интереснейшей повестью, лучшим романом и просто величайшим бестселлером из всех книг, когда-либо существовавших, но увы — прочесть их нам не суждено.***
— Ты даёшь, Белочка! Влюбиться в учителя — это же что-то невообразимое!Щебетание Белолапки медленно, но верно выводило Белочку из себя. Она и так была на пределе, ещё чуть-чуть — и она расплачется, а тут надоедливые подруги вьются, как пчёлы и стоят над душой.— Если ты сейчас же не перестанешь, — угрожающе начала Белочка...Начала — и замолкла.По коридору вновь шёл он.— Ежевика... — Белочка побежала за ним. — Ежевика, я хотела узнать, когда следующее занятие?Тот даже не посмотрел на неё.— Тебе уже не нужно заниматься, — слова Ежевика выбрасывал второпях, будто куда-то опаздывал, а их смысл медленно доходил до Белочки. — Ты уже молодец, умница и так далее. Это всё, что тебе было нужно? Тогда прости, я должен идти, — Ежевика пошёл дальше, а Белочка осталась.Ощущение было противнейшим, неприятнейшим, ранящим. Зовите как хотите — предательством, оскорблением, ударом в спину... Подберите любой афоризм — хотя бы «И ты, Брут!» А чувства Белочки не менялись, как это не называй и не характеризуй.«Ежевика всё сказал точно и ясно! Я ему больше не нужна. Он прямо сказал, что не хочет больше меня видеть. Я всё поняла» — внезапно горько осознала Белочка. — «Он просто вежливыми словами послал меня. Послал»Кинув сумку куда-то, Белочка забежала в туалет и тихо зарыдала. Солёные слёзы были везде — они затопили её лицо, намочили кофту и юбку, падали на кафель... Это был солёный морской ливень, буря эмоций, шторм страстей, тайфун неверия, торнадо злости и смерч ревности...А после — штиль разочарования.«Я полюбила его так внезапно... Открылась ему со всей душой... А он туда наплевал, вытер губы платочком и ушёл. Просто так ушёл»В хлипкую деревянную дверь туалета ломились многие. Белочка узнала знакомый с детства голос Листвички и ещё многих людей, которых она считала своими близкими. Но сейчас ей не был нужен никто. Только Ежевика.Только он...«Хватит сопли разводить!»Эта внутренняя фраза прозвучала для Белочки как удар кожаного хлыста, вроде тех, которыми били рабов в Древнем Риме. Почему-то она была произнесена прекрасным голосом Песчаной Бури. Собственно, она понимала, почему это был именно материнский голос — кто ещё сможет подстегнуть её на какие-то действия?Второпях вытирая слёзы туалетной бумагой (а чем бы вы ещё вытерли в туалете?), Белочка продумывала план действий. По пунктам. И первым пунктом в этом плане значилось — дождаться конца уроков. Что она и собиралась сделать.