Пицца (1/1)

Руки Кирие порхают над доской с овощами легко и грациозно, словно это не стоит никаких усилий. Кухню наполняют хруст и специфический запах сельдерея, Неро морщит нос. Он любит, как готовит Кирие, но порой хочется чего-то не настолько правильного и сбалансированного, например, мороженого или пиццу.Неро хмурится и поджимает губы: опять думает о Данте. Он слишком сильно привязался к чёртовому старикашке. Себе врать нет смысла.Неро срывается в город к Данте при малейшей возможности: на тренировки, на задания, опять на тренировки (даже если они не договаривались). Он смотрит в тёмные глаза Кирие и обещает бывать дома чаще. Она лишь мягко смеется, ерошит ему волосы, целует в лоб и просит быть аккуратным. Иногда ему кажется, что он её не заслуживает. Не заслуживает её понимания, доброты и любви, её мягких прикосновений и крепких объятий.— Я тебя люблю, — говорит он, глядя на то, как она смахивает сельдерей в кастрюлю.— Я тебя тоже, — Кирие улыбается. — Когда ты собираешься к Данте?— Да я, вроде как, только недавно вернулся, — Неро тушуется, отводит глаза. — И уже хочешь обратно.— Если я буду постоянно пропадать, то эти фанатики опять начнут тебе досаждать! Из-за них нам пришлось пожениться! Пердуны нафталиновые!— Прости, — Кирие откладывает нож и садится возле Неро, опускает голову ему на плечо.Он вздрагивает от её слов.— За что? — всё его лицо — сплошной знак вопроса и удивление.— За то, что я решила остаться в этом городе. За то, что тебе пришлось на мне жениться, чтобы можно было взять детей к нам в дом, — она не кривит душой, не пытается манипулировать или разжалобить. Ей действительно очень жаль, что всё так обернулось.— Да что ты такое говоришь? — Неро злится. — Ты ведь моя единственная семья. Теперь...Он не договаривает, потому что не уверен, что готов говорить о Кредо и обо всём произошедшем вслух.— Я тоже скучаю по нему. Очень. Теперь у меня один брат. Который при этом совершенно себя не бережёт! — произносит Кирие недовольно последнюю фразу и строго смотрит в глаза Неро.— С чего ты взяла! Да старикашка с меня чуть ли не пылинки сдувает, — безбожно врёт Неро.— Я видела те ужасные швы на твоих вещах.Неро нечего возразить. Кирие в курсе, что его способности к кройке и шитью заканчиваются на том, что он вообще знает эти два слова. Она достаточно умная, чтобы понять и кто зашивал, и почему.— Ну, может я и был немного нерасторопен, — Неро пытается выторговать себе хоть шанс на отступление.— Кажется, ты забыл, кто зашивал тебе и разорванные вещи, и рассаженные чуть не до костей колени. Ты всегда был таким, с самого нашего детства. Надеюсь, ты был достаточно вежлив, чтобы поблагодарить Данте? И за спасение жизни тоже.— Ну ма-а-ам! — тянет Неро, за что получает мягкий подзатыльник.— Ещё раз назовёшь меня так, и я посажу тебя на пюре из брокколи до конца жизни! — Неро не уверен, шутит ли Кирие или говорит серьезно. Однажды она так сильно разозлилась на Кредо, что вышила на всех его мундирах красной нитью слово “Осёл”, да так крепко, что ему три дня пришлось потратить на распускание строчек буквально по ниточке.— Хорошо, хорошо! — Неро капитулирует почти мгновенно.— Бестолочь, — вздыхает девушка и возвращается к готовке.Неро продолжает наблюдать. Ему нравятся такие дни — неторопливые, словно покрытые сонной пыльцой: он старается помочь Кирие с домашними делами, много возится с детьми и чувствует себя почти счастливым.— У меня есть одна просьба, — вдруг осеняет Неро потрясающая идея.Данте пялится на Неро заспанными глазами, чешет широкой шершавой ладонью живот над трусами — даже не потрудился что-то надеть — и не может осознать, какого чёрта пацану нужно этим ранним утром.— Ты какого хрена тут забыл в такую рань, пацан?— Два часа дня, какого хрена ты в трусах и с небритой рожей? — не остается в долгу Неро.Его окатывает удушающей волной раздражения и...чего-то ещё, глаза цепляются за светлую дорожку волос от пупка к резинке трусов и приходится приложить усилия, чтобы посмотреть Данте в глаза. Тот смотрит сонно, но как всегда насмешливо. Бесит.— Пройти дай, — Неро оттирает Данте в сторону и чётким шагом идёт на маленькую захламлённую и довольно грязную кухню, которую Данте, наверное, ни разу по назначению не использовал. Огромный бумажный пакет с грохотом водружается прямо в пустую раковину.— Что это? — Данте в растерянности наблюдал, как Неро сбрасывает со столов старые коробки из-под пиццы и открывает шкафчики в поисках чего-то.— Пицца, — больше он ничего не говорит.— Я знаю, как выглядит пицца. Это — не пицца, — Данте смотрит на пакет.— Пицца, по-твоему на деревьях растет? — Неро скидывает плащ на стул, рядом с которым стоит Данте, и старается не пялиться на его крепкие бёдра, плоский рельефный живот, чёртовы трусы (кто встречает гостей в трусах!?).Данте пялится на мальчишку во все глаза и совершенно не понимает, что происходит.— Разве нет? — говорит он, только бы не молчать.— Надеюсь, ты шутишь, — отрываясь от раскладывания овощей по мискам, Неро бросает на охотника хмурый взгляд, и цепляется им за ключицы, за твёрдые соски. Рот наполняется слюной и тяжелый ком ползёт к самому горлу; Неро совершенно случайно роняет половину продуктов на пол.Данте перегибается через стойку и наблюдает, как Неро пытается собрать раскатившиеся по всей кухне помидоры, как тонкая футболка задирается, открывая бледную полоску кожи на пояснице, как остро выпирают лопатки, и замечает, что можно пересчитать все позвонки даже под тканью — такой худой — плохо питается?Неро передергивает лопатками, оборачивается через плечо, и Данте на секунду видит брата. Из лёгких выбивает воздух, из глаз искры.— Иди уже надень что-нибудь на задницу, старикашка! Всё равно пицца так быстро не приготовится.Данте вздыхает и плетётся наверх. Под сердцем словно огромная дыра размером со всю солнечную систему. Нет сил смотреть на своё лицо в зеркале, но он всё же бреется. Долго. Тщательно. Неро сказал, что готовка — процесс не быстрый. Можно трусливо прятаться тут, в крошечной ванной. И делать вид, что нет у него никакого племянника. Всё это лишь страшный сон, насмешка подсознания.Что-то с грохотом падает и Неро ругается на чём свет стоит.Когда Данте спускается вниз, Неро от усердия закусив язык, водружает на тесто кругляши салями. Данте крадёт из миски парочку и получает тычок под ребра.— Хватит вести себя как ребёнок, старикан! — фыркает Неро (он как никогда понимает почему Кирие выгоняет из кухни детей, да и его самого частенько).— Ты ворчишь, как старый дед.— Я сейчас столько оливок на эту пиццу нахреначу, что даже тесто пропитается!Спасает Данте зазвонивший телефон. Когда разговор с клиентом заканчивается, из кухни так восхитительно пахнет пиццей, что Данте чуть язык не проглатывает. Идёт на запах, как наркоман.Неро достает горячий противень демонической рукой и явно не испытывает никаких проблем. Аромат на кухне такой, что желудок сводит судорогой. На кухне словно атомный взрыв произошел: всюду мука, куски овощей, грязные ложки, соус.— Лучше всего пицца идёт под телевизор, — смеётся Данте, хватает в холодильнике пару банок пива и идёт в сторону маленькой гостиной. Неро идёт следом.Пицца кажется огромной по сравнению с теми, что возят из любимой (теперь уже бывшей) забегаловки Данте. Одна половина пиццы совершенно свободна от оливок и Данте кажется, что даже кусочки колбасы на ней больше.Они пьют пиво и обсуждают глупые шоу в прайм-тайм, потом находят старый боевичок и высмеивают клишированных героев (и злодеев). Пару раз чуть не ссорятся всерьез, до настоящей драки, но Данте слишком сыт, ему слишком хорошо, чтобы брать в руки меч, и Неро приходится умерить пыл. Когда небо становится размыто-серым, а в приоткрытое окно проскальзывают холодные сумерки, Неро дремлет у Данте на плече.Данте боится шевелиться. Смотрит на мальчишку, изучает родное в чертах. Неро ощущается теплом и тяжестью. Данте наклоняется и целует того в макушку. Ему кажется, что в него тысячу раз воткнули Ямато. Он так виноват.Неро прижимается доверчиво. Сопит.Недоеденные корочки от пиццы валяются на тарелке.