Относительное счастье неведения. (1/1)

Опять? Серьёзно?Уже знакомая мягкая кровать и красные отсветы из-за штор.Энджел приоткрыл глаза. Плечо не болело. Аластор в комнате, по-видимому, отсутствовал. И к лучшему. Паук едва слышно вздохнул, вспоминая события до того, как он отключился. Смешанные чувства роились у него в голове, беспокоя совершенно противоположными переживаниями. С одной стороны, порноактера терзало воспоминание о чувстве первобытного, какого-то животного ужаса от бегства и - особенно - от разрывающих тонкую кожу жутких челюстей. С другой, в голове билась дурацкая мысль о том, что не будь настолько больно и страшно, то Энджелу бы даже понравилось. Ощущение удерживающих его рук Радио-Демона, того, как олень всем телом вжимал порноактера в холодный бетон, обжигающее дыхание - даже возбуждали. Умел бы - и хотел - Аластор второе без первого... Даст невольно улыбнулся, представляя аловолосого в портупее и с кнутом в руке. Ему понравилось.Хмыкнув про себя, Даст отвернул голову от окна. И оторопел. На соседней подушке, меньше чем в полуметре от него возлежал Радио-Демон собственной персоной. И спал, как убитый. Причем в том же нарядном костюме, в котором вчера красовался на приёме. Видимо, третьих суток без сна не мог нормально вынести даже "великий и ужасный" Аластор всея Преисподней.Почему-то затаивший дыхание порноактер невольно залюбовался спящим демоном. Несмотря на то, что тот, черт побери, даже во сне улыбался, но все-таки выглядел.. чуть менее похожим на жуткую чревовещательную куклу. Красно-черные волосы растрепались, и челка прядями свисала оленю на лицо. Темные ресницы, оказавшиеся при близком рассмотрении длинными и пушистыми, едва заметно подрагивали. На светло-серой коже как будто появился едва различимый румянец. Хотя, возможно, это было лишь иллюзией красноватого освещения.Внезапный прилив нежности настолько выбил Энджела из равновесия, что тот чертыхнулся, забыв про невозможный слух демона-оленя. На Даста в упор смотрели два горящих алых глаза. Настолько близко, что тот мог видеть, как вертикальные зрачки сужаются от света и фокусируются на нём. - Доброе утро, папочка, - в привычной манере произнес Энджи и высунул язык, - Хочешь кофе? Или чего-нибудь повеселее?- Ха! Так тебе веселья не хватило?, - Аластор оскалился, но его тон звучал мрачно.Энджел фыркнул и отвернулся, собираясь встать. Радио-Демон протянул руку, кладя её на здоровое плечо порноактёра. Тот вздрогнул от внезапного прикосновения, но - удивительно - не испуганно.Если бы Радио-Демон мог нормально испытывать, или хотя бы признавать собственные эмоции, он бы сказал, что в каком-то смысле чувствует себя виноватым. Он не знал почему. Да и это было просто смешно. Убивать при жизни, перебить и мучать ещё больше после смерти, не чувствуя ни намека на угрызения совести - и теперь чувствовать себя некомфортно из-за того, что немного "попортил шкурку" какому-то мелкому шлюхану. Но признать пришлось и то, что видеть Энджела в сознании и с пусть похабной, но улыбкой, было тоже почему-то приятно. Очередной дофаминовый прилив удивлял. Раздражал. Но оспаривать его существование уже было как минимум глупо. Аластор не хотел думать о том, что эти факторы очевидно повлияли на его выбор новой тактики. Ведь менять что-то было очевидно необходимо - моральные истязания определённо не делали Энджела более откровенным. А расколоть его защитную раковину хотелось. Причём всё сильнее, и нетерпение подгоняло, заставляя идти на необычные меры. "В любви и на войне все средства хороши". А всё ли ещё это только война, Аластор рассуждать отказывался.Так или иначе, он слегка, практически нежно придержал порывающегося встать паука и превратил улыбку в нечто, что должно было выглядеть виновато. - Энджел, - негромко произносит Радио-Демон совершенно чистым от помех голосом, и тот смотрит недоумённо.- Признаться, мне, кажется, нужно извиниться за вчерашнее, - глядя прямо в разноцветные глаза. Которые Даст опускает на секунду - слишком ошарашен, чтобы сразу собраться с мыслями. - Я ведь говорил, что папочка может делать всё, что пожелает, - дальше прячется за маской паук, но чутье подсказывает, что она не так прочна.- Я вообще-то серьезно, - Аластор делает тон ещё мягче, вкрадчивее, - Я... не планировал заканчивать вечер подобным образом. Мне жаль. Ты злишься на меня?В Аду не бывает честных ответов, ты забыл, Олененок? , хочет ответить ему Энджи, но не может. Бархатный тон без помех звучит слишком - о, как глупо - искренне, и порноактеру хочется верить, что Радио-Демону действительно жаль. Олень и паук встречаются глазами и долго молча смотрят друг на друга. Даст сгибает руку и касается пальцев аловолосого, осторожно, словно тот может ударить его током. Аластор не возражает. Это почти приятно, особенно, когда рука - Дьявол, даже сейчас в перчатке! - касается неожиданно чувствительной кожи между пальцами. - Не злюсь, - наконец отвечает Энджел со слабой улыбкой, - Не каждый день передо мной извиняются те, кто пытается меня убить. Те ребята в лесу вот не извинились, - он хмыкает, изображая веселье, но всё ещё не отрывает взгляд от лица Радио-Демона.- Я бы тебя не убил, - нагло врет тот, - Я, в конце концов, не какой-нибудь вшивый зомбоящик. Я могу себя контролировать.- Пра-авда?, - сладко тянет Даст, переворачиваясь на бок и придвигаясь ближе, - а то мне показалось, что я могу тебя заставить не сдерживаться.Аластор аккуратно выставляет ладонь перед своим лицом, и Энджи тыкается в неё губами. - Ха! Нет, - мягко усмехается, сохраняя механически ровное дыхание, даже когда паук проводит тонким языком по пальцам снизу вверх.Бесстыдные разноцветные глаза прямо напротив томно прикрываются ресницами. Но оленю кажется, что за кокетством он разглядел грусть. Едва заметно вздохнув, Энджел рывком поднялся с кровати и начал сдирать бинты с плеча. Пристально посмотрел на свежую розоватую кожу, доходящую почти до ключицы. Потыкал её пальцами - больно не было. Бросил взгляд на Аластора, вернувшего вечный треск помех и методично отряхивающего смокинг перед зеркалом. Тот, не оборачиваясь, ответил:- Мех чуть позже отрастёт. Я решил не тратить на него дополнительные силы, раз он сам по себе вырастает.Радио-Демон умолчал, что восстанавливать уничтоженное до костей плечо за одни сутки было очень энергозатратно. Настолько, что вымотанный заклинанием демон отключился, едва успев прилечь. Наблюдая через отражение в зеркале, как Даст натягивает футболку, в которой пришёл, Аластор бросил как бы невзначай:- Энджел, дорогуша, почему ты постоянно ходишь в этих кошмарных перчатках? Тот вздрогнул, будто его ударили. Не поворачиваясь к демону лицом, глухо ответил:- Я думаю, что тебя это не касается. - Ха! А я думаю, что касается, - возразил аловолосый, кожей чувствуя снова накаляющуюся атмосферу, - Эти глупые куски резины ужасно раздражают.- Правда?, - сарказм в голосе Даста выдавал его злость с головой, - а меня ужасно раздражает, когда обо мне говорят, как о чьей-то вещи. ЧТО Вокс имел в виду?- Я думаю, что тебя это не касается, - Аластор передразнил обиженный тон Энджела с пугающей точностью.- Вообще-то, касается напрямую, - порноактер наконец обернулся. Радио-Демон искренне изумился тому, что даже после всего произошедшего паук имеет смелость спорить.- Дорогой Энджел, я не вижу ни малейшего смысла грузить тебя этой информацией. Ты всё равно вряд ли сможешь понять. А если даже поймешь - ничего не сможешь сделать. Поэтому лучший вариант, который я любезно соглашаюсь тебе предоставить, - пребывать в относительно счастливом неведении. А с телевизором я сам вполне в силе разобраться.- Потрясающе, - с почти истерическим весельем отозвался порноактер, направляясь к выходу, - пойду заниматься тем, что я могу делать. Увидимся, Олененок~Не успел Радио-Демон выразить своего недовольства глупым прозвищем, как Энджи вышел, хлопнув дверью. ***"Вот бы он так же вышел у меня из головы" - раздраженно думал Аластор в концу дня. Заняться ему было чем - за сравнительно небольшое время отсутствия демона в красном в отеле произошло, кажется, все, что могло произойти - коммунальная катастрофа в виде двух затопленных кипятком этажей; проблема персонала в лице Вэгги, которая насмерть разругалась с Хаском и чуть не проткнула тому крыло ангельским копьем, после чего кот окончательно ушёл в запой и перестал обслуживать бар; последнее закономерно вызвало самую натуральную истерику у постояльцев, значительная часть которых, к огромному огорчению Чарли, отправились искать приключений в город.Учитывая всё это, нетрудно было представить восторг принцессы, когда она услышала размеренный звук шагов на лестнице. Радио-Демон не успел даже поздороваться, когда его едва ли не силой потащили решать проблемы. Не то чтобы его это удивило - даже порадовало. Давало надежду выкинуть из головы навязчивый образ - сонные гетерохромичные глаза со странной смесью нежности и испуга. Мягкий язык, толкающийся между пальцами.Но он не выкидывался. Постоянно маячил где-то на краю обзора, между строк всевозможных бумажек, отражался в глазах испуганно шарахающихся демонов. Это всё ложь - говорил себе Аластор, -красивая иллюзия симпатии. Обещание чего-то большего, типичная техника соблазнения, очевидная и старая как мир. Скучное, предсказуемое клише.Ага, - нахально улыбался воображаемый Энджел, вальяжно закидывая ногу на ногу, - такая же красивая иллюзия, как твоя улыбка, Олененок. Хотя ты, конечно, красивее.Демон-олень кидал в образ бесячей шлюшки своё раздражение, как тот дартс в портет Валентино. Образ рассыпался, оставляя отвратительный намек на душевную теплоту. Аловолосый ловил себя на том, что слишком долго и пристально таращится на кого-то из возмущающихся гостей - бедняга был перепуган до полу - как иронично! - смерти. Проигрывая очередное "Кажется, мы пришли к взаимному согласию! Разве не замечательно, что этот глупый конфликт удалось так успешно уладить? Хочу надеяться, что впредь у вас будут оставаться исключительно положительные впечталения!", Аластор хотел схватиться руками за голову. Ещё эти глупые перчатки. Почему-то демона не покидало ощущение того, что за тайной привязанности Энджела к дурацким кускам резины скрывалась важная часть его личности - которую он, очевидно, пытался скрыть. К несчастью порноактера, это интриговало Аластора ещё больше, а неведение злило - поэтому олень не собирался пребывать в нём долго.Стук в дверь вернул Радио-Демона в реальность. Взглянув на бумаги, которые он снова взял к себе в номер, аловолосый осознал, что давно заполнил все отчеты и зачем-то заказывает двойной объем бытовой химии на следующий месяц, когда малышка Ниффти в целом не нуждалась ни в каких химикатах.Стук стал настойчивее. Из-за двери послышался голос Энджела.- Хэй, Ал, - голос звучал блекло, будто Даст не ждал, что его действительно кто-то услышит, - я там со студией быстро закончил сегодня, поэтому приготовил ризотто с олениной. Я понимаю, что не джамбалайя, но тебе понравится, обещаю ~ А ещё больше тебе понравится, если ты перестанешь выпендриваться и возьмешь меня на десерт.До тонкого оленьего слуха донеслось, как порноактер поставил поднос и вздохнул.- Дорогуша, когда до тебя дойдет, что я не люблю сладкое, - возвестил Аластор, едва не сбив Энджи с ног распахнутой дверью, - скажи мне, ты нарочно делаешь себе антирекламу или просто не очень умный?Даст скривился, и Радио-Демон продолжил, просияв саркастичной улыбкой:- Ха-ха! Вообще-то я думаю, что тебе стоит для самого себя ответить на этот вопрос! Но я просто восхищен тем, что в отеле сегодня есть что-то съедобное и благодаря тебе! Настолько, что готов разделить трапезу в общей гостиной - возьми себе поесть и присоединяйся!Элегантно толкнув Энджела в сторону лифта, Аластор подхватил поднос одной рукой и сбежал по лестнице вниз.Дискуссия о различиях джамбалайи и ризотто затянулась надолго - настолько, что демоны оставались в гостиной даже тогда, когда тарелки обоих опустели. Вскоре порноактер перевел беседу в не менее привычное русло флирта и двусмысленных намеков, на которые Радио-Демон только отшучивался или парировал с совершенно непроницаемым лицом. Но видеть, как Даст снова укрывает истинные мотивы за глупой маской, раздражало. Хотелось его разозлить, удивить, испугать - что угодно, чтобы вернуть жизнь в эти глаза секс-куклы. Замерший, как змея перед броском, Аластор пристально наблюдал, выжидая хорошего момента. Неожиданно, попытки Энджела перебраться к нему поближе были демону на руку, и он даже не стал возражать - на что порноактер осмелел ещё больше. Заметив, как олень немигающим взглядом таращится на ещё розоватую кожу на заживающем плече, Даст - оказывается, уже подобравшийся на расстояние вытянутой руки - оттягивает пальцем вырез-лодочку шире.- Хочешь?, - широко улыбается, наклоняя голову вбок и подаваясь вперед, - Тебе ведь понравилось, папочка, признай..Аластор обнажает кончики клыков, улыбаясь чуть шире. Капкан в его голове захлопывается, как челюсти венериной мухоловки. - Наконец-то интересное предложение, - врадчивым тоном отвечает Радио-Демон, - но меня сейчас интересует нечто иное.Он не спеша берет руку Энджела за запястье и убирает её с плеча. Зачарованный, порноактер не сопротивляется. Ровно до того момента, пока аловолосый не дергает перчатку вверх, пытаясь стянуть её с тонкой руки. Тогда развратная улыбка на лице порноактера превращается в гримасу паники. Поздно. Он дёргается, пытаясь вырваться. Безрезультатно. Пытается пнуть Аластора каблуками, но тот резко встает, и Даст чуть не заваливается на спину. Попытка оттолкнуть демона тоже проваливается - он вцепляется во вторую руку, выкручивает запястье, и наклоняется вперед, заставляя Энджи распластаться на декоративных подушках. Короткий щелчок свободными пальцами - и четыре маленьких, с толстую ветку, портала разрывают пространство гостиной. Являя четыре тонких и длинных, как виноградные лианы, щупальца - моментально опутывающих оставшиеся две пары рук Энджела. Оставляя того полностью беспомощным. Обездвиженным. Беззащитным. Паук в панике мечется, пытаясь достать Радио-Демона хоть как - укусить, пнуть, вывернуться - неважно. Но руки раскинуты слишком далеко - не достать, и острая коленка оленя давит на правое бедро, не давая вскинуть ногу.Торжество в алых глазах завораживающе прекрасно, когда Аластор силой стаскивает с Даста перчатку, игнорируя абсолютно любые попытки ему помешать. Порноактер обреченно думает о том, как горячо выглядит нависающий над ним демон - и о том, что совсем недавно был бы более чем счастлив оказаться буквально под ним - и горько ухмыляется про себя.Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться - не зря они так говорят?Аластор зачарованно рассматривает кисть Энджи, больно поворачивая её из стороны в сторону. Сказать, что она изранена - ничего не сказать. Каждый сантиметр светлой кожи от середины предплечья до кончиков пальцев сплошь покрыт шрамами, ожогами, следами уколов - от застарелых до совсем свежих. На среднем пальце отсутствует фаланга, и относительно свежую рану, кажется, прижигали? Сигаретой?Демон даже не замечает, как телепортирует обоих в свой номер, и призванные им щупальца раскидывают руки порноактера по сторонам. Магических помощников становится больше - теперь они удерживают все восемь конечностей паука, полностью лишая того возможности к бегству.Аластор по одной снимает остальные пять перчаток, тщательнейшим образом изучая все повреждения. Найдя две вырезанных буквы "В" и несколько ожогов от сигарет, недобро хмыкает про себя. Вертикальные зрачки дрожат от чрезмерного волнения, - такого, что свет лампочек становится неровным, а стрелки на радиооборудовании мечутся, как сумасшедшие. Темные пальцы с какой-то дикой осторожностью и - нежностью? - обводят каждую царапину, каждый ожог, задевая кончиками когтей - заставляя Энджела вздрагивать от внезапной боли. На многих следах оторванных ногтей запеклась кровь - а целых ноготков у порноактера штук пять. Из тридцати возможных. И в каждой паре рук не хватает, как минимум, одной фаланги.Держа ладонь шестой руки на своей, Радио-Демон переводит горящий взгляд на Энджела. И так и замирает. В розово-черных глазах стоят слёзы. Не эта непонятная пресная субстанция, кое-как выдавливаемая ради съемок мелодрам. Самые настоящие, неприкрыто искренние слезы. Края болезненно изломанных губ дрожат. Боль, паника, отчаяние так очевидно теперь написаны на лице порноактера, что у жреца вуду захватывает дух. Он упивается этим моментом, своей победой, чужим - не страданием, но чужой искренностью. Восторг снова накрывает с головой, и Аластор медленно касается губами израненной кисти Даста. Не сводя глаз с его лица, проводит по коже языком. Сладкая вата - и пепел отчания.Энджел всхлипывает, и Радио-Демон невольно касается его щеки. Смахивает скатившуюся слезу и механическим движением слизывает её с пальца. Вторая слеза скатывается как-то вбок, к шее, и олень оцепенело таращится на неё. Делает шаг вперёд, и сам оттягивает воротник короткой кофты. Даст вздрагивает испуганно и сладко одновременно, когда мех на здоровом плече сминает темно-серый язык, и прикрывает глаза. Аластор прикусывает кожу осторожно, уже не разрывая, а прокалывая, и жадно глотает капли крови. Когтистые пальцы сжимают плечи порноактера. Тот едва не стонет от смешанного чувства боли и возбуждающей властности, кладя голову демону-оленю на плечо.Усмехнувшись про себя, Радио-Демон освобождает Энджела от всех пут, уже зная, что тот не сбежит. И оказывается прав - порноактер отчаянно обнимает его всеми шестью руками и громко всхлипывает. Потом ещё раз, и ещё. Тонкое тело колотит мелкая дрожь, и пальцы без ногтей скребут по гладкой ткани пиджака.Аластор не сопротивляется. Поддавшись снова всколыхнувшемуся уровню чего-то из гормонов, он зарывается одной рукой в платиновые волосы и вдыхает их сладкий запах, облизывая окровавленные губы.Кто-нибудь раньше вообще плакал у меня на плече?... Так странно. Я совсем не помню.