4 hours (1/1)

Джинён появляется на пороге квартиры Джебома в тот же день, возвращаясь уже поздним вечером. И наверное, видеть Пака таким взвинченным Джебому не доводилось ещё никогда. Стоит лишь открыть дверь - и друг смотрит так сердито, будто готов ударить. Но за свою долгую дружбу, они никогда не дрались.- Когда ты собирался сказать мне, что вы расстались? - Джинён шумно дышит, его нос чуть покраснел, а лицо - наоборот, казалось бледнее обычного. Будто он замёрз, и так оно и было, ведь он до последнего не отпускал Бэма, пока тот не дал ясно понять, что хочет побыть один. - А с каких пор я должен отчитываться перед тобой о своей личной жизни? - Джебом говорит так устало, будто произносить хоть какие-то слова стоит ему титанических усилий.- Действительно, кто я такой, чтобы ты что-то мне рассказывал. Я бы послал тебя к чертям собачьим, если бы не знал так хорошо и не понимал, что тебе на самом деле дерьмово, но ты слишком упрямый засранец, чтобы признать это. Так вот, это перестало быть только твоей личной жизнью с тех пор, как Бэм стал и моим другом тоже. Вы оба - близкие мне люди, поэтому объясняй, что за хрень происходит.- Не шуми на лестничной, - стыдливо отводя взгляд, Джебом приглашает друга войти, а закрыв за ним дверь, проходит мимо, устраиваясь на диване. Джинён садится по другую сторону, и на пару минут в воздухе повисает гнетущая тишина, прерываемая лишь тиканьем настенных часов. Обстановка вокруг кажется странной и будто незнакомой, вещей Бэма и впрямь больше нет нигде. И на их месте лишь печальное ничего. Будто Джебом только-только заехал и ещё не успел обжиться. Становится совсем тошно, и кто-то должен нарушить молчание. - Ну так что?- А что ещё ты хочешь услышать, если и так в курсе? Кстати, откуда ты знаешь?- С Бэмом виделся, - Джинён наблюдает, всматриваясь в, казалось бы, равнодушное лицо друга, - Никогда не видел его в таком состоянии и надеюсь, что больше не увижу. Он не хочет разговаривать со мной, знаешь? Я всегда пытался помочь тебе, как мог, но сейчас впервые не знаю, что делать.- Ничего. Ничего не надо делать, Джинён. Это наше дело и мы оба так решили.- Оба решили? Поэтому он пьяный плакал у меня на плече посреди улицы? - Джинён видит, как Им старается держать лицо, вот только не скрыть, как челюсть сжимается до выступающих желваков, когда речь идёт о Бэме, - Скажи ещё, что тебе всё равно, что с ним.- Нет. Но.. он сам принял это решение. Я не могу больше держать его. Я обещал, что буду с ним до тех пор, пока он хочет этого. И мы оба знали, что рано или поздно он захочет свободы и чего-то другого.- Да что ты. Только не очень-то он похож на того, кто освободился и счастлив.- В любом случае, я больше ничего не могу ему дать.- Да ты и не пытался. Говоришь за него, а сам-то что? Прикрываешься своими домыслами и сам себя обмануть пытаешься. Люди не расходятся, обоюдно испытывая такие страдания, так.. не должно быть. Говори сколько хочешь, меня ты этим не убедишь.- Господи, Джинён, чего ты хочешь от меня?! - Джебом кажется пороховой бочкой, ступи ещё шаг - и всё вокруг взлетит на воздух. Джинён чувствует. И хочет сорвать эту маску, встряхнуть парня как следует, да только несложно догадаться, что после этого об их дружбе можно будет забыть. В душе Джебома было слишком много замков, много неизвестного даже ему самому. И срывать эти преграды силой - смерти подобно. Возможно, Бэм пытался. А Джинён точно знает, где проходит грань и переступать её сам не станет. Как бы с Джебомом не было трудно - он его друг. - Просто подумай хорошо, чтобы потом ни о чем не сожалеть.***Ещё через неделю Джинён заваливается в квартиру Има на выходных и выглядит в целом так, словно того разговора между ними не было. Сначала болтает что-то про Югёма, свою последнюю статью и о том, что у него закончился кофе, а Джебом так кстати через стену и кофе у него точно есть. Конечно, ведь его пил в основном Бэм, а теперь, вероятно, не пьёт никто. Но об этом он не скажет. Зато скажет о том, что жить в такой пыли невозможно, и существует такое слово, а точнее - занятие, как уборка. Тогда он по-хозяйски достанет ведра, швабры и тряпки, в общем, всё, что найдёт в этом беспорядке. И Джебому уже не избежать участия, ведь Джинён взялся лишь помогать, а не подрабатывать уборщиком за двоих. Без особого рвения, но Им таки берётся за дело, безучастно протирая кухонные комоды. Выбрасывает из холодильника залежавшиеся продукты, перемывает запылившиеся кружки, что не удосужился убрать в шкафчик за всё это время. А с трудом оттерев присохшие капли сладкого чая с обеденного стола, он перебирается в гостиную. Впрочем, Джинён управлялся там вполне неплохо и сам, невольно разгоняя кошек воинственно жужжащим пылесосом. Джебом же решает, что долго находиться в одной комнате им вновь будет неудобно, поэтому спешно ретируется в спальню, прикрывая дверь. Внутри тише, и сразу становится спокойнее, когда ветерок из приоткрытого окна обдает лицо. В иной ситуации это дуновение показалось бы слишком морозным, но сейчас, кажется, было в самый раз. Голова совершенно не варит, и всё происходящее словно не с ним. Но перечить Джинёну нет ни сил, ни желания, а уборка, наверно, в самом деле нужна. Включив свет, Им медленно осматривает комнату, решая, с чего стоило бы начать. Взгляд цепляется за цветок, что уже заметно пожух и свисал длинными стеблями к полу. Конечно, Джебом совсем забыл о нём. Та самая маленькая хойя, которую они выбрали однажды вместе, теперь стала большой и ветвистой. Бэм действительно всегда заботился о ней. Сейчас же многие её листья-сердечки опали, и от этого зрелища становилось даже стыдно за свою рассеянность в последнее время. Пожалуй, давно пора взять себя в руки и начать жить с тем, что есть. Реальности не избежать, а существовать так, как он сейчас - невозможно. Но и слишком глубинные размышления сейчас не выглядели заманчиво, поэтому он, отбросив посторонние мысли, принялся за цветок. Может, ещё удастся спасти. Перестелив постель и собрав вещи в стирку, он был почти готов выйти к Джинёну. Может быть, даже пройтись до прачечной, они так давно не проводили время вместе. Осталось только комод протереть, и одному господу богу известно, сколько хлама в нём пылится. Даже Бэм, который вообще-то следил за порядком, не лез туда лишний раз, открывая ящики лишь для того, чтобы закинуть туда какое-нибудь барахло, которое некуда деть, а выбрасывать жалко. Поэтому Джебом не удивляется, видя, что внутри ничего не изменилось. Но разберёт он его как-нибудь в другой раз, сегодня они и так проделали работы, кажется, на год вперёд. Однако, осматривая содержимое одного из ящиков, среди непонятных папок, коробочек и даже мелких инструментов, он видит то, что мгновенно приковывает всё его внимание. Неужели?Достав небольшую продолговатую коробку, он аккуратно стряхивает с неё слой пыли, что осела на матовой черной поверхности, и открывает крышку. Он даже понимает не сразу, глядя на небольшую подвеску в виде солнца. Непросто забраться в воспоминания так глубоко, особенно туда, где ещё совсем свежо и болит, но мысли сами уводят Има в тот вечер. Тогда, когда он готов был пойти на что угодно, чтобы Бэм был рядом. Когда купил тот месяц, что так ему понравился. Пусть не звезда с неба, но она будто значила для парня не меньше, ведь с того дня он практически никогда её не снимал. А вместе с ней тогда Джебом купил и эту. Кулоны были в некотором смысле парными. Очевидно, ведь луна и солнце неразлучно связаны. И до чего иронично, ведь они в то же время не могут быть и вместе. Джебом и сам не понимал тогда, зачем купил обе, ведь считал, что это непозволительно наивно и глупо. Потакая своей принципиальности, он отложил вторую цепочку подальше, а позже и вовсе забыл о ней. Но что его принципы сейчас? Куча бесполезного мусора. Он давно не понимает, как поступать правильно, и в чём смысл, да и есть ли он вообще. Будто все собственные барьеры вдруг стали чужды и бессмысленны. Он выходит из комнаты, стараясь не думать о том, как непривычно металл касается кожи на груди. Скрытый под футболкой, словно обжигает стыдом и сожалением. - Джинёна~ - оборачиваясь, Джинён смотрит с таким неприкрытым удивлением, что на секунду даже становится смешно, - Не хочешь сходить со мной? Я вещей в прачечную собрал.- Хочешь и тут использовать меня как бесплатную рабочую силу? - усмехнувшись, Пак отводит взгляд, отставляя швабру к стене. В последний раз Джебом называл его так ещё в школьные времена, так странно, но он ничего не говорит. Всё действительно серьёзно. ***Теперь Джебом старается быть более организованным. В конце концов, никто, кроме него уже не возьмёт на себя эту обязанность. Нужно следить за бытом, да и за собой хоть немного, как бы ни хотелось просто лёжа смотреть в потолок каждый раз, оказываясь дома. А ещё он больше времени проводит с Джинёном. Тот теперь не говорит о Бэме, и это снимает напряжение между ними, возвращая в русло повседневных обсуждений. Но одного упоминания ещё в тот день хватило, чтобы Им всё ещё думал об этом. О том, что Бэм снова пьёт, чем он грешил в последнее время и находясь рядом с ним, а теперь, возможно, и вовсе подался во все тяжкие. Почему-то Джебом будто чувствовал вину за собой. Да и в соцсети писать парню начал, лишь бы успокоить это скверное чувство. Так эгоистично. И Бэм, вероятно, прав, что не дал ему и этой возможности, заблокировав везде. Надо же. Джебом решает проводить дома больше времени и перестать сбегать на работу от того, что теперь являлось его жизнью. Да и кошкам совсем одиноко в его отсутствие. Он не берёт лишних часов и теперь возвращается примерно в шесть. Старается готовить хотя бы пару раз в неделю, а не есть одну лапшу. Не забывает поливать цветок. Досматривает Наруто, ведь Бэм говорил, что не хочет видеть, как все умирают, поэтому они остановились на середине второго сезона. Бэм всегда был слишком добрым. Быть может, поэтому терпел так долго. В этот раз Джебом отвлекается от просмотра какого-то шоу про животных, когда получает оповещение на мобильном. И замирает в ту же секунду, мгновенно натягиваясь, как струна от напряжения. Новое видео на канале Бэма. Он чувствует, как по коже пробегает холодок, а лицо, напротив, обжигает. Ладони потеют, а бешеное сердце отбивает неровную дробь в ушах, и будто это внезапный приступ лихорадки застал врасплох. Стоит ли вообще открывать его, или держаться твердо до конца? Ведь в этом больше нет смысла, и смотреть на лицо парня, слышать его голос - это лишь задевать в себе что-то, чего он точно больше не хотел бы касаться. Но непослушные руки сами решают за него. Отлично, ещё и телу своему не хозяин. Как и своей жизни. Сейчас бы в самый раз забыться в самобичевании, да ни единой мысли о себе не остаётся, когда видео открывается. Внутренности вдруг делают кульбит, повторяя самые безумные петли американских горок. А ведь он даже никогда не был достаточно смелым, чтобы прокатиться на них. К горлу подкатывает ком, да так, что страшно сделать вдох, словно попробуй - и лёгкие непременно разорвёт в клочья. Разве это нормально?Но почему Бэм выглядит так?Так, будто Джебом никогда не видел этого человека раньше. - Хай, гайз. С вами Дабл Би, - он едва не переходит на шёпот, когда голос срывается в хрип, но будто не замечает этого, едва шевеля губами. Джебом не знает, что Бэм записал десятки дублей, в попытках сделать всё хоть на долю не таким жалким, - Я никогда не говорил с вами начистоту и мне стыдно, что я делаю это впервые именно.. при таких обстоятельствах. Я бы хотел ничего не говорить и просто сделать это молча, но.. я бы не простил себя за такое неуважение к вам. Будет правильно и честно объясниться перед вами и надеюсь, что вы сможете понять. Вы.. всегда интересовались моей личной жизнью, но я не говорил о ней напоказ, потому что.. так было нужно. Но сейчас я, наверное, должен сказать. Есть.. то есть был человек, с которым я провёл большую часть своей жизни. Но..Джебом шарит остекленевшим взглядом по экрану, пытаясь зацепиться хоть за что-то, кроме красных глаз, нездорово блестящих, смотрящих прямо в камеру. Впрочем, когда он опускает взгляд, и кадр обрывается, легче не становится. В продолжении склейки он говорит более уверенно, ещё предложение или два - и всё повторяется. Бэм никогда не делал склейки так грубо. Бэм никогда не смотрел так затравленно. Бэм никогда не. - Мы не смогли.. больше быть вместе. Я, - его подбородок дрожит, и слова всё ещё даются с большим трудом, - наговорил ему всякого. Поэтому хочу сказать, что мне жаль, потому что он.. не плохой человек. По правде говоря, возможно, лучший из тех, кого я знал, - шмыгнув носом, он опускает голову совсем низко, скрывая глаза за челкой, и когда его плечи вздрагивают - кадр вновь сменяется, - Но это не меняет ситуации. Всё должно было закончиться, и я.. вы же знаете, что нет ничего вечного. Простите, если мой канал был чем-то важным для вас, но я закрываю его.Джебом не сразу понимает. Словно всё, что он слышит, доносится из-под толщи воды. Виски давит, а содержимое желудка будто просится выйти, но он не может и пальцем пошевелить, словно прикован цепями намертво.- Я не знаю, захочу ли вновь вернуться. У меня нет идей и сил, чтобы продолжать, поэтому я ничего вам не обещаю. Пока что, это бессрочно. И.., - Бэм запинается, будто набирая побольше воздуха, чтобы сказать всё за раз, - Я возвращаюсь домой. Скорее всего, к моменту выхода этого видео, я уже буду лететь в Бангкок. Мне правда жаль, если я подвёл вас, но я не могу и не хочу оставаться здесь. Надеюсь, когда-нибудь мы сможем увидеться снова, в более счастливое время. Спасибо, что были со мной и.. пока.А после того, как лицо Бэма исчезает, появляется музыка и новый видеоряд. Джебом видит себя, снова и снова, в каждом отрезке. Его лица не видно, Бэм не позволил бы, чтобы Джебом пострадал от его действий, а месть никогда не была его способом. Он лишь хотел собрать лоскутки счастливых моментов, которые они так и не сумели собрать воедино. Вот тут они ездили на отдых в Лос-Анджелес, где оставили солнечные деньки, полные новых впечатлений и глухой страсти, скрытой в густых сумерках. Джебом сначала не хотел ехать именно туда, но после часто хотел вернуться обратно. Были и другие места, что они посещали: США, Франция, Италия, они познали вместе так много. Невероятно. Иногда Бэм снимал в открытую, буквально выспрашивая о чем-то или просто записывая любые бессмысленные разговоры Джебома, что всегда казались ему самыми интересными. А часто Джебом даже не замечал, когда он молчаливо делал это, следуя за ним по пятам, как заплутавший кот. И в тот момент, когда на видео появляется и он сам, в Джебоме ломается что-то. Будто он внезапно потерял то, без чего жить абсолютно точно не представляется возможным. Как потерять кислородный баллон на большой глубине и понимать, что ты останешься здесь, в давящей темноте, и никогда больше не увидишь свет. На экране Бэм прячет лицо в изгибе Джебомовой шеи, шепча ему что-то до щемящей боли нежное на ухо. А здесь они рванули на ночной рынок прямо посреди недели, чтобы найти какую-то закуску, без которой таец, по его уверению, точно не смог бы заснуть. В итоге, гуляя по городу до рассвета, собирая последние звёзды не в светлеющем небе, а между мягкими поцелуями, укрывшись от чужих глаз. Когда-то Джебом действительно был счастлив. Возможно, так отчётливо ощутить некоторые вещи можно, только взглянув на них издалека. Искрящиеся глаза, в которых нетрудно прочесть одно и то же единственное желание.. и губы, тронутые настоящей улыбкой. Внезапный щелчок выводит из наваждения. И Джебом хотел бы, чтобы это чувство в груди было следствием лишь того, что Нора сейчас топталась по нему настойчивыми когтистыми лапками. Он видит перед глазами один только белый потолок, не помня, как оказался на полу. Что вообще он делал всё это время? И сколько времени прошло? Тело затекло, а в голове витала пустота, совсем невесомая, и вместе с тем тяжелее всего на свете. Щеки стягивало от засохших соленых дорожек, а под затылком скопилась неприятная влага. Он плакал? А может, это всё - и вовсе нелепый сон? С трудом отрываясь от светлого паркета, он осматривается в поисках телефона, что оказывается зажатым в его руке, да так долго, что пальцы успели совсем онеметь. А разблокировав экран, он наконец осознает до конца, что его жизнь больше никогда не станет прежней. "видео опубликовано 4 часа назад"