Глава 08 (1/1)

Ланселот и Персиваль охраняли покой принца, который, наконец, смог провалиться в сон без сновидений. Время от времени один из них выходил, чтобы подняться и посмотреть, не взошло ли солнце. С рассветом Ланселот осторожно разбудил Артура. Он отметил, как на секунду у того расширились зрачки, вероятно, от ужаса, но юноша быстро взял себя в руки - ничто кроме глаз не выдало его волнения, но даже взгляд усилием воли стал прежним.- Нам пора, милорд, - тихо сказал Ланселот. - Простите, но нам придется забрать одеяло, чтобы никто не заподозрил, что мы его приносили сюда. Быть может, позвать Гаюса? Он мог бы осмотреть вас...- Нет, - твердо ответил Артур. Он с трудом пошевелился, отдавая такой теплый кокон, в котором ему удалось немного поспать.- Мы вас вытащим, милорд, - пообещал Персиваль. - Что-нибудь придумаем. Артур кивнул.- Ступайте, - сказал он. Его голос звучал глухо, но интонации были обоим знакомы - принц словно отпускал их с очередной тренировки.Утер проснулся ещё достаточно рано, часа через три после рассвета. Настроение было прекрасным, но от предвкушения предстоящего визита в камеру к сыну потряхивало. А ещё было жаль столько потраченных впустую лет! Сын давно вошел в силу, давно нужно было его приручить! Но, лучше поздно, чем никогда, по губам короля скользнула усмешка. Сегодня надо будет попробовать Артура спереди – сзади мальчишка оказался слишком узок. С этим тоже надо будет что-то сделать.Ланс оставил ему свою рубаху. Правда, для этого пришлось сначала снять кандалы, потом вернуть их обратно, но это было лучше, чем предстать перед Утером вообще нагим. Иллюзия защиты, иллюзия безопасности, иллюзия, что время ещё есть... Сердце Артура заполошно колотилось от любого шума, долетавшего из-за двери, и принц не знал, как будет смотреть королю в глаза. А в том, что тот снова заявится, юноша был уверен абсолютно. И порой даже мелькала горькая мысль, что лучше бы все случилось побыстрее, тогда, хотя бы, будет надежда на передышку. Ему не принесли ни еды, ни воды, хотя он знал, что стражники разносят по другим камерам плошки. Артур свернулся на тонкой подстилке из соломы, пытаясь сохранить тепло. За все это время он лишь выпил немного воды - той, что принес Ланселот. Не ел уже больше суток - ведь из похода сразу пошел к королю, идиот... знал бы, для начала бы выспался как следует, вымылся, поел плотно. Артур усмехнулся, представив это. Живот свело - всё-таки, вчера ещё и тошнило. Наконец, в замке заскрежетал, поворачиваясь, ключ, и юноша вздрогнул, пытаясь приподняться. Встать ему бы все равно не удалось, но хотя бы он встретит врага лицом к лицу. При виде Утера у него заныло все тело. Сесть не получилось - несмотря на попытки Ланселота, смазать почти ничего не удалось, притупившаяся от лежания боль снова поняла голову.Взглянув на принца, лежащего на полу, король просто взбесился. Он подошел ближе, сжимая и разжимая пальцы, снова вздернул его на ноги за ворот.- Я смотрю, твои дружки попытались обеспечить тебе комфортное существование? Хочешь, чтобы их загнали в клетку по соседству? Или пригласили сюда, чтобы они посмотрели на тебя как следует?! - Как будет угодно королю, - Артур поднял голову и смотрел на него прямо. Его глаза не были пустыми, Утер отчётливо видел в них ярость. Не страх, не покорность, как он надеялся. Да как он смеет, щенок...В гневе Утер отшвырнул сына на пол, и Артур едва успел выставить руки, чтобы не разбить лицо.Король коршуном налетел на юношу, вздергивая за волосы.- Мне угодно, чтобы ты сейчас встал на колени и ублажил меня, ртом... как подобает хорошему покорному сыну. Вот что мне угодно, сопляк. Я слишком долго с тобой возился, надо было раньше заняться твоим воспитанием!- Заняться воспитанием? - у принца от злости дрожали губы, он практически рычал. - Да ты всю жизнь занимался только тем, что убивал невинных! Воспитывал в подданных ненависть к себе! Вот что ты воспитывал!Хрипло дыша, Утер отвесил сыну увесистую пощечину, и голова юноши мотнулась в сторону.- Ты слышал, что я тебе сказал? - король наклонился совсем близко к его лицу. - Или предпочтешь получить свое как вчера? Выбирай. Пока у тебя есть выбор.Артур смерил его презрительным взглядом. Мерлин не мог не отметить, несколько жутким было это зрелище.- Только попробуй, - выдохнул принц разбитыми губами. - Только тронь меня.Столкнулись две ярости. Первая была сильнее и неуправляемая. Второй едва хватало на то, чтобы стоять на ногах и отвечать.- И что ты сделаешь, когда трону? М? Сын? - в устах короля это слово звучало хлеще самого страшного оскорбления. - Что ты сделаешь? - Утера от гнева трясло. - Посмотри на себя, ты просто жалок, щенок! - юноша дернулся как от оплеухи, но взгляда не отвел. - Лучше бы умер ты, а не твоя мать, - выплюнул Утер, и Артур бросился на короля с кулаками.Усмехнувшись, тот легко отшвырнул сына от себя.- Ты жалок, - повторил он брезгливо. - Посмотри на себя. Ещё смеешь поднимать руку на своего короля. Стража!- Ты не мой король! - выкрикнул тот. - Не мой король!Черными от гнева глазами Мерлин наблюдал, как открывается дверь, и на пороге возникают два бледных охранника. - На стол его, - процедил король, сжимая и разжимая кулаки. Артур дрожал от злости, но подчинился - стража ни в чем не виновата. - Руки как можно шире, - отдавал холодные приказы Утер. В испуге переглянувшись, охранники прокрутили механизм, натягивая цепи до предела. Артур закусил губу - он не закричит, он не порадует этого монстра! Хотя юноше казалось, что руки вот-вот оторвутся от тела, мышцы просто звенели от боли. А ведь чем дольше он проведет в таком состоянии, тем будет хуже. - И кляп забыли, - король, поискав взглядом вчерашнюю перчатку, хмыкнул. С рыцарями он позже поговорит. А пока Утер снял одну рукавицу, швырнув ее на стол. Охранники побелели.- Сир, - проблеял один из них.- Что не ясно в приказе? Хотите к нему? - Утер сузил глаза.- Нет, сир, - один понял перчатку, скомкал ее, но Артур плотно сжал зубы, отказываясь открывать рот.- Хочешь, чтобы тебя слышали? - поинтересовался Утер у него, лицо короля перекосилось в смеси гнева и отвращения. - Что ж... может, тогда ещё и пусть зрители останутся? Посмотрят на тебя?- Как прикажет король, - упрямо выдохнул Артур, стараясь абстрагироваться от нарастающей боли в плечах.- Заприте замок, - рявкнул Утер. Стражники открыли дверь, уже ступив на порог. - Изнутри, - последовал окрик. - Этому щенку нужны зрители, поэтому вы остаётесь, - Утер рассмеялся зло, вновь подойдя к сыну. Наклонился к столешнице и прошипел, так, чтобы слышал только сын: - Думаешь, я не видел, как ты кончил вчера? Щенок!- Ты сошел с ума, - ответил ему Артур. Он закрыл глаза, только чтобы не видеть лица Утера рядом. Был ли он готов? К такому разве можно быть готовым? Можно было радоваться только тому, что это были стражники, а не его рыцари. Иначе... А что иначе? Разве стражники не люди? Разве им нужно смотреть на... такое? Разве они не расскажут? Артур упрямо сжал зубы, чувствуя, как на оголенную ягодицу опускается отцовская длань.Презрительно осмотрев сына, Утер хмыкнул, резко вставляя сразу два пальца в задний проход. Тело Артура прошила дрожь, принц сморгнул выступившие на ресницах слезы, стараясь глубоко дышать. Одной рукой хозяйничая внутри, второй Утер расстегнул ремень. - Один из вас, сюда.Сглотнув, подшагнул тот же, который скомкал перчатку. Мужчина старался не смотреть на ягодицы юноши, на исчезающие между двух упругих половинок пальцы в грубых перчатках, но взгляд невольно возвращался к этому. Зрелище было отвратительным в своей притягивающей красоте, и стражник сглотнул, обливаясь потом.- Это, - не отвлекаясь от занятия, Утер сунул ремень в трясущиеся руки стражника, - щенку на шею, раз уж от кляпа отказался. Будешь придушивать его периодически, но так, чтобы оставался в сознании. Покалечишь - сгоришь на костре.О да! Мерлин впервые был согласен с королем: сгорят, все трое сгорят. Кажется, он решил участь Утера!- Сир... - у того тряслись руки, ходили ходуном. Он не мог ослушаться короля, и в то же время не смел поднять руку на принца.- Кто твой господин?! - почти прорычал король ему в лицо. - Будешь стоять здесь как столб, вечером уже окажешься без головы!Накинуть ременную петлю на шею принца так и не получалось - тот дергал головой, уворачиваясь, едва ли не скрежетал зубами от бессилия.Утробно зарычав как разъяренный пёс, Утер уже привычным жестом вцепился сыну в волосы, оттягивая голову назад, почти ломая позвоночник.- П..простите... ваше в.. высочество, - выдохнул стражник и, трясясь, продел один конец ремня под рукой Утера, внахлёст соединив петлю на шее принца.Король выпустил волосы Артура, толкнув его голову от себя. Тот ударился о столешницу виском, в ушах зазвенело, а перед глазами запрыгали пятна. Горло перехватила петля, затягиваясь, душа, не давая толком вдохнуть. Но он не чувствовал этого - все его сознание, казалось, сосредоточилось вокруг растраханной пальцами и королевским членом дырки. Из-за грубого вторжения "по свежему" разрывы, едва поджившие за эти несколько часов, снова вскрывались, доставляя неимоверную боль. Артур не чувствовал ничего кроме этой боли: ни то, как по бедрам бегут струйки - крови? Или он обмочился от боли и ужаса, не контролируя себя? Ни то, как на спину сыплются градом удары - то рукой, то кулаком - сбивая дыхание, заставляя хватать воздух рваными глотками. Его обволакивала тьма, не давая затеряться в ней только благодаря пульсирующему маяку нечеловеческой боли, разрывающей его напополам.Бешенство сжигало изнутри. Несмотря на то, что стоило только затянуть ремень, как Артур непроизвольно сжимался вокруг него и вертел задом почище лучшей портовой девки, кончить всё не получалось. Щенок ещё и запачкал, похоже, его, обделавшись с перепугу! Утер цедил проклятия, толкаясь внутрь - а день ведь так хорошо начинался! Этот сопляк опять все испортил! Как всегда! Хотя, он испортил все много раньше одним своим появлением на свет! Наконец с глухим стоном король излился. Мальчишка под ним судорожно хватал воздух кровящими губами, и вставить ему сейчас в рот было бы проще простого. Жаль только, поза у щенка неудобная, как минимум столешница мешает, да и не хотелось уже - постепенно приходило сытое довольство. Утер лениво размышлял, стоит или нет перековать щенка в стоящие поблизости колодки. Безудержная ненависть утихла, гасимая полученным удовлетворением, но сопляк всё равно был дерзок! Слишком дерзок и горд! И упрямо молчал! И от одной мысли об этом руки сами собой сжимались в кулаки. Он заставит Артура умолять о пощаде, чего бы это ему ни стоило!Взгляд короля вдруг наткнулся на одну из плеток с довольно толстой рукоятью. А что, неплохая мысль - Утер жестко усмехнулся. По крайней мере, это точно научит Артура покорности, да и пачкать перчатки, каждый раз растягивая щенка, королю уже успело надоесть. Выйдя с мерзким звуком из истерзанного тела, Утер одним движением вставил в ещё не сомкнувшуюся дырку рукоять на всю длину, и Артур, наконец, захлебнулся таким долгожданным криком.Он чуть не вывернул руки окончательно, дёрнувшись в фиксирующих его цепях - боль не шла ни в какое сравнение с тем, что он только что испытывал. Артуру казалось, что сейчас он умрет, просто умрет и все - и не будет уже ничего и никого. Он не думал о стражниках, о других узниках. Да Господи - его крик наверняка сотряс весь замок, до самой последней башни. Перед глазами все потемнело, он сам не чувствовал, как саднит горло, сорванное в крике.У Артура не было матери. Король-отец даже в раннем детстве поощрял его не раскисать, поэтому в ситуациях, где любой другой ребенок звал бы маму, юный принц только сжимал зубы и молчал. Неважно, падал ли с лошади, разбивал ли коленки, просыпался ли в кошмарах, убегал ли от разъяренного дикого кабана или проигрывал свои первые турниры. Хуже всего в жизни для него было услышать: "Ты меня разочаровал, Артур" и "Ведёшь себя как девчонка". Но сейчас, когда ему без малого казалось, что он умирает, слово сорвалось с губ само по себе, как ему казалось, против воли:- Па... па... Это был тихий полустон-полувсхлип, едва различимый, да и голос был сорван совершенно от последнего нечеловеческого вопля. Пальцы впились в грубо обработанную столешницу и разжались, когда сознание милостиво покинуло принца.От почти неслышного отчаянного шепота сына Утер отшатнулся. Лицо короля посерело, и что-то мелькнуло в глазах. Жалость? Боль? Страх? Мерлин бы не ответил. Движения Утера стали какими-то заторможенными, и едва оправив одежду, он, шагая медленно, словно был слепым или в трансе, вышел из камеры.Смертельно-бледные стражники переглянулись между собой. Насчет принца никаких указаний короля не поступало, и пожав плечами, один из них, тот самый, который душил юношу, кивнул на дверь. Через пару мгновений в камере Мерлин остался наедине с принцем. Маг был зол, ужасно зол! Утер практически убил сына! И не признаваясь себе в том, что ему просто-напросто жалко юношу, Мерлин мысленно отговаривался тем, что он сам решит судьбу своей игрушки. Подскочив к принцу, первым делом чародей вытащил из юноши плетку, с отвращением закинув её куда-то в угол пыточной. К счастью, Артур был без сознания, и не почувствовал ничего – по крайней мере, маг на это очень надеялся. Следующим шагом необходимо было снять мальчишку со стола. Мерлину не нужны были ключи, он повел ладонью над крепежами, и все замки раскрылись, покорные его воле. Мальчишка упал ему в руки, неподвижный, смертельно бледный и практически ледяной, дыхания почти не было слышно, а красивое лицо искажала мучительная гримаса. Мерлин выругался, сверкнув глазами, и перед ним тотчас появилась охапка чистой соломы и теплое одеяло. Он не пустит больше этого ублюдка к сыну! Хватит! Принц принадлежит ему! И как хороший хозяин, Мерлин не позволит больше портить свои вещи!Аккуратно опустив свою ношу на солому, Мерлин прикрыл глаза, сосредотачиваясь – нужно подлатать принца. Лечить его полностью сейчас маг не собирался, но удержать жизнь, рвущуюся из измученного тела, было просто необходимо. Собирая нити магии, подталкивая магию в самом принце, Мерлин, закрыв глаза, водил руками над бессознательным телом, залечивая, вычищая всё внутри: семя и кровь исчезли, разрывы затянулись, послушные магу, вывихнутые плечи встали на место, и восстановились разорванные мышцы. Правда, чтобы не привлекать к состоянию мальчишки излишнее внимание, Мерлин нарочно оставил распухшим и воспаленным сам вход и не стал исцелять раны и синяки на коже. Чародей убрал руки - лицо Артура расслабилось, он задышал спокойно, ровно, и маг, укутав юношу в одеяло, чуть подправил его сновидения – принцу нужно было отдохнуть, а у самого Мерлина ещё остались незаконченные дела.