XXIII. Антон Арбузов / Т/и (1/1)

Начало декабря 1825 года, соответствуя календарной зиме, принесло с собой заморозки и метели. По улицам гулял холодный ветер, забираясь под полы и лацканы спешащих к теплу людей и обветривая их неприкрытые шалями и шарфами раскрасневшиеся лица. Нева подёрнулась льдом, на мостовые выпал пушистый и тяжёлый снег, прибавляя работы дворникам и заставляя сетовать извозчиков на неповоротливость своих экипажей да бричек. В Петербургских домах непрерывно топились печи, у огня длинными и ранними вечерами, ища уютное пристанище для дискуссий, рассаживались кружки и общества друзей и семей.В один такой вечер девушка, кутая свои озябшие плечи в тёплую шаль, стояла у просторного окна, из которого лился свет ночных фонарей и веело холодом. Лицо её было задумчиво, она кусала свои губы и смотрела куда-то вдаль невидящим и, необращённым ни на что, взглядом. Что-то, видно, глубоко волновало её. Голова её непрерывно работала, мысль одна за другой приходили на ум её, и от усердной задумчивости на лбу у девушки появилась морщинка. Смех и басистый возглас, раздавшийся было из соседней комнаты, заставил её выйти из прежнего своего оцепенения. В диванной, откуда доносились мужские голоса, расположились товарищи её брата Михаила: то были преимущественно люди военные.В комнате задвигались стулья, тяжёлые шаги мужских ног в сапогах застучали по паркету. Ещё мгновение, и?— дверь отворилась, освещая одинокую фигуру девушки у окна, из комнаты, смеясь своим густым грудным голосом, первым вышел молодой человек?— брат девушки, ведя под руку одного своего товарища. Остальные молодые люди, вытекая из диванной (с видимой неохотой покидать столь тёплое место) собирались уезжать, так как час был поздний. Т/и, приветливо улыбаясь им, подавала каждому на прощание свою руку, но глаза её неотрывно следили за своим братом Михаилом, который отвёл товарища своего в сторону и что-то с жаром говорил ему. Товарищ его?— молодой лейтенант?— радостно кивал головую и внимательно слушал. Когда оба они ударили по рукам, лейтенант заметил Т/и и, откланиваясь от её брата Михаила, направился к ней. Лицо его сияло, на губах играла счастливая и, предвкушающая что-то хорошее, улыбка.—?А! вы ещё не спите, Т/и Александровна! —?Воскликнул он вместо приветствия, но было видно, что ему хотелось рассказать непременно что-то другое, что теперь не могло не волновать его. Но, ввиду тайны, поверенной ему Михаилом, он был не в силах поделиться ею с Т/и и потому лишь загадочно сказал:?— Общество у вас прелестное, все офицеры хорошие люди. В особенности, брат ваш Михаил. —?Но, заметив, что восторги его мало занимают Т/и, он нахмурился и, чуть опустив голову и помолчав пару мгновений, спросил:?— Отчего вы так сегодня грустны? Что? Что с вами?..—?Ах, ничего-ничего, Антон Петрович. Не обращайте на меня внимания: зимняя хандра,?— Т/и приняла попытку улыбнуться, но задумчивое выражение её лица никуда не делось.Антон же, ослеплённый собственным вдохновением, не разглядел её переживаний и, доверившись её словам о том, что причиной грусти подруги его была всего лишь хандра, он принялся её веселить. Лейтенант был одним из самых оптимистичных людей в Гвардейском экипаже, за что очень был любим товарищами. Т/и тоже любила его весёлость, но теперь все его шутки казались ей не смешны и даже глупы, она слушала его, а мысли её вертелись совсем не у светлых дел. Наконец какой-то проблеск озарения пробежал по её лицу, глаза широко распахнулись и загорелись светом, она словно встрепенулась, и, схватив за руки Арбузова, от чего молодой человек густо покраснел и кривовато улыбнулся, пригласила его на следующий день к обеду. Тут же смутившись своего порыва и горячности, Т/и стушевалась и с надеждой взглянула лейтенанту в глаза. В её физиономии читалась горевшая пламенем решимость. Антон Петрович, то краснея, то бледнея, оглядываясь на прощавшихся Михаила с остальными товарищами, обещался быть завтра же у Бестужевых на обеде. Довольная его ответом, Т/и отпустила молодого человека.Когда все военные господа разъехались, дом Бестужевых погрузился в непривычную для него тишину, лишь изредка прерываемой порывами и завываниями ветра в оконных рамах. Т/и слышала, что Михаил не ушёл в свою комнату, а расположился в гостиной. Он часто имел привычку засыпать не в своей спальне. Т/и знала, что брат спать ещё не намерен был и потому, сама мучаясь бессонницей и одолевавшими её мыслями, вышла к нему.Михаил Бестужев, закинув одну руку за голову, лежал на тахте и читал книгу. Т/и успела мельком заметить, что то были истории французской революции. Брат, заслышав шуршание сестринского платья, оторвал от чтения глаза и, устало отложив книгу, протяжно вздохнул и принял вид слушающего. Он явно видел по лицу сестры, по её нетерпению, что ей непременно хотелось что-то ему сказать и что она весь вечер об том думала и только теперь, поздней ночью, решилась высказать ему. Т/и долго смотрела на Михаила, его глаза хитро улыбались, сам он выглядел так, словно всё, что скажет она ему, будет тут же отвергнуто. Т/и знала, что так оно и будет.—?Ты пригласил его, верно? —?наконец нарушила Т/и молчание, садясь в кресло и оправляя юбки. Ей хотелось выглядеть спокойнее.—?Куда? —?Невинно спросил Михаил, садясь на тахте и поджимая под себя ноги. Т/и грозно посмотрела на него, но этот взгляд лишь развеселил её брата. Он снисходительно улыбнулся:?— Не понять вам, женщинам, отчего мы это всё делаем и за что боремся. Да и какое тебе дело, коли и пригласил? У него у самого общество тайное было, но не такое крупное. А наше дело к успеху идёт, скоро непременно,?— он даже весь засиял и привстал, приближая свое восторженное лицо к Т/и,?— непременно свершится! Отчего бы ему, как очень деятельному человеку, не дать шанс участвовать в этом великом деле?—?Ты губишь его,?— покачала головой Т/и. —?Вы все губите себя, состоя в Союзе. Не стоит мне говорить, Мишель, что я чего-то не понимаю. Ты знаешь, что я с тобой и братьями в одном понимании была, но вы с каждым днем становились всё радикальнее. Это-то меня и пугает…—?Женщины,?— сказал утвердительно молодой человек, и встав подошёл к окну.Минуту они молчали, погружённый каждый в свои мысли. Наконец, прерывая тишину, повисшую в комнате, Михаил улыбнулся и обернулся к Т/и:—?Переживаешь за него,?— это был даже не вопрос, а утверждение. Бестужев фыркнул, покачал головой, и, заметив пунцовую от правды Т/и, продолжил:?— Переживай не переживай, Т/и, а он своё дело не бросит, уж я его знаю.Т/и, уязвленная его словами и понимающая, что брат увидел её симпатию к Арбузову, тут же вскочила.—?И я знаю его! —?Воскликнула она и пару мгновений с вызовом смотрела в усмехающиеся глаза брата, а затем, всплеснув руками, и спеша выйти из гостиной, с отчаянием сказала:?— Я за всех вас волнуюсь!..Она выбежала из гостиной, а позади неё Мишель вновь обранил: ?женщины…?.Т/и долго не могла заснуть. Она знала, что братья её?— Николай, Александр, Пётр и Михаил?— давно состояли в тайном обществе, которое называлось Союзом Спасения. В доме от сестры никаких секретов не было, да и сама Т/и, будучи образованный за границей девушкой и повидавшей лучшую жизнь, была ?за? перемены в русском обществе. Но со временем ей стало казаться, что участники этого грядущего переворота переняли более жёсткие взгляды, которые противоречили женской натуре Т/и. ?Возможно, Мишель прав: я женщина, мне не понять,?— размышляла она. —?Но как, как я могу смотреть спокойно, как губят свою жизнь эти молодые люди?? Она говорила себе про молодых людей, обманывая саму же себя, в то время, как перед взором её стоял лишь лейтенант Антон Арбузов.Они были большими приятелями с Михаилом Бестужевым и оттого Т/и давно была знакома с молодым человеком. Девушка знала, что Антон Арбузов уже сам состоял при тайном обществе, что оно было настроено ровно так же как и Северное общество, но всё то казалось ей шалостями, не таким серьёзным, как дела её братьев-заговорщиков. К тому же она видела в Антоне все прелестные черты: он был человеком образованным и умным, в его компании всегда находилась интересная тема для обсуждений, с ним никогда не бывало скучно. И за всем этим, чувствуя лишь невероятную нежность к молодому лейтенанту, она редко замечала его революционные помыслы.На следующий день, не изменяя своему обещанию, данному Бестужевой, Антон приехал к обеду. Т/и и её домашние уже сидели за столом, когда швейцар доложил о приходе лейтенанта. Арбузов своей солдатской походкой вошёл в комнату и, поймав на себе внимательный и более ласковый, чем прежде, взгляд Т/и, замялся на мгновение, но, тут же приняв свой обычный развязный вид, улыбнулся присутствующим, поздоровался и сел к столу напротив младшей Бестужевой. Разговор завязался среди братьев Бестужевых и лейтенантом, который на протяжении всего обеда оставался под пытливым и что-то задумавшим взглядом Т/и.После стола Михаил заставил приятеля остаться до вечера. Тот с охотой согласился: дом Бестужевых ему нравился. Все расселись по диванам, начался, как всегда это бывает среди мужчин и дипломатов, коим был отец Бестужевых, беседы о политике. Т/и сидела чуть в стороне, не вслушиваясь в разговор и только время от времени вставляя реплики на французском. Она погрузилась в задумчивость и даже не видела, как насмешливо на неё смотрит брат Мишель. Она изредка кидала взгляды на разгорячённого монологом Арбузова, с чувством жалости понимая, на что этот человек себя обрекает, и гоня неприятные ощущения, думала, как помочь ему. Бестужева знала, что она может сделать это, может помочь миновать Антону Петровичу беду, и прошлой ночью она пришла к заключению, что только любовь её (если и она нравилась лейтенанту) станет шансом миновать его погибель. Теперь же она колебалась и была не уверена в собственных чувствах к нему и в праве ли она была совсем так вмешиваться в его судьбу.—?Т/и,?— позвал её один из братьев, выводя из мыслей. —?Прочти нам одно из своих сочинений. То, что давеча ты показывала мне. О революции… Чести!..—?Да-да, просим! —?поддержал его Арбузов, оборачиваясь к Т/и и ярко улыбаясь.—?Мои сочинения не так хороши, как твои, но, что ж. —?сказала она брату, который был хорошим писателем и заговорщиком. Но тот обещал, что обязательно прочтёт после неё, и Т/и, тяжело вздыхая, словно это было ей в тягость, попросила домашнюю девку принести ей бумаги. Когда сочинения были доставлены, все притихли. Бестужева, вставая с места и окинув взглядом собравшихся, начала читать.Сочинения она писала под сильным впечатлением и теперь те же сильные впечатления хлынули в её грудь. Она раскраснелась и, закончив чтение и смутившись своей пылкости, вновь отошла в свой угол. Арбузов, покинув кружок братьев Бестужевых, оказался рядом с нею, он стоял в нерешительности, но затем опустился подле девушки. Его физиономия сверкала восторгом, глаза горели, и всё лицо его выражало огромное уважение.—?Я не знал, что вы пишите… —?сказал он тихо, пригибая голову и заглядывая в глаза Т/и. —?Ваши сочинения, право, великолепны!—?Ох, Антон Петрович, полноте,?— отмахнулась Бестужева. —?Мои братья пишут куда лучше меня.—?Нет-нет, в ваших словах есть сила, та самая сила, которая побуждает людей действовать! Вы по праву вдохновительница, честное слово,?— он добродушно рассмеялся и, взглянув на братьев Бестужевых, с новой живностью начал:?— Я и подумать не мог, что вы так близки во взглядах с нами,?— он сделал особенное ударение на последнем слове, чтобы подчеркнуть его огромное значение. —?знаете, я давно обо всём этом думаю: об обществе, об императоре. И знаете, что я думаю, Т/и Александровна? Что не будет нам счастья, пока мы живем так, как сейчас. Надобно что-то менять, и менять кардинально.Он говорил очень много: и про царя, и про крестьян, и про устройство жизни. Но Т/и, пугаясь его радикальности, почти не слушала его, понимая, что Арбузов бесповоротно влюблён не в девушку, а в идею переворота. От этой внезапно пришедшей в голову мысли, у Бестужевой защипало в глазах, невольно захотелось плакать. Она с отчаянием взглянула на лейтенанта Арбузова и, не дослушав его, вышла из комнаты.До позднего вечера она не выходила из своих покоев и лишь изредка слышала доносящиеся из гостиной разговоры. Она поняла, что никакие чувства уже не остановят пылкого лейтенанта, что брат её Мишель был прав в том, что знает Арбузова больше её. И ей было тяжело думать о своей беспомощности, о том, что она полюбила именно этого человека, который не глядя на преграды жизни с пламенным сердцем шёл к своей цели. Т/и ходила по комнате, пока взгляд её не упал на образа. Затаив дыхание, она упала в платье на колени и не переставая молилась, сжимая до боли в ладони своей образок.Уже ночью Антон Арбузов вышел из гостиной под провожающие крики братьев Бестужевых. Т/и ждала его в передней ни жива, ни мертва. Глаза её высохли от слёз, лицо побледнело и осунулось. Антон удивлённо остановился на мгновение, а затем, заметив, как дрогнули её губы, сам не помня себя подлетел к девушке и заключил её в объятия. Несколько любопытных глаз дворовых служащих показались в проёме, но тут же скрылись.—?Пожалуйста,?— тихо просила Бестужева Антона, отстраняясь от него и вглядываясь в его лицо,?— прошу вас, не откажите мне в одной просьбе.—?Какой? —?взволнованно спрашивал он, чувствуя себя смущенным своим поступком, но в то же время непривычно счастливым. —?Я сделаю всё, что захотите, Т/и Александровна.Т/и разжала ладошку, в которой лежал её деревянный образок. Она подняла его за веревочки и, ожидая, когда Арбузов наклонит голову, одела образок ему на шею. Лейтенант прижал её руки к своей груди, и Т/и чувствовала, как часто бьётся его сердце.—?Зачем же это?.. —?тихо спросил Антон.—?Для меня. Вам это ничего не будет стоить, но я буду за вас хоть немногим покойна,?— так же тихо ответила она и, отнимая свои руки, чувствуя то ли от холода, то ли от чувств, озноб, ушла в свои комнаты.***—?Настало время! —?воскликнул Михаил, собираясь к своим военным людям в казармы для того, чтобы вывести их на Сенатскую. —?Скоро заживём, наша возьмёт!Т/и стояла на площади в толпе зевак. В отличие от них, она прекрасно понимала, от чего кто-то кричит ?Ура, Конституция!?, а другие вдруг кричат имя Николая, и чем дальше развивались события, тем ей было страшнее. Она уже увидела мелькнувшее было среди солдат в мундирах своего близкого брата Михаила, видела с какой наивной и детсткой радостью он раздаёт команды и приветствует других своих ?союзников?. Какое-то неприятное чувство засосало у Т/и под ложечкой, когда среди прочих она вдруг увидела Антона Арбузова, шедшего во главе Гвардейского экипажа с прежней весёлостью на юном лице.На мгновение, как ей показалось, он разглядел её, лицо его приняло обеспокоенный и нежный вид, но, отвлёкшись на призыв одного из полков ?Ура, Конституция!?, лейтенат отвернулся.Т/и вспомнила слова Михаила: ?Женщины…?. Теперь же она думала, чувствуя в глазах своих слёзы, о том, как непонятна была для неё вся сущность мужчин. Они были готовы бросить всё, подавить свои искренние чувства, питая лишь безграничную любовь к одному?— к Родине.