Глава 44. С чего-то же все начинается? (2/2)

Уцепилась за его куртку.так сильно, вынуждает смотреть в ее глаза.

Не отпустит, пока не выскажет, все, что накопилось.

— Сколько раз я прощала тебя? А ты просто убиваешь таких, как я! Делаешь то, что вздумаешь! Посмотри! Посмотри, что ты натворил! Тебе мало?! Я прощала все твои омерзительные поступки. Я отказалась от всего ради тебя. Я боролась за нас, нашего ребенка. Не верила, всем, кто мне говорил, что ни к чему хорошему это приведет. Я открыла тебе свое сердце.Я готова была умереть за тебя. Ты знаешь, что я ощущала, когда не спала ночали из — за тебя, когда меня изгоняли или когда ты убивал. Я могла умереть не выбравшись с кладбище, потому что ты разозлил пресловутых Предков.А ты так поступаешь со мной! Оскорбляешь и обвиняешь! Оставил меня и ребенка ради войны за власть, просто потому что слишком горд, чтобы уступить.В отличие от некоторых я не езжу к различным блондинкам, не целую других, не дарю дорогие подарки.Это я должна злиться и давно оставить тебя! Дура! Я была полной дурой! Но я любила и не понимаю, как могла терпеть все то.Я бы никогда так хреново не поступила с тобой, а ты так поступаешь со мной!

— Это давняя история, Алана, — попыталась вмешаться стоящая у входа в комнату первородная.

— Молчи, Ребекка. Ты все равно будешь защищать его! Всегда защищаешь! Я еще не высказалась о том, чего натерпелась от его «бывших». Эта Аврора чего только стоит.А про эту блондинку я и говорить не хочу! Он и так прекрасно знает, помнит, как беременной я упала с лестницы. Сколько раз я была на гране жизни и смерти? Находилась в клинике. Ох, это же она тогда, в Италии, мне такого наговорила.

— Не могу не согласиться, что мой братец всех лишает счастья. Даже вспомнить не могу какое количество убитых им моих любимых. Сколько раз лишал счастья. А сейчас настало время, когда он расплачивается за все. Заслуженно.

— Я улетаю в Италию, потому что должна быть рядом с сыном. А если ты хоть на метр приблизишься к нам, я буду защищаться. Оставайся здесь, наслаждайся властью в одиночестве.Если мы тебе не нужны, то я справлюсь сама. Теперь я поняла, что была влюблена в твои фальшивые слова: » Я правда люблю тебя». Не нужно мне было возвращаться в этот город. Лучше бы я никогда не знала тебя!

Если сорвутся, то только вместе.

Нет в Алане света добра. Клаус Майклсон погасил все это.Он спокойно выдерживает очередной удар по груди, лицу.

А она почему — то останавливается, смотрит в его губительные и пленительные глаза.

Как она вообще опустилась до такого?

Поддаться эмоциям, расплакаться.

А было ли что — то хорошее в этих отношениях?

Было, только расплатиться пришлось слишком дорогой ценой.

Как же глупо, подобно дешевой милодраме, та пытается вырваться, волосы растрепаны, не упускает момента, в очередной раз ударяет того по щеке.

Это точно все.

— Алана, — тянет он, осматривается вокруг.

Что это было?

Взгляд серых глаз яснее.

Что он натворил? Почему Алана перед ним в таком состоянии, в слезах. Беда. Определенно случилась беда.

— Где этот чертов ублюдок! — слышен голос Хейли, которая беспрепятственно в спальню Клауса, а Ребекки стоило бы ее остановить. — Вот вы где голубки! Свадьбы не будет! Ясно? Так, а почему этот бюст стоит не там, — указывает на рабочей стол Клауса. — И откуда здесь плявились цветы? А книги лежали не на той полке.

Слишком внимательная Хейли не могла не заметить того, как обновилась комната Клауса с тех пор, как появилась Алана, да и не только комната.

— Ты? Ты мне запретишь? — глядя ей в лицо и тыкая пальцем рассмеялся гибрид.

— Да, Клаус. Я! Я столько всего пережила ради этой семье. Родила тебе дочь, в тот же день мне перерезали горло. Точнее ведьма пл имени Моник, если ты позабыл, то я напомню.Сколько раз меня убить пытались! Скольких я теряла.А появляется эта милая мразь, так ей все сразу! Я теперь выходит я не нужна. А еще и ссылка на болота.

Хейли пытается замахнуться на Алану, но попадает по Клаусу, который прикрыл собой Роллод перехватил волчицу за руку.

— Я? Это я виновата? Могу только сказать, что ему очень повезло со мной, — подала голос Алана. — Виновата в том, что полюбила.Ты пыталась убить мою мать! А здесь все обновила я, по своему вкусу, если тебе это интересно.

— Ты хотела проклясть стаю Полумесяца! Кого — то мне это напоминает… А точно… Клауса! Ты такая же мерзавка, как и он! Диктуешь свои правила считая себя хозяйкой дома, а на самом деле ты никто. Так, развлечение… И поступит он с тобой так же, как и со мной. Подожди, как только на горизонте появится другая. Он тебя вышвырнет и забудет о тебе, на следующее утро.

Если правда в словах Хейли Маршалл, то Роллод стоит поразмыслись над этим.Такая же она, как и он, потому что раньше не врала и не мстила.

— Мне кажется, ты всегда мечтала там жить, Хейли, — ответил Клаус. — Сейчас не до тебя волчонок.Уходи.

— А мне кажется самое время поговорить. Не правда! Я все делала ради этой семьи! Так выходит и дочь тебе не нужна! Нужно было правда выпить яд, покончить со всей этой историей. Проще было пережить одно расстройство желудка.

— Ну давай, обвиняй меня, во всех своих несчастьях! — завопел он. — Я люблю Хоуп! Не смей говорить мне такое!

— Любишь? А как же твое: «Убейте ее и ребенка». Как отец полный ноль. Пустой и чеславный. Я пыталась быть хорошей матерью все эти года. Плохо ли хорошо, но я старалась. А где ты был? Чем ты пожертовал ради Хоуп?

— Я не виноват в том, что не всегда мог быть с вами.Я жизнь готов отдать за нашу дочь.А про убейте… Наслышан о твоей репутации, вот и не поверил. Правда отвратительный выбор матери своего ребенка.А меня спросили что я терпел из — за тебя, волчонок? Все твои выходки! Хамство. Связь с моим братом. Я всегда был рядом и защищал. А ты нашла удобное место, чтобы творить что пожелаешь. В чем — то мы правда похожи.А когда ты пыталась отнять у меня дочь!

Боялся. Клаус Майклсон просто боялся для кого — то открыть свое сердце, полююбить. С ним это произошло единожды — когда впервые увидел новорожденную дочь.

Всякая защита рухнула. Пули пробили толстую броню.Алана окончаиельно добила на осколки.

— Потому что ты обезумел!

— Может ты и права… Тогда, когда лег с тобой в постель по пьяни.

— Если бы я знала, к каким последствиям это приведет, то никогда бы не взглянула на тебя. Я просто выпила и хотела развлечься.

— Я хотел того же.

— Вот мы все и выяснили.Почему ты к этой относишься совершенно иначе? — смотрит на Алану все еще прячущуюся за спиной Клаусу. — Еще раз повторюсь, что свадьба состоится только через мой труп.

— Тогда препятствий никаких нет. Я буду делать то, что считаю нужным, а на тебя мне наплевать. Почему я так отношусь к Алане. Дай подумать… Я люблю ее. А связь с тобой ничего не значит для меня и не значила бы. Я бы не вспомнил о тебе, на следующее утро. Если бы не ребенок…

Маршалл настолько вне себя от ярости, что схватив Клауса запускакт того в стеклянную дверь ведущую на балкон.

— Прекратите! — голос Хоуп громок, стук каблуков ботфортов по деревянным доскам.

Она то что здесь делает? Выходит все слышала, оттого проходя мимо Ребекки останавливается.

— К черту семью! Так ведь вы думаете! А правда! К черту все! — видя на столе бутылку виски и выпивает с горлышка.

— Не говори таких слов, особенно свой родной тети, — пытается заключить племянницу в свои объятья.

— А разве я не права? Если мой отец обезумевший художник-алкоголик, убийца, то мать животное во плати.

Чутье не подвело Жерарда, если после того, как ему позвонил Винсент, а парни Клауса забрали Уолли он направился сюда.

— Вы хотите, чтобы ваши видели, как их матери ссорятся и дерутся?

Предупреждал же однажды, что будет еще хуже. Знал это. Кажется знает эту семью достаточно долго.

Страшнее ему смотреть в каком истеричном состоянии Хейли.А что она докажет губя себя? Клаусу же все равно не дойдёт.

Ярость внутри волчицы полыхает и никто сдержать не может.Нет такой пожарной службы способной потушить это пламя. Пока Майклсон подняться пытается, стряхивает осколки, та все же задевает Алану, что ведьма отшатнулась к рабочему столу.

— Успокойся, Хейли, — Жерард ухватил ту за талию. — Успокойся! Что здесь происходит?

— Марсель, как хорошо, что ты здесь.При Хоуп скажи всю правду!

— А что я могу сказать. Ты сама выбрала такой путь и спасение Майклсонов. Тебя никто не прогонял из Нового Орлеана, не притеснял. Ты сама села в тот грузовик с гробами. Да, я держал Клаус в плену пять, но по мне это заслуженное наказание за все, что тогда произошло. А ты бросила все. Стаю.Город, который называла своим домом. Лидер никогда бы так не поступил.Даже на расстоянии я следил и по возможное защищал вас. Каждый знал, что не стоит приближаться к вам или придется дело иметь со мной.

Видя умиравшего от укусов оборотня вампира Хоуп подошла по ближе, прокусив запястье подносит то ко рту Уолли.

Набрать в легких побольше воздуха, чтобы просто дышать.

— Пей.

За сегодня наслушалась достаточно всяких нелицеприятных вещей.Незаметно потерла браслет, что на ее руке. Сейчас ей нужен Винсент, котооый точно попробует все исправить.

— Никлаус, во имя нашей семьи, что ты в этот раз натворил!

Вот только появления Элайджи не хватало, в компании Кетрин.

Почему — то видя их вместе Хейли думает, что эти двоя помирились.

Как ей держать себя в руках?

— Только этой шлюшки здесь не хватало.

Напрасно Кетрин поступает ровно, как посчитала верным. Обнимет и целует в губы Элайджу. Ладонь опустила на его грудь.— Дорогой, мне срочно нужна новая шуба…

Вот это вообще к чему? Здесь и так все смешалось. Хоуп в слезах.Алана всхлипывает. Ничего не понимает Элайджа. Разгромленная комната. Укушенная старшая сестра.

— Из шкуры волчицы.

Хейли вырвавшись от Марселя, который все же падает на стол, который ломается под тяжестью веса.

Нападает на Пирс, глаза сверкают яико — желтым.

Пирс уступать не собирается, прыгнула бы на нее и все лицо разодрала бы, только при одном воспоминании, что Элайдэа [глупый и бедный] променял ее на эту дворовую шваль. А он и кстати сдерживает ее изо всех сил, что та потеряла только свой туфель с такой узнаваемой красной подошвой.

— Стерва! Это ты разрушила нашу с Элайджей жизнь!

— Кто бы говорил! Отпусти! Отпусти меня сейчас же!

Дергается, что ему даже попадает по лицу.За столько лет она так и не смогла простить одну единственную женщину в его жизни — Хейли Маршалд — Кеннер.

На что угодно готова, только бы уничтожить.

— Ребекка уведи Катерину и Хоуп. Быстро!

Блондинке все же удаётся увести Кетрин, правда ради этого ей приходиться ударить ту, тащить в ближайшую комнату силой.

Хоуп помогая подняться Нисперу уходит вместе с ним. Если Винсент рассказал правду о браслете, то вот — вот он должен здесь появиться.

— Теперь рассказывай, Никлаус.Как ты посмел укусить нашу сестру.

— Фрея заслужила, а ты прекрасно знаешь, что когда я зол драться со мной бесполезно. Сейчас я очень — очень зол! Просто уйдите все!

Вряд ли это остановит Элайджу, который с таким спокойным выражением лица бьёт брата по лицу.Это не должно удивлять Клауса. Элайджу тоже не должно удивлять то, что он отвечает, бьет в ответ, отрывает рукав пиджака.

На сегодня он вытерпел сполна.

У Аланы нет сил стоять на ногах. Упала на колени среди этих осколков. Ветер ворвавшейся в комнату с улицы.

Все. Абсолютно все спятили в этом доме.

— Что здесь происходит?

Возможно Ивони Хьювер — Роллод появилась во время. Это позволило остановить этих двоих, что дрались.

Рукой женщина закрывает лицо. Каково ей дочь видеть в таком состоянии.

— Идем, Алана, — Клаус пытается поднять ее с пола.

— Отвали от меня нахер! — сумела прокричать посмотрев ему в глаза.

Впервые она позволила так грубо выразиться.

Кажется, если бы сейчас воды Миссисипи затопили этом дом [весь Новый Орлеан] ей было плевать.

Благодаря нему познала, что такое ненависть.

Ненавидит родной город.

Ненавидит его.

Ненавидит себя.

Вновь рухнула на этот пол.

Мог бы вынудить ее силой пойти вместе с ним. Только вернее ему самому покинуть собственную комнату.Посмотрел на валяющеся среди всего разбитого кольцо.

Пусть она отойдет от шока всего увиденного. Да и он не может быть уверен на все сто процентов, что сейчас его рассудок стабилен. Не такой глупый прекрасно понял, что этими галлюцинациями семью пытались друг на друга натровить.В гостинной наливает себе порцию бурбона, туда же спускаются Марсель с Элайджей.А что он вообще замечат в пьяном угаре? Какой его жизнь была до нее: серой, мрачной, блеклой, хреновой.Теперь станет такой же.Ему сейчас нужно переключиться на продумыванья плана обороны или нападения.

Медленными шагами женщина подходит к дочери. Обещала же несмотря ни на что приехать.

— Алана, что стреслось? Расскажи мне.

— Мама, вся моя жизнь разрушена.Я завтра улетаю в Италию и никогда не вернусь сюда. Так правильно. Скажи отец бы мне тоже посоветовал поступить так же.

— Саммерли… Да…

— Я пойду.

— Куда? Алана!

Мать точно не отпустит так просто своего ребенка, особенно в таком состоянии.Цепляется за руку матери, так сильно, за жемчужный браслет, которая встала сзади.

— Проедусь на мотоцикле по ночному городу, попрощаюсь.

— В таком состоянии? Никогда!

Если бы Ивони мола взмахнуть рукой и изменить этот Мир, то ее дочь была бы самой — самой счастливой, с тем, кто бы любил ее, сильнее, чем необходимо, чтобы никто ее не посмел бы обидеть.

Если бы Алана могла что — то исправить, то ее мать чаще улыбалась и не плакала [как сейчас], а все дни бы были наполнены только радостью.

— Я хотела, чтобы ты была лучше меня, дочь. Все делала для этого, но по всей видемости ошиблась.

А какой толк был в этих отношениях?

В какой момент Алана Роллод упустила поворот и завернкла не туда [на жизненном пути, столкнулась с Клаусом Майклсоном, что стало такой глупой ошибкой].

Трасса вникуда.

Все это конец.

Дом разгромлен.

Все вокруг разбито.

Перед собой Алана видет только облмки.

А на столе, в этой спальне, стоит из совместное счастливое фото, на фоне обшарпанной кирпичной стены.

А свежие фрукты, в вазе, гниют за долю секунды.

А бенье лежавшие на тарелке покрывается серо — зеленой плесенью.

А если влюблена она была в [фальшивое] «Всегда и навечно».

Как бы не хотелось ему возвращаться сюда, но ее зов Винсент услышат, через расстояния. После разговора с Марселем и сам планировал прийти сюда.Пройдя в гостиную осматривает всех присуствуюших. Элайджа снял порванный пиджак и остался в светло — синей рубашке, налстуке.До сих пор не выпил налитый братом алкоголь. Марсель сидя на диване пытается спрятать взгляд. Неужели это чувства вины перед Гриффитом, за то, что не остановил ранее Клауса.

Но так устроен Мир: многие умирают.

Секунды, а Клаус уже валяется на полу мучаясь от приступа боли.

— Ты знаешь за что, Клаус.

— Вот и чудом воскресший регент пожаловал.

— А ты с самого утра начал наводить собственные порядки в Новом Орлеане, как я посмотрю.

— Кто — то определено обязан этим заниматься и управлять городом: разбудить на рассвете, накормить вкусным завтраком и убить.

— Какой же ты заботливый, — с некой

издевкой. — Меня позвала твоя дочь.

Кажется только Элайджа не понимает, почему Винсент оказался в теле Остина Хьювера. Почему — то его об этом не проинформировали.Ах, точно, он же предпочел стать личным телохранителем Хейли боясь, что Клаус свою злобу на ней выместит.

Пока Клаус харкается кровью колдун уходит.

Еще помнит, где находится комната Хоуп.

***

Ребекка присматривает за Кетрин, которая немного но успокоилась. Не выпустить ее из этой комнаты.

— Успокойся! — повысив тон, руками обхватила ее лицо. — Каждый раз происходит одно и тоже.Вы оскорбляете друг друга и устрвиваете женские бои без правил.Элайджа твой.

Как женщина, с таким темпераментом, может смириться. Ее кажется больше беспокоит потерянная туфля.

— Я спокойна, Ребекка, — сняв обувь присела на постель, выдохнула. — А мой ли?

— Он обязательно простит тебя. Сама подумай, ты заколола его и хочешь, чтобы за один день мой брат простил тебя.

— Отвези меня в апартаменты. Надя убила Плеймна и если я могу что — то сделать, то это быть с ней.

— Так вот какой план был у тебя и зачем тебе нужна была земля из Болгарии, прах твоего отца.

— Мой план идеально сработал.Ну, подумаешь, Элайджа сердится на меня. Я прекрасно играю роль покаявшейся живя среди симпатичных монахов.Но было бы лучше уехать в завок, во Франции, развлекаться с мужчинами и пить.

— Ну ты и стерва.

— Знаю… И не эта ли черта в нас так нравится?

Ивони с Аланой остались в комнате Клауса.

Финн с Фреей, которую Хоуп напоила своей кровью.

Сидел на постели, слегка наглулся, кулаком подпирает лоб ожидая пока она очнется.

Хороший знак — затягивающаяся рана на плече.

Снова их сводный брат поступил ровно так, как вздумается.

Старшая Майклсон открывая глаза пытается понять, где она находится и что пропустила.Кто перенес ее в эту комнату, после того, как она потеряла сознание. Впервые испытала на себе укус оборотня.Неужели это так больно — да. Ей повезло, что не дошла до стадии галлюцинаций.

Когда все это закончится?

Уголки губ расплываются в улыбке приподнялась. У нее так мало сил, но самое страшное уже позади.

— Ты похож на него…нашего отца. Помню, задумчивый, он вот так же сидел.

— Сестра, — среагировал на ее голос, протянул свои руки. — Как ты себя чувствуешь? Наш отец любил тебя, что бы кто не говорил. Он любил всех нас.

— Что здесь творилось?

— Они разнесли большую часть дома. Уверяю, у Никлуса был паршивый день. Здесь Элайджа, который пытается все решить.

— Ничего нового. Это никогда.Никогда не закончится.Видимо судьба играет со мной злую шутку.В этом проклятом городе никогда не наступит весна. Только вечная зима и мрак.Я должна уехать, чтобы наступила моя весна.Обними меня, брат.

Так он и поступит. Крепко обнимет и не отпустит. Только понять Финн не может, почему она всегда помогает Майклсонам.

Сейдж вошла в комнату принеся на подносе чай, выпечку, которую обнаружила на кухне. В доме и так повернулась все с ног на голову.Что будет дальше? Замерла видя, как на ее глазах еда испортилась, покрылась плесенью.

— Что? Что это такое? — выронила из рук поднос.

— Кажется последствия, — отстранившись от брата, внимательно осмотрев, произнесла блондинка.

Хейли все еще не решается пройти в комнату дочери.Ходила в коридоре.Ей теперь нужно подобрать правилбные слова.

А она зачем — то перенесла Уолли на свою постель. Не знает она, почему ее отец так поступил с ним, но куда важнее что его жизнь спасена и ее тети тоже.

Странно ему очнуться и видеть перед собой незнакомую девушку. Расстроенную, на щеках еще незасохли слезы. Устала Хоуп Майклсон плакать.

— Эй, — голос ее тихий.

— Кто ты?

— Ну, если я исцелила тебя от сметельного укуса, для вампира, оборотня.

— Ты его дочь.

— Да видимо что — то о нашем мире ты знаешь.Я Хоуп.

— Немного — указывает на пальцах. — Марсель рассказывал, вампиры квартала, с которым я познакомился, Алана — произнеся последнее имя всполошился, встал с постели.

— Ты ее друг детства?

— Уолли Ниспер. Да. Где она?

— В комнате моего отца, вместе с Ивони.Он не хотел причинить тебе боль, просто так случилось.

Понимая, что рядом с ней ее мать все под контролем он может уйти. Да, следует ему поскорее уносить свои ноги, пока еще что — нибудь не случилось.

С чего — то Хейли Маршалл должна же начать.

Заходит в комнату дочери, сталкиваясь с вампиром, который все еще обессилен, но на ногах же держится, знаяит все не так плохо.

Присела рядом с дочерью, берет ту за руки, вынуждает смотреть в глаза.

— Ничего не говори, мама, потому что я и так все знала. Я не та маленькая семилетняя девочка, которая всему верила. Хотя дурой я уже тогда не была. Догадывалась обо всем.Все знали, только молчали.

— Я не заслужила такого отношения к себе, после стольких лет. Я сражалась за каждого.Я верила.Верила в то, что ты будешь лучше меня и счасиливие. Я все отдам за тебя, — проводит ладонью по темно — русым волосам дочери. — Все, что я хотела подарить тебе нормальное деиство, семьию и жизнь в целом. Не вышло.

Только выступившие слезы ну никак невозможно скрыть.

Хотела бы Хоуп Майклсон не видеть это.

Нарисовать картины жизни матери[переписать тяжелую и трудную судьбу], на коротых изображена смелая, решительныя, хищная красавица — волчица, в глазах которой только безграничная радость, на губах улыбка.

Но это невозможно… Увы…

Множество различных техник рисования изучала Хоуп Майклсон. Может рисовать простыми черными карандашами и масленными красками. Любой пейзаж, натюрморт, портрет, комикс.Все, что угодно.Легко повторит пототка знаменитых художниклв. Например, сюрркализм“Постоянство памяти» — Сальвадора Дали.

Если, что и постоянно, то это воспоминания, которые раз за разом терзают душу на куски или согревают темными ночами.Воспоминания все, что осталось у волчицы.

Но одну единственную картину — благополучной и светлой жизни Хейли Маршалл не сумеет художница воспроизвести еа белом холсте.

Прижимает к себе мать.

— Я предлагала тебе нормальную жизнь вдали, но кажется ты настолько привыкла ко всему этому, быть воительницей, вести за свою стаю Полумесяца. Ты моя мать и чтобы ты не сделала я всегла прощу тебя и буду любить.На самом деле я не лучше всех. Думаешь, кто тогда отомстил за моего друга Лендона Кирби?

— Клаус. Он сам сказал мне тогда. Для него убить, как пальцем щелкнуть.

— Это была я, мама. Я пришла за каждым надвев черное худи с капюшеном отца.Все, что угодно во имя семьи и мести. О, было упоительно. Я наслаждалась их страхом, визгами. Они были готовы все отдать, чтобы жить.Я пошла против природы, поэтому лишилась магии.

Вот это новость. Глаза брюнетки округлились. Ну как же она вот так могла.Разрушила все надежды матери. А она мгогого ожидала от единственной длчери.Хоуп Майклсон уничиожила эту семью, вместо того, чтобы объеденить.

— Хоуп…

— Да, мама, поэтому я такой же кровопийца, как все.Ты же, обратившись, в серую волчицу, охотясь, разрываешь жертв на части, потому ты животное. Это твоя сущность от которой нельзя скрыться.Вот и я не прячусь, смирилась.Так что не удивляйся и не вини себя, в том, что я не лучше остальных. Смирись со всем происходящем и живи своей жизнью подальше от всего этого. Как прежде никогда не будет. Время нельзя вернуть назад. Время движиься только вперед.Я определенно Майклсон.

Как только дверь комнаты открылась, Хоуп видит силуэт приближающегося Остина выдыхает с неким облегчемием. На улице темнеет, а в ее комнате вместо включенного света горят свечи.Привыкла к более комфортным условиям, но и здесь ей нравится. Эта самая комната хранит столько воспоминаний.Все свое детство и юность она провела здесь. Приезжая в этот дом всегда будет жить здесь. Здесь на стене висит та самая картина, картина, которую для нее нарисовал ее отец.

Игрушки, бусы, фотографии, в углу стоит велосипед, который ей подарил на пераое рождество Элайджа, стекляшки. А самые любиые игрушки: кроли и волк лежат на постели.

Давно Хоуп Майклсон выросла, стала учеренной в себе женщиной.

Теперь он рядом, а значит нет причин волноваться.

— Винсент! Господи! Как же хорошо, что ты здесь, — отодвинулась от матери, чтобы он мог присесть рядом.

— Что случилось, Хоуп?!

Этот серьезный взгляд не требует никаких лишних пояснений. Видимо с ее отцом он уже столкнулся и поговорил, так сказать.Понимает, что не мог он просто так оставить убийства, что свершились днем.

— Подождите, мне нужна минутка, чтобы прийти в себя, — Хейли ладонью припрыла рот. — В-в-в-инсент.

По телу волна дрожи прошла. Не каждый день такое происходит. Даже в Новом Орлеане, где усопшие спокйно ходят среди живых.Не сложно ей поверить в то, что Винсент Гриффит находится в теле Остина Хьювера. Тем более помнит она голос колдуна.

— Здравствуй, Хейли.

— Привет, Винсент. Эта семейка любого доконает.Вот скажи моей дочери, мою правду. Как мне тяжело было одной быть с Хоуп. Как эта семья поступает с неугодными.

— А какую правду сказать? Я по возможности был рядом.Мартель тоже. Тебя всегда поддерживали.

Если Хоуп давно сняла розовые очки, то насто время снять эти самые очки Хейли.

Давно пора была избавиться от всяких иллюзий, растоптать розовые стекла.

— Да, ты прав.

— Здесь все словно обезумели! Скандалили, убить диуг друга могли! Это все после смерти Плеймна. Предки так мстят или что-то другое?

— А ничего странного ты не замечала?

— Не знаю… Хотя…после нашего разговора я пришла в пентхаус Марселя. Роман наговорил мне такого. Глазв.На секунду мне показалась, что они черные.

— Тебе не показалось, Хоуп.

— Предки?

— Связь с Предками разорвана.Я был на кладбище и видел, что устроил твой отец! Ковены подеержали меня в том, что умершие должны обрести покой.

— Мне жаль…

— Не разбрасывайся пустыми словами. Пусть это будет еще одним моим уроком тебе.

— Я поняла. Прости.Все те погибшие были на стороне Плеймна.Так что тогда происходит?

— Я обучал тебя магии, но светлой. Мы вместе делали настои из трав, обезболивающую мазь.

— Потому что темной я прекрасно обучилась самостоятельно.

— Если твоя душа чиста бояться нечего. В этот раз Предки правда поступили так, как бы поступил я. Держаться в стороне ожидая пока куда более худшие монсты уничтожат друг друга.Что ты испытываешь, когда тебе удалось спасти чью — то жизнь.Избежать ошибок.

— Скорее всего радость.

— А если наоброот? Ты теряешь дорогих тебе людей.

— Гнев и ярость.

— Вот этими эмоциями питается та магия, которую использовал Плеймн. Магия, что ушла в землю.Он подстраховался и умер не просто так.

— Это наказание?

— Нет, Хоуп. Смерть не наказание.Есть куда более страшные муки.

— А какое наказание страшнее смерти?

— Жить с чувством вины.

— Я могу что — то сделать?

— Нужно очистить всех.Город.

— Отлично, — перебивает Хоуп. — Я спущусь в подвал за ромашкой.

— Ромашка здесь не поможет.

Вот теперь самое время ей беспокоится, ровно как и Хейли.

— Нужно очистить весь город. Магию сконцентрировать в одном источние.

— А если этого не сделать, что будет? — поинтерисовалась брюнетка.

— Ничего хорошего. Любое использование магии опасно, потому что теперь расплата взымается даже за самое безобидеое заклинание ливетации предмета.Эта энергия питается яростью и гневом, а этого в Новом Орлеане предостаточно. Взять хотя бы твою семью и отца в отдельности. Секунды хватит, чтобы испепелить дотла весь город и окрестности.Мне нужно продумать ритуал.

— Это походит на один большой, чертов фильтор для воды.

— Доки. Хоуп это идея очистить благодаря воде.Мне нужны книги, что хранятся в библиотеки. Кабинет Элайджи все еще здесь?

— Да, Винсент. Идем.

Воздух такой холодный.

Как Хоуп не обратила внимание на увядший букет.Утром цветы были свежими, приятно пахли.

Быстро уходит с Винсентом.

Рядом с Хейли не осталось никого.

Могла бы накричать на дочь, запретить вмешиваться во все это, запереть в этой крмнате.

Но Хоуп Майклсон верна: этого городу и семье.

У нее такое ощущение, что этот туман затягивает все, а этот город вот — вот взлетит на воздух или уйдет под воду.

И мелодичные голоса с потоком ветра поют: Death».

Чего ждать с наступлением нового рассвета?

А балконная дверь это пустяк. Заменят.

Чтобы переодеться ему все же придеться зайти в свою комнату. Ивони так смотрит на него и это понятно. Алана пока спит, а женщина решительно настроена остаться здесь. Не будет она спокойная пока творится такое.

— Я съезжу домой за вещами и вернусь, — подойдя к нему шепотом — Ты весь в крови.

— Немного повздорил с Винсентом.

— Винсентом?

— Разве Зен не сказал, что Остин призвал его.

— Лоа.Он в теле Остина.

— Именно, а я всего лишь убил неугодных. Подумаешь проблема.

— Да, проблема. Ты сколько всего наговорил Алане. Видел до какого состоянии ее довел. И не говори, что был не в себе.

— Так все и было. Что не день, то Виндета от мертвых ведьм.Все уже кончилось. Я стабилен. Мой разум светел.

— Моя дочь хоть что — то значит тебя. Скажи мне правду. Вряд ли. А она просто любит тебя. Так любит, что сколько всего вынесла ради этой любви.Сколько… Сколько раз ей еще прощать тебя?

— Да. Я что — то чувствую к ней.

— Так исправь ситуацию.

— Я уже пытался. Сделал ей предложение и не отрекаюсь от своих слов.

— Дай ей время, Клаус. Позволь ей самой принять решение и улететь в Италию.Она боится за Ингвальда, будя вдали от собственного ребенка. Она ради тебя приехала, чтобы образумить и остановить от ошибок. Не получилось. Ты проступил, как всегда омерзительно.

— В этом не будет необходимости, Ивони.Мой сын возвращается домой. Я позволю Фабрицио.

Естественно он все продумал это ей понятно, а это еще один из способов удержать Алану здесь, рядом с собой.

— Нет, — возразила блондинка. — Проще было пережить сброс ядерного оружия, чем все это.

— Припоминаю нечто подобное… Хиросима.

— Ваши отношения с Аланой… Ты — атомная бомба, а она — Хиросима.

Редко такая, как Иаони Хьювер — Роллод о чем — то просит. Обычно ее приказы выполняют сею секундно.Часто она в строгом и повелительном тоне дает распорядения или высказывает всю правду.

Невыносимо ей от того, во что этот мужчина превращает жизнь ее дочери. Хуже раскалённого пекла Ада. Хуже ядерного взрыва.

Вновь ей придется вернуться сюда, а сейчас чуть громко захлопывает за собой входную дверь в эту спальню.

Звук хлопка двери развубил Алану. Вряд ли это состояние можно было назвать крепким и здоровым сном. Всполошилась при виде Клауса в испачканной одежде.