Глава 43. Лояльность.Часть II. Пора распрощаться с покоем. Навсегда. (1/2)

*** Флешбек к главе 25. Один раз в жизни… Италия. Остров Сицилия. Палермо ***

Прощай покой, солнечного Палермо ведь именно с данным регионом Италии Клаусу пришлось повозиться.

Оставив беременную Алану, на вилле, в этот раз решил лично вмешаться в ситуацию, а не отправлять своих верных рабов — гибридов [на верную смерть].

Остров постоянно завоёвывали различные народы и правители — римляне, вандалы, остготы, византийцы, мусульмане, норманны, гогенштауфены, каталанцы и испанцы. Тем не менее, были и небольшие периоды независимости. Вот таким периодом для вампиров Сицилии стал отъезд Майклсонов. Да, эта семья наносила визиты, в данную страну, но права не предъявляли. Жизнь текла бурной рекой, в привычном направлении.

Именно с целью захвата он прибыл в столицу острова.

Вылетел сюда отложив свои привычные дела. Эта страна отличается тем, что безукоризненно подчиняется воли семьи Первородных. В каждой коммуне есть доверенное лицо, но стоило ему сообщить о том, что теперь он будет жить здесь, так все поспешили склонить свои головы, кроме самого проблемного региона.

Вот что значит дрожать от страха лишь от упоминании его имени?

Было бы так в Новом Орлеане, удалось бы избежать стольких проблем и жертв.

Это определённо нравится Клаусу, когда другие ничто по сравнению с ним.

Не привык отступать и быть слабым.

Любого опонента нужно уничтожать сразу.

Уверенной походкой идет вперед, к одному из домов.Поправляет солнцезащитные очки, на переносице. Это удивляет местных рыбаков, которые поутру ловят рыбу, чтобы доставить на рынок. Именно туристы приносят основной доход. Крупный портовый город Италии.

Такой, самобытный город, а эти коробки домов, развалины посреди старого города, по которым он однажды прогуливался, «Туннель любви» и церковь Святой Розалии.

На улицах все оживлено, а вот в музеи спокойствие.

Город полный противоречий, но такой завораживающий.

Кто посмеет тревожить хозяев в такой ранний час?

За ним следуют два гибрида, которых взял с собой, скорее в качестве охраны.

Привык быть у руля.

Давно нашел способ усмирять родственников, так сейчас продумает, как ему выйти победителем из этой схватки.

Дайте волю и шайка вампиров Маурицио в петлю засунет голову Клауса Майклсона, посадят на цепь, как непослушного щенка.

А когда Клаус Майклсон кого — нибудь слушал?

Он не из тех, кто предупреждае, о своем визите или звонит в дверь.

В схватке с вампирами расправляется довольно быстро: вырывается сердца, ломает кости, кусает.

Он все же добился, чего желал.

— Вот и доброе утро. Ты только что убил моих людей, — хозяин дома появляется на пороге, спускается с крыльца.

— Маурицио, я надеюсь на комплемент.

Выглядит омерзительно перепачканным кровью, с этой ухмылкой, руки развел в стороны. Пристальным взглядом смотрит на этого вампира и причина недовольства Майклсона ему и так ясна.

— А я следующей?

— Ты отказался от моего предложения.Я не люблю повторять дважды, — снимает очки и бросает те на землю.

— Перемирие с Элайджей было заключено еще два столетия назад. Твоя семья не претендует на Сицилию.

— Как жаль, что моего брата нет здесь…

Не собирается уступать.

Удастся ли ему вырваться из этих лап Майклсона?

Его люди уже положили свои тела.Только за что они сражались?

— Я никогда не соглашусь, чтобы ты подарил страну! Тем более своему птенчику. Мой тебе совет: «Как можно скорее позволь птенчику упорхнуть из гнезда, потому что сохранить невинность, в вашей семье, невозможно».А лучшее, если бы это вообще не произошло.Был я таким же подлым, как ты, то давно использовал свой шанс и убил твою очередную беременную любовницу.Кажется ее имя? А Алана и она слабая ведьма.Удобная цель.

— А это прекрасная идея подарка! Можно подарить Италию!

— Тем не менее ты все равно пришел в мой дом!

— Мой благородный брат любит заключать сделки, а я нарушаю.

— Об этом я наслышан.Убирайся, Никлаус! Я свою позицию высказал.

В какой — то момент ему просто становится скучно его слушать. Да как он только посмел упомянуть Алану.

Специально пытается перейти красную черту и разозлить его?

Вспомнить бы Майклсону сейчас, что именно он когда — то убил сестру этого вампира, которая надеялась, что Клаус обратит на не внимание, когда в последний раз семья Первородных гостила на Сицилии. Глупая и доверчивая разболтала ему один секрет, что и позволило ему скормить [в прямом смысле этого слова] оборотням главу семейства и заодно сестренку. Какой же он подлый.

А вот Элйджа в той бойне спас Маурицио.Как же неудобно для Клауса.А вдобавок ввел в круг доверенных, как весьма ценный ум.У его старшего брата явно синдром спасителя.

Мгновенно оказывается рядом, хватает за волосы. Поставить на колени выполняя ради прихоти и чтобы тот утратил самоуважение. Так же просто это.

Вместо этого тащит за собой.

Что задумал этот безумец?

Эта нахальная улыбочка ничего доброго не предвещает.

Один раз Маурицио удалось уложить Клауса на землю, но он тут же поднялся, а глаза сверкнули желтым. Оба сильны и способны вытерпеть сильную боль от многочисленных ударов.

Ему удалось уловить момент и ударить гибрида по ребрам. Скривился от боли, подтянул противника к себе.

— Мы будем играть по моим правилам, — сжимая пальцы на его шее, впивается клыками.

— Предлагаешь мне склониться перед таким ничтожеством?

Мог бы так и оставить его умирать от укуса оборотня.

Притащив к побережью отрывает палец с кольцом из лазурита.

Наблюдает за горящем телом. Обгорелый труп сталкивает в воду.

Не повезло ему, что это видели проходящие мимо рыбаки.Напуганные и такие жалкие.Не каждый день увидишь монстра.

Подходит к ним. Не позволить уйти просто так.

— Бога нет…

Разрывает глотки.

Вода окрашивается красным.

В том, что Бог умер был убежден и атеист Ницше.

В этом убежден и Клаус Майклсон. Сколько раз его душу терзали, резали на части и где же был Бог? Мораль для него бессмысленна и относительна. А вера в людей, в нем давно мертва. Люди давно научились жить в Мире без Бога и не погрузившись при этом, в отчаяние и хаос.

Нет больше того [старого] Мира.

Богу давно уже не до Клауса Майклсона.

Когда уже глупцы поймут, что нет ему конкурентов.

Трупы скроет туман или унесут воды Тирренского моря.

Самое время вспомнить о тех, кто любил его.

И чтобы сказала Элайджа будь он сейчас рядом: «Ты не слаб, брат».

Все не кажется таким беззаботными, этот легкий ветер, успокаивающий шум воды, когда все перепачкано кровью.

*** Флешбек к главе 25. Один раз в жизни… Италия. Коммуна Тоскана. Город Виареджо. Вилла семьи Майклсон***

С Аланой что — то не то. В жар бросает, как будто все внутренние органы сдавливает, или словно ее душат.

В комнате слишком душно?

Так часто дышит открыв глаза.

Смотрит на пустую половину постели.

Пытается подняться, надеывет халат и тапочки.

Не привыкла еще к тому, как быстро изменилась ее жизнь.

Почему ей так тревожно?

Руку опустила на округлившейся живот. А если это просто из — за ее положение. Когда ее мучал токсикоз кушать не могла. А возможно и смена климата сыграла немаловажную роль.

Нет же.

Она задыхается. Внутри соовно все органы плавятся медленно — медленно.

Он впервые уехал, оставил ее одну на этой вилле.

Решает спуститься вниз за водой.

Открыв дверь спальни недоумевает, почему Макс стоит здесь, а не спит в своей спальне.

Да, для самых преданных и ценных слуг отведены комнаты для персонала.

— Макс? Что тв здесь делаешь? Почему не спишь? — строго. — Тебе же тоже нужно отдыхать Иди…

Ну вот что ей он может ответить? Сам дернулся не ожидая, что она выйдет в коридор.Думал, что она спит.

Так смотрит на него что избежать ответа не выйдет. Он же никто, просто слуга своего хозяина выполняющий любой приказ.

— Клаус сказал быть с вами постоянно.Что — то случилось?

— Мне нехорошо.

— Может позвонить в скорую или это магия?

Засуетился, взял ее под руки, помогает спуститься с лестницы. На кухне, наливает в стакан воду.

— Я думаю, что в комнате душно вот и стало плохо, — проговорила отпив прозрачную жидкость.

Непонятно ей, как дожить до утра. И что это такое вообще?

А Клаус не отвечает на звонки [как всегда].

Не так она важна и для него, а просто очередная игрушка и если это так, то должна прогнуться под него и покориться? А что еще нужно?

Все же видя букет ромашек решает проверить свою теорию.

Вчера прогуливаясь по городу купила букет живых цветов.

Это конечно же не аптечная ромашка, но вполне подойдёт.

Вынув из вазы цветы положила поверх свои руки, прикрыв глаза произносит заклинание: « Сhamaemelon occupabit tenebras. corpus, mentem, animam».

Макс не верит своим глазам, раньше такого не видел.Букет живых цветов в один миг иссох: белоснежные бутоны нагнулись, лепестки упали, стебель из зеленого приобрел коричневый оттенок.

— Что? Что это такое?

— Из хороших новостей Ник в очередной раз добился своей цели и Сицилия присоединилась к остиальным. Из плохих кто — то очень хотел, чтобы я чувствовала боль его жертв.

— Я звоню ему и предупрежу.

— Не нужно. Вряд ли это его остановит.А я очистила себя.

— Должно волновать учитывая все обстоятельства.

— Я поговорю с ним сама. Кажется, нужно гораздо больше ромашки.

А он прав и должно это волновать Клауса, что страдает она — любимая женщина и мать его ребенка. Любит он все портить.

Как вернется, то что изменится? Если она поговорит с ним. Предупреждала же, а он вот как поступает.

Красивую ложь шептать ей будет на ухо, ночами, когда засыпать они будут в одной постели.

[Не] достойна Алана Роллод, кроме как принадлежать такому монстру, как он.

Утешать ее не нужно.

А попытался ли он что — то исправить? Нет.Он и не раскаивается в содеянном.

Она верила все это время. Верила и любила.

Обняла себя и так протяжно вздохнула.

Счастлива в этой тишине.

Так и осталась сидеть здесь. А Клаус все же звонит ей в восемь утра.

— Доброе утро, дорогуша, — голос такой бодрый, явно в приподнятом настроении. — Я планировал посетить музеи Палермо, но так скучаю по вам, что вернусь, как можно скорее и с подарком.Я уладил проблемы.

Жаль, что она не видит его идущем по побережью. Телефон держит в окровавленных руках.

Жаль, что он не видит ее такой изнеможённой.

— А подарок чья — то голова, как было в прошлый раз? Спасибо, но я откажусь.

Только сейчас прислушавшись к ее слабому голосу осознает по — немногу, что произошло что — то и она не хочет говорить.

Если бы он знал, что она испытывала все это время: всю ту боль.

Если бы она видела его сейчас, был так довели собой, этими видами и согревающем кожу лучами солнца.

— Что случилось, Алана?

— Я же предупреждала!

Предупреждала, но слов о том, что ему жаль не услышит.

Прерывает вызов, а на экране остаются ржавые следы, потому что сказать ему нечего.

Много Алана читала, в книгах, о любви, чувстве дарящем умиротворение, которое захватывает по полной, когда внутри словно все бушует особенно, когда касаешься губами губ любимого.

С Клаусом не знать ей покоя, заботы.

Их совместные вечера [спокойные]. Она сидела на диване, с книгой, которую нашла в библиотеке, а он рядом что — то рисовал в своем блокноте, пропускал бокал алкоголя, а она пила чай, чтобы согреться, просто молчали или они долго разговаривали. Заканчивался вечер, касанием ее пальцев по его невыбритой щеке, его поцелуем.

Считала ли она это любовью — да.

Считает ли Алана любовью происходящее сейчас [то, что голову опустила на столешницу, а рядом букет увядших цветов].Вероятнее всего нет.

Все это постепенно становится зависимостью [не любовью].

Закат слишком быстро сменяется рассветом.

***Ранее. США.Луизиана. Новый Орлеан.Церковь Святой Анны***

Где совесть Кетрин Пирс? Ее просто нет и не было.

Предпочла остаться в своем убежище вместо того, чтобы быть рядом с дочерью.

Время тянется так медленно, особенно сегодня.

Неужели все закончилось.Плеймн мертв.

Смеется, когда это совсем не уместно.

Разлегалсь на постели.

Варфоломей входит в комнату, без какого — либо предупреждения.

— О, святоша!

— Почему мои ученики прибираются внизу? Что здесь произошло?

— Может, — накручивает на пальчик локон шоколадных волос. — Потому что, я им внушила. Кто — то должен прибраться.Я надеялась, что ты принесешь хорошее вино, чтобы отметить победу.Плеймн отправился в глубины Ада. Все остальные живы.

— Победу? — возмущенно. — Это вы называете победой?

— Оу, извиняюсь, Клаус же подбросил тебе работку на церемониях прощания.Так себе…

Ей труда не соствляет изобразить скорбное выражение лица.

— Это совсем не смешно, Катерина! Лояльность, вот какой урок тебе следует усвоить.