Дополнение к 12 главе. Святой отец, я согрешила. (Кетрин Пирс/Элайджа Майклсон/Клаус Майклсон/Варфоломей Брукс) (2/2)

— Скажи, кого мне убить сегодня? Ньют? Кейл? А может милашка Марч. Он выглядит аппетитным, — от ее слов ноги подкашиваются, бутылку выскальзывает из влажных рук, а та с успехом ловит ее, не позволила бы разбиться, о деревянный пол, склянки с ценным напитком.

— Расслабься Мне просто скучно…

Хорошая шутка с ее стороны, способная свести в больничную койку с сердечным приступом.

До нее возможно достучаться?

Кетрин со второго этажа наблюдает за ритуалом крещения малыша, почуяла людей, особенно счастливым выглядят родители и настоятель. Пирс от этой картины, по правде говоря, противно все так. Уходит в свою комнату, даже не думает появляться более. Священно служитель приходит после вечерней службы, с стаканом молока, на что стоящая Пирс ухмыльнулась. Здесь нет привычных развлечений, не помнит, какой день и когда в последний раз выходила на улицу.

— Даже Дьявол когда — то излучал свет.

— Ты веришь в это?

— Для тьмы нужны веские причины.

— У меня их было более, чем достаточно.

На этом заканчивается их короткий разговор.

Кетрин Пирс слишком трусиха, чтобы признать очевидное — ей нужна помощь.

Что творится в ее голове?

Нужны ли ей разговоры по душам.

Оставить без внимания и вмешательства, сложившуюся ситуация Элайджа Майклсон не мог. Первым входит в церковь Святой Анны, а вслед за ним плетется никто иной, как Клаус Майклсон.

— Я же говорил, что твоя шлюшка жива, просто слетела с катушек и мне пришлось оплачивать ее мозгоправа, а это я припомню, брат, — говорит не обращая внимание на прихожан и спускающегося к ним отца Варфоломея.

— Где она? — быстро говорит Элайджа следую к ступенькам ведущим наверх.

— И вам добрый день, Мистер Майклсон, напомню, что это нейтральная территория. Я против любых форм насилия, — заявляем мужчина.

Кетрин бы не подумала спускаться, к незваным гостям, зачем ей все это, если нужно придут сами, собственно так и произошло. Элайджа спешит заключить ее в крепкие объятья, Клаус облокотился о дверной проем, настоятель, с недавних пор нянька, остался в стороне.

— Привет, мальчики, — самодовольно произносит та. — Скучали?

— С тобой все хорошо, Катерина? — интересуется Элайджа смотря прямо в глаза, беря ее лицо в руки. — Возвращайся домой.Я нуждаюсь в тебе. Ты пропала, я так сильно волновался. Я отдал приказ Неясытям искать тебя по всему городу.

— Катерина Арагонская, — заявляет брюнетка отталкивая его, вытягивает вперед правую руку, тем самым проводя некую дистанцию между ними.

— Прошу, прости меня, — выдавливает, опускает голову.

— Прекрасная идея завершить свои дни сидя в заточении, — встревает в разговор Клаус. — Я с радостью посмотрю на это. Великая и легендарная бенлянка Кетрин Пирс такая жалкая и низко пала. Как долго ты протянешь? На улице такая прекрасная пагода, птички поют, музыка и развлечения.

— Ты же знаешь, что мне плевать на мнение самовлюбленного кретина, — дерзит с самодовольной ухмылкой, в демонстрации неприязнь этим двоим нет равных. — Я с радостью докажу обратное и переживу тебя.

— Брат мой, мне расценивать это как комплимент или оскорбление? Если выйдешь отсюда, то я лично позабочусь о том, что твоя голова будет насажана на одну из пик кладбище Лафайетт. Не позволю, чтобы по моему городу разгуливал вампир со сдвинутой психикой. Мои люди будут постоянно здесь.Бесполезно бежать, Катерина. Я был очень милосерден не убив эту, как только узнал новости…

— Это всегда ты, Элайджа, но никогда это не была я.Твой выбор — семья и братец ублюдок, в искупление которого ты свято верил. Продолжай поступать так же, а поговорим мы, когда ты прекратишь потыкать одному и быть ковриком для волчицы.

— Нужно время. Тебе станет лучше. Я для этого сделаю все возможное. Специалисты, лекарства. Даю тебе свое слова. Мы снова будем вместе.

— Скажите, что я умерла спасая с пожара бедных детей сирот. Да, слова в слово. Несмотря на опасность я бросилась в огонь. Дети быть такие напуганные и несчастные.Все было именно так.Хочу чтобы меня запомнили именно такой королевой, а не сифилитичкой или потаскухой, — кивает, поправляет волосы. — Вот, почему Арагонскую до конца дней почитал и поддерживал народ — репутация, достоинство. По — женски мне ее очень жаль. Идиот Генрих так унизил ее, а вот она просто любила. Несчастная, могущественная королева, как я, — в момент ее выражение лица меняется на разочарование. — Анна было умной и расчётливой, властной, поэтому мы дружили, я поддерживала ее, а ей даже с мозгами не повезло выжить, как и мне быть нянькой при Елизавете.

— Это тебя не спасёт, — смеется Клаус.

— Ты посадила на трон Англии Елизавету Тюдор? — Элайджа хмурится, не страдает маразмом, прекрасно помнит ход истории.

— Я выиграла спор, дорогой, а девчонка впитала качества двух родителей и ей повезло. Она сделала все сама, — пожимает плечами. — Так, ты же не такой жадный, как Генрих, не позволишь мне жить в голоде, нищете, холоде? Во Франции было весело. Я погрязла в пьянстве… Кстати, кто был королем? Генрих? Франциск? Мамаша Екатерина Медичи при сыночке Карле. Не помню… Нужно восстановить память с тысяча пятьсот сорок четвертого по тысяча пятьсот шестидесятый.

Прерывает диалог. Принимает неизбежность.Сломали ее?

Нужно лечиться от своего рода зависимости.

Элайджи следует смириться с суровой реальностью, видимо продержалась дольше его, если не свихнулась ранее. Он и так довел для себя идею семьи до психического расстройства. Клаус не заслуживал никакого прощения и тем более искупления. Так стоит ли удивляется, что пострадала и она будя впущенной в его мир, любимой им. Сильной личности, состоявшемуся мужчине хочется иметь рядом кого — то равного как партнера, а не домашнее животное, с котором не о чем поговорить, какой Кетрин считала Хейли Маршалл. Пирс подходит ему по уровню, удерживает на протяжении стольких лет, а значит не так быстро она может наскучить такому, как он.

— Отец Варфоломей, нам следует обсудит компенсацию, за доставленное вам неудобства, — обернувшись к священнику ожидает ответа.

— Наш Создатель всемогущ, — уверенно и твердо, пройдя в комнату. — Мне нужно быть на церемонии прощания, через час, буду благодарен если вы подвезете меня. Этого будет достаточно в качестве платы.По пути обсудим психолоническое состояние Кетрин, ее терапию.

— Такой мягонький, — обнимает священника сзади, кладет голову на плечо, а его черты лица равносильны саркастическому «Спасите меня» — Не отнимайте игрушку. Моя! Не воруй слишком много из чаши для пожертвований.Будь хорошим мальчиком.

Вряд ли Кетрин Пирс внимательно слушает его наставления. Стоя у окна наблюдает за всем происходящем на улице.Из одежды только ночная пижама состоящая из штанов и рубашки с длинными рукавами, это место не из тех, где можно ходить, как вздумается. Потерпит и переживет, но если у нее совесть?

— Господь всем дает второй шанс.

— Я много чего хочу убить в себе.

— У любого человека есть духовное начало. Я верю в это. Я не сразу пришел к нему. Я был обычным офисным работником с перспективным будущем. Наш с женой первый ребенок не прожил и четыре дня.

— После этого ты пришел к нему? Пф… У тебя отняли самое ценное и ты смирился? Теперь понимаю, что белый воротничок может обманывать.

— Вера спасла меня. Вера учит терпимости. Вера — смысл жизни. Спустя столько лет я обрел счастье и покой, у нас с женой замечательные дети, дом.

— Думаешь, я не знаю библию наизусть родившись в пятнадцатом веке? — одергивает штору. — Девушек отрывали от реального мира, вера занимала большую часть жизни, чтобы была белой и пушистой перед супругом, который мог вить из наивной дурочки веревки. Еще были, которые замолкали или прикрыли репутацию семьи хорошим приданым. Люди не изменились с того времени. Этические нормы были очень показными. Обманутых таким образом наивных дурочек было просто огромное количество. Вот и новый регент напоминает мне одну из тех несчастных. Как скоро тебе придеться проводить поминальную службу по Алане? Где будет вся любовь, если Предки отвернутся от нее, нарушив она хоть один из пунктов. Клаус изобразит показное сожаление и скорбь сидя на последней лавки, а Ивони открыто объявит войну обратится к черной магии, попытается убить Майклсонов, возможно, избавиться от сыночка, ей даже поможет Эстер. Все зависит от настроения древней стервы-ведьмы. Повезет, если ведьмочка выживет обратившись в вампира, но это зависит от того, насколько новая игрушка дорога Клаусу. Все было исключительно на показ. Плюс, абсолютно каждая молчала, не всегда все было по согласию, так поступили со мной. В этом случае вы тоже назовете жертву изнасилование шлюхой? Просто отсылали из дома на несколько лет и возвращалась «девица». Тогда многие умирали от войн, болезней, не всегда возвращались, а женщины оставались с детьми, очередной несчастливый брак.

Все ведь истории с чего-то начинаются? Мужчина молчит, а что еще такой толерантный может ответить, обычной жертве своего времени и нравов. Кетрин не из тех, кто открыто будет заставлять себя жалеть, выставлять напоказ, как ей плохо, удушит все внутри себя, сделает выводы, отплатит той же монетой. Теперь не удивляется, почему такая как Кетрин Пирс и Ребекка Майклсон рвут и сражаются за женские права, со многим не согласны, только первородная сестричка более мягкая и верящая в добро, взявшая на себя обязанности покровителя детских садов школ, приютов города, больниц и многих других организаций помощи женщинам. Посочувствовать или склонить разговор к более современной теме?

— Я убежденный феминист.

Кетрин отходит от окна, ступает на постель, медленно шагает вперед, не думает упускать момент и замолкать.

— Женщины не глупее мужчин. Я против патриархата. Я была молодой и позволила обмануть себя всяким подонкам. Явно нее могла вообразить себе такого больного зверства, на которое оказался способен Клаус. Да и кто мог бы? Одна, молодая в чужой стране, плохо знающая язык. Никогда так на ситуацию не смотрели? Слепо влюблённый в меня Тревора, которому я поверила, а в итоге оказалась подарком на День Рождения Клаусу, он таким образом выслужился перед Первородными. Дальше Клаус, который обещал многое, начал ухаживать за мной, но я была ему полностью безразлична. Он желал мне только смерти, на дурацком ритуале, чтобы тот смог освободить свою волчью сущность. Элайджа, который жалел меня при этом лгал в лицо каждый день, зная, что я должна умрет, а я влюблялась. Элайджа же, когда надо было принимать решение и бороться, вел себя, как трус, оставлял меня. Он выбрал потакания собственному самолюбованию и ублюдку брату, вот весь его выбор. Роуз у меня на глазах продала Клаусу мою жизнь. Этого недостаточно, чтобы перестать верить людям? Я страдала от потери семьи, которых убил Клаус и все, что у меня осталось — портрет и фамильная книга. Но изменить уже ничего было нельзя. Когда — то мой скучный двойник Елена сказала, что Элайджа бросил меня потому что я изношенный никому не нужный товар. Зря не вырвала ей сердце, в тот момент, или нужно было выдавать глазные яблоки? Что думаешь? Еще был вариант с отрыванием конечностей, но это слишком долго.Я действительно любила его и хотела начать всё заново, наконец — то получить то, чего жаждала все эти столетия — свободу, счастье, ответные чувства. Элайджа утратил благородство, честность, все нравственные ценности, когда связался с ней. Он, моральный, воспитанный, нравственный и совестливый был с ней. Жаль меня не было рядом, чтобы остановить все это.Я бы с радостью избавила мир от этой волчицы, дворовой оборванки, с завышенной самооценкой и с хамством. Она бы растаяла, как туман по утру или останки доедаемые аллигаторами плавали бы Миссисипи.Как Элайджа мог заинтересоваться вот этим позорищем? Вот на одну ночь она и годится, но не более. Он падал ниже и ниже, стал ковриком для Хейли, возомнившей себя Мессией. Именно поэтому она почувствовала такую неуязвимость. Благо он одумался и я вернулась вместе с ним, чтобы навести порядок во всем.

А если сказанные ею слова сущая правда и Элайджа нуждался не в Хейли, а в ком — то, кто был бы только его, был рядом, понимал и поддерживал, помогал осознать ошибки, был его и только его, ровней, а не очередным огрызком.

Воспоминания прошлого всегда непрошеные гости.

Что уничтожило милую, верную и добрую Катерину? Что превратило в, избалованную эгоистку, привыкшую жить ради собственного удовольствия. После этого обозленная, обжегшаяся и потрепанная беспощадной жизнью девушка стала обращаться со всеми так, как вы пишете, но никак не раньше, чем ее так унизили и предали те, кому она доверяла. Она не имела из-за Клауса ни близких, ни кого-либо еще, ведь даже не имела возможности оставаться на одном месте слишком долго. Он сам создал себе врага хитрую стерву, она такой не родилась, а становилась на протяжении долгих лет. Такого не заслуживает даже Клаус Майклсон.

Кетрин Пирс смирится со всем, кроме собственной смерти.

— Я верила, что хорошо желать большего, но вся эта нелепая тема с неземной любовью оказалась иллюзией. Я не верю в любовь. Я похожа на ту, которая какает радугой? Видит мир полный единорогов? Отношения, по правильному расчету, такие, как у меня сейчас с Элайджей, нерушимые, самые крепкие.Просто нужно было немного времени, чтобы побороть чувства… И что такого в том, что мужчина любит женщину, а женщина сначала только позволяет себя любить? Это даже, в духе старых традиций, как нравится ему. Элайджа занимается своим любимым занятием — чинит, то что сломано, а я получила все, о чем больше всего мечтала — защиту и безопасность. Элайджа давно не тот, кого я знала когда — то. Я такая же психически нездоровая стерва с остальным, но уверяю после всего пережитого мой рассудок стабилен, а все это часть совместного плана с Клаусом и фарс. Эти вампиры — моя охрана, а не надзиратели, среди фракции города, есть преданные только мне. Достаточно щелкнуть пальцами, чтобы сбежать. Никто не знает, что мы с Клаусом давно работаем вместе, как сейчас, на протяжении всех этих лет делали самую грязную работу втайне от всех. Майклсоны — синоним зла, семья не знающая совести, дурная слава, похоть, предательства. Действительно ли они виноваты во всех подлых вещах? Вот в чем фокус, годами я и Клаус, каждого вампира, оборотня, ведьму, которые появлялся в Новом Орлеане с целью мщения и поисках справедливости, слали к черту, все они просто исчезли. Если Хейли, имея взрослую дочь, вновь запоет ее любимую песню: «Помоги моему ребенку», то узнает, что я приготовила для нее. В этом столетии с меня достаточно Майклсонов.

Откуда было взяться доверию или доброте? Разве у нее был выбор, разве ей его кто — то предоставил? Да, озверевшая и наглая, но не такие ли в конечном итоге побеждают?

— Правда освобождает — этому учит писание. У тебя была сложная жизнь. Я очень хочу помочь тебе.Женщина связана с Дьяволом с тех пор, как Ева съела яблоко поддавшись искушению змея.

— Я думала сдаться сначала, но к тому времени Клаус уже убил всех дорогих мне людей, а других у меня уже не было, даже не пыталась заводить. Ни друзей, ни возлюбленных. Я жила из принципа «назло Клаусу и всем остальным», не теряя надежды отомстить или просто получить свободу. Такие, как я и Клауса, поломанные психи, параноики, живут дольше остальных. Доказано мертвыми врагами, что лучше быть готовыми, к любому повороту событий. Элайджа со мной, потому что испытывает вину за ошибки прошлого, возможно привязанность и силы чувств, и я самый удобный вариант подходящей на роль « его женщины».Кетрин Пирс — продукт деятельности этой семьи, на их совести.

Можно ли жизнь в бегах назвать выбором сильной личности? Это был только ее личный выбор, не сломалась от такой жизни, а упрямо терпела стиснув зубы.

— Грешники —те, кто ходят в церковь. Считай это исповедью.

— Как говорится, у Бога всегда есть планы.

— План есть у меня.

Пирс падает на постель, на деревянном потолке, несмотря на тусклый свет, высматривает паутину.

— Я независима, сильна без всякой поддержки мужчин, без поисков крыши над головой, могу хоть завтра уехать в Италию, хотя Клаусу тоже нравится эта страна, так что отпадает.Греция? Финляндия? Может начать новую жизнь в Турции? Слишком банально, но много туристов… У меня нет заоблачного мнения и иллюзий о себе, без стремлений быть содержанкой и качать права, опираясь на, в прочем ты понял. Я делаю все сама, не рассчитывая ни на кого, так почему на мне эта ужасная, даже детская пижама, со звездочками, а не белье от Agent Provocateur, Harlette хотя бы, I.D. sarrieri, падре?

— Потому что при церкви, семинарии для женщины это неуместно.Милая пижамка. Мне пора. Если не вернусь к ужину Тильда начнет волноваться. Она уже звонила. Увидимся завтра.

Выходные славятся не только карнавалами, пикниками, вступлениями музыкантов, но и церемониями бракосочетания с множеством гостей.

Бог наблюдает за каждым.

Варфоломей покидает исповедальню, сталкивается с брюнеткой, у которой по всей видимости хорошее настроение, разоделась в платье известно бренда, украшения, дорогая обувь.

У Кетрин Пирс есть еда, одежда, ходячие мешки с кровью под внушением и все не так плохо, остается только дождаться вестей от Клауса и перейти на следующий этап игры.У Дьявольской женщины всегда есть козыри, не зря же он держит ее рядом с собой столько времени. Лучше же держать врага ближе друга.

— Нужно было сказать той симпатичной, состоятельной девушке, что перепихон под действием алкоголя, в туалете ночного клуба, не считается изменой.

— Измена в любом случае ужасна.Церковь это порицает и ценит супружескую верность, целомудрие.

— Уверена она не любит своего богатого и напыщенного индюка мужа. Да ладно тебе святоша, всемирно примитивная сказка про симпатичную дуру, которая через богатого мужчину и его постель прыгнула в королевы. Мой совет: текила, секс с симпатичным незнакомцем, а не лекции о том, что нужно быть верной, нельзя желать.Она все равно годится для роли любовницы.

— Над этим еще нужно поработать, Кетрин. Надеюсь ты усвоишь уроки.

— Кстати у меня не было в Конфессионале.

— Не смей об этом думать! Слышишь?

— Я буду хорошей девочкой, поняла. Тебе нужно переодеться в праздничную рясу. Я приказала все подготовить. Все в твоем кабинете.

Кетрин Пирс приживется в любом месте. Хлопает в ладоши, что на нее внимание обращаются все собравшиеся в комнате семинаристы расставляющие букеты живых цветов, ленты.

— Шевелитесь! Первые гости соберутся через полчаса! У нас пять свадеб и великий день сегодня! За работу, мальчики!

Брукс замечает, что та не сводит взгляда с пожилой пары сидящей во втором ряду, среди гостей, в этот раз не ушла на чердак, а осталась, как наблюдатель. На солнце блестят потрепанные обручальные кольца, становится ясно, что это дедушка и бабушка невесты, когда молодая девушка после ритуала спешит обнять пожилую женщину.

Неужели за столько столетий не задумывалась о подобном[счастливом] финале для себя, тем более у нее был шанс начать все сначала будя человеком: обрести семью, состариться вместе и умереть.

И когда это Майклсоны без войны решали возникшие проблемы?

Случить очередная угроза она с превеликой радостью выпустит когти. Уж кто умеет причинять боль, так это она и Клаус Майклсон. И о кинжале Папы Тунде, забытье Клаус бы мечтал, как и она молила бы его, о скорой смерти, валяясь в ногах. Эти двое точно не поубивали друг друга, а вот унижения и пытки, рабство в их стиле.Не говоря о том, что других Пирс бы не упустила шанс убить или помучить, воздала бы за все по заслугам. И Элайджа бы попал под ее горячую руку, за то, что ушел от нее тогда. И Хейли бы получила за то, что сдать когда — то пыталась выдать ее Клаусу. То, что она мать, уж точно бы не остановило. И многих их врагов не остановило бы тоже. Большинство. Повезет потрепанным и выжившим, это настоятель понимает очень — очень ясно и четко. В гневе такие не знают пощады.

Власть женщин, отличается от мужской, это совершенно иной тип решения возникших проблем и демонстрации силы.

— Слава Господу, сегодня такой хороший, счастливый день для любящих сердец. Решила остаться?

— Домик с видом на море, в Сан — Франциско, арендной стоимостью восемьдесят тысяч долларов, в месяц, может подождать. Не пропускать же все веселье.

— Благословляю тебя.

Понимает, что благословляет ее на войну, дорогу в Ад, на убийства, пытки. Стоит ли все это победы и мира в Новом Орлеане?

— Кстати, я католичка.

Невозможно сказать, существует ли Бог, но сила веры нерушима и служит двигателем для многих действий. Ей нужно было его благословение, ясно по улыбки на лице, только Кетрин не верит, что Бог спасет и простит ее. Примет ли Бог ее причастие? В состояние душевной благодати — определенно. Причастие не может быть принято, на душе таится смертельный грех. Если согрешили, обязаны покаяться, а после этого уже причащаться и освобождаться.

А этот обычный человек не такой бесполезный.

Если Варфоломей спас хотя бы одну душу, значит прожил жизнь не зря.

Если отговорит ее от задуманного плана связанного с жертвами и реками крови, в случае провала основного плана разработанного совместно с Клаусом.

Хейли не обращает внимание на новых охранников, свято веря в очередной раз обострившуюся паранойю Клауса или что, храня в своем сердце, теплые чувства к ней Элайджа так проявляет заботу, беспокойство.

Клаус Майклсон еще не знает о пропаже, ранее спрятанного под одной из многочисленных картин, серпообразной кости причинявшей невыносимую боль, что сейчас покоится под подушкой на которой спит Кетрин Пирс.

Ивони не догадывается, что за ней уже давно следят, как и за ее дочерью, Зеном, его сыном.

Элайджа Майклсон вообразить не в силах, что для него уже уготовлен серебряный клинок в самое сердце.

Над городом сгущается дым несчастья и войны.</p>

» — Аминь», — эхом раздается в стенах церкви Святой Анны.