Глава 7. Луна (1/2)

*** Новый Орлеан. Особняк Майклсонов. Флешбек***</p>

Утро Хоуп Майклсон начинается не с неженья в постели. После произошедшего в бойцовском клубе Марселя словно очнулась, не от радужного сна, а от самого настоящего ночного кошмара. Со смерти единственного и верного друга Лендона Керби прошло семь лет, пора взять себя в руки, продолжать жить. Трудно отпускать, но рано или поздно приходиться сказать «Прощай». Кроме самой Хоуп ее никто не мог спасти. Сегодня тот самый день, когда она опустив глаза, сняла кольцо с черным камнем, спрятала то в маленькую серебряную шкатулку. Смотря на блики отражающийся от стекляшек весящих над постелью, осознает, что этот жестокий Мир, не такой уж плохой. Принимает этот яркий свет отпуская прошлое. Волосы собраны в высокий хвост. В черных спортивных лосинах, с золотистыми вставками, черная майка, кардиган на замке, естественно в тон образа кроссовки, кожаные минетки*.

Хейли приезжает в особняк Майклсонов на своей машине. Припарковалась в глубине дворика, не на дороге, выйдя встретилась взглядом с Клаусом сидящем за рулем своего черного джипа. Они могли бы поговорить, про погоду, про то, что вчера вытворила их дочь и почему она узнала об этом от болтливой Ребекки, а не от него. У Хоуп зашкалили эмоции, даже очень, если верить словам блондинки, но почему — то Клаус, будя отцом ее дочери, совершенно спокоен. У него нет желания покидать автомобиль, устраивать шоу и опять биться с Маршалл, на глазах взрослой дочери. Проще сгладить углы, не раздувать из мухи слона.

Быстрым шагом волчица шагает к входной двери, скрывается в доме.

Нужно ли лечить душу Хоуп?

Она мать и обязана помочь взрослой дочери мудрым советом, подсказать, как поступить лучше.

Остановилась в дверном проеме, скрестила руки на груди наблюдает за дочерью.

Все еще считает этот дом проклятым?

Хоуп улыбается, соединив средний и указательный пальцы, подносит к губам, ожидая от матери подобного жеста приветствия, знакомого с детства.

— Привет, мамочка.

Хейли все так же сверлит дочь суровым взглядом, шага не сделала в ее сторону, а у Хоуп проскользнула мысль, что пора прекратить утренний кофе с сладким, все же выброс гормонов группы эндорфины» никто не отменял, а еще и вампирская сторона дает о себе знать.

Попытается не покупать сладости, заменит злаковой булочкой с сыром или вообще откажется на время.

— Ты ничего не желаешь мне сказать?

— Хочу. Как я выгляжу? Мне кажется очень круто. Нужно отправить фото тети Ребекки, обычно она не ходит на утреннюю тренировку. Этот комплект мы выбирали вместе. Отец ждет меня в машине. Сегодня я тренируюсь с фракцией вампиров и ним.

— Нет. Ты никуда не идешь. Нужно проверить не накормил ли твой отец тебя наркотиками. Заклинание радости? Думала ты в затяжной депрессии после смерти Лендона.

— Такого не существует.

Если бы Хейли не знала, как ее дочь привязана к городу и этому дому не задумываясь забросила на плечо унесла куда подальше. У Хоуп всегда будет здесь дом.

Почему ее дочь ведет себя, как будет ей все равно?

— Я думала, что ты хочешь рассказать о сломанном носе, драке, покалеченных вампирах, укушенной Трейси? Перед ней не хочешь извиниться? Перед всеми.

— У Марселя есть моя кровь. Он исцелит ее, но та усвоит урок не распускать свой длинный язык, особенно передо мной, не будет такой самонадеянной. Все что ей грозило — легкие галлюцинации. Вампиры восстановятся, правда за глаза я не ручаюсь. Не такой быстрый процесс.

— Ты не должна себя вести так! Это недопустимо! Я запретила тебе ходить в клуб без меня, — Хейли напрягается.

— Я взрослая! Решу сама, как быть.

— Я твоя мать!

— Мне стало легче после всего. Я была одна привив всех. В том сражении я боролась с самой собой. Победила себя, свои страхи, смирилась с утратой, обстоятельствами. Марсель привел меня домой, отец отвел меня в ванную умыться, смыть кровью, я помню сбитые костяшки рук, чем не могу гордиться, синяки, которые затягивалась на глазах. После, мы долго разговаривали, сидя в гостиной, у камина. Знаешь он сказал мне, что в вечности все события смешиваются и многое забывается, остаются только самые яркие. Я впервые потеряла друга, но скольких еще потеряю, не знаю, должна быть готова. Все мы, когда-нибудь обретем покой, я еще увижу Лендона на той стороне, но это случится очень — очень не скоро. Уснула на его плече, за семь лет мне впервые стало так спокойно. Жизнь продолжается.

— Этого я боялась. Тебе стало легче, только после того, как ты выпустила гнев и злобу наружу, готова была всех стереть в порошок, как и твой отец. Однажды я сказала ему, что проявлять доброту — это не слабость. Подумай об этом. Мне хотелось, чтобы моя дочь была лучше меня, выше всего этого: рек крови и убийств. Может подумаешь, о переезде на несколько дней ко мне с Декланом? Я говорила с твоей тетей Фреей, она будет очень рада, если сегодня ты поможешь ей с травами.

— Считаешь меня дешевой торговкой? Хотя нет, дешевкой и испорченным товаром ты всегда считала Кетрин.

— Нет.Конечно же я так не думаю, милая.

— Прости, если не оправдала твоих ожиданий, мама. Я навсегда останусь Майклсон. Мне пора. Встретимся в двенадцать на открытие музея. Роман и Неясыти долго готовили этот проект.

Дальше бессмысленно продолжать диалог. Хейли позволяет дочери покинуть комнату, осведомлена, что Клаус не из терпеливых, достаточно долго ожидает Хоуп в машине. Малютка Майклсон долго шла к этому дню, когда Клаус окончательно прозрел, увидел в дочери хладнокровие и решимость воина, принял решение лично тренировать ее, о большем она не могла мечтать. Жить грезами о лучшем будущем могла только альфа стаи Полумесяца. Если не Клаус, то кто научит ее бороться со страхами, болью, побеждать в сражениях и с достоинствам выдерживать поражения?

Хоуп Майклсон такая, как есть — это неизбежное вынуждена принять Хейли. Во имя чего она дралась столько лет? Явно не во имя добра, о котором столько говорит.

*** Улицы Нового Орлеана. Вчера***</p>

Со стороны эта пара прогуливающаяся по французскому кварталу с коляской: темно — серая из экологически чистый кожи, серебристые вставки, черные устойчивые колеса, выглядят, как счастливые молодые родители.

Еле заметная улыбка при взгляде на сопящего, мирного спящего малышка.

Это величайшее счастье для Ребекки Майклсон и кто, как не Марсель Жерар знает, что это момент значит для нее. Он просто рядом, идет рядом, приобнимает за талию.

Оба понимают, что очередная ссора была глупой, давно понятно, что Луизана земля Майклсонов, не Марселя Жерара. Любовь для него куда важнее очередной вражды войны. К чему наступать на одни и те же грабли? Без возлюбленной для него не существует вся Планета.

Первородная сестренка мечтала жить в мире, где царит любовь.

Остановить бы это мгновение.

Если бы мимо проходящие люди могли увидеть их истины лица монстров, а не искренние улыбки.

Вряд ли кто-то заметит безмолвных людей Марселя следующих за этой парой.

Лицо монстра прошлой ночью видела девушка, которую Первородная отследила в темном переулке, только вот очередная привычная охота обернулось трагедией, порывом к действию со стороны правительства. Кто виноват в том, что Ребекка Майклсон проявила несдержанность, поддалась жажде крови? В силах ли она признать свою ошибку и исправить все?

*** Новый Орлеан. Сейчас. Апартаменты Элайджи Майклсона. ***</p>

Кетрин Пирс не привыкать к безмолвию со стороны Элайджи. Следующим утром не удивляется, что тот покинул постель до ее пробуждения. Пирс заплетает волосы в небрежную косу, на ней лишь черный шелковый комплект состоящий из коротких шорт и майки на бретелях.

Реально ли собрать сердце из кусков льда?

Вернулась не домой, а в пустоту.

Так добивает ее?

Не спроста предпочитала свободу, вместо длительных отношений. К чему это привело? Сейчас сожалеет, что потратила на Элайдду Майклсона столько времени? Сожалеет о всех поступках, ночах полных страсти, поцелуях, которым нет счета. Целовали они друг друга, потому что думали только друг о друге: улыбках, мягких губах. Из всех его женщин только она вернула ему жизнерадостность, с ней он познал величайшее счастье. С ним обрела настоящую семью, покой, защиту, стабильность.

Элайджа сидит за столом совершенно не реагируя на ее присутствие, на кухне, та пытается смеяться подходит к газовой плите, о чем-то говорит с горничной, выкладывает на прозрачную стеклянную тарелку приготовленный омлет с зеленью и овощами. Не верит в то, что Майклсон не отреагирует на этот жест покорности с ее стороны. Он мужчина, хозяин в этом доме и не должен ползать у ее ног, приносить кофе в постель, гораздо комфортно ощущать себя немного выше женщины, а та проглотив свою гордость подала ему завтрак, даже о свежеприготовленном кофе не позабыла, держа его лицо в своих руках коснулась его губ, потому что иного выхода у нее не было.

— Спасибо.

— И это все?

— Приятного аппетита.

— Что происходит, Элайджа? Ты сам не свой.

— Просто озабочен проблемами Никлауса и города.

— Бинго! Дело опять в твоем братце ублюдке, как же я раньше не догадалась.

— Поосторожнее в выражениях!

— Иначе что? Убьешь меня прямо сейчас! Давай!

— Я никогда не причиню тебе боль.

— Ложь. Однажды причинил, делаешь это снова и снова. Я готова поверить в то, что тебе нравятся страдания, а не сама любовь, история с твоей бывшей Хейли только доказывает это. Я вернулась сюда только ради тебя. Я люблю тебя. В городе начали происходить все эти вещи, поверь, возможно дело в моем давнем враге, а не твоей семье. Я планирую разобраться во всем своими методами. Я не могу рассказать тебе всю правду, но ты должен доверять мне, как я доверяю тебе. Помнишь?

— Да, моя Катерина.

Почему у нее внутри все вверх дном переворачивается, когда он произносит вот так ее имя: медленно, проницательно. Ей бы успокоится, вернуться за свое место, ведь скандала и грохота посудой ожидать не стоит.

— Элайджа, послушай, я знаю, что ты хороший отец, а я ужасная мать и не отрицаю этого. Правда в том, что я пошла на тот шаг много лет назад, чтобы мы смогли начать все сначала, жить нашей жизнью, иметь ребёнка, нашего собственного. Я сделала этот выбор. Теперь прошу тебя сделать выбор в пользу сына. Нужно не только заклинание скрытия или охрана из Неясытей, а твое присутствие и защита. Эвану нужен отец.

— С каких пор в тебе проснулся материнский инстинкт?

Элайджа нахмурился, а для нее настало подходящее время, чтобы прикусить язык, вкушать приготовленный служанкой завтрак, дождаться пока остынет кофе.

Может, ее слова заставили его задуматься о правильных вещах и сделать в этот раз выбор в пользу его собственной семьи. Может, что — то не так, она посеяла в нем зерно сомнения.

В любом случае, если она вернулась, а его семья ввязывается в очередную войну, первородный не посмеет, просто так прогнать ее из их дома, да каким мужчиной он будет после этого, если вместо того, чтобы защитить и решить проблему любимой женщины, просто выставит ее за порог, отвернется, оставит. Предпочтёт задуматься над тем, чтобы она задержалась с ним не на пару дней, а Пирс выдохнет с облегчением, ведь нет необходимости в планировании очередного побега на Родос.

*** Три недели назад. Новый Орлеан. Возвращение Хоуп. Флешбек.***</p>

Хоуп Майклсон пугает тишина, у входа в особняк стоят охранники, живые растения увяли, в фонтане нет воды, стол с креслами накрыты белой плотной тканью. Все это вполне может сойти за ночной кошмар, который мучает ее по ночам. Не стоит удивляться, что лишиться семьи — самый худший кошмар малютки Майклсон.

Не это она ожидала увидеть вернувшись домой.

Охрана явно не торопится пропускать ее, в особняк семьи, на что Майклсон просто расталкивает гибридов. Вряд ли кто — то в силах ее остановить.С ее временами проявляющеймися вспышками ярости лучше не стоять у нее на пути. В один момент может испортить абсолютно все.

— Пап! Ты здесь? В мастерской? Что случилось? Тетя Ребекка затеяла очередной ремонт, потому что ей стало скучно? Пап!

На крик доносящейся со двора Алана не могла не отреагировать. В этом доме вынуждена была стать пленницей, под защитой людей Клауса, заклинанием границы, но разве эти неудобства могли повлиять на ее обычную жизнь. Все так же ходит на работу, проводит экскурсии, ездит домой, часто созванивается с матерью, не в силах бороться с внутренним страхом, руководит ковенами, решила вопрос с гонораром фракции людей по просьбе Клауса. Неважно, как умрет, просто наедятся на быструю смерть, уже не верит, что самые доверенные гибриды Клауса защитят ее, но последняя неделя выдалась довольно размеренной и обычной.

Будто оказалась в дешевом телешоу.

Как скоро потонет в этом болоте?

Хоуп осматривает вышедшую на встречу девушки: вязаный свитер цвета алого вина, заправленный во внутрь серебристой юбки, на ногах черные ботинки.

— Привет, ты Хоуп? Рада знакомству с тобой. Я Алана.

— А, та самая шлюха — ведьма, что спит с моим отцом. Мама рассказывала.

— Характер у тебя в отца.

— Еще хуже его, добавим к этому острый язычок тети Ребекки. Где все? Меня не встретили в аэропорту и это очень расстроило меня. Где все? Роман с вещами застрял в пробке, а я шла пешком.

— Ушли.

— Что значит ушли?

— В твоей комнате записка.

Спешит подняться на второй этаж в свою комнату. Что значили слова Аланы, поспешившей последовать за ней? Почему не сказала прямо?

Аккуратно сложенное письмо лежит на постели. По телу прошла волна мелкой дрожи, глазами пробегается по написанным строкам: » Хоуп, я должен быть принять решение защитить стаю, которая что-то значит, увести подальше от города, в волчьем обличье. Отстрел волков все еще продолжается. Не беспокойся я глаз не спущу с твоей матери. Она ушла вместе со мной. Новый мэр оказался еще проблемой на вербене. Если правительство не согласится на жалование и условия, Марсель знает, что делать, уничтожит всех вместе с твоим дядей Элайджей. Надеюсь, тебе понравится Алана, которая осталась в доме нашей семьи. К.

Разбитая Хоуп Майклсон.

Убитая Алана Роллод.

В глаза шатенки очень редко можно было увидеть слезы, не из тех, кто попусту плачет, поддается эмоциям.

Сначала Хоуп показалась такой же, как вся ее семья: наглой, самоуверенной, даже пафосной, но все же в глубине души ранимой, хранящей переживания в самом потаенном уголке сердца.

— Спущусь в чулан за травами. Приготовлю для нас успокаивающий чай с ромашкой.

Никак не ожидала, что Алана не оставит ее, позволяет ведьме обнять себя, словно пускает в свой потаенный внутренний мир.

— Все будет хорошо. Я же знаю своего отца. Он всегда возвращается.

Не имеет право обвинять родителей в правильном решение.

В голове Аланы, словно навязчивые картинки, всплывают о той самой ночи, когда Клаус ушел в очередной раз, только в этот раз, он не вернется так быстро.

На кухне особняка горит свет, включила на телефоне веселую мелодию турецкого исполнителя Tarkan, сама стоя у плиты танцует, поворачивает готовящуюся пасту, все же из всех кухонь мира эту ведьму привлекала Итальянская и традиционную пасту с ветчиной — Карбонара.После рабочего дня решила не идти домой к матери, а вернулась в особняк Майклсонов, предварительно заказав доставку необходимых продуктов. Она очень редко готовит, сегодня как раз был такой случай.

Клаус врывается, подобно разрушительной стихии, не говоря ни слова ломает ее телефон,

запустив в стену.

— Эй, ты чего? Как я поняла новый телефон ты мне купишь?

— Нужно было избавится от этой ужасной музыки.

— Что — то случилось? Ты явно не в настроении или тебе просто не нравится турецкая музыка.

— Советую заткнуться.

— Советую рассказать правду.

Злить его куда больше равносильно самоубийству, об этом она прекрасна осведомлена, на себе испытала его гнев и цепкие руки сжимающие горло. Клаус Майклсон привык к одиночеству, но у него есть выбор: довериться и рассказать ей или выместить всю свою злобу и гнев на бездушную деревянную мебель.

Присаживается за стол, руки сжал в замок, голову опустил. Ведьма выключив газовую плиту садиться напротив него.

— Мэрия города, вся жалкая шайка людишек на вербене, они отказались принимать мои условия, остановить отстрел волков, поэтому я ухожу вместе с Хейли, в волчьем обличье, ради безопасности стаи. Я не обращался с момента снятия проклятия подавляющего мою волчью сущность.

— Слышала, это очень больно обращаться в волка.

— Да, если бояться боли, а не подчиниться ей. Поверь, это меня не волнует, не такое переживал.

— Я приготовлю для тебя обезболивающий настой и всей стаи. Нашла в одной из книг. Я хочу помочь хотя бы этим.

— Можешь сделать еще кое — что для моей меня? Моя дочь вернётся в конце недели присмотри за ней, будь рядом, если это возможно. Проследи за тем, чтобы Марсель и мой старший брат уладили вопрос с мэрией, тот священник, Варфоломей, не должен пострадать, он связующее звено с фракцией людей. К сожалению, я не дипломат, а решаю вопросы иначе. Ты останешься здесь под защитой моих верных гибридов. Они решили вопрос с наемниками.

— Неужели я услышала хорошие новости и меня не желают убить! Впервые за последний месяц! Класс! Прям праздник какой — то. Не зря Карбонара приготовила. Ужин?

Майклсон молчит и Алана совершенно не знает, что означает это молчание. Накладывает две порции, все оставшееся время просто тихо едят.

Глубокой черный ночью джип Клауса выезжает из территории особняка.

В поселении оборотне уже собрались, те кто решили уйти, даже молодые волчицы, что удивило Майклсона, только пойти против правил пойти не так просто. Хейли не ожидала увидеть здесь Алану, которая увлечена о чем — то разговаривает с молодыми волчицами, замечает в руках тех склянки с мутным отваром. За долгое время проведенное в состоянии гибрида, будя частью семьи Майклсонов так и не научилась прощаться, что весьма странно. Клаус оставил записку для дочери. Хейли пишет короткую записку для Деклана, заранее сняла украшения. Не имея настоящей семьи стая стала для нее всем. Для них она навсегда останется королевой — справедливой и милосердной. Принять в качестве нового лидера, Альфы — Клауса Майклсона, было не просто, учитывая репутацию опережавшую его. Пока дышит Хейли бояться не стоит.

— Что это? Какого черта ты вообще здесь делаешь? — нахмурившись, подойдя ближе к собравшимся, в первую очередь Алане, на присутствие которой Маршалл реагирует с присущей ей агрессией.

— Привет, Хейли, — выдохнув начинает разговор ведьма. — Я с Клаусом. Приготовила обезбаливающей отвар для стаи. Выпьешь?

— Обойдусь, — отмахивается брюнетка. — С чего такая доброта?

Клаус улыбается Алане, та отводит взгляд, не скажет Маршалл, что сделала это только ради него. Брюнетка думает лишь о том, что эта ведьма очередное мимолетное увлечение Клауса. Молодая, симпатичная, почему бы не воспользоваться ею для получение удовольствие?

Сейчас модно не привязаться. Свободные, не обязывающие отношения на одну или несколько ночей.

Поздно спасать уже испорченную Алану Роллод.

Не белая и пушистая, если живет с самым настоящим монстром. Явно эта юная ведьма не из тех, кто боится тьмы.

Почему решает остаться до конца, наблюдает, как люди обращаются в волком, в какой-то момент морщится, закрывает глаза. Нельзя подходить ближе, открыв глаза, вздохнув холодный ночной воздух видит, горящие желтым глаза Клауса, на коленях, появившимися когтями царапает землю, лицо обрастает черной шерстью.

Девушка прекрасно понимает, где находится, знает, кто этот черный волк, что стоит перед ней которого выделяет белый окрас на морде.

Дальше ей нельзя.

Возвращается в машину, с тех пор, как пережила ту аварию не превышает скорость, реже ездит на любимом байке отца, это же не шутки. Джип оставить в поселение не могла, оставшиеся в поселение разбрелись по деревянным домиками, луна призовет их, когда месяц такой яркий, полный.

Алана возвращается в особняк Майклсонов под утро, засыпает прямо в машине, отбросив голову в на черное кожаное сиденье. Неужели так устала и выбилась из сил? Теперь придется ей решать проблемы, но это ее не так пугает, как те мучения, через которые проходят оборотни и Клаус. Остается утешить себя, что отвар действительно помог, унял невыносимую боль других, а не ее. Вот еще одна черта характера Аланы Роллод — чужая боль важнее собственной.

Верят, что завтра все это закончится.

Если вы до сих пор не встретили своего человека, скорее всего есть две причины: одна из них, то что вы его уже давно потеряли, вторая, — это то, что скорее всего вы его найдете, а для тех, кто его уже нашел — берегите.

Полная луна, укажет мне след.

Я тебя найду, найду хоть где,

Когда заживёт, больное крыло.

Ты вновь улетишь, так далеко.

Лёша Свик — Луна.</p>

***

И кажется это навечно, но тогда, почему мы с тобой потеряли,

Всё то, что казалось так вечно?</p>

Этой ночью Деклан принял нелегкое решение. А когда правильные решения были легкими? Собрал рюкзак еще во второй половине дня, оставил кафе на помощника, управляющую Хизер, не объясняя причины ухода. Сложнее было ускользнуть, с черного входа, от назойливой охраны приставленной к нему Клаусом. Кто приметит его с обычным серым рюкзаком? Стараясь не пользоваться вампирскими силами и преимуществами, во время вспомнил о скорости и внушении.

Сколько у него есть времени?

Как скоро он найдет нужную тропу?

Не ему, отныне ночному хищнику бояться тьмы.

В мыслях свеж момент, когда вернувшись в квартиру обнаружил записку и обручальное кольцо прабабушки:

«Вернусь через несколько дней. Я нужна стаи. Ты же знаешь, какая обстановка в городе. Прости. Хейли».

С того дня прошло три недели.

А сегодня утром Деклан стал невольным свидетелем сцены разворачивающейся во дворике особняке Майклсонов. Несмотря на следующую за ним безмолвную охрану, по приказу Клауса, тот не смел возражать, в отличие от Хейли, которая всегда сама принимает решения. Не мог же Деклан бросить Хоуп, поэтому готовя этим утром традиционную пухлую сладость бенье он собрал отдельный пакет специально для нее.

Деклан желал подбодрить Хоуп, сделать что-то стоящее, она же не откажется от любимых сладостей с детства, а он обещал Хейли присматривать за ее дочерью. Только пройдя во дворик сжимая в руках бумажный пакет, понимает, что советчиков и тех, кто будет рядом в сложный момент с Хоуп более, чем достаточно. Ребекка стоит рядом с Марселем, Роман предпочёл сидеть на каменном отступе фонтана. Элайджа внимательно всматривается в глаза стоящей напротив племянницы, по их виду становится ясно, что те явно о чем-то яро спорили. Для полного семейного собрания не хватает, пожалуй, Фреи и Кола.

— Ты как, малышка? — спрашивает Марсель встав впереди, вытягивает руки желая обнять Хоуп.

— Марсель, еще раз назовешь меня малышкой очень сильно пожалеешь об этом, — выкрикивает Хоуп отталкивая его от себя, к круглому деревянному столу и креслам.

— Хоуп, прошу тебя, нам нужно все обсудить, как семье, — вмешивается Элайджа грозя племяннице пальцем. — Вместе мы решим эту проблему.

— Отец обещал, что это на три дня, как и мама, но они исчезли на три недели, — говорит Хоуп. — Я понимаю, что они должны были защитить стаю, в волчьем обличье, отвести всех дальше от города. Почему правительство города решило возобновить отстрел волков? Столько лет стая Полумесяца жила в спокойствие и процветала. Что происходит? А если… Я не хочу думать…

— Мы работаем над этим, Хоуп, — кивает Ребекка. — Я вчера прочесывала территорию и болота. Новых трупов волков нет.

— Это должно меня утешать? Каждый день вы говорите мне одно и тоже, — более громко. — Супер! Дядя Элайджа, почему бы тебе просто отследить и не убить всех наемных охотников? Мэрию города? Вы убивали веками. Вам ничего не стоит остановить это иначе я решу все сама, просто взяв один из ядов тети Ребекки и узнав, где обедает мэр с помощниками, внушу официанту вылить яд, а пока все будут заняты подготовкой речи для поминок мои родители вернутся.

— Отличная идея, — раздается женский голос и только сейчас Деклан замечает стоящую в темноте, облокотившуюся о стену брюнетку, видимо Кетрин Пирс и вправду подобна хамелеону способность которого сливаться с предметами.

— Еще одно слово, Катерина, — угрожающее.

— И что ты сделаешь, Элайджа? Отправишь меня в очередную ссылку? Я согласна. Мальдивы? Бали? Лазурный берег? Или запрешь в монастыре с Библией или Евангелий, словно в средневековье, так напомню, что мы живем в двадцать первом веке, — пожимает плечами Петрова выйдя из темноты.

— Позже обсудим это, — отвечает Элайджа.

— Когда ты успела вернуться? — кашляет Деклан подойдя к ней ближе, — Кажется я не вовремя?

— Совсем не вовремя, милашка — повар. — кратко отвечает Пирс.

Смирение не в стиле Майклсонов. Как Хоуп Майклсон может быть спокойна? Ее должно утешать, что не видела могил и надгробных плит с именами родителей?

Родителей верните [живыми].

С тех пор, как Клаус и Хейли ушли в волчьем обличье бродить по лесам Луизианы гнев — все, что испытывает Хоуп Майклсон. Разумом же понимала, что так правильно и это сложное решение было необходимым для защиты стаи, во избежание новых смертей. В прошлом месяце уже потеряли друзей. Сердце же бунтовало, переживает за родителей, а в душе нет места ни для милосердия, ни для пробуждения таких светлых, теплых чувств, как дружба и любовь.

Гнев, который взывает к звериной сущности, заставляет кости ломаться и кричать от невыносимой боли.

Радужка глаз вспыхивает золотистым, еще мгновение, Хоуп падает на землю, из глотки вырывается подобие крика. Роман нависший сверху вскрикивает от боли — острыми зубами прокусила одежду, в награду оставила рваный, смертельный укус оборотня на плече.

— Не в мое дежурство, детка.

Может он казался бесстрашным, но неуязвимым перед укусом оборотня.

Видимо Роману было предначертано остановить ее от необдуманного поступка обратиться в волчицу, думая, что так будет проще отыскать родителей.

Видимо Деклану было суждено оказаться в самой гуще событий, от неожиданности роняет пакет.

Цель яда — сердце.

Итог — долгая и мучительная смерть приукрашенная галлюцинациями.

Хоуп понимает, что натворила спустя несколько минут, когда на глазах цвета моря выступают слезы, успокоилась и сумела соблюдать с нахлынувшими эмоциями.

Клялись же друг другу, что больше не будет никаких трагедий, а вышло вот как.

Хоуп кажется, что каждый хрип Романа отдает ударом грома в самое сердце. Отползти бы в самый дальней угол, заткнуть бы уши, пусть лучше все это будет кошмаром, ведь нелегко признать то, что причиной мучений любимого являешься именно ты.