Предсказание о Конце Света (G) (1/1)

Эбернот Блэквуд решительно настроился каждое своё утро на Рыбном Рынке встречать бодрым, полным сил и готовым нести ценное послание всем, кто пожелает – или нет – его услышать. Его вахта начиналась с раннего утра и заканчивалась только вечером. Весь день он непрестанно вещал о близящихся ужасах и грядущем за ними спасении. Поведение публики сложно было предугадать, но этот день явно выдался неудачным. У людей, несомненно, были дела поважнее, чем слушать его болтовню. Они шли на рынок за своим скудным куском пищи физической, но никак не духовной. Однако Эбернот старался не отчаиваться. – Близятся кошмары… Близятся потери и лишения… – продолжал вещать он, поддерживая громкость голоса достаточную, чтобы его было слышно издалека, но нельзя было упрекнуть за крик. – Земля разверзнется, и ужасы, уничтожающие сознание, вырвутся из неё на свободу… Никто не останавливался послушать, все проходили мимо, бросая на проповедника равнодушные взгляды. Даже иннсмутцы, обычно падкие на подобные речи, сейчас предпочитали обходить Блэквуда стороной. Ему, впрочем, было не привыкать. Постоянными слушателями его репетиций были стены в пустом поместье на берегу моря. Они не могли и смотреть. – Но вслед за тьмой и ужасом придёт спасение, – Эбернот будто начал убеждать уже сам себя. – Каждый сыграет свою роль! Каждый принесёт свой вклад в великое дело! Позитивной частью речи он часто увлекался. Она ему нравилась больше, чем перечисление бесконечных ужасов. Их он насмотрелся за прошедшие с Потопа месяцы предостаточно. Как-никак, часть его работы – это внушать людям надежду. В такие моменты он переставал видеть, что творится вокруг него, увлечённый собственными цветистыми образами, струящимися сквозь его разум. Когда он закончил, то уже не был одинок. Напротив него стоял единственный слушатель: высокий молодой человек, чьё лицо было Блэквуду хорошо знакомо. Подняв руки, он осторожно похлопал ему, мягко улыбаясь. Эбернот отвесил ему торжественный поклон. – Спасибо, что пришёл сегодня, Сесил. – Прости, что опять поздно… Но я полюбил опаздывать на твои проповеди. Всегда прихожу к самой лучшей части.