ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ. Под Дланью Сашия. Глава 8 (1/1)

Старый путник ещё немного помолчал, обдумывая, с чего бы начать… а потом заговорил, и голос его словно помолодел. ?— Ее звали Зарина… —?начал он,?— Она поступила в Пристань сразу на следующий год после того, как я получил свою грамоту. Мне тогда было двадцать шесть лет, ей?— восемнадцать… Так же, как и сейчас, в молодости я не стремился стать вольным наёмником: мне всегда больше нравилась стезя наставника, поэтому, окончив обучение, я так и остался в Пристани, где учился сам, в той самой, которую в последствие закончили и вы,?— он бросил взгляд на Алька и Рыску. —?Ну и разумеется, в первый же год мне дали небольшую группу адептов, среди которых я Зарину и встретил. В тот год она оказалась единственной поступившей девушкой?— такой милой, красивой, юной… Зара была истинная, чистокровная ринтарка с очень типичной внешностью: глаза как вишни, губки алые, косы чёрные… По её собственным словам, родом она была из знатной семьи, но невысокого ранга, откуда-то с востока Ринтара?— узнать точнее так и не пришлось… Я полюбил её с первого взгляда?— она меня тоже. —?Крысолов улыбнулся своим мыслям, немного помолчал и продолжал:?— О свадьбе я заговорил с ней уже через неделю после нашего с ней знакомства?— может, и поторопился, но она отнеслась к этому настолько легкомысленно! Словно я ей по городу прогуляться предложил: нет, что ты, я пока не хочу замуж! Да и вообще, как я вскоре сумел понять, учёба и дальнейшее путничье звание интересовали её куда больше, чем спокойная семейная жизнь: в семье, где она выросла, всегда катастрофически не хватало денег, и Зара мечтала, что став путницей и начав много зарабатывать, выберется из унизительной нищеты, при чём добиться всего желала именно сама. А вот я тогда был действительно готов всё бросить, покинуть Пристань, оставить все свои мечты, лишь бы быть с ней! Хотя, в итоге мы пришли-таки к соглашению: чуть более через год после нашего с ней знакомства, в начале зимы в общежитии Пристани забился дымоход, и топить печи стало невозможно. В ту зиму было очень холодно, и адепты мёрзли в своих комнатах, как забившиеся под стреху воробьи. Разумеется, всё быстро устранили и починили?— на то и столичная Пристань: уже через три дня всё отлично заработало… Но за эти три дня я сумел таки уговорить Зару переехать ко мне, и мы стали жить вместе. Так продолжалось четыре года, и чем дальше, тем сильнее я её любил,?— правда, стал ненавидеть лето, потому что на каникулах она, как и многие адепты, уезжала домой, к родным, и тогда я начинал с нетерпением ждать осени. Однако… эх… молодость есть молодость! Нашу размолвку с Зарой я спровоцировал сам… К сожалению, как и один мой хороший знакомый,?— Крысолов метнул на Алька быстрый взгляд,?— постоянством и верностью только одной женщине я никогда не отличался, и в один далеко не прекрасный день Зара, вернувшаяся из поездки к родителям чуть раньше, застукала меня с другой, и конечно же, тут же ушла от меня. И хотя, позже мы помирились, больше она в мой дом так и не вернулась… Отношения наши перешли на уровень встреч время от времени. И просто нам тоже не было: мы редкий день с ней не ругались. Но я любил её… Всё равно, любил. И ни щепки не сомневался, что и она меня любит. И… как бы там ни было, не смотря ни на подсказки дара, ни на простые логические измышления, я продолжал мечтать! Мне казалось, что вот исполниться то, чего Зара хочет, станет она путницей, успокоится и будет сговорчивее, а тогда снова предложу ей выйти за меня, и, возможно, она согласится. Но влюблённость многим отшибает разум, и я не отличался в этом смысле от большинства: был молод, влюблён, глуп, и не сумел понять что важно, а что нет. Я попросту не подумал, какая именно трагедия может в действительности произойти, и что, по сравнению с этой бедой, померкнут все остальные… Эх, что ходить вокруг да около? Окончив учёбу, Зарина стала крысой,?— жёстко, словно ставя перед этим фактом самого себя, произнёс Крысолов. Повисла тишина, которую никто не смел нарушить. Альк, наверное, хотел бы сказать какую-нибудь гадость в своей манере, но вместо этого взглянул на Рыску, вцепившуюся в его ладонь и устало кивнул ей головой. Она тоже ничего не сказала. Только поднесла его руку к своему лицу и, словно кошка, потёрлась о неё щекой, на миг закрыв глаза. ?— У меня в те времена,?— вздохнув, продолжил Крысолов,?— тоже был человек, которому я безгранично доверял, которого очень уважал и считал самым-самым?— мой учитель, старший наставник. Я обратился к нему с просьбой помочь, и он не отказал: похлопотал, и Зару-?свечу? отдали мне. Но это, как в итоге оказалось, было лишь начало моих бед. Наших с ней бед… Помнится, не зная, как помочь любимой, как облегчить её страдания, я, придя домой, развязал связанную крысу, комфортно устроил и стал судорожно соображать, что же мне теперь с ней делать: ведь в итоге получилось именно то, что мне даже представить было жутко! Моя Зарина?— КРЫСА??? Но злая на весь белый свет, проклинающая меня и потерявшая веру во всё и во всех в этом мире Зара не придумала ничего лучше как просто от меня сбежать. Что было со мной потом, когда в Пристани узнали о произошедшем, чем и как я был наказан за потерю ?свечи?, я не пожелаю узнать ни одному путнику да и просто человеку… Но Совет Коллегии всё же сжалился надо мной, и меня не казнили, но выставили непреложное требование: свою потерянную ?свечу? я обязан найти, живой или мёртвой, и доставить в Пристань, иначе… —?старик вздохнул,?— её место предстояло занять мне. Помню, как возвращаясь домой по ночному городу, потерянный и не представляющий, что мне делать и как дальше жить, выкрикнул в тишине небесам: ?Хольга, верни мне Зару! Я сдохну сам, но я спасу её, клянусь!? И как почти в тот же самый миг Зарина появилась передо мной словно по волшебству, абсолютно нагая, с растрёпанными волосами, заплаканная, но живая… и какую радость я испытал… —?старый путник отёр глаза и надолго умолк. Потрескивали в камине дрова, где-то за стеной шуршала мышь, тикали настенный часы, а Крысолов всё молчал, замерев, словно изваяние. ?— Всё оказалось очень просто,?— тихо и надтреснуто заговорил он снова,?— Зара появилась передо мной той ночью, конечно, не из воздуха, нет,?— сбежав от меня, она никуда не делась, так и крутилась где-то поблизости и раздумывала, не вернуться ли, поразмыслив уже и поняв, что без меня ей совсем конец, а со мной?— всё же есть надежда выжить. Почему и отчего она стала человеком и не превращается обратно в крысу, я тогда так и не понял: это дошло до меня уже потом, гораздо позже, через очень много лет. Да и не имело это, как оказалось, никакого значения: становясь человеком, ?свеча? всё равно оставалась ?свечой?. Опущу детали?— скажу лишь о том, что этой же ночью мы покинули столицу: оставаться в Ринстане было небезопасно, нужно было поскорее уезжать, и как можно дальше. Далеко мы и уехали?— на юг, в мой родной город, туда, где у меня осталась мать. Итак, признавшись во всём моей матери, мы с Зарой поселились у неё, в небольшом городе у самой границы. Я решил во что бы то ни стало найти способ спасти любимую, и так как в моём городе тоже была Пристань, в библиотеке её следующий год моей жизни и прошёл. Помнится, я перечитал за этот год больше книг, чем за всю свою предыдущую и последующую жизнь: я изучал фолиант за фолиантом, перелопатил все старинные рукописи и свитки, труды мудрецов и записки с наблюдениями рядовых путников. Я читал и читал, день за днём, час за часом, проводя в библиотеке дни и месяцы, систематизируя прочитанное и сопоставляя с тем, чему учился столько лет, но… всё это так ничем мне и не помогло, ибо на мой вопрос ответ был только один, вполне определённый и однозначный: я мог сделать для Зары только одно?— отпустить её по обряду, и других способов или хоть намёков на оные, я так нигде и не нашёл. Делать было нечего: время шло, и обряд оказывался единственно возможным способом спасти мою любимую. Но тут снова возникала проблема: мне нужен был ещё один путник для помощи в этом обряде. А ещё… Ещё требовалось моё как владельца ?свечи? желание её отпустить. И если надеяться на помощь своего учителя я мог (ведь однажды-то он мне уже помогал!), то желания отпускать Зару не имел никакого… Как и у вас, дорогие ученики, у нас с Зарой получилась очень сильная и прочная связка, мне страшно было её разрушать, тем более, что обо всех последствиях этого разрушения я точно знал, и это лишь во-первых! А во-вторых, Зарина была обижена на меня, так же, как и Альк впоследствии, и потому я прекрасно понимал, что как только её отпущу, она тут же покинет меня и вряд ли вернётся, и вот этого я боялся ещё больше. И потому я медлил. Тянул… Думал. —?путник вздохнул и с запоздалой укоризной, адресованной самому себе, покачал головой. —?Но так ничего больше и не придумал. А потом… Потом у Зары участились приступы безумия. Они и так имели место, но я старался, как мог, беречь её: совсем не зажигал, лишний раз не беспокоил, выполнял любое её желание… очень любил… За тот год, что мы провели с ней вместе в доме матери, были в нашей жизни и радостные моменты, но потом, гораздо позже, я понял, что она чувствовала… Это же словно праздник накануне твоих похорон! Это намного страшнее, чем просто один раз умереть. —?Крысолов некоторое время смотрел в никуда, а потом пристально вгляделся в Алька. —?Ты был во всём прав,?— кивнув, произнёс старый путник,?— мой учитель, отдав мне Зару-?свечу?, сделал это нарочно, зная, что отпустить её я не смогу… Прав так же и в том, что я и не отпустил её, и не смог использовать. —?он ещё раз вздохнул. —?И снова прав: в случае с тобой я пытался исправить и ту ошибку тоже… ?— Как она умерла? —?перебил наставника Альк. ?— Очень прозаично, хотя ей, наверное, и казалось иначе… Моя мать, у которой мы жили, держала мясную лавку в городе. И был у неё нож?— здоровенный такой, чуть ли ни с меч величиной, всегда очень остро заточенный… —?Крысолов помолчал, снова явно пытаясь справиться с болью, ибо есть раны, которые с годами не заживают: просто уходят вглубь и саднят каждый раз, саднят непередаваемо, стоит лишь дотронуться до них. —?Вот этим самым ножом она и зарезалась… Сначала высказала мне, всё, что думает, как ненавидит меня за трусость и то, что давно поняла моё нежелание отпускать её, а потом прямо у меня на глазах вскрыла себе сонную артерию… Зрелища ужаснее я в жизни не видел и врагу не пожелаю увидеть,?— он снова помолчал. —?Как только жизнь покинула тело несчастной Зары, я увидел… что на полу в луже крови валяется не окровавленная девушка, а просто крысиный трупик, хотя я так и не успел заметить, как такое вышло. Подобрав то, что осталось от любимой, я хотел было её похоронить, но… уж и не знаю, что нашло на меня… завернул в тряпицу, сунул в сумку и в тот же час навсегда уехал из отчего дома обратно в Ринстан, где и предъявил Коллегии, чего имел. За надлежащие исполнение выдвинутого Пристанью требования,?— а поймать или хотя бы убить сбежавшую ?свечу? обычно редко кому удаётся,?— меня простили, сняли все наложенные взыскания и позволили вернуться на путничью службу. Вот тогда-то ко мне моё прозвище навсегда и приклеилось… Однако и в столице я надолго не остался: грянула война, всех, кто был молод и силён, призвали, и я пошёл воевать в первых рядах, а после победы так на дорогах и остался, пока не постарел, и Пристань не призвала меня. А… дальнейшее вам хорошо известно. На этот раз тишина наступила надолго: требовалось время для осмысления услышанного. Всем. Рыске до ужаса хотелось обнять и попытаться утешить учителя, и будь они одни, так бы она и поступила, но в присутствии мужа и названного брата она этого сделать не посмела. А потом хозяйка дома вежливо постучалась в отведённую гостям комнату и попросила помочь ей с матрацами. Жар и Альк вышли следом за женой хозяина дома, и учитель с ученицей остались один на один. ?— А… почему Вы вдруг сравниваете себя с Райлезом? —?насмелилась спросить Крысолова путница. Тот невесело усмехнулся, продолжая смотреть в огонь камина. ?— А с кем ещё-то? —?спросил он. —?Законы и традиции Общины попрал и предал?— это раз; умом слегка тронулся, пусть и от любви, но однозначно?— это два; решил, что что-то могу сам, без помощи коллег и Пристани?— три. И ?свечу? отпустить, как и он, не смог… А хуже него потому, что он-то Алька ненавидел, а я Зару любил и всё равно?— не отпустил: кишка оказалась тонка!.. ?— Нет! —?жарко возразила Рыска: история потрясла её до глубины души! —?Это же только потому, что Вы боялись, что она Вас потом бросит! А вовсе не из-за жажды власти или сумасшествия, как Райлез! ?— Ох, доча, доча,?— по-стариковски прокряхтел Крысолов,?— ты ведь тоже боялась, что Алька держит с тобой только ?свеча? и тоже не хотела его терять, но страшнее этого страха для тебя были его страдания, и ты просто делала то, что тебе говорили… ?— Я мало что тогда понимала! ?— А если б поняла, если б имела такую возможность, то отпустила бы его. Не смотря ни на что?— отпустила бы, я уверен,?— подвёл итог путник,?— так что, не оправдывай меня: мне нет прощения, потому что сам себя я никогда не прощу,?— он резко поднялся из кресла и вышел, тихо притворив дверь.*** Луна светила в небе над заснеженным городком. С востока снова наползали облака?— тихо, крадучись, словно без участия ветра. Да и не было никакого ветра… А тишина стояла такая, что звук открывающейся двери показался жутким треском пополам со скрипом, отдающим сразу в мозги. Крысолов не обернулся?— так и продолжал стоять, скрестив руки на груди и глядя на луну, словно старый израненный волк, у которого уже даже нет сил, чтобы горестно повыть на равнодушное ночное светило, и остаётся лишь молча созерцать его. ?— Ну ты что? Пошли, холодно же! —?угрюмо буркнул за его спиной Альк. На морозе, после тёплого, заботливо протопленного дома, в накинутом поверх рубашки кожухе, его мигом затрясло. ?— Я думал, не ты придёшь,?— на миг обернувшись через плечо, бросил Крысолов. ?— Я её не пустил,?— сделав ударение на первом слове, произнёс Альк,?— она плохо себя чувствует… Да какая разница-то! Ты долго собираешься здесь торчать? ?— А может, я сегодня решил в каприз обваляться, как ты у нас обычно делаешь. Вот теперь стой тут со мной и суши мои сопли! —?полуворчливо-полушутливо ответил Крысолов, глянув на белокосого через плечо. ?— Ещё чего! Я сейчас уйду! —?пригрозил Альк. ?— Не уйдёшь,?— спокойно проговорил путник. ?— Ещё как уйду! —?саврянин взялся за дверную ручку. Наставник снова, но уже с усмешкой взглянул на ученика и напомнил: ?— Если вернёшься без меня, Рыска выскочит на улицу сама, тут же, и ты её не удержишь, а потом ещё и пилить тебя будет. Уверен, что ты этого не хочешь! ?— Ой, ладно,?— сдавшись, проворчал белокосый. Постоял немного молча и произнёс совсем другим тоном, уже не глядя на наставника:?— Я и не знал, что всё было так серьёзно,?— помолчал ещё. —?Но ты ведь сам не раз говорил: то, что нас не убивает, делает сильнее… ?— Или калеками,?— задумчиво произнёс старый путник,?— твои слова. Они ещё немного постояли и помолчали?— как раньше, как много лет назад. Альк чувствовал, что мороз уже забрался под рубашку и начал робко пока, но уже вполне ощутимо покалывать совсем недавно затихший шрам, но всё равно не торопил наставника. ?— Знаешь,?— сказал наконец Крысолов,?— было ведь время?— я жить не хотел. На войне смерти искал, да и после войны лучше не стало. И помогло мне только одно, уже потом, когда я вернулся в Пристань,?— мои ученики, и особенно один… Это ты, Альк! —?он повернулся, и саврянин смог разглядеть при свете луны его улыбку, а так же в очередной раз отметить: старый он уже. Совсем старый… ?— Да ладно,?— саврянин сдержанно улыбнулся в ответ. ?— Нет, это правда! И… я не мог позволить тебе погибнуть. Если бы тогда ты это понимал, тебе было бы легче! ?— Ну хватит уже… —?совсем смутился Альк. Таких откровений он никогда не любил: чувствовал себя неловко и старался поскорее сменить тему. А Крысолов, словно не слыша его, заключил: ?— Я очень благодарен тебе, что вызвал меня на этот разговор. И вообще рад, что вы все у меня есть. ?— Пошли уже, я замёрз,?— проворчал саврянин и добавил:?— Всё это я знаю. Но… раз ты такое уже однажды видел… то тоже… должен был понимать,?— тихо произнёс он, отведя глаза. И, наверное, всё это означало, что конфликт многолетней давности, что некогда возник между учеником и учителем, наконец-то исчерпан. ?— Если б не понимал, убил бы тебя без разговоров?— и всё,?— объяснил путник. —?Ладно уж. Закрыли тему. Ты расскажи лучше, как вы с Рыской-то наконец друг друга нашли? Я уж и не верил, что сойдётесь, а тут?— аж поженились! Альк довольно улыбнулся. ?— Не поверишь: мой отец нас свёл. —?сказал он. ?— Давно? ?— Да уже больше двух лет… ?— А сына… то есть, детей, ты видел? ?— Видел,?— вздохнул Альк, еле заметно улыбнувшись,?— дочку на своём седле от вески до столицы вёз, а с сыном… вчера ночью общался. Случайно встретились. Он тоже в строю. ?— Он же молодой ещё! —?удивился Крысолов. —?Ему же и шестнадцати нет! ?— Из дому сбежал,?— с гордостью, которую уже не скрывал, возвестил Альк. ?— Хаскиль! —?в тон ему заметил учитель, широко улыбнувшись. ?— Ну, а то ж! Старый путник посмотрел в небеса. Его беде было много лет… Он давно уже не страдал, пока не вспоминал о ней. Однако, и это были уже не более чем простые воспоминания. То же, что происходило вокруг сейчас, трогало его сердце гораздо сильнее, да и те, кого можно любить, у него теперь были?— а значит, жизнь не была напрасной. Забыть свою первую любовь ему было не суждено никогда, но теперь он наконец-то по-настоящему отпускал её. ?— Ты иди, Альк, раз тебе холодно,?— проговорил старый путник,?— я сейчас тебя догоню. Прикрывая входную дверь, Альк лишь успел заметить, как с неба снова посыпал тихий, пока ещё редкий снег, а на луну наползло облако, низкое, большое, пушистое, как пуховое одеяло. Ему и самому захотелось скорее в тёплую уютную постель, под одеяло, к Рыске,?— о, как же он устал сегодня! Но нужно было ещё дослушать то, что хотел сообщить Крысолов, а значит, спать было рано: сейчас, подумал Альк, наставник вернётся и разговор продолжится: старик ещё и половины не рассказал, отвлекшись на личное. Однако в комнате тсарил такой уютный полумрак, что думать ни о чём, кроме сна, было невозможно,?— тем более, что в комнате никого, кроме спящей Рыски не оказалось. На комоде ровно горела свеча, в камине мягко дотлевали угли, озаряя комнату красноватым светом, а девушка лежала всё там же, на боку и с закрытыми глазами, укрытая одеялом по самую шею. Узкую ладонь она подложила под щёку, а длинные чёрные волосы, чуть волнистые после кос, разметались по всей постели. Смотреть на спокойное, безмятежное, совсем молодое лицо её, слушать ровное сонное дыхание было без зависти совершенно невозможно. Да ещё так хотелось её обнять… ?Прилягу всего на щепочку. Даже косы расплетать не стану,?— подумал Альк,?— Тем более, Крысолов с Жаром же сейчас придут, если что, толкнут…? Но стоило ему прилечь, как Рыска, не открывая глаз, оплела его словно плющ, затянула в тёплый кокон, что с мороза показалось просто сказочно приятным, и Альк?— всего на щепочку! —?закрыл глаза.