ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. Переводчица. Глава 7 (1/1)

Врагов было не так много, да и половина из них уже пала в бою либо была смертельно ранена, но те, кто ещё остался в живых, были отличными бойцами, так что семерым сдерживающим их стражникам приходилось нелегко. Помощь высокого белокосого воина, выскочившего из-за угла и моментально успокоившего ещё двоих, пришлась весьма кстати.Альк быстро оценил обстановку. Главной задачей было?— не пустить никого в опочивальню, вон за те шикарные двери в два человеческих роста, украшенные золотом и драгоценными камнями. Двое воинов, стоящие спиной к этим дверям, пока справлялись с этим, как Альк успевал заметить краем глаза, но оба они были уже порядком изранены, а врагов всё ещё было больше, чем союзников.Скорее всего, изначально здесь стояло в карауле человека два-три, а остальные дежурили в коридорах. И никто явно не ждал подвоха от нападавших, наверное, увидев дипломатический знак и зная, что прибыли-то послы!Альк разумеется нещадно ругал себя за то, что не почувствовал угрозу, увлёкшись красотой своей переводчицы и ошалев от здешних законов и традиций, но это помочь уже ни коим образом не могло.А противники были вполне достойны его, что и немудрено: на такое дело не посылают кого попало. А уж когда к врагам подоспело подкрепление, стало и вовсе тяжело: всё, на что стоило рассчитывать?— так это продержаться до прихода новых воинов.Слева на лестнице, там, откуда Альк пришёл, уже слышался шум: бряцанье оружия, топот, голоса. Это немного радовало, но вздыхать с облегчением было более чем рано, и потому, продолжая разить врагов, он изо всех сил старался прорваться к дверям в опочивальню, но у него пока ничего не получалось.А потом вдруг из бокового коридора, скорее даже узкой галереи, вход в которую терялся в тени, выскочил высокий смуглый воин, на голову выше Алька?— и тоже с двумя мечами, которыми он мгновенно разметал в стороны мешающихся на его пути чужих (свои сами отскочили) и, не останавливаясь, нанёс сразу два прямых удара, отправив на небесные дороги обоих воинов, обороняющих двери. На то, чтобы вытащить клинки из тел, понадобились бы драгоценные мгновения, но этого не требовалось, потому что воин и не собирался их вытаскивать,?— наоборот, он оттолкнул их вместе с телами погибших… А потом выхватил из-за спины ещё два, одним из которых снёс голову подоспевшей стражнице, а вторым?— перерубил засов на дверях и исчез за ними.Остановить такого воина было бы равносильно тому, что бы остановить таран.Альк конечно оценил и ловкость воина, и изобретательность, но наглость манёвра, а тем более?— его успешность возмутили саврянина до глубины души! Привыкший быть во всём и всегда первым, Альк просто взбесился, и это неожиданно придало ему сил, а также помогло сломать ритм вращающихся перед ним клинков противника, а затем поднырнуть под них, ранить врага, угомонить ещё двоих и уже через щепку оказаться в покоях иргема, радуясь, что внутренний засов смуглый великан набросить не догадался, сделав ставку, видимо, на внезапность.Подумать, кто победит в единоборстве?— он или его враг? —?Альк не успел, потому что единоборства как такового и не предполагалось: смуглый уже стоял напротив иргема, прижав последнего к стене и уперев остриё меча ему в горло. Что беседы не получится, было ясно как день, потому-то и саврянский клинок, и надрывный крик:—?Сто-о-о-ой! —?сорвались в полёт одновременно.Воин обернулся на крик, похоже, не успев подумать?— всего лишь на миг, забыв о своём клинке и ослабив нажим… Но за этот миг светлейший иргем, тоже побывавший в своё время не в одной схватке, успел уйти в сторону, и клинок смуглого, который тот в следующую же щепку послал, не глядя, вперёд, наткнулся на стену. А самому воину в тот же миг прямо в шею вонзился Альков меч…Обычно после такого никто не способен на решительные действия, да и неизвестно, успел ли великан о чём-нибудь подумать, прежде чем мешком рухнуть на застилающую пол циновку, или же это было конвульсивное движение… но в следующий миг посол Савринтарского тсарствия Альк Хаскиль, схватившись за правый бок, тоже стал оседать на пол. Клинок врага, который тот успел швырнуть за щепку до своей смерти, не воткнулся в тело саврянина, но прошёл по верху, оставив длинный глубокий след от середины груди до правого бедра. Хлынувшая из раны кровь мгновенно залила пол, забрызгала мебель и стены…Падал белокосый уже без сознания и не слышал ни радостных возгласов стражников, одержавших-таки победу, ни испуганного вскрика иргемы, ни приказа Светлейшего срочно позвать и хоть из-под земли достать лучших лекарей… Не видел он и расширенных от ужаса глаз подоспевшей Марины?— и слёз в них.И, конечно, тем более не видел и не знал, как за сотни кинтов от этого места, за бушующим морем, за лесами и полями, за большими городами и крохотными, в несколько дворов весками, в далёком, занесённом снегом краю, в добротном доме на берегу озера неулыбчивая черноволосая девушка, держащая на руках засыпающую двухлетнюю малышку с золотистыми кудряшками, вдруг отдала её тётке, почувствовав резкую головную боль, и, пошатываясь, без тулупа вышла в морозную зимнюю ночь под испуганным взглядом мгновенно отложившего книгу сына-подростка. И как, закрывшись в сенном сарае, лучину корчилась она в похожих на предсмертные судорогах, заливая всё вокруг чёрной кровью… И как потом долго, глубоко дышала, отгоняя дурноту и пытаясь унять нервный смех и непрекращающиеся слёзы…Тётя Ульфина, уложив детей спать, сняла с гвоздя тулуп и вышла следом за девушкой.—?Ты где, Рыся? —?позвала она раз, другой, третий.—?Я здесь,?— раздалось наконец из сенника. Женщина поспешила туда.Накинув на путницу тулуп, тётя обняла её, пытаясь успокоить.—?Тёть, он умрёт… он умрёт!.. Я не смогла!.. —?надрывно, на вдохе и на выдохе рыдала Рыска,?— слишком далеко!.. Вероятность крохотная, а у меня уже нет сил… Я не могу-у-у!..Но, наверное, поэтому эти две женщины и нашли друг друга в этом непростом мире: одна из них чувствовала даром, а другая знала из жизненного опыта, когда человека следует утешить, а когда нужно заставить его собраться. Вместо привычного и обыкновенного для большинства женщин ?всё будет хорошо? или ?так угодно богам?, Ульфина от всей души залепила Рыске пощёчину и жёстко, безжалостно произнесла:—?Успокойся! Ты всегда могла и сейчас сможешь, если ещё не поздно.—?Не поздно. —?Рыска потёрла щёку, обиженно сопя, но уже перестав рыдать.—?А тогда давай ещё раз! —?велела Ульфина. —?И ты всё сможешь! —?напомнила она. —?А я пошла тебе баню топить, а то трое суток потом трястись будешь,?— и, поднявшись, вышла из сарая, чтобы не мешать.