ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. Тсарица-видунья. Глава 12 (1/1)

…?Ничего страшного, так бывает!??— уговаривала себя Рыска, уже две лучины сидя под деревом спиной к лагерю. Как и во все сложные моменты своей жизни, она вспомнила Алька в ту страшную ночь, когда ему впервые пришлось убить и его переживания по этому поводу… Даже ему тогда было очень плохо, и это не смотря на то, что он намного лучше владеет собой, чем она, что он?— мужчина и что с детства мечтал стать путником, а значит, наверняка морально готовился, что убить кого-то рано или поздно придётся. Ну, а ещё его сознание в тот момент захватила крыса, так что он мало что запомнил, осознал лишь потом… Рыска снова кинулась в кусты. Можно подумать, она хоть что-то запомнила! Даже не посмотрела и ничего не поняла, пока учитель не сказал… И тем не менее, ей было очень, очень паршиво, просто наизнанку выворачивало. Хотя, следует признать, что лучше уж так: пусть всё быстрее проходит, чем копить в себе горечь воспоминаний… Но семь человек! И четверо при смерти! И это война ещё даже не началась!.. О, Хольга, ну вот опять! Когда, наконец, стало немного полегче, Рыска отдышалась и прислушалась к ночным звукам: крикам совы, стрёкоту кузнечиков, шелестам и шорохам в близком лесу. Дождь давно прошёл, и в небе снова ярко светила луна, уже растущая, тоненький серп. Две недели назад они вот так же смотрели в ночь, на луну, только вместе с Альком… Как-то он там? Помнит ли о ней? Нет, понятное дело, что ему сейчас не до неё, но вот бы вспомнил, хоть ненадолго. Словно по волшебству, его образ возник перед глазами, да ещё почему-то одновременно появилось такое же ощущение, как тогда, на берегу Рыбки, перед наводнением: ощущение близкой и какой-то огромной, просто немыслимой беды. Альк стоял на краю обрыва, одетый в военный доспех, с мечами в руках, готовый к битве. Рыска никогда не видела его таким раньше… Далеко внизу плескалось холодное северное море, ещё не штормящее, но уже неспокойное. С неба потоками изливался дождь, тучи то и дело озарялись сполохами молний. На море в предрассветных сумерках покачивались корабли вражеского флота, и было их так много, словно это и не корабли вовсе, а опавшие листья в ручье. А вверх по скалам поднимались враги,?— настолько многочисленные, словно это были не люди, а муравьи, но гораздо более воинственно настроенные, до зубов вооружённые и выкрикивающие какой-то единый боевой клич, сливающийся в нестройный гул. Альк тоже был там не один, но количество его соратников значительно уступало количеству врагов. В такой схватке победить нечего было и пытаться… Если только не… Так, словно он был рядом, Рыска услышала его голос: ?— Помоги мне, я никогда не просил… А потом, холодно взблеснув в свете озарившей их молнии, закрутились его клинки. Альк вступил в битву с врагами?— отчаянно и безнадёжно, но как всегда легко и красиво. …Дёрнувшись и неслабо приложившись головой о ствол дерева, Рыска проснулась, не сразу осознав произошедшее. ?— К Сашию такие сны, —буркнула она и, поморщившись от боли, осторожно поднялась на ноги. Всё тело затекло, рана снова о себе напомнила, да вдобавок, из-за сырости и поднимающегося из низин тумана, девушка продрогла так, что зуб на зуб не попадал. Хотелось поскорее добежать до шатра, где было хотя бы относительно тепло, но она смогла лишь ковылять с остановками, иногда шипя от боли. Когда, наконец, путница добралась до лежака и легла, натянув покрывало до подбородка, до неё дошло, что именно с ней случилось и почему это её так трясёт. Получалось так, что каким-то непостижимым образом, во сне, она смогла поменять дорогу Алька, и теперь его жизни ничего не угрожало. Ледяной страх за него отпустил, и впервые с момента расставания в Чеговицах Рыска могла быть за него спокойна. ?— Благодарю тебя, о Пресветлая! —?прошептала девушка, тяжело дыша и отчаянно борясь с подступающими рыданиями. Десяток щепок она молча плакала, вознося богине благодарственные молитвы, а потом ей стало так плохо, что даже боль в свежей ране показалась незначительной. Голова разболелась, дар практически сошёл на нет, из носа потекла кровь, а обычный озноб перешёл в судороги. Перетерпеть такое состояние нечего было и рассчитывать: с этим нужно было срочно что-то делать. Мучаясь вопросом, что же такое они смогли сделать, путница поднялась снова, на ощупь нашла свои вещи, кое-как оделась и покинула шатёр, чтобы не мешать учителю спать. На краю лагеря продолжали гореть костры, и народ возле них тоже нашёлся. Были тут и трое тсецов, один из которых стоял поодаль, вглядываясь в темноту, а двое других травили у костра байки, и кухарь со слугами, которые то ли ещё не ложились, то ли уже встали, чтобы успеть вовремя приготовить завтрак для Его Величества и свиты, и ещё несколько человек, в основном из обслуги, которым по тем или иным причинам не спалось в эту ночь. Рыска отвела в сторонку одного их тсецов и шёпотом обратилась к нему: ?— Прошу прощения, у Вас выпить не найдётся? У мужика на лице отразилось недоумение: видимо, он истолковал Рыскину просьбу по-своему, решив, что начальник охранения таким образом пытается выведать, не пьют ли его подчинённые в карауле. ?— Да как вы можете, госпожа путница? Мы не пьём! —?клятвенно заверил её тсец. ?Расскажи это своей бабушке?,?— чуть не вырвалось у Рыски, без помощи дара почувствовавшей запах алкоголя от мужика. Но вслух она сказала лишь: ?— Да мне это безразлично, пьёте вы или нет: я хочу выпить. Я бы купила, если у вас есть: мне срочно надо согреться. Тсец, разглядев, наконец, что у путницы заметно дрожат руки и вспомнив, что она ранена, сразу успокоился и стал сговорчевее. ?— А-а… Так у нас мало,?— признался он. —?Вы сходите к кухарям, у них завсегда припасено в дорогу. Главный кухарь оказался понятливее: сразу кивнул, а затем пошарил по походным мешкам и ящикам и извлёк на свет две бутылки, предложив Рыске на выбор: обычное вино или ледяное. Девушка попросила сварить для неё варенухи, а пока напиток готовился, решила погреться у костра. Наконец, ей вручили большую глиняную кружку, такую, из каких обычно пьют пиво, но горячую и с курящимся над нею парком. Рыска приняла её дрожащими руками и с благодарностью сделала несколько глотков. Выпив половину, она попросила сварить ещё, а сама снова уселась поближе к костру на чурбачок. По опыту она знала, что варенуха тут надолго не поможет, но главное было дотерпеть до утра, а там уж проснётся господин лекарь, и, возможно, что-нибудь посоветует. Как только Рыске немного полегчало, мысли её вернулись к Альку. Понять, что с ним, как он, она так и не могла, но беспокойство так больше и не нападало. Наверное, можно было вздохнуть с облегчением. Рыска уставилась в костёр. От варенухи тело её расслабилось, и головная боль, и боль в ноге, хотя и не прошли окончательно, но потеряли остроту и значение, как оно обычно и бывает при небольшом опьянении. Однако, ложиться спать путница пока не собиралась: правильнее всего было ещё немного посидеть у костра и погреться. Кухарь подал ей ещё одну кружку с дымящейся жидкостью и ушёл по делам, позвав с собой слуг. Тсецы тоже растворились в темноте. Рыска осталась у костра одна. … —?Да давайте лучше здесь, у костра посидим, тут теплее,?— услышала она женский голос, и из темноты в круг света вышли три женщины. Две были одеты как служанки, третья?— как госпожа. Служанкам было лет по сорок, дворянка же, бледная и тощая как моль, смотрелась ровесницей Рыски или чуть моложе. Все трое принадлежали к саврянской нации?— на соответствующем языке и говорили. Общались они на равных, видимо, потому, что бутылка вина, которую держала в руке одна из служанок, была далеко не первой,?— да уж, чудные дела творятся прямо под носом у Его Величества! Служанок этих Рыска сегодня уже видела: они трудились при тсарской полевой кухне, знатная же девица, судя по всему, следовала на север в свите тсаря, чтобы под надёжной охраной добраться до Саврии целой и невредимой и, возможно, была дочерью кого-то из приближённых монарха или его супруги. ?— А это ещё кто? —?спросила дворянка громким пьяным шёпотом у путницы за спиной. ?— Да не шепчите! Она по-нашему, небось, не понимает,?— успокоила её первая служанка. —?Путница это, та, которая сегодня в одиночку тьму народу положила. ?— А-а… А чего не спит? ?— Да откуда я знаю? Рыска на миг снова почувствовала дурноту, но смогла отдышаться, а потом сделала большой глоток варенухи, и всё как будто прошло. Уходить от костра Рыске не хотелось: возле огня было всяко теплее, чем в шатре, а спать что-то не тянуло. Да и забавно, если честно, было послушать, что при тебе скажут те, кто думает, что ты их не понимаешь. А говорили женщины, которых поравнял алкоголь, на весьма банальную, но неисчерпаемо интересную тему: о мужиках. Ну, и всё, что касается этого тоже приплеталось к теме. Однако, позлословив немного и посмеявшись, женщины переключились на другой, ставший вдруг более интересным для них объект,?— собственно, на её, Рыскину, персону. … —?Интересно вот: а кто ей тот путник, который с нами от столицы едет? —?спросила одна из служанок. ?— Ясное дело, кто,?— прыснула вторая,?— ушли в один шатёр, что ж тут неясного может быть? Служанки грубо и несколько хрипло заржали в унисон. ?— А вот и нет, не угадали! —?стараясь сохранить надменный тон, отличающий госпожу от простолюдинок, но не в силах бороться с собственным заплетающимся языком, проговорила дворянка. ?— А кто же он ей? —?полюбопытствовала первая служанка. ?— Отец! Он её дочерью называл! Я слышала: я-то по-ринтарски понимаю! —?выпалила нетрезвая девушка таким тоном, словно это её заподозрили в связи со стариком. —?Тем более, у неё есть любовник, да такой, что с ним никто бы связываться не захотел, и тоже путник! ?— А Вы откуда знаете? —?в один голос спросили тётки. Судя по тону, у них все поджилки затряслись от предвкушения сплетни. ?— Хи-хи,?— жеманно хихикнула девушка. —?Да это при дворе все знают! Это Рысь, любовница Алька Хаскиля. Он знаешь кто? Сын бывшего посла Саврии в Ринтаре! На щепку вотсарилась тишина. ?— Подождите! —?возразила вторая служанка,?— а с чего Вы решили, что это именно она? ?— Ха! Да я сто раз слышала, что у Алька Хаскиля есть любовница и что она путница! —?припечатала дворянка. ?— Хм… так мало ли на свете путниц, госпожа? —?возразила первая служанка. ?— Да вы седло-то её видели? С его гербом? Это она, точно вам говорю! Ик! Такие вещи просто так не дарят! —?заверила девица. Служанки снова затихли, переваривая услышанное. ?— Не может такого быть,?— теперь возражала вторая служанка. —?Зачем это сыну посла такая нужна? Рыска вспыхнула и чуть не обернулась: ну да уж, конечно! Вас ещё забыли спросить! ?— А что такого-то? Она вроде ничего,?— произнесла первая. ?— Она по манерам?— весчанка, и вообще?— мужик-мужиком. Разве на такую может сын посла позариться? Дворянка посмеялась и тоном, полным превосходства, объяснила бабам: ?— Так потому-то она и любовница, а не жена! Что же здесь непонятного? Теперь смеялись все трое. Рыска кумушек не видела?— они уселись на бревне сзади неё. Но выражение их лиц путница вполне могла себе представить. Она тихонько улыбнулась, решив всё же не вмешиваться: пусть-пусть поговорят! К сплетням ей было не привыкать. Всю жизнь, сколько она себя помнила, сплетни роились вокруг неё не хуже потревоженных пчел. То люди судачили о том, откуда она взялась с такими глазами в ринтарской веске, то почему они с Жаром вместе ночуют на одном чердаке; в Пристани её моментально окрестили дочерью Крысолова, а после первого визита к ней Алька стали со смаком обсуждать их отношения, хвала Хольге, было о чём посудачить, ибо её пьяная выходка в кормильне не прошла незамеченной. И вот что интересно: людям было вполне достаточно двух вскользь брошенных слов, какого-нибудь крошечного, но всем заметного события?— и сплетня раздувалась до размеров Главной площади столицы! Детали народ прекрасно придумывал самостоятельно. И именно поэтому Рыска сейчас понимала: обернись она, дай понять, что прекрасно понимает по-саврянски, разгони поддатых дур?— и сплетни только укрепятся! Да и честно говоря, плевать ей на это было. Считают её дочерью учителя?— так это же хорошо! Она была бы счастлива, если бы этот достойный человек был её отцом, тем более, что они давно друг к другу именно так и относятся: как отец и дочь. А по поводу Алька… Он теперь вдовец. Ему эти сплетни, надо думать, безразличны, а уж ей и подавно. А то, что она весчанка по рождению и благодаря своему ремеслу стала слегка мужиковатой?— так это же не сплетни, а правда; на что здесь обижаться? Рыска немного согрелась и от костра отодвинулась, а женщины продолжали свою беседу, уже совершенно не обращая на неё внимания. Теперь дворянка вела сольную партию. ?— А ещё, девочки,?— гордо сказала она,?— я в прошлом году с Альком Хаскилем сумела лично познакомиться! ?— В каком смысле? —?спросила вторая, более скептичная служанка. Послышалось бульканье?— видимо, высокородная госпожа приложилась к бутылке, после чего смачно рыгнула. ?— В том самом! —?заявила она. —?У нас в замке бал давали. Так Альк нас посетил! Вместе с женой, разумеется. Так вот, пока его бессловесная половина общалась со старухами, мы с посольским сыном… слегка прогулялись ко мне в комнату… Ик! Одна из служанок глубоко вздохнула, а другая спросила: ?— И как же теперь Вы, госпожа, собираетесь выходить замуж? —?зависти в её голосе не было,?— скорее сочувствие и жалость, как к кому-то, кто болен на голову, но недуга своего не признаёт и даже гордится им. ?— Да ерунда это! —?как о чём-то незначительном, проговорила девица. —?Зато есть теперь, что вспомнить! Знаете, какой мужчина? Незабываемый! А какие он мне комплименты делал! С ума можно сойти! Ик! Ой… прошу прощения… —?дворянка вдруг сорвалась с места и весьма резво ринулась в кусты. Рыска еле слышно вздохнула. Если б девица знала, что она её понимает, была бы она так разговорчива или нет? Может, чего нового рассказала бы… Хотя, пожалуй, ей в таком состоянии всё равно. Да-а… Вот на счёт комплиментов?— это она зря: от Алька такого в жизни не дождёшься. Рыска уже собралась было уйти, как вдруг вторая служанка быстро-быстро заговорила: ?— Слушай, что расскажу: я тоже этот герб на седле её заметила и показалось мне, что я где-то его уже видела, только вспомнить не могла, где и когда. Так вот, я его видела, когда к своей сестре в гости ездила! А сестра у Хаскилей в замке служит… ?— И… что? ?— То, что у них там до сих пор право первой ночи сохранилось. Представляешь? ?— Да ладно! ?— Хольгой клянусь! Так вот, когда моя сестра семь лет назад замуж выходила, ей как раз ночка с господином и перепала! Первая служанка хмыкнула. ?— Так может, и не с ним: он же там наверняка не один! ?— Да с ним, с ним,?— уверенно произнесла тётка,?— Я же помню: она его по имени называла!.. Так вот, она такая довольная осталась! Только ей теперь есть с чем сравнить, и оказалось так, что муж её господину и в подмётки не годится, ни с какой стороны. Так вот, она до сих пор по нему и сохнет! Служанки помолчали. ?— Да-а… —?мечтательно протянула первая. —?Везёт же некоторым! А ты его видела? ?— Конечно! Она мне его в первую очередь показала! Издалека, но я рассмотреть успела. ?— И как? —?выждав, спросила женщина. Томное придыхание. ?— Сестра, наверное, не соврала… Тут только от одного вида в обморок упадёшь, а если представить всё остальное… Я прям обзавидовалась! Такого б хоть на раз, чтобы узнать, как оно бывает… ?— Да ну, зачем? —?вздохнула первая с горечью. —?Чтоб потом вспоминать и злиться, что у тебя в жизни всё совсем не так? ?— Саший его знает… Дуры мы, бабы. ?— Эт точно. Женщины немного помолчали, булькая вином. ?— Что-то благородной нашей долго нет,?— спохватилась вторая служанка. —?Пойдём посмотрим, куда девалась. А то отвечай потом перед Его Величеством! ?— А нам-то что? —?первая хохотнула. —?Она хоть и благородная, а оторва ещё та! Да пошли уж, а то волки ещё съедят… Судя по доносящимся из кустов звукам, волкам такое блюдо тоже по вкусу бы не пришлось, но женщины всё равно поднялись и пошли разыскивать в кустах госпожу, упившуюся не хуже портового грузчика. Но Рыске было уже не до этого, да и вообще не до них. Уж лучше бы, думала она, лежала и тихо тряслась в шатре или сразу разбудила учителя,?— да всё что угодно лучше, чем стать невольным слушателем таких откровений… Конечно, ничего нового или необычного Рыска снова не узнала. Ещё давно, во время своей учёбы в Пристани, где Альк был в своё время весьма заметной фигурой, Рыске не раз приходилось слышать, что ненаглядный её то ли учиться пошёл после неудачи в первой любви, то ли уже во время учёбы у него эта любовь и случилась, но такое было даже логично, ибо трудно представить себе нормального мужика, у которого к двадцати четырём годам не было бы в прошлом подобной истории! Собственно говоря, многие встают на путь к делу всей жизни именно потому, что тяжело пережили первую потерю?— да Рыска и сама подалась в Пристань среди прочего потому, что хотелось заполнить душевную пустоту после расставания. Возможно, у Алька тоже было в жизни нечто подобное… Да и о праве первой ночи в замке Хаскилей она слышала, на этот раз?— лично от Алька, тайны тут не было. Но на душе почему-то вдруг стало невероятно, невозможно паршиво. Ощущение было такое, словно посреди улицы штаны на самом интересном месте порвались. И что, теперь вот так всю жизнь, что ли, будет? Нет, то, что Альк нравится всем женщинам без исключения, Рыска давно успела заметить и смирилась с этим фактом. Но дело было не в них. Дело было в нём самом. Альку тоже всегда очень льстило женское внимание. Он всегда и с удовольствием пользовался каждым подобным случаем, заигрывая как с дамами, так и с бабами. Это по большинству было несерьёзно, больше в шутку, и от подобных его шуток она, Рыска, когда-то и сама с ног до головы заливалась краской. Но ведь не всегда же так было! Порой жеи, наверняка, нередко, доходило и до дела!.. С годами она, конечно, поняла, что бороться с этой чертой его характера бесполезно, да и нормально это для здорового красивого самца. Но ей самой это было не то, что неприятно?— она просто растерзать была готова любую посягнувшую на Алька или же просто оказавшуюся поблизости женщину! Пожалуй, именно ревность помогла ей и догнать Виттору, и победить: у них личные счёты. Но вот что теперь было делать? Конечно, то, что её любимому не грозит смерть, было прекрасно, и шанс быть вместе вырисовывался всё чётче. Да вот только возник новый вопрос: хочет ли она с ним быть? После таких событий Рыска сильно сомневалась в этом. Нет, её любви не суждено пройти никогда, она теперь точно это знает. Но, похоже, не напрасно ей казалось, что искать друг друга может и не захотеться, не напрасно она чувствовала, что они расстаются навсегда… Наверное, и правда, слишком долго она была одна и привыкла считаться лишь со своим мнением. А её мнение на этот раз было таково: с неё хватит! Не хочет она всю жизнь случайно натыкаться на Альковых бывших или случайных. И если что-то из этого ещё можно было бы понять, вроде первой любви или права первой ночи, прописанного в законе тсарствия, то как объяснить вот такие моменты, где главная героиня?— вот такая пьяная овца и и же с нею? Или ребёнка, родившегося у Витторы от Алька, хотя он довольно убедительно говорил, что в глаза девицу никогда не видел? И это всего лишь несколько примеров. А сколько их вообще, этих женщин, успевших урвать кто-то ночь, кто-то неделю, кто-то грязные обжималки где-нибудь в каморке, а кто-то, как она сама или Виттора, ребёнка?.. Что на это сказать? Как обычно: поздравляю, госпожа путница, Вы дура! Таких как Вы у Алька Хаскиля?— что песка на берегу. Слишком многого Вы хотели от него, но получили как обычно лишь головную боль. Поднявшись, Рыска уныло побрела в шатёр. Нет, она не имеет ни малейшего желания делить своего единственного мужчину с тысячами тысяч посторонних женщин. От осознания своей вторичности ей ещё хуже, чем от одиночества, и потому… потому это самое одиночество она и выбирает. С Альком всё хорошо: он жив, и беспокоиться больше не о чем, а уж если случится что-то, она теперь, похоже, и на большом расстоянии сможет помочь. Как и он ей… А потому нет ни одной объективной причины продолжать сходить с ума.