ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. Тсарица-видунья. Глава 5 (1/1)

— Госпожа путница, Вас зовут, — окликнул её вор, и она села на нарах. В камере было темно. — Кто? — хрипло спросила она со сна, но быстро сориентировалась: кто ж тут ещё мог звать? Стражник, конечно, — вон стоит у решётки, звенит ключами. Рыска нехотя поднялась, подошла к нему ближе. — Выходи, путница, к тебе там пришли, — беззлобно бросил тот, затем открыл замок и выпустил ничего непонимающую девушку в освещённый чадящими факелами коридор. Интересно, кто это к ней пришёл? — Да не боись, лекарь там, в кабинете он. Иди, ждёт тебя! — жизнерадостно пояснил мужик. Второй стражник с мечом наголо стоял рядом — на всякий случай. Путница оценила на глазок своих тюремщиков, прикидывая, не попытаться ли ей сбежать. Один, тот, что держал на изготовку меч, был слишком зелен, чтобы быть таким уж хорошим бойцом, и выхватить ржавую, явно тупую орясину, привычки к которой у него явно не чувствовалось, было бы плёвым делом. Второй стражник, тот, что отпирал её камеру, был уже достаточно стар, но судя по выправке, раньше служил в тсецах, и потому с ним пришлось бы повозиться. Но ни эти двое, ни третий в другом конце коридора Рыску не беспокоили: с ними она бы запросто справилась… А вот с толпой, которая не желала расходиться, не смотря на позднее время — нет, и потому мысль о побеге была для неё неприемлема. Пришлось просто покорно идти туда, куда повели. Скрипнула обшарпанная дверь, и Рыска оказалась всё в том же помещении, где накануне общалась с наместником, только подсвеченным тусклым масляным светильником. На столе, заваленном бумагами, лежали Альковы клинки — градоправитель не посмел сразу забрать, побоялся, а значит, она всё сделала верно. А за столом путница увидела человека в белом одеянии — и чуть было не бросилась его обнимать: вот куда вывел слепой поворот! Облегчённо вздохнув, она опустилась перед лекарем на стул и после взаимного приветствия обратилась к нему: — Попросите стражников выйти. У меня интимная проблема. Лекарь понимающе кивнул. — Слышали, господа стражники? Прошу вас выйти! — Может ещё ковровую дорожку ей до камеры постелить? — зареготал тот, что постарше. — Так лечи, тут всё равно ни Сашия не видно, а мы отвернёмся! — Господин стражник, имейте уважение к даме! — повысил голос лекарь. — К даме! — снова заржал мужик. — Да ты знаешь, кто она? Это ж убийца! — Мне это безразлично, у меня свои принципы, — с достоинством ответил оппонент. — Для меня это в первую очередь человек, который ждёт моей помощи, к тому же — женщина. Да и вообще, я на Вас пожалуюсь, и делу конец! — пригрозил он. — Да ладно, ладно, подавись, — пошёл на попятную старший стражник и бормоча: ?чего я там не видел??, вышел за дверь, не забыв, впрочем, прихватить с собой мечи. Молодой семенил следом. — Смотри, грязными руками не лапай! — бросила Рыска. — Тебе-то теперь какая разница? — огрызнулся тот. Как только дверь за стражниками закрылась, Рыска вскочила со стула, и, подбежав к лекарю, зашептала ему буквально на ухо. — Послушайте, господин лекарь, Вы меня, скорее всего, не помните, но мы с Вами знакомы. Десять лет назад вы ухаживали за девушкой по имени Вериша и угодили в тюрьму из-за жемчужного ожерелья её госпожи, которое изгрызли крысы… — и она как можно более сжато и чётко изложила свою историю. — Так это были Вы… — печально заключил лекарь. — Простите, я, к сожалению, Вас совсем не помню… — Не я. Мои друзья, — возразила Рыска. — Я лишь уговорила их это сделать. Лекарь вздохнул. — Всё равно: спасибо Вам! А Веришенька теперь моя жена! У нас трое детей! — с гордостью и теплотой сообщил он. — А вот госпожа Лестена умерла, два года назад, от обжорства. — мужчина помолчал и задал так мучивший его вопрос: — Только я вот не пойму: зачем тогда Вы убили столько людей? — Я этого, разумеется, не делала, — покачав головой, произнесла Рыска. — Это ошибка! Кто-то подставил меня… Пожалуйста, поверьте! Лекарь думал не более трёх щепок. — Мне кажется, Вы говорите правду… — тихо и печально сказал он наконец. — Не может быть, чтобы человек, способный помочь случайному знакомому за десять лет мог так сильно измениться… — он снова помолчал, соображая. — Чем я могу помочь Вам в знак моей благодарности? — спросил он со вздохом. Рыска просияла: вот если бы все были такие догадливые! Она мгновенно схватила со стола бумагу, обмакнула перо в чернильницу, — благо, всё нашлось прямо тут же, — и написала: ?Позаботьтесь о своей безопасности, на Вас и Его Величество готовится покушение. Я попала в тюрьму, и мне грозит казнь. Буду признательна, если поможете. Заранее благодарю. Рысь?. Далее она поставила число и название города, а после подула на бумагу для просушки и, свернув её, отдала лекарю. — Кому это передать? — спросил он. — Её Величеству. И как можно скорее. У лекаря на щепку вытянулось лицо, но он быстро сумел с собой совладать. — Это в Ринстан надо ехать? — Да, конечно. — Вы уверены, что Её Величество сейчас именно там? — Уверена, — кивнула Рыска. — Тогда… Да, конечно, как скажете… Но разве мне поверят? Рыска сдёрнула с пальца кольцо Её Величества (единственное, что у неё не отобрали, рассудив, что такие кольца просто так не дарят, а если что, можно снять и с трупа) и отдала лекарю вместе с письмом. — Прошу Вас, поторопитесь! — попросила она. — Выехать надо прямо сейчас. Дорожные расходы я разумеется оплачу, когда выберусь… Если выберусь, — поправилась она. — О, какие глупости! — отмахнулся лекарь. — Давайте теперь я обработаю Вашу рану, чтобы никто ни о чём не догадался. Он взялся за дело и очень быстро справился, ибо ничего страшного в Рыскиной ране не было: она оказалась всего лишь небольшой ссадиной. — Ну всё, — заключил лекарь, собирая в сумку свои снадобья, — я пойду. И прямо сейчас выезжаю. Храни Вас Хольга, госпожа путница! Ещё раз, спасибо и удачи Вам! Лекарь вышел, а Рыска снова присела на стул. — Видишь, ты был неправ… — тихо проговорила она, — добрые дела нужно делать! Вскоре за путницей пришёл стражник и повёл её обратно, однако проходя по коридору, путница обратила внимание на поломойку, замотанную в платок и не смотря на поздний час неумело гоняющую веником пыль по коридору: что-то словно царапнуло, как обычно и бывало, когда ей встречался кто-то, как и она, облечённый даром. ?Видунья, что ли? — подумалось ей, — Тоже, наверное, как я когда-то, понятия не имеет о своих возможностях… Да ладно, мне-то сейчас точно не до этого?. Улёгшись в камере на нары, Рыска ещё долго думала. Кто её подставил — а что подставили, в том не было сомнений, она поняла. Это однозначно сделала Виттора: не зря они встретились тогда в Чеговицах! Почуяла, змея, что именно её личность Рыску и интересует, решила убрать с дороги. И мечи Рыскины утащила она: это было сделать проще простого, ибо в комнате, где путница оставила своё оружие, до утра никого не было при нараспашку открытой двери. Скорее всего, хотела обезвредить её по дороге: напасть на безоружную и тихо-мирно, без проблем прибить, да не подрассчитала, что Альк отдаст ей свои клинки, а они намного смертоноснее тех. Пришлось тсарице-видунье слегка изменить планы. То, что Виттора всю дорогу была где-то поблизости, буквально сопровождала Рыску — это было понятно. Вопросы состояли в другом: почему Рыска не почувствовала присутствие чужака, тем более, чужака, носящего дар? И как, когда могла Виттора выкрасть у неё грамоту и подложить медальон? Что в этой видунье такого особенного, раз даже Альк не смог с ней справиться? Что она делает с людьми, если в её присутствии невозможно сдвинуться с места? Да и в город этот её, Рыску, словно направило что-то… Получается, тсарица-видунья может менять дороги даже другим видунам? Эх, если б кого-нибудь спросить об этом или почитать что-нибудь на тему… Но жизнь такой возможности, как обычно, не даёт, и её вообще очень даже вероятно сейчас потерять, эту жизнь… Конечно, есть надежда на лекаря, но в любом случае придётся ждать, и вот это труднее всего. Самое лучшее, решила Рыска, лечь и выспаться. В этой камере её теперь никто не тронет, та же Виттора тут не страшна: спасибо решёткам и страже. Дело её застопорилось: без защитника суда не будет. Только бы лекарь успел предупредить Её Величество, пока эта сволочь до неё не добралась!.. Но дар подсказывал, что он успеет, что без проблем доберётся до столицы, и это радовало, хотя и было несколько странно. …Перед тем, как уснуть, путница взглянула на дорожку лекаря и увидела, что та была всего одна, прямая и широкая, с благополучным исходом, словно кто-то её уже подправил. Лекарь доберётся до столицы дня за три, может, за четыре, да ещё день там ему на всё про всё. Чтобы Её Величество отказала ей в помощи, быть не может: Исенара, как за два года успела понять Рыска, человек надёжный, благодарный и преисполненный долга, к тому же, облечённый властью. Оставить в беде своего человека тсарица не способна. Плохо то, что она в положении: это делает женщину слабой и толкает на необдуманные поступки, но, к счастью, она там не одна, есть кому ей подсказать, что следует делать. Одной лишь грамоты от Её Величества, доставленной с нарочным наместнику лично, будет достаточно, чтобы Рыску отпустили, и тогда… Но в первую очередь пусть монархи усилят свою охрану: их жизни для государства, безусловно, важнее, чем её. Хотя и умирать самой молодой путнице тоже очень не хотелось. Как и отправлять на небесные дороги кого бы то ни было ещё… Среди прочего, Рыске было не понять, зачем этой кровожадной стерве понадобилось убивать столько народу? Неужели только из любви к процессу? И ещё мучил вопрос: а если удастся выбраться и добраться до Витторы, если жизнь столкнёт их в единоборстве, сможет ли она, Рыска, хладнокровно вонзить клинок в живое тело, пусть это и тело врага? Не дрогнет ли у неё рука? Ведь раньше ей убивать не приходилось. Стоило об этом подумать, как воображение вкупе с даром подкинуло парочку не особо приятных картин, и спать расхотелось. Рыска повернулась на бок, подпёрла голову рукой. — Слышь, воришка, — позвала она от нечего делать, просто чтобы отвлечься от своих мыслей, — тебя как звать-то? — Зовите Кротом, госпожа, — ответил парень. — Домушник, что ли? — догадалась Рыска. — Да, — гордо возвестил Крот. — А Вы правда путница? Рыска хмыкнула. — Нет, просто крыс люблю… Ну, конечно, правда. Рысь меня зовут. — Ух ты! А я про Вас слышал! Это Вы тогда Новую войну остановили! — восхищённо воскликнул парень. — Нет, всё не так было, — с горечью, слегка задумчиво и, наверное, излишне откровенно, возразила Рыска. — Я там была ни при чём… — перед глазами её замелькали картинки прошлого, и она лишь молча, ностальгично вздохнула: в те нелёгкие дни краткие моменты радости, что внезапно выпадали меж тяжёлых испытаний, были настолько остры и ярки, что помнить теперь хотелось только их… — А кто же при чём? — спросили её. — Это Хольга свою волю явила, — произнесла путница, словно очнувшись. — С чего ты вообще такое взял?.. — А я два года в Пристани учился, слышал про Вас. У Вас, говорят, отец — старший наставник, — сообщил парень. — Да-а? — удивилась Рыска. — И как же ты учился? У тебя же дара нет! — Потерял, — со вздохом развёл руками Крот. — Не догадываешься, из-за чего? — Конечно, догадываюсь… Так про Вас правду говорят? Это всё-таки Вы всех спасли? — Нет, это байки, — стояла на своём Рыска. — Сам подумай, раз учился, кто такое сможет? Тем более, один, без ?свечи?? Крот подумал немного и выдал: — Так ведь все знают, что Вы были не одна! С вами Вернувшийся был, человек-?свеча?… А кстати, как вы так вдвоём смогли? Это ведь невозможно! Рыска пожала плечами. — Сам себе и ответил. — Что?.. — Это невозможно, следовательно, такого не было, — подвела она итог. Три щепки стояла тишина. — А я, кстати, тоже такое слышала, — подала голос из темноты уже протрезвевшая, но всё ещё изрядно помятая цыпочка. — Мой отец в ополчении тогда служил, возле Йожига. Рассказывал, как парень с девушкой наводнение вызвали… Кстати, госпожа путница, а у Вас закурить не найдётся? — Не курю, — со вздохом ответила Рыска, перевернувшись на спину и заложив руки за голову. Пусть говорят, что хотят, подумала она. Им всё равно не понять… — Не, люди, — подал голос один из бродяг, — что же это получается? Раз госпожа путница за такое дело взялась, чтобы столько людей спасти, значит, убивать на рынке она не могла?.. Значит, зря её сюда посадили? Не она это? — Конечно, не она, — отозвался другой, более хриплый голос. — Та б меня точно задушила! А эта отпустила. Да и непохожа совсем… Рыска села на нарах, вгляделась в темноту. — Ты чё там сказал? — грубо рявкнула она. — Да так, красуня, не бери в голову, — мирно ответил бомж. — И всё же? Маргинал закряхтел, поднимаясь с пола. — Я говорю, та, если уж придушила, не отпустила бы, раз она дитё невинное не пожалела. Да и волосы у неё другие… — Какие — другие? Да ты где, вообще, её видел? Бомж прокашлялся немного, после чего охрип окончательно, однако охотно ответил: — Видел — на рынке. А волосы… Они короче, чем у тебя. Тоже чёрные, в две косы заплетённые, — он незаметно для Рыски потёр след на шее. — Но короче! Придушить такими не получилось бы: длины б не хватило. Они у неё на спине болтались, по лопаткам били, кружились вместе с ней, одна справа, другая слева. А у тебя они длинные, до самой жо… — Я тебе щас в рыло дам! — пообещала Рыска. — Извини! Извини! Я ж по делу, — залебезил маргинал. — Они ж у тебя и правда по… это самое. А у той… Да у неё и башмаки другие, и крысы у ней не было. Я как под мясным прилавком проснулся, когда она всех кромсать начала, так вылезать и не стал… Башмаки её в первую очередь заметил. Ещё подумал: и как ей удобно на таких каблуках? А потом выглянул в щель между досками — и косы её увидел. И нетопыря: здоровенный такой зверюга, наверное, самец, от крови озверел, на дыбы встал и чуть с привязи не сорвался. Седло на нём из серой кожи было, а крысы не было, ни справа, ни слева. Я и подумал: что ж за путница без крысы? Может, и не путница? А потом… — бродяга вдруг умолк. — Что — потом? — спросила заинтересовавшаяся шлюха. — Потом — ничё. Рука чья-то отрубленная рядом со мной упала, я и сблевал. А вечером напился в дугу, накуролесил и сюда попал. Рыска помолчала, обдумывая, стоит ли доверять словам бездомного, а затем всё же спросила: — Сможешь всё это на суде повторить? — Ясное дело, смогу, да только не забесплатно же, — тут же согласился бродяга. — За злат — повторю, а так не было меня там, и делу конец! — Договорились, — Рыска снова разлеглась на нарах. В камере повисла тишина. Кто-то начал похрапывать, потом шлюха сцепилась с одним из бездомных на предмет кражи у нее дешёвых, подаренных клиентом серёжек. — Госпожа Рысь, а Вы правда не убивали? — вдруг с надеждой, как о чём-то очень важном для себя спросил Крот. — Правда, — тихо и устало ответила Рыска. — Зачем мне это? Я не для того семь лет в Пристани училась, чтоб ерундой всякой заниматься. — Ага, а мечи у вас, у путников, для красоты что ли? — обиженно спросил придушенный бродяга. — Для порядка, — неласково ответила Рыска. — Уж во всяком случае не для такого… — она вздохнула. — Ребёнок-то хоть чей был? Тот, убитый? — У сапожника подмастерьем служил, — прохныкал третий маргинал. — Из вески два года назад приехал. Хороший был, жалостливый. Завсегда медечку подкидывал… ы-ы-ы … — завыл он. — И как только можно дитё уби-и-ить?.. — Так, заткнулись все!!! — рявкнула путница. Воображение снова дорисовало ей то, чего она по счастью не видела: кровавое побоище, чью-то отрубленную руку и лежащего на земле бледного до синевы искалеченного мальчика… Оказалось достаточно: ещё щепка, подумалось ей, и она сама разревётся. — Я — спать, — сообщила она уже как можно более грозно, чтобы скрыть дрожь в голосе. — А вы чтоб молчали. Всем ясно? — Ясно, — нестройно проблеяли заключенные, и настала тишина, если такое вообще возможно в тюрьме.