ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. Связанные. Глава 7 (1/1)

Дым клубился над лесом — пока ещё далёкий, но неизменно приближающийся. Пахло соответственно: гарью, пылью, хорошо просушенной обожжённой сосной, её кипящей смолой и пеплом. Некоторые люди без всякого объявления спешно покидали город. Те, кто всё же надеялся мало-мальски на удачу, каждую щепку поглядывали на запад. Ветер не крепчал, но и не стихал окончательно, устойчиво дуя со степей, слегка успокаиваясь лишь в вечерние часы, а с утра снова набирая силу. — Похоже, конец, — вздохнул хозяин кормильни ?Очаг?, глядя с верхней площадки своего заведения на близкий лес. Ветер швырнул в лицо пыль и принёс гарь. Кормильня его была полностью деревянной и стояла у самой окраины… Кормилец понимал: если пожар доберётся до города, то его со временем вполне возможно и потушат, но потом, когда на помощь пришлют тсецов, но ?Очаг? на очереди — первый, значит, и гореть ему в первых рядах, это сомнения не вызывает. Что ж, он не уйдёт до конца, постарается, как сможет, защитить кормильню. Решив помолиться Хольге, ибо кроме неё надеяться ему было не на кого, кормилец спустился вниз, и собираясь пройти в жилое помещение, бросил беглый взгляд на зал для гостей: эх, никого нет уже который день! И так доходы из-за засухи и пожара упали, так скоро вообще их не с чего будет получать… Со вздохом махнув рукой, он хотел удалиться, но тут входная дверь внезапно открылась. Сонный вышибала хряпнулся с табуретки. Хозяин поспешил за стойку, навешивая на лицо улыбку, и опешил… С детства он обладал отличной памятью на людей, а уж этих двоих ему было не забыть и через сто лет. Высокий саврянин и его черноволосая спутница, переговариваясь, вошли в полутёмный зал, облюбовали столик у самой стойки. Увидев, что новые гости с мечами, кормилец чуть не упал в обморок: ничего себе, они ещё и путники!.. Оба! Да уж, похоже, тут нечего бояться пожара: его, судя по всему, гораздо раньше изрубят в капусту. — Что угодно господам? — дрожащим голосом спросил кормилец, попутно махнув на встрепенувшуюся было служанку, лично подойдя к столику и согнувшись в поклоне. — Попить чего-нибудь дай, — не глядя, бросил мужчина. Не смотря на страх, хозяин обратил внимание, что на этот раз саврянин вовсе не похож на бродягу и пьяницу. Его благородное происхождение читалось не только по дорогой одежде (и не жарко-то ему в чёрном!) и оружию: оно было написано на лице. А вот девица, одетая на этот раз в новую и чистую, хотя и излишне откровенную одежду, как была весчанкой, так и осталась. И что может связывать таких разных людей? Хотя, что здесь непонятного? Это ведь тоже издалека бросается в глаза. А вот зачем они здесь?.. — Вина? Пива? — предложил хозяин. — Нет! — раздражённо, но почти без акцента произнёс саврянин, смерив кормильца таким взглядом, будто тот отвлекал его от чего-то важного, — просто попить, без алкоголя! — Квасу лучше всего, — куда более вежливо, с полуулыбкой, пояснила девушка, укоризненно глянув на своего спутника. — Кушать что-нибудь будете? — снова спросил хозяин. Девушка лишь отрицательно покачала головой. Когда квас был разлит по кружкам, гостья сама взяла обе и вернулась обратно за стол. Кормилец почти сразу бросился протирать стойку, а на самом деле просто крутился поблизости от путников, чтобы послушать, что с ним собираются сделать — и не преуспел: путники беседовали по-саврянски. Нервное напряжение его достигло предела: повернувшись к опасным гостям и отбросив тряпку, хозяин с размаху бросился на колени. — Простите! Простите меня, господа! Простите старого дурака! — запричитал он. — За что? — удивилась девушка. Саврянин бросил на кормильца брезгливый взгляд и отвернулся. — Простите! Простите! За всё — простите! — умываясь слезами, кормилец продолжал ползать на коленях. — За бутылку, за стражу, за коров! Простите старика! — Оххх… комедия, — саврянин залпом допил квас, поднялся, взял мечи. — Я тебя на улице жду, — бросил он девушке и, продолжая хмуриться, и вышел. Проводив его взглядом, чернокосая тоже поднялась и попросила кормильца: — Встаньте, пожалуйста, не надо позориться! — Она помогла старику подняться и даже отряхнула пыль с его колен. — Успокойтесь, мы здесь не за этим. — Простите… — продолжал хлюпать он. — Я и так сейчас в убытке… А тут пожар! А теперь ещё и вы… — Мы тут ради пожара и есть! — объяснила Рыска. — Да? — по-своему понял хозяин и снова чуть не упал. — Да, постараемся помочь, не бойтесь! — она улыбнулась, вытащила горсть монет, аккуратно положила их на стол, взялась за своё оружие. — Не надо! — горячо воскликнул хозяин, с ловкостью кошки сцапал монеты и вложил обратно ей в ладонь. — Да благословит Вас Хольга! Девушка с милой улыбкой кивнула и тоже направилась к выходу. …Альк хмуро посмотрел на Рыску. Он всё видел в окно, и настроение у него совсем испортилось. К тому же, жарища стояла потрясающая, а ему и правда было жарко в чёрных штанах и рубашке. Уроженец севера, лето, тем более в Ринтаре, он не слишком любил. — Ты со всеми такая добрая? — угрюмо спросил он Рыску. — Со всеми, — видя его сдвинутые брови, в той же манере ответила она. — И много ты с этого видела? — Мне хватает, — ответила девушка и отвернулась. — Да? И где-то, чего тебе хватает? — совсем уж зло спросил саврянин. Рыска вскинула голову, глядя вдаль. — Тебе не понять, — уронила она. Что добро возвращается к человеку, она была уверена всегда, и никакие трудности в жизни не могли повлиять на это. — Да куда уж мне? — в ответ на её реплику, фыркнул Альк. — Чего ты перед ним расшаркиваться кинулась? Пусть бы понервничал немного, ничего б с ним не случилось. Рыска медленно перевела на него взгляд и спокойно спросила: — Тебе поругаться захотелось? Вернись назад в кормильню, — и замолчала. А потом вскочила в седло.*** Путники не ходят по двое, какова бы ни была их задача. В народе бытует мнение, что они друг другу мешают, потому и путешествуют, и работают по одному, — во всяком случае, так говорят. И тем не менее, эти приехали вдвоём: знатный господин из Саврии и чернокосая девушка-полукровка, одетая распутнее некоторых цыпочек, оба на нетопырях, с крысами, при оружии — всё как положено. — Прошу вас, господа, — велела девушка собравшимся за городскими воротами людям, — вернитесь в город. — Мы посмотреть хотим! — крикнул кто-то. — Тут абсолютно не на что смотреть, — отрезала путница. — Ну мы так, издалека! — Да, близко подходить не будем! — раздались голоса. — Могу нетопырей подержать! — предложили из толпы. Белокосый окинул народное сборище недобрым взглядом. — Госпожа вам что, недостаточно понятно сказала? — негромко спросил путник, и тут же повисла тишина. Народ, не возражая более, в считанные щепки нырнул за городские стены, но лишь для того, чтобы поскорее занять удобные позиции на стене и посмотреть хотя бы оттуда. Отъехав чуть ли не на полвешки, путники спешились, оставили нетопырей у кромки поля и прошли немного вперёд по рано погоревшей и полёгшей траве. Ринтарка покрутилась немного на месте и махнула рукой на северо-восток. Саврянин согласно кивнул головой. А потом он взял девушку за руку — и оба замерли, всего на пару щепок, лицом в сторону указанного ею направления. Внезапно она дёрнула головой, высвободила руку и пошла к своей скотине, чтобы тут же вспрыгнуть в седло, но на ходу успела бросить своему спутнику что-то через плечо. А затем поскакала в сторону города. — Это у них получилось или нет? — спросила торговка пирожками у хозяина скобяной лавки. — Саший их знает? Я их вообще по двое никогда не видел, — ответил тот. Девушка утекла куда-то вдоль стены, — наверняка проскользнув в город через другие ворота, а вот саврянина толпа обступила прямо на въезде. — Ну что, господин путник, получилось или как? — спросил кто-то из горожан. Преодолевая желание просто послать мужика подальше, путник кивнул: с годами он всё же стал намного сдержанней, чем раньше. — Всё в порядке, не волнуйтесь, — бросил он, не поворачивая головы. — К вечеру дождь будет. Дайте проехать, — и, хмурясь, растворился в городских переулках.