ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. Связанные. Глава 4 (1/1)

Рыска молча обругала свой длинный язык, подумав, что, может быть, мужчины и правы, не поручая женщинам ответственных постов за их болтливость. Так или иначе, возразить ей было нечего: сама же рассказала тсарице о связке, чуть больше года назад, разоткровенничавшись в лучину печали. Исенара тогда по-человечески пожалела её, —более того, в тот день её отношения с тсарицей и перешли на другой уровень, приблизившись к дружеским. Однако слово не воробей, как говорится, и Её Величество запомнила произнесённые советницей слова. Видимо, на то они и тсари — потомки тсарей. Им самой Хольгой велено всё помнить и обо всём одновременно думать. Итак, нещадно ругая про себя свою излишнюю откровенность, Рыска ответила, опустив глаза: — Да, это правда, Ваше Величество. Исенара ещё немного помолчала. — Тогда я вынуждена поручить найти его и попросить тебе помочь, — сделав верные выводы, произнесла тсарица. — Это будет трудно, — попыталась отговориться Рыска. — Но ты это сможешь, ведь верно? — глядя ей в глаза, больше подтвердила, чем спросила Исенара. Подавив вздох, Рыска кивнула. — Да, Ваше Величество. — Я могу на тебя положиться? — Да… Оспаривать распоряжение тсарицы Рыска не собиралась ни по каким внутренним причинам — Её Величество могла на неё положиться, так же, как и молодая путница точно знала, что известие об их с Альком связке не дойдёт до Пристани, хотя об этом уже знают не только они. Затем Исенара пересказала Рыске всё, что ей было известно по поводу предстоящей войны и то, что узнала о пресловутой тсарице-видунье, но путница слушала дальше вполуха: многое из сказанного уже было ей известно, и слушала она из чистой вежливости. А вот воспоминания, непрошеные и давние, навалились на неё. Дослушав тсарицу, Рыска заверила, что всё поняла и постарается исполнить поручение в точности. Исенара же, хоть и не носила дар, легко почувствовала изменение Рыскиного настроения и не стала задерживать её дольше, тем более, что время подбиралось к полуночи. Вручив девушке охранную грамоту с печатью Его Величества, тсарица разрешила ей идти. Но стоило Рыске приблизиться к двери, Её Величество вдруг произнесла: — Честно говоря, я тогда подумала… Вы ведь как единое целое с ним были. Это издалека в глаза бросалось. И потом, всё, что ты говорила… Может, это не моё дело, но почему вы расстались? Да ещё так надолго… Рыска на миг замерла. Её уже не трогали такие разговоры, просто не хотелось их вести. Та её вспышка — не в счёт: это было от отчаяния и одиночества. — Мы расстались навсегда, Ваше Величество, — уронила она. — А как же ваша связка? — Связка — связкой, она необременительная, а жизнь у каждого своя. У него жена, например, есть, — возразила Рыска. — Я не об этом, — тихо сказала тсарица, — то, что каждый из вас связан узами брака, я знаю. Но как до такого дошло? — Исенара поднялась из кресла, подошла к Рыске, заглянула в глаза — и увидела там пустоту. — Он ведь никогда и ни к кому не относился так, как к тебе. И песня эта… Думаешь, он для меня её пел? Рыска посмотрела тсарице в глаза. — А для кого же? — Да для тебя же! Прощался с тобой! — воскликнула Исенара. Путница покачала головой, снова глядя на тсарицу прямым взглядом. — Вы ошибаетесь, Ваше Величество, ничего такого не было, — ровно произнесла она. Тогда о расставании страшно было подумать. Теперь же было понятно, что есть кое-что куда более страшное… — Нет, ты неправа! — возразила тсарица с улыбкой. — Ты просто была молода, наивна и напугана, и представить не могла, что твоя детская любовь может оказаться взаимной. А я давно его знаю! С детства. И поверь, он не такой уж непробиваемый, каким хочет казаться. Во всяком случае, я тогда сразу поняла, как он относится к тебе. И что в его жизни случилось что-то очень нехорошее, и ему самому намного хуже, чем мне: мало того, что произошла неприятность, так ещё и появилась причина, по которой эта неприятность стала вдвойне досадна. Ведь в молодости и так хочется жить, а если ещё и любовь… — Вы ошибаетесь, Ваше Величество, — ровно повторила Рыска. — Нет! — А может, и нет. Я уже и не помню почти, что и как тогда было. Столько лет с тех пор пролетело… Всё ушло, как песок сквозь пальцы. Исенара вздохнула. — Есть вещи, которые не тускнеют с годами, — печально, отчаявшись убедить Рыску, уронила она, — как бриллианты. Когда ты увидишь его, ты поймёшь, что я права. Рыска с грустной улыбкой покачала головой. — Боюсь, что уже нет, Ваше Величество. — Тогда мне очень жаль, — с горечью заключила Исенара. — А мне не жаль, — Рыска помолчала. — Просто всё на свете имеет начало и конец… Разрешите идти? Тсарица кивнула, и молодая путница покинула комнату. Да, она значительно изменилась за последние два года. Она не пустила слезу и не вздохнула, даже не замедлила шаг. В лице её не дрогнул ни один мускул. Да и о разговоре она тут же забыла, начав прокручивать в голове суть задания. Воспоминания отпустили её, вернее, они уже не цепляли как раньше, проходя стороной. Найти его? Что ж, это не составит труда. Она найдёт. Но лишь как человека, который в самом деле сможет ей помочь. Слишком много прошло времени, чтобы сейчас относиться к нему по-другому, чтобы он остался для неё прежним. Предательски дрогнуло в груди, но Рыска тут же себя окоротила. Это так, воспоминание. Ничего уже нет. Просто ей давно нужен мужчина — и всё; лишь поэтому вспоминаются подробности из прошлого, тем более… следует признать: в постели с ним действительно было неплохо… Ну, ладно, хорошо… Себе можно не врать: лучше всех! Но это только физиология, ничего личного. И хватит думать о глупостях! Сначала задание — потом всё остальное. …Тихо, стараясь не шуметь, Рыска забрала вещи из дома Жара, где все уже спали, и пошла в Пристань за нетопырихой. Жар не обидится: ведь он ей почти коллега — тоже на государственной службе. Он прекрасно знает: может произойти что угодно. А вот нетопыриха Лада возмутилась: она, видимо, настроилась спать всю ночь, а её неласково подняли и выгнали за ворота. …Отъехав от города на десяток вешек, Рыска остановилась в поле и спешилась. Отошла от дороги, раскинула руки и закрыла глаза. Ночью искать кого-то или что-то всегда было проще, чем днём. В поле было намного лучше, чем в городе — свежее, прохладнее. Ветерок обдувал разгоряченное скачкой тело. Кузнечики заливались на все голоса. И вода журчала где-то рядом, буквально в двух шагах: вот сейчас она определится с направлением и пойдёт искать воду, обмоется слегка (уж очень жарко), а потом немного поспит, хоть пяток лучин — не железная всё же. Не отвлекаться! Представила Алька… Да, с поправкой — наверное, повзрослел тоже — или, постарел, если уж совсем честно. Пять лет всё-таки прошло. Образ нарисовался так неожиданно легко, словно только вчера расстались. Рыска открыла глаза. Ага, северо-восток. Придется сверяться каждый раз — он, наверняка, тоже на месте не сидит, на то и путник. Она ни щепки не сомневалась, что найдёт его, а не искала раньше лишь потому, что не видела в этом смысла. Да и успокоилась уже, смирилась: не судьба — значит, не судьба. К тому же хотела наладить семейную жизнь, в чём не преуспела: первый порыв на радостях после окончания учебы быстро прошёл. Да и было теперь, чем заняться: работа оказалась интересной и прибыльной, — собственно говоря, времени на личную жизнь за последние годы почти что не было. Воткнув в землю выломанную из кустарника палку, чтобы отметить направление, подсказанное даром, Рыска отправилась искать воду и быстро её нашла: небольшую речку или даже большой ручей. Она с удовольствием искупалась, напоила и крысу, и нетопыриху Ладу, свою красавицу, а затем улеглась на траве, подложив под голову свернутый плащ и раскинув в стороны руки. — Спокойной ночи! — прошептала она начавшим заметно сереть небесам. Летняя ночь подходила к концу. Вскоре должно было взойти солнце, и как только это случится, путница собиралась трогаться в путь. Засыпая, Рыска думала, что выбрала всё же правильную дорогу. Путницей быть лучше, чем весчанкой, у которой хоть и есть и дом, и семья, но все дни как один — серые и одинаковые. Пожалуй, она таки ни в чём не ошиблась