ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Зал Испытаний. Глава 3 (1/1)

…На утро Тамель, естественно, никуда не ушёл и довольно достоверно изобразил счастливого новобрачного, за что ему и был снова разрешён поцелуй, — и опять Рыску чуть не вывернуло, если б не при всех, то и не удержалась бы, пожалуй. А как только праздник закончился, девушка поспешила уехать вместе с учителем и Жаром в Ринстан, объяснив это тем, что ей пора возвращаться на занятия и что её отпустили ненадолго, а в душе очень порадовавшись такому обстоятельству. …Проблема появилась полтора года спустя, когда в один из своих приездов Рыска узнала, что Тамель позволил себе отпустить её сыну леща — вообще-то, за дело: за самовольный уход из дому на весь день. Произошло это потому, что тётка Ульфина послала Тамеля на поиски исчезнувшего мальчика, а он дважды вернулся ни с чем, за что и был обруган взволнованной женщиной. Альк объявился только вечером, довольный донельзя — и холодный как лёд (было самое начало весны). Где и с кем он провёл весь день, мальчик не признался, и отчим в сердцах ему поддал. Сын беззлобно, по факту, рассказал всё Рыске как только она приехала. Он не считал себя обиженным, и даже признал, что был наказан за дело, но Рыске на глаза упала чёрная пелена. Она вспомнила своего отчима и его оплеухи. Тамель чистил в коровнике навоз, когда Рыска тихо вошла и сняла со стены пастуший кнут. — Здравствуй, дорогой, — спокойно поздоровалась она. — Здравствуй! — муж увидел её, заулыбался, бросился ей навстречу, а она наотмашь хлестнула его кнутом — куда попало, да так, что несчастный парень к стенке отлетел. — За что? — чуть не плакал он щепку спустя, почёсываясь и шипя от боли. — Проваливай в свою Саврию, — холодно объяснила ему Рыска, вложив в эти слова, казалось, всю свою ненависть и ко всем саврянам, и к отчиму, отравлявшему ей детство. — Да за что? — всхлипнул непонимающий Тамель. — Ты ударил моего сына, — спокойно, сделав ударение на слове ?моего?, объяснила она и развернулась, чтобы уйти. — Да ты знаешь, что он сделал?! — попытался оправдаться муж. — Убил кого-то? — спросила она, не оборачиваясь. — Он на весь день из дома ушёл! Твоя тётка мне все мозги продолбила!.. — прорыдал Тамель. — Проваливай, — повторила Рыска и ушла, не желая ничего больше слушать. Её возмутил поступок мужа, да и Колаевы ?ласки? были в памяти свежи. Можно было бы ещё понять, если б Тамель испугался за ребёнка, а то ведь просто устал от тётиных понуканий! Вообще, супруг всё больше напоминал девушке её отчима: такой же коренастый, бесцветный, противный донельзя, вечно потный, соответственно пахнущий, бесхребетный, трусливый. Как он вообще в Пристань-то угодил? К тому же, Альк говорил, что в Саврии детей бить не принято — значит, муж ещё и традиции не уважает либо с головой у него непорядок? Ну и нашла себе пару, ничего не скажешь! Представив Алька на его месте, Рыска лишь вздохнула… А что она знает об Альке? Они слишком мало общались, чтобы делать о нём какие-то выводы, по большинству, либо в условиях нервного напряжения, либо в постели. И всё. Каков он в быту, в обычной, повседневной жизни Рыска толком понять не успела. Разве что тогда, в Лосиных Ямах… С усмешкой вспомнила она щи из бобровой головы… И… уж если Альк в те времена был таким капризным, когда она ничем была ему не обязана, то как бы он ?воспитывал? её, стань она его женой? Правильно она ушла, жить с ним всё равно было бы невозможно… Да нет же, конечно, же нет! Он был бы хорошим мужем и отцом. Теперь, спустя годы, Рыска не только чувствовала это, но и понимала, исходя из приобретённого опыта: Альк не мог быть другим, потому что его растили специально для того, чтобы прожил счастливую жизнь и неоднократно продолжил свой род… А то, что она видела в нём тогда, было показным: он просто старался казаться хуже, чем на самом деле, как раз таки не желая, чтобы она, юная глупая весчанка, привязалась к нему. Вот Саший, ну и повезло же его жене!.. …Тамель опять не ушёл. Он буквально ползал за Рыской на коленях все три дня, что она провела дома, умоляя разрешить ему остаться. Честно говоря, она и не хотела, чтобы муж уходил. Ни любви, ни какого другого чувства к нему она так и не испытала, но следовало признать, что руки у него растут откуда положено, что он хорошо управляется по хозяйству, да и вообще, так или иначе, тётя и сын теперь дома не одни, пока её самой нет. В общем, как говорится, хреновый плетень, да за ним тише. — Ладно, можешь остаться, — бросила Рыска мужу уже из седла, перед самым отъездом, — но ещё раз я узнаю, что ты тронул МОЕГО ребёнка, уже не кнутом приласкаю, а чем потяжелее. И тогда точно выгоню… хм, если идти сможешь. А не сможешь — закопаю, — она кивнула, холодно улыбнулась и уехала. Жизнь продолжалась. На нетопырихе Рыска пока не ездила, — рано ей ещё было, не по статусу, да и сглазить можно. Животное она сдала внаём одному из путников, но окружающие давно видели и знали, что за зверь у неё есть, окончательно уверившись, что папа-наставник начинает заранее экипировать дочь и что это он купил ей такого знатного скакуна, а потому — Рыске по-любому быть путницей. ...Жар женился через год после Рыски на лоэнке по имени Селина, которая и Рыске-то сразу понравилась, а уж он сам и вовсе души в ней не чаял, называя ?моя звездочка?. Девушки быстро подружились, и Рыска стала ещё более частой гостьей в их доме. Через девять месяцев после свадьбы у Жара и Селины родился сын, а ещё через год — дочки-двойняшки. Жар продолжал служить в тсарской тайной службе и был абсолютно счастлив. Рыска очень радовалась за названого брата. И Алька она однажды видела — прошлой зимой: припозднившись, он заночевал в Ринстанской Пристани. Девушка случайно увидела его в окно: путник как раз спешился перед нетопыриным стойлом, и конечно не могла его не узнать. Всю ночь просидела она на кровати в своей комнате, не зажигая свет и борясь с желанием отыскать его в крыле для наставников и заезжих путников и одновременно ожидая, что он придёт к ней сам, тяжело дыша и вздрагивая от каждого шороха. Но Альк не пришёл. На рассвете, так и не уснув, Рыска побежала к комендантше общежития и напрямую спросила о нём, — Саший! Как будто, раньше нельзя было!.. — Так до свету ещё уехал, Рыся, — ответила едва проснувшаяся старушка, обладавшая невероятной памятью на людей. — Он мне ничего не передавал? — допрашивала старуху девушка. — Вроде нет… — Где ночевал? — допытывалась Рыска. — В пятьсот седьмой. — Дайте ключ! Я сейчас принесу! — она протянула руку, не допуская даже мысли об отказе или возражениях. …Комната хранила следы Алька: Пахло богатым домом и чем-то неуловимым, что было только его, что, наверное, чувствовала только она. На столе догорала свеча: до последнего ждал, вся сгорела за ночь. Кружка с недопитым, холодным чаем стояла рядом. Постель была не смята — даже не ложился, похоже, как и она… На бархатной поверхности кресла осталось последнее послание от него — длинный белый волос. Рыска намотала его на палец, приложила к губам, закрыла глаза… А ведь он её ждал… А ведь он приезжал за ней в веску. А ведь нашёл тогда, в общежитии, не смотря на то, что дар тут бессилен. А ведь не прогонял тогда, в Саврии, просто был слегка не уверен… нужно было только немного выждать! А ведь лучше него никого нет!.. Рыска больше не плакала — ни разу со свадьбы, — не плакала и теперь. Глупо плакать, если сама прогнала и не додумалась прийти этой ночью. Он ведь гордый, сам на такое не способен. И далось же ей это ?люблю?? Может быть, ему такое недоступно, может, его обидели когда-то в связи с этим словом. А она не поняла, прицепилась к такой ерунде!.. Хотя в том, что Альк её любит, она никогда не сомневалась. Рыска злилась на себя, но с тем, что хочет именно услышать это, ничего не могла поделать… Вот и результат: не услышит, а теперь и не увидит его больше. Как же всё сложно в жизни! Тихо прикрыла она дверь, заперла на ключ, понуро побрела вниз… Как там говорила тётя? Простит? Может, как раз простил, потому и приехал? А она не поняла. Дура. Правильно он говорил — дура! Глупая девка. Упустила такую любовь! Или нет?.. Сколько же вопросов кругом, и нет на них толком ответов, одни сомнения да непонятки. Рыска вздохнула… В одном у неё точно не было сомнений: ни с кем другим ничего подобного тому, что было с Альком, у неё уже не будет. Никогда. Она просто не допустит этого.