Логово (1/1)

Отныне стук капель о холодный пол преследовал ее не только во сне, но и наяву. Это было единственным, с чем Врамур не могла примириться: мерная непрекращающаяся дробь. На третий день стало казаться, что капли разбиваются не о камни под ногами, а прямиком ей об голову. Монотонный повторяющий звук, сводящий с ума… Он стал оркестром, аккомпанирующим ее страху, боли и страданиям. Стук капель был палачом похлеще магов с их заклинаниями, но даже ему не удалось сломить ее, затмив хрупкий луч надежды. Надежды, которую дарила свобода, ибо теперь, несмотря на голод, жажду и ранения, Врамур была по-настоящему свободна. Конечно, свое новое обиталище она тоже не могла покидать, но лишь потому, что сама того желала.Первый день после побега девочка помнила обрывками. Она много плакала, была напугана до смерти. Плечо дергала резкая, рваная боль. Измученная и уставшая, она забралась в самый сухой уголок, до которого смогла доползти, и пролежала там долгое время, балансируя между ужасами, подстерегающими наяву, и хрупким полусном, приносящим забытье.Когда слезы были выплаканы, а страх угомонился, позволив думать о чем-то кроме него, Врамур осознала, что очень голодна. Казалось, будто живот превратился в пустую дыру, гложущую изнутри. Поначалу она игнорировала эту боль, не желая покидать убежища, в ответ на что голод усилился, возмущенно терзая и вытягивая все силы. Даже боль в плече, что из жаркой и дергающей переросла в тупую и ноющую, не могла сравниться с тем, как болел пустой живот. Делать было нечего.С трудом поднявшись, Врамур заслышала металлический лязг. Непонимающе обернувшись и безуспешно моргая в непроглядной темноте, она пошарила под ногами. Ладони коснулся холод металла. Задумчиво ощупав находку, девочка с удивлением узнала в ней браслет-скорпион, что все эти дни сидел на ее руке, дырявя кожу своим жалом. Похоже, уродливый предмет отцепился, пока она спала: хвост разомкнулся, превратившись в связку брякающих звеньев. Немного подумав, Врамур положила его на сухом островке — кто знает, вдруг еще пригодится?После этого девочка неуверенно побрела наугад, пошатываясь от головокружения. Место, где она очутилась, было очень темным, а глаза могли различить лишь очень темные тени и грубые очертания. Передвигаясь, она держалась за неровные стены, обдирая пальцы о неровную поверхность. Пауки помогали ей, но лишь самую малость — их тоненькие голоски позволяли держаться нужного направления.Таким образом удалось отыскать в кромешной тьме лаз, через который Врамур сюда попала, и выбраться наружу. Правда, ?выбраться? — это громко сказано. На деле она добрую сотню взмахов провела перед дверцей, не решаясь покинуть свое новое убежище и выглянуть в тот, другой мир, что был полон опасностей и жестоких людей, желающих причинять боль. Однако голод вновь пересилил, убедив рискнуть и встретиться лицом к лицу со своим страхом.Дверца во второй раз протяжно скрипнула, шаркнув по полу. Подобно испуганной мыши, Врамур затаилась, прислушиваясь… Тишина. Крохотный луч света жадно лизнул холодный пол убежища. Девочке он показался таким ярким, как солнце — он почти ослеплял. Пауки убеждали, что впереди никого нет, и она им поверила, бесплотной тенью юркнув в кладовку. Тут ей стоило бы вспомнить об осторожности, но Врамур слишком долго была голодна, а потому завидев развешенные под потолком колбасы, тяжелые головки сыра и прочую снедь, с хищным азартом набросилась на еду, принявшись набивать карманы всем, что попадалось под руку.Голова повторно закружилась, на сей раз от дурманящих запахов пищи, но девочка этого не заметила, жадно хватая сыр, мясо, орехи и несколько мехов с жидкостью. Часть ее разума понимала, что следует быть осмотрительней и позаботиться о том, чтоб оставить после себя как можно меньше следов, однако голод был сильней. Лишь когда руки, одежда и карманы оказались полностью набиты едой, Врамур вернулась в убежище, намереваясь поесть в безопасности.Утолив голод, она столкнулась с новой проблемой: ее начала мучить жажда. Тут же потянувшись к мехам, девочка столкнулась с неприятным открытием: в них было все, кроме обыкновенной воды. Один оказался наполнен рыбьим жиром, второй чем-то с резким, неприятным запахом — Врамур не рискнула этого пробовать. Когда она поделилась своей дилеммой с пауками, они привели ее к одной из стен. Девочка долго не могла понять, где здесь вода, пока не дотронулась до камня — тот был очень влажным. Конечно же, для пауков здесь хватало воды. Для них мокрая стена была наравне с чистым родником, но для Врамур ситуация обстояла иначе. Поначалу она противилась, слепо блуждая и прислушиваясь к журчанию воды, но за исключением мерного перестука капель, так ничего и не обнаружила. Пришлось довольствоваться тем, что было.Насытившись и кое-как утолив жажду, Врамур удалось уснуть долгим и беспамятным сном. После пробуждения ее настроение немного улучшилось: голод больше не терзал внутренности, да и жажда не была так сильна, как раньше. Настало время позаботиться о другой, не менее настырной боли. В темноте оценить длинный порез, оставленный магом, оказалось задачей не из легких. Кривясь и тихо всхлипывая от боли, Врамур ощупала края раны, пытаясь определить, насколько все плохо. Ее обучение в Урргосе продлилось не дольше нескольких лет, но некоторые вещи она успела усвоить, в том числе и азы врачевания, преподаваемые Намоном. Именно его Врамур должна была благодарить за то, что сумела определить тип пореза, его приблизительную глубину и степень воспаления. Следом должен был наступить этап исцеления, но его девочка так и не успела ему научиться: сращиванию тканей обучали лишь на четвертом году, когда ученик знал в совершенстве о строении тела, мышц и органов, видах соединительных тканей и расположению ключевых артерий. Единственное, что могла сделать Врамур, это обеззаразить ранение магией и перетянуть его лоскутом ткани, оторванной от одежд. Боль из раны не ушла, но теперь она не должна воспалиться еще больше, да и грубые одежды не станут тревожить ее при движении.Отдохнув и набравшись сил, девочка решилась исследовать свое новое обиталище. Главным препятствием оказалась кромешная тьма вокруг. Врамур не хотела вслепую бродить, полагаясь на размытые ориентиры пауков. Поразмыслив, она смогла отыскать решение. Улыбнувшись, девочка послала своим маленьким помощникам образ ?мертвых фей? — крохотных пауков, чьи тела могли мерцать в темноте, принимая бледно-зеленые и синие оттенки. Многие ошибочно принимали их за души крохотных фей и пикси, благодаря чему пауки сыскали свое наименование. Они частенько развлекали Врамур во время бессонных ночей, проведенных в заточении магов.Потребовалось прождать немало времени прежде, чем ?мертвые феи? откликнулись на ее зов. Вскоре их мерцающие брюшка стали показываться из щелей: каждый паук был не длинней пальца, поэтому лишь когда их собралось около сотни, света стало достаточно для того, чтобы разглядеть ближайшую стену. Первым, на что обратила вынимание Врамур, стали неровные борозды, в которых терялись складки призрачного сияния. Они собирались в сложные узоры и сигиллы, испещрявшие шершавый камень. Как ни старалась, девочка не смогла отыскать ни одного знакомого знака или руны — что бы это не было, оно не походило на формулы и чертежи, используемые некромантами в ритуалах.?…Сила…??…Много силы…??…Прячет, защищает…??…Укрытие, укрытие!?Так пауки попытались объяснить предназначение символов. Не то, чтоб их слова хоть что-то для нее прояснили…Когда разглядывание незнакомых сигилл наскучило, Врамур отправилась изучать остальные уголки своего убежища. ?Мертвые феи? мрачной процессией ползли перед ней, освещая путь. Довольно скоро девочка поняла, что оказалась в чем-то на подобии тайных коридоров: дорога перед ней то разветвлялась, то сужалась, расширялась, поднималась вверх и опускалась вниз. Очень часто она натыкалась на своеобразные ?зрачки?, прикрытые грубо приколоченным куском толстой кожи. Выглядывая из них наружу, она видела комнаты дворца: покои прислуг, магов, ученых и их аколитов.Так и начался новый период в жизни Врамур в качестве незримого шпиона. Поскольку делать было нечего, а покидать свое обиталище она решалась лишь когда у нее заканчивалась еда, все свободное время девочка посвящала изучению тоннелей. Отныне для нее не существовало дня и ночи, Врамур потеряла счет времени — определять пору она могла лишь по поведению слуг и тому количеству света, что добирался до крохотных уголков комнат, доступных для обозрения. Она добывала еду в чулане, пила воду из раздобытых в кухне мехов и той влаги, что собиралась на стенах. Спала на старом одеяле, которое случайно отыскала во время своих вылазок, и общалась с пауками, узнавая что-то новое, тем самым укрепляя с ними связь. И, само собой разумеется, шпионила за жизнью дворца.Подобно крохотному пауку в тайном логове, она следила за всем и вся, собирая сплетни, наблюдая за вещами, которые понимала и которых понять не могла. Хотя далеко не все тонкости жизни были для нее очевидны, Врамур чувствовала приятный вес тайн, известных ей одной. Пока еще девочка не могла придумать выгоды от того, что она единственная знала, как уборщица Жани целуется в кладовках с посыльным мальчиком Деру, а когда его нет во дворце, клянется в любви слуге по имени Вайло, даже не подозревая, что Вайло по десять раз на дню проделывает то же самое с ее подругой Тези, точно так же признаваясь ей в чувствах. Информация эта сама по себе казалась бесполезной, но Врамур нравилось представлять, что в ее руках заключена власть над этими людьми — осталось только придумать, как именно ей воспользоваться.Однако вскоре девочке попалась рыба намного крупнее, чем мелкие интрижки дворцовой прислуги. Совершая свой обычный обход туннелей, которые она к тому времени запомнила наизусть и могла ориентироваться в них без помощи ?мертвых фей?, Врамур застала в одном из коридоров знакомое лицо. Пурпурная накидка из переливающегося шелка на плечах. Тонкий платок, усеянный вышивкой из золотых звезд, небрежно наброшен на густые черные волосы. Темно-синие туфли выбивают ровный стук вдоль мраморных полов дворца. Нос изогнут на подобии птичьего клюва — точь-в-точь как у ее ястреба. Того самого ястреба, что растерзал Хладопряда на глазах у Врамур, в слезах умоляющей его пощадить.Селеста. — …больше там ничего не было? — требовательно вопрошала волшебница. — Никаких писем, знаков, книг? Совсем ничего??? — Боюсь, что нет, госпожа, — взволнованно отозвалась служанка, пытаясь поспеть за ее резким шагом. — Лишь какие-то царапины на перилах балкона, но не беспокойтесь, я уже послала за…Они исчезли за поворотом, удалившись из поля зрения Врамур.?Гнилые кишки!? — мысленно выругалась девочка, позаимствовав ругательство, услышанное от одного из старших адептов. Она попыталась проследить за их маршрутом и дослушать остаток разговора, но так и не смогла — Селеста со служанкой бесследно растворились, укрывшись от ее шпионского взора. Досада Врамур была безграничной, но вместе с тем у нее впервые появилась цель. Теперь она знала, за кем ей следить.Охота на злую волшебницу превратилась в подобие игры. Каждый взмах своего бодрствования девочка посвящала выслеживанию Селесты. Довольно скоро она уже знала, как дойти до места, в котором можно было подсматривать за кабинетом волшебницы. Ее личных покоев она так и не смогла обнаружить, но поскольку Селеста немало времени проводила в кабинете, Врамур было достаточно и этого. Таким образом ей удалось разузнать много чего нового: Селеста говорит открыто лишь с низкорослым магом, который постоянно вертит в руках механизмы — похоже, что они занимают его куда больше, чем ее болтовня; Вилмер и Яшми мертвы — об этом Врамур знала и так; некая Таола никак не очнется, а Оривиан с Игваром пропали без вести, иначе говоря — сбежали. Но ничто из этого не злило Селесту так сильно, как исчезновение мага по имени Галрос. Врамур знала, что злая волшебница изо всех сил пытается его разыскать, но ей это никак не удается. Вскоре девочка догадалась, что речь была о том самом маге, что надел на нее оживший браслет в виде скорпиона. Это сразу же поместило его в список тех, кого Врамур желала видеть мертвыми — сразу же после Селесты.Когда ей надоело следить за каждым шагом волшебницы, девочка начала продумывать, как может отомстить. Первым и самым очевидным, что пришло в голову, стал укус ядовитого паука. Едва подумав об этом, Врамур тут же принялась посылать своим подопечным нужные образы, пытаясь донести до них нужную мысль. К ее неописуемому разочарованию, пауки не послушались.?…Опасности нет…? — сказали они.?Пока она жива, опасность есть всегда!? — сердито возразила девочка, заново посылая им образ мертвой Селесты и корчащегося в судорогах Вилмера. — ?Злая волшебница должна ответить за смерть Хладопряда и… не только за это?.?…Угрозы нет. Не привлекать внимания. Безопасность…? — повторили пауки, ничуть не проникшись ее запалом.Врамур гневно оскалилась. Наблюдая за жизнью дворца из темного лабиринта потайных коридоров, она чувствовала себя неуязвимой. Поначалу девочка боялась наблюдать за Селестой, но ничего так и не произошло: обитатели оставались слепы к ее присутствию за стенами. Было ли дело в ?силе?, о которой твердили пауки, или чем-то еще, Врамур не могла знать. Ей было достаточно самого факта, что она остается незамеченной.Несмотря на то, что помощью пауков заручиться не удалось, намерения отомстить она не оставила. Девочка следила за волшебницей словно одержимая, пытаясь придумать, как может ей насолить. В идеале она хотела бы добраться до малойкльера Селесты — пестрого ястреба с желтыми глазами, и острыми подобно кинжалам когтями. Заполучив его, Врамур смогла бы не только отомстить убийце Хладопряда, но и заставить его хозяйку пережить то же, что пережила она сама. Но, к счастью для ястреба и несчастью для Врамур, птица не попадалась на глаза. Либо Селеста держала своего пернатого помощника в личных покоях, либо и вовсе не пускала его во дворец.Осознав, что расправиться с волшебницей пока не получится, Врамур переключилась на месть куда более безобидную. Если судить по раздражению волшебницы и разговорам, которые она вела с низкорослым магом, каждый день приносил ей все больше проблем. Девочка очень хотела добавить новых неприятностей. Первая месть, что пришла ей в голову, была ребяческой, но вполне действенной: Врамур стала всерьез подумывать о том, чтобы справлять нужду именно в том коридоре, где находился кабинет Селесты. Поначалу план казался достаточно простым и гениальным, но достаточно скоро она отбросила эту затею — когда волшебница решит отыскать источник дурного запаха, убежищу Врамур придет конец: никакие сигиллы не защитят ее, если стену решат снести.Тогда девочка решила обратиться за помощью к знаниям, накопленным за время обучения. Никаких заклятий, способных серьезно навредить остальным, она не знала. Детальное изучение анатомии, азов некромантии и всех видов кадавров вряд ли могут помочь в таком деле. Врамур долго и тщательно перебирала заклинания, на которые была способна, пока ее не осенило. Оказывается, все это время ответ был прямо под носом!Когда в замке наступила ночь, она прокралась в кладовку, но не затем, чтобы раздобыть еды. Вместо этого девочка детально изучила припасы, и убедившись, что из кухни раздается мерный храп, принялась за дело. Немного колдовства, и половина колбас потемнела, зеленая плесень наползла на сыры, а до зерна в мешках добрался налет гнильцы. Большая часть сушеных трав над полотком посерела и рассыпалась в труху, вино в бочках скисло. Орехи и сухофрукты начали гнить изнутри, корнеплоды покрылись черной коркой…Сложно сказать, что именно являла собой порча. Если спросить у крестьянина, некроманта и ученого, все они дадут разный ответ — и все будут правы. Для крестьян порча — это вредоносная магия. От нее гниет пища, увядают поля и распространяются болезни. Для некроманта порча — ни что иное, как побочный продукт его ремесла. Что-то, что появляется в избытке, когда он призывает магию Госпожи во время воскрешения. Всего лишь естественный ход вещей: ты вливаешь жизнь в то, что было мертво, взамен получая квинтэссенцию смерти. А вот ученый воспринимает порчу, как она есть: гниль, тлен и гной — иными словами, все то, во что превращается мертвая оболочка.Насылая порчу, Врамур испортила лишь половину продуктов, держа во внимании, что ей и самой нужно чем-то питаться. Закончив, она победоносно ухмыльнулась, набрала запасов еды на несколько дней вперед и скрылась в своем логове.На следующие утро нижние комнаты буквально гудели: кухарки в один голос твердили о том, как всего лишь за одну ночь половина съестного сгнила напрочь. Всеобщее смятение раззадорило Врамур, и она решила не останавливаться на достигнутом. Осознание того, что ей удалось так легко всполошить слуг, окрыляло, и девочка принялась продумывать свой следующий ход.?Раз они так суеверны, нужно подкинуть им больше дурных знамений!? — размышляла она, наблюдая за дворцовой суетой сквозь невидимые зрачки. Не то, чтобы Врамур так хорошо зналась на поверьях вольных городов, но есть вещи, которые все люди ненавидят одинаково. Например, мертвых насекомых в своей пище…Придумать это оказалось куда проще, чем сделать, ибо пауки снова отказались ей помогать. Как девочка не старалась, убедить их бросить парочку мертвых мух в котелок с похлебкой не удалось.?…Еда. Нужно есть. Не терять. Не оставлять. Есть. Без еды не выжить…? — растерянно отвечали они, не в силах понять, зачем она просит их выбрасывать добычу.Тогда Врамур попыталась зайти с другого конца, послав образ того, как они сбрасывают с потолка трупики мертвых собратьев в булькающий котел. Прежде, чем пауки смогли понять, чего она хочет, пришлось немало потрудиться, упрощая свою мысль. Когда же до них дошло, они запутались еще больше.?…Зачем?..??…Нет нужды…??…Нет смысла…??…Зря потраченные силы…? — Нет, это нужно! — настойчиво возразила Врамур, подкрепив слова образами, чтобы пауки смогли понять.В конце концов ей удалось убедить группу мохнатых песчаников и парочку громадных чернильниц сбросить тушки своих мертвых сородичей в котел с людской едой. После, подслушивая болтовню перепуганных слуг, девочка поняла, что не зря старалась — мертвые чернильницы и песчаники, всплывшие в похлебке с подогнутыми лапками, сумели произвести куда большее впечатление, чем сгнившая провизия. Врамур с затаенным злорадством слушала доклад камердинера, любуясь на то, как поджимались губы Селесты по мере его рассказа. Не было для нее в тот момент удовольствия большего, чем разгневанный вид волшебницы.?А ведь это только начало!? — уверенно подумала она.Однако следом произошло то, что доставило волшебнице куда больше хлопот, чем девочка могла вообразить: во дворце Девяти Звезд разразился мор…