Снежные мотыльки (1/1)

Снежинки путаются в прядях мягких каштановых волос, искрясь холодными кристалликами; оседают инеем на пушистые ресницы и немного обжигают кончик носа, когда Тайлер по щиколотку проваливается в снежный ковёр, останавливаясь всего на секунду: проводит кончиком пальца по облюбленным морозами губам, вспоминая прикосновения чужих?— мягких, не истерзанных.Юноша утыкается носом в вязанный шарф, больше натягивая рукава тонкой куртки на ладошки?— замёрз.И вовсе не от минусовой температуры, вовсе не от холодного ветра.Кажется, скоро рассвет.На востоке светлеет высокое небо и даже облака на нём?— пурпурные.Джозеф поднимает голову, выдыхая белое облачко пара и от чего-то улыбаясь уголками губ, ведь чувствует себя счастливым и искреннее смеётся несколько секунд до тех пор, пока звонкий голос не надламывается.Тайлер протягивает ладошку к небу, но пытается дотронуться не до тех созвездий, что на нём.Для него созвездия другие: на чужих плечах; на теле того, кто так трепетно касался тонких запястий и укрывал пледом холодные плечи.От этого и болит всё внутри.Юноша зажмуривается, когда по его розовым щекам бегут солёные слёзы, скатываясь к подбородку хрустальными стёклышками.Совсем летние, тонкие кеды мокнут от снега, и хрупкое тельце дрожит из-за холода, который, правда, совсем не позволяет дышать и губит вельветовые фиалки, которые цветут под бледной кожей.Тайлер думает о том, что и он, как потрёпанные кеды, тоже летний.И Джош.Особенно Джош, который пахнет лавандой, цветущей в поле примерно в начале тёплого июля.Джозеф моргает трижды, когда, лёжа на снегу, видит снежинки, кружащиеся в ажурном вальсе. Они не тают, касаясь бледно-лиловых, холодных губ, невесомо ложатся на запястья и ресницы, застывают колкими хлопьями где-то на шее, искорками переливаясь под первыми лучами январского солнца.Мальчик с цветами в волосах тонет в белом сугробе холодных кристалликов, и утренние колокольчики убаюкивают его колыбельной тихого звона.Уголки губ подрагивают в едва заметной улыбке, стоит только ещё раз выдохнуть и растопить колючих ледяных мотыльков.Холод медленно пробирается вдоль шейных позвонков, опутывает тонкими серебристыми нитями запястья и плечи?— январь этой зимой необычайно изящен, ведь даже маленькое сердечко замедляет постепенно, позволяя ему ещё сотню раз удариться о мрамор грудной клетки.Тайлеру снятся чёрные простыни и медовые глаза в бликах лавовой лампы, в его снах?— тепло, тепло, тепло…Ветер кружит снежинки в медленном вальсе и ровно через два такта Вселенная замирает на секунду: сильные руки подхватывают хрупкое тельце, в котором почти не осталось тепла.Сегодня ангелы золотыми чернилами написали о том, что мир не хочет терять мальчика с цветами в волосах, и Джошуа чувствует это, ведь шёпотом просит: ?Пожалуйста, посмотри на меня?, и: ?Пожалуйста, не оставляй нас?, и, наконец: ?Пожалуйста, только дыши?.???В три двадцать одну после полудня мужчина проводит рукой по уже тёплой щеке Тайлера, когда сидит на плюшевом ковре возле своей же кровати.Дан отпивает сладкий остывший кофе из картонного стаканчика и ставит его рядом, вздыхая?— устал, но не может уснуть?— вслушивается в тихое сопение мальчика.За окном темнеет и зажигаются первые фонари, где-то вдалеке звучат старые английские мелодии, а снег тихо хрустит под ногами спешащих куда-то людей.—?Как же ты так, прелесть? —?Дан касается ладошки Тайлера, поправляя белое одеяло, когда юноша сонно моргает, измученно приподнимая уголки обветрившихся вишнёвых губ.—?Джош… Я больше так не могу, ладно?.. —?произносит совсем шёпотом, ощущая, как внутри коготками царапают сердце чёрные кошки. —?Не могу, правда, Джош…И мужчина прижимает к себе сломанного мальчика, тихонько поглаживая по мягким волосам так, словно в этих прикосновениях?— вся нежность хрупкого мира.Гирлянда с белыми огоньками-звёздочками мерцает в комнате, залитой голубоватым оттенком темноты и в глазах Тайлера?— искорки.Когда на белом потолке светятся флуоресцентные планеты, юноша касается фиолетовых кудрявых волос, осторожно вплетаясь в них ладошкой.Похоже на ваниль и персиковый пломбир, на что-то совсем невесомо сладкое, но такое необходимое.Джошуа едва заметно улыбается, называя их, возможно, родственными душами, которые связаны одной тонкой невидимой красной нитью.—?Только не привыкай ко мне,?— просит Тайлер, качая головой, когда мужчина сокращает миллиметры между их губами,?— и не целуй,?— совсем шёпотом, ведь знает, что Джош?— такой летний и в нём?— целая Вселенная, которую хочется сохранить.