Маска короля (1/2)

Снежная буря стояла на их пути, жалила беспощадным морозом и мелкими острыми снежинками, которые то и дело норовили попасть в беззащитные глаза. Однако же они не сдавались и летели вперёд, раз за разом взмахивая крыльями и обновляя истощившиеся заклинания щитов. И вот наконец усилия оказались вознаграждены и впереди, в сплошной пелене метели образовался просвет, после чего две принцессы сами не заметили, как вылетели на открытое пространство, чистое от непогоды.

— Селестия и Луна, — прозвучал холодный двоящийся голос, рокотом прокатившийся по пространству вокруг, с мощью горной лавины обрушиваясь на уши кобыл. — Вы не просили об аудиенции… значит ли это, что Эквестрия объявила мне войну?

Два взгляда устремились вперёд, чтобы подобно острым кинжалам вонзиться в тёмный силуэт в чёрной броне, который застыл перед полупрозрачным тёмно-фиолетовым куполом магического щита.

— Сомбра… — начала было говорить тёмно-синяя кобыла, облачённая в лёгкие лётные доспехи серебристого цвета с изображением полумесяца на груди.

— Король Сомбра, — хлёстким тоном осадил незваную гостью жеребец тёмно-серого окраса с кривым рубиновым рогом, железным шлемом-короной и алыми глазами, из уголков коих курился тёмно-сиреневый дымок. — Соблюдайте этикет, раз уж на законы вам наплевать.

— Сдавайся, Сомбра, — опередив сестру, заговорила белая аликорница, закованная в медного цвета доспехи, с изображением солнца на груди. — Сложи оружие и сдайся без боя, и тогда я обещаю тебе честный суд.

— Или что? — ехидно вскинул брови собеседник, совершенно не впечатлённый услышанным.

— Ты падёшь, Сомбра, — взявшая эмоции под контроль Луна высокомерно посмотрела на тёмного мага, подлостью и коварством захватившего северное королевство. — Даже если сейчас ты спрячешься под барьер, мы сокрушим его. Сюда уже идёт наша армия, так что…

— Ха-ха-ха-ха… — пренебрежительно рассмеялся король-тиран. — Ты считаешь, что я вышел встретить вас для того, чтобы потом спрятаться под барьером? Нет, принцесса, я здесь для того, чтобы вы не порушили мой замок: он дорог мне как память. Вы же, герои света, когда приходите бороться против всего плохого и за всё хорошее… не сильно обращаете внимание на сопутствующие разрушения.

— Твой ответ?.. — уже представляя, что услышит, решила закончить этот разговор Селестия.

— Хм… — противник и вправду словно бы задумался, но стоило ему в очередной раз открыть рот, как тень надежды на мирное разрешение конфликта тут же улетучилась: — Если вы обе сейчас повернётесь крупами и задерёте хвосты, то после того как я удовлетворю свои королевские потребности, подумаю, кого из вас оставить правительницей Эквестрийской Провинции.

— Да ты… Ты… — не нашла слов, чтобы ответить на такую наглость принцесса ночи.

— Мне жаль тебя, Сомбра, — холодно произнесла белая аликорница. — Вперёд, сестра, нам более не о чём с ним разговаривать…

…

Их битву кто-нибудь мог бы назвать колоссальной: обративший почти всё своё тело в чёрный туман жеребец и две могущественные кобылы осыпали друг друга разрушительными заклинаниями, которые взрывали толщу вечных снегов и обнажали промёрзшую землю, разбивая на осколки и её; потоки неистового пламени испаряли замороженную воду в мгновения, оплавляли камень и разбивались лишь от встречи с фиолетовым городским щитом, расплёскиваясь безвредными брызгами; стремительные ослепительно-белые лучи пронзали воздух и оставляли на поле боя глубокие шрамы… Бесплотное тело короля-чародея пропускало через себя все удары, будто бы расступаясь перед очередным заклинанием, чтобы затем вновь вернуть свою целостность, и лишь его голова, защищённая короной, оставалась относительно уязвимой для магии и оружия; принцессам же приходилось уворачиваться от зазубренных металлических дисков, раскрученных телекинезом и летающих вокруг, будто разозлённые пчёлы, принимать на магические щиты молнии, лучи рубинового цвета и сгустки взрывающейся энергии. Кроме всего прочего враг давил ощущением потусторонней жути, вызывал ярость и будто бы становился лишь сильнее с течением времени.

Принцессы бились, словно единое целое, прикрывая друг друга и непрерывно атакуя: Луна, как более умелый воин, бросалась в ближний бой, орудуя при помощи телекинеза копьём и щитом, а также двумя клинками на передних копытах и острыми перьями на крыльях, Селестия же поддерживала её изощрёнными чарами, играя с пространством, создавая барьеры, сплетая потоки света и пламени… Но Сомбра будто бы и не замечал их потуг, облаком тьмы носясь вокруг, заставляя отдельные части тумана, по которому проходили всполохи рубиновых молний, превращаться в смертоносные когти, шипы, клинки и ядовитые жала, при этом стараясь всегда держать младшую из сестёр между собой и белой аликорницей, дабы она, во-первых, была вынуждена принимать на себя атаки, от которых старшая родственница не успела бы уклониться, а во-вторых, служила щитом от ответных магических ударов.

Секунды противостояния складывались в минуты, а те стремились заполнить собой целый час, но Король-Тиран всё не спешил выдыхаться. Земля вокруг города-государства уже была изрыта воронками и бороздами, заполняемыми мутной водой, постепенно превращающейся в грязный лёд, а принцесса ночи чувствовала, как слабеет из-за полученных ран, при этом всё сильнее поддаваясь подавляющему волю страху, холодные щупальца коего уже проникли под броню самоконтроля и погружались вглубь души.

В один момент израненная кобыла пропустила сильнейший удар, который пробил её кирасу, оставляя на груди глубокую царапину. Для жизни эта рана была не опасна, да и вскоре магия заставила сомкнуться её края, но увидевшая это Селестия впала в неистовство, с почти безумным рыком обрушившись на чёрное облако градом огненных снарядов и ударов золотой алебарды…

К сожалению для принцесс, которые совсем не ожидали от смертного чародея ни подобного мастерства, ни объёмов доступной силы, ярость была плохим советчиком в бою. В результате своей атаки принцесса дня смогла оттеснить врага от сестры и даже задела одним из ударов его корону, по которой прошла незаметная трещина… но платой за это стали полдюжины ран по всему телу, от коих распространялся сковывающий мышцы холодок, тогда как сила противника будто бы стала гуще и тяжелее.

— Нужно отступить, — создав самый мощный щит, на который только была способна, обратилась к сестре белая аликорница. — Он слишком силён…

— Мы не можем бросить жителей города на его растерзание, — с болью в голосе произнесла Луна.