II. New dawn fades (no. 2) (1/1)

Кажется, тяжелее всего находиться в неизвестности было Мэрлин, ведь ей постоянно приходилось врать родственникам, друзьям и знакомым о том, что в их семье всё в порядке, хотя это было далеко не так. После того, как Пол, старший ребёнок, уехал учиться на север Британии, душевное состояние Мэтта ухудшилось, ведь они с братом были очень близки, и проводили много времени вместе, будучи лучшими друзьями. Пол был единственным, кто по-настоящему разделял мысли Мэтта. Теперь же он навещал родной дом редко, в основном тогда, когда в университете не было слишком много разного рода заданий и проектов. Пол старался как можно чаще звонить своему младшему брату, но от этого Мэтту не становилось легче: брат нужен был ему прямо здесь и сейчас. Ему безумно не хватало прохладных вечеров на морском берегу, когда они вместе рассматривали в телескоп звёзды, мечтая о том, что когда-нибудь покинут эту планету в поисках приключений, передовых цивилизаций, зрелищ рождения и смерти звёзд, появления всепоглощающих сверхмассивных чёрных дыр. И прямо в этот момент Пол действительно шёл к их общей мечте - он учился на ?космического? инженера - проектировщика силовых установок для орбитальных станций. В это время Мэтт становился всё невыносимее для общества, но всё сильнее для себя. Как ему казалось. Тайны человеческого сознания не давали ему покоя, и именно к их разгадке он тянулся сейчас.Отца Мэтт почти не помнил. Эта личность до сих пор остается для него загадкой, о которой, впрочем, он не особо тревожится. Просто потому что не видит смысла беспокоиться о существовании человека, который никогда не вспоминал о нем. В один день, когда мальчику было всего пять лет, он проснулся оставшимся без отца. Никто не знает до сих пор, что произошло: рано утром мужчина покинул дом, держа в руке старый кейс, и скрылся на своём автомобиле в неизвестном направлении. Больше десяти лет никто в Тинмуте не слышал о нём, а он не давал повода о себе говорить. Мать не могла найти места: отец двух детей не оставил ни единой нити, которая связывала бы их. Все эти годы Мэрлин говорила откровенную нелепицу особо любопытным людям о том, что он вынужден был уехать на работу в другую страну, откуда присылал деньги на содержание детей, но однажды она получила письмо о трагической гибели своего мужа в результате перестрелки в торговом центре, что правительство той страны выплатило ей компенсацию и он был похоронен на родине в закрытом гробу.Эта история была известна и Мэтту, чувствовавшему, что это было ложью, и однажды он, всё-таки, узнал правду о безмолвном бегстве отца. Испытав обиду, злость, отрицание и разочарование, мальчик смирился с горечью сожаления спустя какое-то время, но больше никогда не вспоминал об отце. Гитара. Шляпа. ?Будь честным. Стремись быть лучше других?.Таким он запомнил безликий силуэт родителя. Для Мэтта он был мёртв. Ему впервые не важны причины и мотивы.Искренне жаль было только его мать, которая пыталась дать всё лучшее ему и Полу, тратя на это всё свои ресурсы, не прося чьей-либо помощи. Но чем он мог ответить? Своим расстройством личности, которое становилось только хуже? Что если однажды он также, как его отец, навсегда покинет этот дом, даже не дом, а этот мир? Насколько эгоистично это будет по отношению к Мэрлин...Именно эта мысль всегда останавливала Мэтта от попыток совершения самоубийства, ведь он знал, что это доведёт до безумия его мать, на долю которой и так выпало много трудностей. Он не хотел повторять чужих жестоких ошибок. Но пока что в благодарность за все её подвиги он просто отвечает молчанием. Он не хочет молчать, но и сказать что-либо он не в состоянии.Вот и сейчас он просто встаёт и уходит, оставляя мать в одиночестве и гнетущей подавленности, направляясь в свою комнату - его единственное убежище, в котором он может почувствовать себя в безопасности, погрузиться в свои тяжёлые думы и конечно же анализировать их сегодняшнюю встречу с доктором Мартенсом на предмет поиска очередной бредовой мысли старика.Но прежде Мэтту необходимо было пойти в душ - его немного знобило от внезапно надвинувшегося на Тинмут холода. Да, ему было необходимо также беречь и свои уши - они ему нужны, чтобы играть с Крисом песни, которые он писал в особо тяжкие моменты.Мэтт зашёл в почти ледяную ванную комнату. Воздух здесь заставил съёжиться, а по коже побежали мурашки от холода. Горячая вода из смесителя тут же образовала пар - она была очень горячей. Он улыбнулся. Он любил такую воду может даже не потому, что она согревала, а потому что она заставляла нервы оголяться, чувствовать настоящую боль, давая уму поток трезвости.Взгляд Мэтта случайно упал на зеркало, когда он уже почти был в самой ванной. Он остановился.?Что сейчас происходит? Что я делаю прямо сейчас?..?Его кожа была необычайно бледной, сквозь неё можно было легко рассмотреть сотни голубых венок, образующих сложные узоры. Он подошёл ближе к зеркалу и присмотрелся. Сейчас он мог видеть, как медленно поднимается его грудь, когда он делает вдох, а затем также плавно и не торопясь опускается, делая выдох. Он поднял перед глазами руку, чтобы рассмотреть её. Такие тонкие длинные пальцы, слегка подрагивающие, аристократически бледные, тонкое запястье и сплетения вен на нём. Мэтт слегка улыбнулся, проведя вниз той же рукой по своей тонкой шее, очерчивая холодными пальцами почти белые, острые ключицы. Он осторожно перевёл взгляд на лицо человека в отражении зеркала. Искусанные губы слегка кровоточили, оставаясь бледными по контуру, выдающиеся скулы, отбрасывающие резкие тени, нос, слегка вздрёрнутый и направленный к источнику света - единственной лампе на потолке, растрёпанные темные волосы, чуть скептично изогнутые брови, застывшие в ожидании очередного доказательства чего-то, и электрически голубые глаза, сияющие из-под бровей огнём. Это был не просто огонь - это был потенциал, чтобы гореть. Он внимательно посмотрел на мешки под глазами - они становились заметнее, когда падает меньше свет. Сейчас Мэтт глядел прямо на себя - глаза в глаза, не подняв нос, и видел, что он чертовки устал. Он был худым, на вид изнеможённым, истощенным внутри. Мартенс был прав - с его состоянием срочно нужно было что-то делать. Но что именно?Не желая возвращаться к этой мысли, Мэтт скорее опустился в ванную, чтобы ощутить на себе струи горячей воды. Да, это то, что было необходимо ему прямо сейчас. Он вздохнул, закрыв глаза. Вода стекала вниз по плечам, оставляя после себя ощущение покалывания и покрасневшую кожу, к чему, впрочем, мальчик привык уже через несколько минут. Он не помнит, сколько времени провел так, отдаваясь потоку мыслей в своей голове, который, в итоге, сворачивался в воронку, закручивающую их быстрее и быстрее.Всё это утомляло. Но не хватало одной небольшой детали, чтобы доказать правдивость его теории. Выйдя из ванной, Мэтт посмотрел на часы. Без пяти минут двенадцать. Угас очередной новый рассвет.Через пять минут его ждал новый день, к которому он никогда не был готов.