Потеря скорости (1/1)

По тому, как Пин матерится в голос и путается в шнуровке ботинок, Леон догадывается, что в нем сидит не меньше бутылки. Для Пина весь мир искрится, переливается и играет брызгами шампанского. В руках у него?— коробка для бумаг.Пин сидит на полу в гостиной и перебирает свои бумажные сокровища. Рядом с ним?— бутылка с чем-то золотистым.—?Тебе же нельзя пить…—?Хочешь? —?кивает Пин на бутылку,?— неси стакан!Леону много не надо и уже через полчаса он сидит на полу рядом с Пином, положив голову ему на плечо. Он уже понял,?— Пин хочет избавиться от своих демонов, потому что не сумел жить с ними дружно.Для себя Леон сразу решил,?— что бы Пин ни рассказал ему, он примет его любым. Со всеми его надломами, заскоками и неприглядными тайнами.—?Вот это я, смотри, выпуск из летного училища 10 лет назад… А это?— мой лучший друг… Еще с учебы… Был…—?Он умер? —?Леон видит на фотографии летчика, похожего на итальянца.—?Ну как тебе сказать… Для меня?— да. Он оказался не из тех, кто прикроет в любой ситуации, а когда рискуешь жизнью каждый день, это?— очень важно.Пин берет следующее фото. Берет и молча откладывает. Леон успевает различить портрет крупным планом?— упрямый подбородок и короткий ежик волос.—?А это кто? —?Леон постарался придать голосу будничность и безразличие, но вышло истерично и суетливо.?—?Ты же уже знаешь, Леон. Зачем спрашиваешь?—?Расскажи мне, Пин. Расскажи о себе, о нем. И о вас.Пин вздыхает и отворачивается.—?Вот чего я никогда не пойму,?— это почему ты так хочешь все это знать. Ты уже залез ко мне в постель, зачем лезть еще и в душу? Почему тебе спокойно не живется, и так не дает покоя мое прошлое? К тебе оно не имеет никакого отношения.—?Да потому что я вижу, как тяжело тебе носить все это. Ты сам затеял этот разговор. И ты все мне расскажешь, потому что сам этого хочешь, но перед этим тебе обязательно надо поломаться и покрасоваться. В этом?— весь ты. Это первое. А второе… Пин, я уже принял, что в постели со мной ты мечтаешь о ком-то другом, но ты думаешь, это легко?…И как-то в один момент напускное исчезает, и Леон вдруг замечает, насколько прибитым жизнью выглядит Пин.—?Я вот все думаю,?— внезапно голос Пина становится придушенным и незнакомым, а потому?— страшным,?— на сколько нужно отмотать назад, чтобы все изменить. И получается какая-то бесконечная дьявольская цепочка незначительных событий, ведущих к фатальным последствиям. Я страшно виноват перед Мэттом, и это останется со мной навсегда…Пин встает, подходит к окну.—?Я никогда не забуду, как мы с Мэттом получили вызов на квалификационный тест. Там отбирали будущих астронавтов, и вызов получали только самые лучшие. Мы мечтали о космосе и тогда казалось, что всё сбудется…—?Тогда казалось, что вся жизнь у нас в руках, а главное?— мы были друг у друга. Но мы взлетели слишком высоко, а потому, было очень больно падать. Это я понял, когда хоронил кучку обугленных костей в закрытом гробу…Пин надолго замолкает, а потом начинает снова:—?Уже потом я узнал, что утром, перед вылетом, капитан вызывал Мэтта к себе и допрашивал о нашей связи. У Мэтта было прозвище?— ?Айронмен?, но в тот день у него дрогнула рука и он не справился со своим самолетом. Железный человек оказался вовсе не железным… Но, как выяснилось,?— это еще не все. Какой ад начал твориться потом, я даже вспоминать не хочу. Бесконечные допросы и комиссии, где на свет вытаскивалось все самое интимное и сокровенное. С уликами и доказательствами, как будто мы совершили преступление. Они позорили меня, память моего любимого человека?— публично, равнодушно, показательно. Леон, представь, наша любовь, оказывается, была ?преступной связью?,?— так было записано в официальном протоколе, - голос Пина срывается все чаще, его начинает потряхивать, - я ведь из династии военных летчиков, можешь представить, что было с моим отцом, когда он узнал об этой грязи? Теперь, когда меня вышвырнули из воздушных сил, он меня знать не хочет. Вот так я и потерял все, чем жил, а вместо космоса оказался на нарах за то, что чуть не набил морду правительственному агенту. А мне ведь, Леон, до сих пор небо снится… Но все, что было?— было напрасно…И с болью и доверием, от которых у Леона встает ком в горле:—?Все закончилось и забылось, никто не заметил маленького конца света для одного человека. Меня просто уничтожили, а мою жизнь пустили под откос… Просто потому, что кто-то решил, что нам нельзя было любить друг друга... Голос Пина срывается окончательно и он замолкает, стараясь скрыть свои потерявшие цвет глаза, на которых предательски выступают слезы, жгучие, как соляная кислота. —?Но, Пин, неужели такой ублюдочный финал? После всего, что было, а?—?Ты посмотри на меня, Леон. Какой я теперь летчик? Дерьмо я, а не летчик……От Пина Леон этого не услышит, но это действительно финал его истории о любви и дружбе, предубеждениях и предательстве, небесах и самолетах.***Этот разговор сгладил противоречивость и болезненность их непростых отношений. Между ними уже не было секретов, и Пин, казалось, успокоился и смирился. И Леон стал для него не очередным способом забыться, а кем-то важным самим по себе.Так казалось Леону, но он всегда плохо разбирался в людях и отношениях.Тем более некстати была командировка в Атланту на международный семинар на целую неделю. Леон все же отдавал себе отчет, что до конца приручить Пина ему так и не удалось и очень боялся испытывать на прочность их только-только зарождающиеся и пока хрупкие отношения. Нестабильная психика и проблемы со здоровьем Пина также добавляли аргументов за то, чтобы не лететь, и Леон всячески пытался от семинара откосить.—?Может, полетишь со мной? —?уговаривал он Пина, когда стало ясно, что лететь все же придется.—?И что я там делать буду?—?Я же не все время буду занят.—?Нет, Леон. В Атланту мне не надо.…Теперь Леон сильно жалеет, что не уговорил Пина лететь. Он звонит утром и вечером, в обед и ночью, длинные гудки остаются без ответа и уходят в никуда, и Леону все тревожнее и тревожнее. Когда телефон Пина оказывается недоступен, обменивает билет на самолет днем раньше, игнорируя последний день семинара, на который планировались вручение сертификатов и фуршет.?Черт с ним, по почте пришлют, ??— Леон спешно собирает вещи и заказывает такси на три утра.Когда он подходит к своей двери и видит, что она приоткрыта, в голове начинают тошнотворно стучать назойливые молоточки, а сердце удваивает ритм. Они никогда не оставляли дверь открытой, и Леон уже почти поверил, что случилась беда. Но когда он заходит и видит чужие вещи в коридоре: мерзкие пижонские кеды и плебейскую курточку с подстреленными рукавами, катающиеся по полу пустые бутылки и ощущает атмосферу, в которой явно бухали несколько дней, страх сменяется злостью....Пин спит, сидя за столом в гостиной, оперевшись лбом на сложенные руки. Острые позвонки проступают сквозь тонкую ткань недельной свежести футболки. На столе?— бардак, работает телевизор, в воздухе мотаются рваные клочья сигаретного дыма.Леон проходит в спальню и видит дрыхнущее на их с Пином кровати полуголое субтильное тельце. Лица не видно за разлохматившейся длиннющей челкой, выкрашенной в розовый.Леон бесцеремонно хватает парня за плечо, тащит по коридору и выталкивает за дверь. Следом на лестницу летят его вещи. Потом возвращается в спальню, сгребает постель, стараясь не смотреть на белесые следы на антрацитовом сатине и комом засовывает его в стиральную машину.Идет в гостиную, попутно собирая пустые бутылки, отодвигает наполовину сорванную с петель тяжелую штору, открывает окно. Потом собирает со стола стаканы и пепельницу и только после этого будит Пина.—?Я приехал, мой дорогой, ты рад? —?с сарказмом произносит Леон, когда Пин все же продирает красные глаза,?— ты себя совсем угробить хочешь? По своему кардиомонитору соскучился?—?Да пошел ты! Плевать ты на это хотел…—?Пин, ну сколько можно. Я понимаю, тебе нелегко пришлось, но надо как-то начинать жить заново. Нельзя прокручивать в себе одно и то же годами. Так и до дурки недалеко.Пин мрачно закуривает.—?Леон, через три дня я лечу в Штаты. Где пепельница? Ждал, пока ты вернешься.Леон с сожалением смотрит на него: "Значит, все же не отпустил..."—?Та-ак... Тогда надо было, как я говорил, лететь вместе.—?Нет, Леон, я хочу один полететь. Схожу к нему на могилу. Я же с самых похорон там не был.—?На сколько ты летишь?—?На четыре дня. Плюс перелет.—?Обещай мне, что с тобой ничего не случится. Я не смогу этого пережить.Пин гасит сигарету.—?Как я могу такое обещать…