Часть 10: Дом (2/2)

— Пожалуй… мне надо отдохнуть, — вздохнув, говорит Константин. Никита лишь кивает, сжав губы. Уже поздно, скорее всего, тяжелая тема утомила лейтенанта. Может, он подождет со своими признаниями? — Ты правда чувствуешь себя здесь, как дома?Да, определенно следует подождать.

Но ожидание било по нутру. Через несколько минут он все еще оставался сидеть там, где его оставил Константин. Цитрус сидел рядом, игриво прикладываясь к ногам, иногда задевал лапой руку. Никита улыбался коту, но облегчение не приходило.

Он ощущал странную вину, находясь здесь. Зачем он пришел сюда, ведь Константин более не связан с андроидами? Быть тем, к кому лейтенант испытывает чувства? А испытывает ли? А что, если лейтенанту это и вовсе кажется отвратительным…О боже… он поцеловал меня однажды, ладно, дважды.

Несмотря ни на что, более логичная сторона его натура подкидывала бревен в огонь, напоминала о беспокойстве. Константин действительно сказал кое-что, что действительно могло намекнуть на мнение лейтенанта. Видимо, он не считал связь с андроидом неправильной. Более не считал. И Никите хотелось знать это точно, не догадываться, не быть обузой. Никите хотелось знать, что он, черт возьми, жив. И влюблен.

Он подумал об Алине, о ее рассказе, о совете… и встал.

***Константин лежал на кровати, смотрел в потолок. Сон никак не шел, эта история с Никитой заставляла вновь и вновь возвращаться к мыслям. Потребность встать и убежать преследовала. Нельзя доверять себе, находясь рядом с Никитой. Отчаянные попытки найти верное решение казались провалом, контроль отсутствовал. С другой стороны… это облегчение, возбуждение, может, даже что-то большее? Он взглянул на дверь, ведущую в гостиную. Может, ему следовало бы…Он вздыхает и вскакивает на ноги, направляется к двери – но слышит стук и останавливается. Сердце пропускает удар, до такой степени, что он слышит звон в ушах.

Черт, может быть, даже Никита слышит это биение…

Он открывает дверь, мысленно вторит, что он уже взрослый человек – но тут же видит перед собой обеспокоенного Никиту.

— Прости, что беспокою… — начинает тот. — Просто я… действительно пришел к тебе не просто так. Мне кажется, будет просто нечестно, если я останусь у тебя дома и буду держать все в секрете.

Боже, он опять краснеет…Константин кивает, держась за дверь.

— И?— Я… я пойму, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего, я вернусь к остальным, но я хотя бы буду знать, что я пытался.

Никита наконец наконец поднимает глаза – голубой лед встречает с теплым шоколадом. И будто бы все понимает. Константин рад, что держится за дверь, ведь действительно не был готов к тому, что последует.

— Я… влюбился в тебя, — говорит. — Я никогда не думал, что это возможно, я даже не могу гарантировать, что это любовь. Но… это главная причина моей девиации. У тебя много сомнений на мой счет, но я готов развеять их все, чтобы доказать, что я не ничтожен.

Он определенно говорит серьезно. Нежный, почти тоскливый взгляд, искренний тон голоса.

Он пытался даже затаить дыхание, но легкие начало жечь в недостатке кислорода. Никита берет свободную ладонь лейтенанта, подносит к губам и нежно целует, прежде чем поднести к собственной щеке. Лейтенанту стоило усилий, просто чтобы не подогнулись колени.

— Ты… меня чувствуешь? Я обещаю, я реален, как все. И я чувствую тебя, — шепчет, склоняясь к теплым пальцам. С мягкой мольбой закрывает глаза. Константину стало казаться, что все вокруг вертится.

— Н-Никита… — шепчет, и голос его дрожит. Нежно взять себя в руки и поговорить как следует. — Просто… давай полежим вместе?Он подталкивает андроида к кровати.

Они лежали там в течение долгих минут, просто глядели друг на друга. Константин из всех сил старался мыслить рационально, но в конечном счете выгорел. Он обещал поговорить, но едва находил слова.

Но это молчание не было тревожным или неловким. Он протягивает руку, гладит Никиту по волосам, улыбается. Замечает, что диод в виске исчез. На его месте даже шрам не красовался или еще чего-то, что могло говорить о наличии такого. Проводится пальцем по ладони Никиты, прикусывает нижнюю губу.

— А ты… можешь показать? — спрашивает. Он даже не знает, чего именно имеет ввиду. Но ему кажется, что он обязан.

И Никита понимает. И даже кивает. Не спрашивает разъяснений. Лицо Константина немеет, смотря, как медленно исчезает кожа с пальцев, а потом и с кисти. Гладкая, белая, похожая на металл рука перед ним пробуждает любопытство – не отторгает – лейтенант медленно протягивает руку, чтобы провести по материалу кончиками пальцев. Гладкое, твердое на ощупь. Но не такое мягкое и теплое, как человеческая кожа… Через мгновенье кожный покров вновь появился.

— Неужели… ты вновь захочешь меня оттолкнуть после всего? — осторожно спрашивает андроид. Он боится ответа, и, боже мой, как хочется его успокоить.

— Нет, вовсе нет, — лейтенант качает головой. — Я просто еще больше заинтригован, раз ты об этом.

Ты очень красив.***Глаза Никиты расширились, он просто смотрел на лейтенанта. И это совсем не тот ответ, которого он ожидал – и он чувствовал, что Константин говорит серьезно.— Я думал… у тебя были проблемы из-за того, что я не был… человеком, — совсем тихо отвечает.

Константину кажется, что андроид придвинулся ближе. Никита старался не увлечься этими голубыми глазами, которые пробирали буквально насквозь.

— Я был сбит с толку. Я не был уверен, кто ты есть на самом деле. Теперь же у меня нет сомнений. Ты был прав, — улыбается. Никита не может подарить улыбку в ответ. — Мне всегда казалось, что ты больше, чем машина. Но ты сдерживался. Но все время меня тянуло… мне будто бы хотелось, чтобы в этой машине что-то выпало.

Слова не шли.

— Тебе не нужно было просить увидеться или еще что-либо, я бы итак это сделал. Особенно сейчас, но и раньше… Никита, у тебя есть индивидуальность. Ты чувствуешь вещи, ты свободен, ты умеешь сочувствовать. Ты ничуть не меньше, чем человек, чем я. Я не вижу никаких признаков машины, — шепчет. Никита чувствует дыхание на своей коже, этот запах…— Ты… — добавляет Константин. Никита буквально загипнотизирован этим взглядом, тем, как он произносит эти слова, — Чувство. Ты живой… человек.

— Действительно так думаешь? — шепчет в ответ, не спуская глаз с лейтенанта – только когда тот облизнулся.

— Я это знаю, — наблюдает, как сжимаются губы, наклоняется ближе. Контроля нет, он исчез.

Он наклоняется и поднимает глаза – Константин делает то же самое. Его глаза закрыты. Их губы встречаются где-то посередине. Константин обхватывает щеки андроида рукой, нежно гладит пальцами, целует – и так невероятно нежно.

И этот раз отличается от прошлого. Не обязательно хуже или лучше – на этот раз больше эмоций, место разочарования и гнева занимает трепет. Губы Константина не требовательные, нет. Они ласковы, медленно двигаются напротив его собственный, не торопятся.

Не похоже на ошибку… видимо, он тоже жаждет меня.

Никита не был уверен, как долго это продолжалось – нежные, маленькие поцелуи и длинные, многозначительные чередовались. Прикосновения Константина, его поцелуи – все это показывало ему, насколько действительно важен для него андроид, просто на тот случай, если в голову закрадывались сомнения.

Как можно чувствовать что-то настолько нежное и совершенно?

В это нельзя поверить.

— Я тоже люблю тебя, — слышит свой ошеломленный шепот, что-то внутри взорвалось. Константин улыбается ему в губы.

— Если бы это было так очевидно… ты тонко обвел меня вокруг пальца, сводил с ума. Все это время, когда я хотел тебя, Никита. Но я пытался скрыть. — Константин отстраняется, чтобы посмотреть в самые глаза. Никита вновь захвачен синевой. Без слов, он, вдохновленный, теряется в этой синеве. Реальный мир перестает существовать, так же, как и вера в реальность Константина. — Но я люблю тебя, и это меня не пугает. Уже не пугает.

Никите казалось, что комната вертится. Это чувство застает его врасплох, он не ожидал, что Константин способен сказать нечто подобное. Наверное, лейтенант почти бредит, как будто самообладание исчезло. Но на этот раз он не сдерживается. Они оба этого хотели.

Улыбается в ответ, а затем чувствует, что самоконтроль слетает со всеми тормозами.

Времени проходит немного, но Константин все еще человек. И он утомлен. Никита отстраняется, дает набраться воздуха. Можно только вообразить, насколько морально истощен лейтенант после всего этого.

Как и ожидалось, Костя засыпает быстро. Никита некоторое время смотрит на него, тепло улыбается. Все в нем прекрасно – и от этого чувства кружило голову, так же, как и несколько минут назад, когда они страстно целовались. А что еще нужно? Он любит – и любим в ответ.

— Мы проделали долгий путь, да? — совсем тихо, осторожно убирая локоны со лба Константина, любуется длинными ресницами. Восхищается. На этот раз обещает его, что больше никогда не покинет.

Он повернулся и некоторое время лежал на спине, пытался осмыслить все происходящее – разум мог бы сделать это мгновенно, но мыслить Никита был все еще не способен. Возможно ли, что он влюбился еще больше?Все, что он знал наверняка – лишь то, что в эту минуту был самым счастливым… человек на свете. И что ему действительно однажды стоит поблагодарить Алину.