Мельник и следопыт (ОМП/Бишоп) (1/1)

Аллен Гордон сразу понял, что красавчик, сидящий за одним из столов ?Утонувшей фляги? и усиленно корчивший из себя крутого следопыта из тех, кто оставляет заднюю калитку открытой.Об этом говорили подведённые черным глаза — ну какой следопыт станет баловаться таким? Это малевалось явно не маскировки ради — скорее наоборот.Аллен преимущественно ёб баб, но не видел ничего такого в том, чтобы в охотку потискаться со сговорчивым мужиком.Он подсел к этому злобно зыркающему жёлтыми глазами молодчику с двумя кружками пива и сразу взял быка за рога.— Волк волку волк, — подмигнул он.Лицо следопыта вытянулось так, будто только что он съел фунта три кислейших лимонов.— Шёл бы ты, батя, — ответил он, но звучало это не очень-то убедительно.Аллен ничуть не обиделся — он знал субчиков такого рода, те любили набить себе цену.— А я смотрю, ты-то сам любитель сходить, да?Небритый молодец грязно выматерился и метнулся из-за стола так поспешно, что шапки пены слетели с пива и шмякнулись на стол.Аллен не спеша отхлебнул из кружки, решительно не понимая, чего так нервничать. Под руку он его никуда не тащил — этого добра и так валом, стоит только захотеть.Следующая его встреча с загадочным небритым следопытом произошла, когда Аллен вёз муку на продажу — прижмурившись на солнышке, он подсчитывал предполагаемую выручку, как вдруг заметил мелькнувшую в орешнике у дороги хмурую рожу.Подводку тот не стёр. Но в кустах вроде бы шебуршился один.Аллен приветно замахал руками.— Эгегей, мрачняк! Кого выслеживаешь? Как жизнь? А я вот мучицу везу.Желтоглазый одарил его пасмурным взглядом, а потом долго и не без фантазии обьяснял мельнику, какой дорогой тот должен отправиться в увлекательное путешествие, конечным пунктом которого был отнюдь не рынок.Мельник выслушал его, сочувственно качая головой и прицокивая языком.— Дааа, вот теперь я точно уверен, что ворота твоей сараюшки ждут приключений, но воли-то себе ты не даёшь, так? Сам на любителя, конечно, ох как на любителя — небрит, немыт, по кустам шляешься, ругаешься, как мои племяннички, это ж не каждому приспичит с такой заразой связаться. А тебе-то хочется. По глазам бесстыжим вижу.Желтоглазый открыл было рот — без сомнения, чтобы обложить новой порцией оскорблений, но Аллен уже поехал прочь, распевая во всё горло ?Ты уходишь от людей, ты в погоне знаешь толк, ты живешь в мечте своей, одинокий воооолк...?.Рожа следопыта была страшна — уж наверняка Аллен схлопотал бы стрелу в горло. Но, во-первых, желтоглазый не дурак стрелять в него на оживлённом тракте — за мельником ехала довольно густая толпа — а во-вторых, Аллен был таким жирным, что стреле ещё надо было очень постараться добраться до мельниковых жизненно важных органов.На третью встречу со старым знакомцем Аллен и не рассчитывал, но боги рассудили иначе.В ту ночь полная, похожая на круг доброго сыра луна светила в окно спальни Аллена, оглашавшего громоподобным храпом весь дом. Услышавшему этот храп, без всяких сомнений, подумалось бы, что тот, кто так храпит, просто обречён проспать всё на свете — будь то свежая, приправленная ароматами трав и цветов ночь или собственная смерть, буде некий злоумышленник влезет в дом поживы ради.Но нет.Чуть слышный скрип открывающейся в амбаре с мукой двери Аллен расслышал и сквозь пелену сна с пышногрудыми аасимарками. Глаза его тотчас распахнулись, а храпеть он продолжал, чтобы сбить неизвестных с толку.Дела Аллена шли хорошо — уютную мельницу, доставшуюся от отца, не тревожили набеги орков или иных прохиндеев, работы хватало, мука была в цене и от сытой беспечальной жизни мельник сам стал походить на свой же товар: ровно мешок с отборнейшей мукой. Однако во времена юности случалось и ему побегать по руинам и горам, ища заработок в компании себе подобных искателей приключений, а мастерство, как известно, не пропьёшь.Потому Аллен не спеша вдел ноги в тёплые тапочки на волчьем меху, взял меч и приготовился покарать неизвестного, которому что-то понадобилось в его мучном амбаре.Желтоглазый следопыт, живописно распятый в веревочных петлях ловушки, был прекрасен, как жреческий бог. Прекрасен был и его спутник-волк, оглашавший летнюю ночь протяжным воем.Оба являли собой зрелище удивительное, поучительное и высокохудожественное: обсыпанные отборнейшей мукой от макушек до стоп, злоумышленники висели в амбаре, озарённые серебристым светом луны.— Аааа! — радостно сказал мельник. — Ну прямо скульптурная группа "Лаокоон и сыновья?.Ты загрустил и решил прийти сам? Дай-ка обниму!Волчик завыл ещё горестней — возможно, виной тому были и тапочки Аллена — и описался прямо на мешок с мукой.— Ай-ай! — укоризненно дёрнул его за пушистый хвост Аллен. — Какой урон товару, хлопчики. Но ты-то ладно, животина бессловесная. А вот ты! Волчья доля — на воле кутить, волчья воля — в неволе жить и за порчу муки зап-ла-ти-ть.Небритый следопыт дёрнулся в путах, тем самым затянув узлы ещё крепче — Аллен считался непревзойдённым мастером по устраиванию ловушек — и обложил мельника руганью, выразив фантастические домыслы по поводу того с кем, когда и в каких позах совокуплялись поколения мельниковой семьи и сам мельник.Его жёлтые, как лимонные карамельки, глаза, густо подведённые чёрным, горели гневом, щетина топорщилась, прекрасное, как мраморная иллефарнская статуя, тело напряглось — Аллен, ещё не остывший от снившейся ему разнузданной оргии с аасимарками, почувствовал, что ночь будет прекрасной. Следопыт, понятно, его мнения не разделял. Поняв, что из верёвок выбраться не удастся он бешено завращал налившимися кровью глазами и харкнул на уже попорченную его волком муку.— А вот это ты зря, — ласково сказал ему мельник, придя в восторг от темперамента парня. Уж такой не будет лежать снулой рыбиной. Такой будет биться до последнего. И всё это прекрасное белое тело сегодня в его, Аллена, распоряжении.Мельник чихнул.— Ох, к старости я становлюсь забывчив. Я же обещал тебя обнять.Желтоглазый так откинулся назад, что мельник испугался за его позвоночник.— Попала лапа в капкан и ничего не остаётся, — пропел мельник, подходя ближе. — дать на растерзание клыкааам, таков вердикт и так придёоооотся. И пусть охотник перебьётся? Ну, нет.Он подкрутил хитрый механизм и желтоглазый спустился ниже, где Аллен с удовольствием заключил его белое тело в объятъя, тщательно ощупывая все части тела и извлекая на свет двадцать метательных ножей, пять перочинных, три топорика, ложку с заточенным черенком и пяток факелов с коробкой спичек.Положив добычу подальше, Аллен погрозил парню пальцем.— С малых лет не знать нельзя, что боится волк огня, да боится, если хоть немного сыт, а когда слюна течёт, волк за метром метр ползёт к той добыче, что в пяти шагах сидит. Нехорошо, что ты захотел привлечь моё внимание таким способом. Я знаю способ согреть тебя получше, чем большой костёр из моего амбара.Волк висел в путах, как чучело, лишившись сознания от ужаса. Его хозяин взглядом обещал Аллену жестокую смерть и пытки перед этим.Аллен взял один из ножей желтоглазого и приблизился, чтобы избавить того от одежды и оценить, так ли хорош следопыт, как намекала обрисовывавшая его стати мука.— От чего не знаю, не возьму я в толк. Ты один без стаи, одинокий волк. Что же ты не можешь, столько лет забыть, ведь не сладко всё же одиноким быыыыть...Аллен услаждал слух пленника песнями, нож вспарывал одежду.Мука не соврала — желтоглазый был, конечно, не так хорош, как аасимарки из снов мельника, но ягодицы у него были крепкими, а что ещё нужно для счастья в такую волшебную ночь?— Ночью я, знай, на луну, на краю пропасти завою, может быть, я не так живу, не в ладах с серою судьбоооою...Похоже, нервы у желтоглазого сдали — вместо изощрённых ругательств он просто заорал, когда Аллен завозился со своими штанами.— ... И был там очень тусклый свет. Я хотел, хотел показать свой дорогой, свой инструмент. Вот это, чем я дорожу... Ехехе, милок, желтоглазый волк, в эту ночь хмельную ты не будешь одиноооок. Долго ты терпел, но тоске предел — пусть растает снег от жара наших грешных тееел...Желтоглазый плакал, молился, матерился и выл как попавший в капкан волк. Его ягодицы белели в манящем полумраке амбара как две булки невервинтерского дрожжевого хлеба.Ловушка у Аллена была устроена превосходно — подкрутил колёсики там, подтянул здесь и жертву можно распластать под такими углами и градусами, что это казалось невероятным. Небритый следопыт был не первым, кто подвергался пытке на сей машине удовольствий.Аллен устроил злоумышленника поудобнее, присыпал мукой для красоты и смазал тугое колечко мышц вазелином для того, чтоб желтоглазый тоже смог извлечь из этой ночи не только урок, но и удовольствие.А в том, что так оно и будет, мельник не сомневался. Стал бы этот мрачняк преследовать его, разузнавать, где Аллен живёт, являться с факелами для романтического вечера, если б не хотел развлечься?— Ну, поехали! — сказал Аллен, направляя своё внушительного вида орудие прямой наводкой в цель.Вой следопыта и очнувшегося волка взлетел к стропилам.— Эх, какая славная ночка, — сказал Аллен, потрепав желтоглазого по белой, как мука, небритой щеке. Тот усиленно прикидывался потерявшим сознание, но Аллен-то знал, что это не от ужаса, а от удовольствия: из жалости к бродившему по своим лесам в одиночестве неведомо сколько парню, Аллен постарался ублаготворить его на совесть. И совсем-совсем чуть-чуть наказать — от ?наказания? желтоглызый выл и стонал, как распоследняя сучечка.Аллен подкрутил колёсики, ослабив путы и вытащив из ловушки и волка, и его хозяина.Он нисколько не сомневался, что желтоглазый следопыт придёт ему отомстить.И предвкушал ещё одну дивную горячую ночь, по сравнению с которой меркли все его сны о грудастых аасимарках.