Кикучи/Наоки (1/1)
В комнате практически постоянно темно, через всегда задернутые плотные шторы редко когда пробивается тусклый свет?— самая угловая и самая мрачная комната досталась, иронично, именно Наоки.Кан старается не появляться здесь без особой надобности, да и чаще всего они все собираются в просторных залах библиотеки, шумят большой компанией в столовой или курительной. Здесь слишком спертый воздух, а стены давят сверху, спрессовывая черепную коробку и вызывая приступы паники. И как он тут ещё не скатился в депрессию?—?Эй, Наоки? Завтракать будешь? —?позвал Кан, аккуратно постучав в дверь, но ему не ответили. Разве что, кажется, раздалось шевеление изнутри, по ту сторону. —?Будешь голодным ходить до обеда. Открывай уже.—?Откуда ты знаешь, что я здесь? —?послышался недовольный голос Наоки из-за двери.—?Потому что я знаю тебя лучше других. Открой дверь.Скрипнули несмазанные петли, и дверь медленно приоткрылась, явив Кану бледное лицо с отпечатком скуки и усталости и всклокоченные волосы.—?Я зайду.—?Я не разрешал!—?Это не вопрос, отойди.Фыркнув себе под нос и явно послав в сторону Кана парочку непечатных выражений, Наоки подчинился и впустил его в заваленную бутылками, скомканной бумагой и каким-то мусором комнату. Презрительно хмыкнувший Кан вручил Наоки поднос с завтраком и закатил рукава.—?Ну и свинарник.—?Ваша критика очень важна, оставайтесь с нами.Кикучи решительно распахнул шторы и открыл окно настежь, разгоняя застоявшийся сырой воздух, и порыв ветра взметнул пыль с подоконника.—?Когда в последний раз вещи стирал?—?Ммм… вчера.—?Ясно, давно.Наоки обиженно цыкнул и поджал губы, словно надувшийся воробушек.—?Я не просил тебя убираться у меня.—?Меня не надо просить. Садись завтракать.Пришлось подчиниться, и, расположившись за низким столиком, Сандзюго любопытно наблюдал за тем, с каким остервенением Кан убирает мусор вокруг в большой пакет. Вот с таким же лицом он располосывает Искаженцев во время очищения, Наоки своими собственными глазами наблюдал. Больше не хотелось. Слишком уж уверенным и сосредоточенным выглядит Кан, будто и не человек вовсе, а машина какая-то.—?Это что?—?О. Ммм, фоторамка?Кан смотрит на него как на идиота, держа в руках фотографию в, действительно, фоторамке?— она отыскалась в каком-то из заваленных вещами углов.—?Это я вижу,?— говорит Кикучи с нажимом и тщательно вытирает запылившееся стекло рукавом рубашки. —?О…—?Что там, что там? Хироши, покажи и мне!—?Это же твоя фотография.—?Ну я не обязан помнить обо всех вещах в моей комнате! Покажи.Наоки получает рамку в руки и замирает. На старой черно-белой фотографии они втроём с Каном и Акутагавой, ещё живые и счастливые. У Рюноске чуть более взволнованный из-за болезни взгляд, Кан улыбается более искренне… а сам Наоки выглядит вдохновленным. Вдохновленным писать, созидать новое. Через пару лет Акутагава умрет, совершив суицид от отчаяния и безнадежности, следом, через семь лет, умрет и Наоки. Кан останется один, потеряв двух близких друзей, но продолжит быть сильным и жить за всех троих. Ещё и почтит их память, основав премии…—?А, эта… забыл, что она здесь,?— бормочет Наоки неуверенно и прячет фотографию под столик. Аппетита уже и в помине нет.—?Скучаешь по жизни?—?О чем ты, Хироши? —?Наоки давит хитрую улыбку, но получается жалко. Почему именно он, проживший долгую жизнь, спрашивает об этом?! —?Я и сейчас жив, хехе! Вот, видишь! Руки-ноги на месте.—?Ты специально вернулся за ней домой?Кан с беспокойством смотрит на то, каким растерянным становится лицо Сандзюго, как его взгляд, потерявший блеск, воровато убегает в сторону.—?Там… там осталось несколько дорогих мне вещей. Я хотел забрать их,?— наконец признаётся Наоки.—?И вдохновение, да? Там осталось то, что помогало тебе писать.—?… ты съездишь со мной ещё раз?С удивлением смотря на смущенного собственной идеей Наоки, Кикучи просто не может отказаться сейчас. Если поездка за тем, что до сих пор важно для Наоки, позволит ему вернуть вдохновение и перестать торчать в мрачной комнате…… значит, все будет не зря.