Часть 2: верность. (2/2)

А потом снова терялся в мерцании, и уже вжимал Рокуро в мягкую траву у берега, ощущая твердость его мышц, каждую клетку его кожи, обжигался об его пурпурный взгляд, зрелый, горящий вожделением и смотрящий сквозь него. Тот Рокуро, которого ему еще предстоит увидеть - Рокуро, что намного старше, но почти не изменившийся внешне, с потемневшими волосами, заострившимся повзрослевшим лицом, ставшим еще более красивым и утонченным. Сайдзо изо всех сил всматривался в это лицо, стараясь запомнить, и не мог - оно теряло четкость, сияло очертаниями, исчезало в дымке.Сайдзо сходил с ума от потрясающего ритма и обжигающего тепла, в котором двигался, шалел от тихих томных стонов Рокуро и сгорал от своей же кипящей крови, уже не разбирая, кто из них вел их обоих к желанной развязке. Он продолжал двигаться так, словно пауза была подобна смерти, жадно ощупывал лицо Рокуро взглядом, любовался им, касался пальцами чувственных приоткрытых губ, а Рокуро задыхался под ним, словно не мог насытиться воздухом, и гладил его своими маленькими, нежными руками, находя самые чувствительные точки и выбивая из него сладкую дрожь.Лишь когда он понял, что быстрее и глубже уже не сможет, просто не выдержит, прижался лбом ко лбу, зашептал что-то и не разбирал слов. Наверное, просил или умолял его дождаться, потому что хотел только так, только вместе. Он почувствовал кончики пальцев на своих висках - и их пронзило молниями. Его целовали горячие губы - и они плавили его до костей, выжигали разум дотла. Рокуро все крепче сжимал его бедрами, все яростнее насаживался на него, постанывал все громче и нетерпеливее - прежде, чем Сайдзо ослепило, оглушило, выбросило из его тела волной тепла и света.Для сумасшествия он был слишком умиротворен. Для полного равновесия он был слишком безумен. Исчезли звуки и запахи, как будто он ушел под воду, и ему не нужен был воздух, чтобы дышать.Он, как человек, как Киригакурэ Сайдзо, в этот момент исчез - полностью растворился в создании, не принадлежащем ни к одному из известных миров и носящем имя Унно Рокуро. Имя стихии, имя наслаждения, имя самой жизни. Он перестал существовать, завис между реальностями бесплотной субстанцией, состоящей лишь из одних ощущений первобытного восторга, бесконечного упоения и тем большим и важным, что он впервые в жизни мог назвать непреходящей радостью бытия. Он не знал, сколько он пробыл так, один миг или целую вечность, но если бы он был приговорен остаться в этом состоянии, он бы не стал противиться.А потом его швырнуло обратно в свое тело, тяжело и грузно, не дав ему даже времени, чтобы освоиться в новом состоянии. Он соединился со своей оболочкой, грубо вломился в сети из захлестывающего его тело почти болезненного наслаждения, уходящего возбуждения и обжигающего тепла человека, которого по-прежнему не хотелось выпускать из своих объятий. Он цеплялся за пальцы Рокуро, до боли сжимал их, никак не мог отдышаться и громко захлебывался воздухом. Зарывался лицом в шелковистые волосы, утыкался дрожащими губами в горячий висок. И всерьез начинал бояться, что в свое обычное состояние он не вернется уже никогда.Разумеется, он вернулся. Блаженство схлынуло с него, как отходящая волна, возвращая его остов из плоти и крови. Воздух стал прежним, прозрачным и подвижным. Исчезла сверкающая дымка, что висела над рекой, и чистая вода слепила привычной рябью.

Сайдзо, наконец, узнал, каково это - оставаться в молчании, опустошить разум и ни о чем не думать. Он был тонким и пустым, как полый бамбук, что легко отдыхал в теле. Он просто был.***- Тебе с ним и правда нравится? - поинтересовался Сайдзо, лениво раскинувшись на траве в небрежно натянутых на мокрое тело брюках и подставившись незлым лучам закатного солнца, что пряталось между облаков.- Не понимаю, о чем ты, - отозвался Рокуро, шурша тканью хакама, которые он с неохотой пристраивал на бедра. За то время, что они с Сайдзо провели в реке, темная ткань неплохо нагрелась.- Я про старика, - Сайдзо нетерпеливо прищелкнул языком. - Неужели тебе с ним нравится?- Он мой господин, служить ему - моя обязанность.- Да я не об этом, вообще-то.Рокуро тяжело вздохнул, ловко перехватывая ремешки на поясе и прикрепляя застежки. Затем сдержанно улыбнулся, приподняв уголки рта, и Сайдзо показалось, что родинка под нижней губой шевельнулась как-то снисходительно.- Юкимура-сама - привлекательный мужчина. И не имеет значения, сколько раз ты будешь называть его стариком.- Он не перестанет быть стариком, если я не буду его так называть, - отбил Сайдзо, срывая травинку и засовывая ее между зубов. - Мог найти кого получше.- Мне он нравится.- Все равно не понимаю, что ты в нем такого нашел.- Воля твоя, - фыркнул Рокуро, проводя по телу руками, быстрым жестом проверяя, вся ли его нехитрая одежда сидит как надо. - Ты спросил, я ответил.- Рокуро, я серьезно, - Сайдзо поймал складку хакама, когда Рокуро прошел мимо него за книгой и слегка потянул на себя. - Ты же можешь уйти. С твоими способностями оставаться простым слугой - неразумно. Да и просто, подумай о себе, у тебя своей жизни нет. Даже Нобуюки-сан решил, что Нанакуме нужно жениться.

- Я очень рад за Нанакуму, - Рокуро попытался вытащить из пальцев Сайдзо зажатую складку, но тот держал крепко и, хмурясь, смотрел перед собой. - Но мое место здесь.

- Почему ты так уверен в этом?- Я просто знаю это и все. Мне не нужно быть уверенным.- А что если ты ошибся? - возразил Сайдзо, потирая между пальцами ткань и ощупывая взглядом тонкую лодыжку под ней. Поднять глаза он не решался, зная, что обязательно наткнется взглядом на бедро Рокуро в вырезе хакама, и его закрутит по новой.Рокуро молча наклонился к нему, разжимая его руку, и Сайдзо перехватил его пальцы. Тот на мгновение замер, а после бесшумно присел на одно колено.- Рокуро, все могут ошибаться. И ты тоже. Ты не видел другой жизни, откуда ты знаешь, что твое место именно здесь?Пальцы в его руке дрогнули, Рокуро накрыл его руку своей, потирая косточку большого пальца, и Сайдзо в очередной раз ощутил, насколько грубые у него самого руки, со всеми его царапинами и мозолями от рукояти меча, в сравнении с мягкими ладонями Рокуро. Челка практически закрывала от него лицо Рокуро, и Сайдзо отвел ее свободной рукой, задевая кончиками пальцев еще влажную повязку. Рокуро посмотрел на него пристально и спокойно, чуть нахмурив бровь.- Мне не нужна другая жизнь, Сайдзо. Человек должен быть с тем, с кем живут его мысли, - произнес он, и в его голосе уверенность мешалась с сожалением, таким искренним, что у Сайдзо перехватило в горле. - Но поскольку ты свое место еще не нашел, ты не сможешь меня понять.Сайдзо задумчиво поцеловал его пальцы, рассматривая и поглаживая каждый перед тем, как коснуться его губами.- А если я его найду, это место? Ты меня послушаешь?- Тебе не кажется, что одного твоего вторжения, не побоюсь этого слова, немного недостаточно, чтобы пытаться влиять на мою жизнь?

Сайдзо встрепенулся и испуганно поднял глаза, но улыбка Рокуро ему совершенно точно не почудилась. Рокуро улыбался ему, светло и открыто, левый глаз, все еще пурпурный, почти такой же дьявольский, как и родинка, смотрел на него с насмешливой теплотой - так умел смотреть только он. Сайдзо провалился в этот взгляд, зацепился за него, еще крепче сжимая тонкие пальцы. И застыл, поймав оглушившую его мысль.- Я ведь на тебя со стариком теперь смотреть спокойно не смогу, - выпалил он, как шагнул в пропасть.- Ты же понимаешь, что это только про тебя и твое упрямство? - Рокуро покачал головой и осторожно высвободил пальцы. Затем поднялся, отряхнул хакама, хотя них не было ни соринки.- Мне от этого не легче, - Сайдзо резко сел и ткнулся лбом в бедро Рокуро. Он почувствовал, как в его волосы скользнули пальцы, зажмурился и подался к руке. Рокуро не позволил ему долго наслаждаться своей лаской, сжал волосы на затылке и потянул, отрывая от себя.

- Тебе следует вернуться в Уэда, пока тебя не хватились, - твердо сказал он.- Не хочу, - заупрямился Сайдзо и боднул лбом руку. - А ты?- Мой день еще не закончился, - Рокуро отпустил его и отвернулся. Сайдзо качнулся от неожиданности, прочесал рукой волосы, задержал ладонь на затылке. Где-то под ключицами тихо заныло от глухой тоски.- Меня с собой не возьмешь? - спросил он, заранее зная ответ.- Я хочу побыть один, - прозвучало, как приговор.- И куда ты пойдешь? - нахмурился Сайдзо.- Разве это важно? - пожал плечами Рокуро и наклонился за книгой.Расправил примятые страницы, вытащил пару травинок, и, не оглядываясь, отправился вдоль берега, оставляя позади Сайдзо и то, что недавно случилось. Сайдзо почувствовал, как при виде удаляющейся тонкой спины изнутри поднимается удушливая волна, на мгновение застилая красным глаза и тяжело громыхнув в ушах.

Его накрыло чувством потери, словно ему дали прикоснуться к чему-то особенному, посмотреть одним глазком, а затем отобрали.- Важно, - бросил он вслед и вздрогнул от звука своего голоса. - Важно, черт возьми. Хотя, один дьявол знает, что ты со мной сделал, и почему при виде тебя у меня крыша едет.Слова вырвались, оцарапав горло, и он глубоко вздохнул, чтобы избавиться от этого ощущения. Рокуро не остановился, продолжая медленно удаляться от него, и одной рукой неспешно разматывал повязку. Сайдзо провожал глазами каждый слой ткани, которую подхватывало ветром, и дрожал от холода, который поднимался из самого его нутра. Иррационально хотелось сказать что-нибудь злое, обидное, выбросить из себя хотя бы часть этого холода.- В следующий раз, когда соберешься медитировать, зови, если скучно будет, - крикнул Сайдзо и мрачно отбросил попавшийся под ногу маленький острый камешек. - Помогу расслабиться, я уже умею.Рокуро все же остановился и обернулся на него через плечо. Вид его хрупкой фигурки с развевающейся белой тканью повязки, обвивающей его пальцы, оборвал все внутри. Ветер с реки приподнял его челку, откидывая ее в сторону, и Сайдзо обожгло острым, как кромка клинка, взглядом - пурпурного левого глаза и опасно сверкающего халцедона на месте правого.- В следующий раз, если ты вмешаешься в мою, так сказать, медитацию, не уверен, что ты выживешь.Ему не нужно было повышать голос, чтобы Сайдзо его расслышал. Слова хлестнули, колко и отрезвляюще. Сайдзо смотрел Рокуро вслед, пока его силуэт не растворился в багровом закате, оставляя после себя только исчезающие следы на земле, а внутри плавала вязкая, ноющая пустота. И он не решался назвать ее причину.***В поместье Сайдзо вернулся еще засветло, и тут же был окружен плотным кольцом людей, которые не на шутку по нему соскучились. Исанами хотела поскорее накормить его очередным кулинарным шедевром, поэтому сразу сунула ему в зубы мусипан, который оказался действительно очень вкусным и растаял во рту. Хорошо, что он успел прожевать его до того, как получил пинок в спину от Юри, который был крайне возмущен его отсутствием и скукой, которую он так и не смог развеять. Дайскэ спешил поделиться с ним успехами в каллиграфии и очень хотел, чтобы Сайдзо оценил очередную серию старательно выведенных иероглифов.

К вечеру в Уэда неожиданно объявился Ханзо, выкрикивая добродушные ругательства в сторону Сайдзо и на той же громкости интересуясь, куда Санада дел свою декоративную безделушку. Сайдзо, пользуясь случаем, увесисто двинул ему под ребра, так сказать, вместо приветствия. За безделушку он оттаскает рыжеволосого ниндзя чуть позже, когда никого не будет поблизости. Санада хитро прищурился на Сайдзо, отвесил очередную двусмысленную шуточку в адрес Каманоскэ, а с Ханзо потребовал ответить на животрепещущий вопрос - насколько длина его косы прямо или обратно пропорциональна размеру его достоинства.Сайдзо был вынужден признать сам себе, что более подходящего для себя места, которое он уже с нескрываемым удовольствием называет домом, он еще не знал. Здесь, в окружении людей, с которыми он прошел бок о бок столько испытаний, и которые его всегда ждали, и зародилось это непривычное, родное, нежно щекочущее подсознание чувство.Наверняка Рокуро говорил ему об этом, размышлял Сайдзо, в сгущающихся сумерках пробираясь к полюбившемуся дереву. Точно, говорил, причем не один раз, и именно в те моменты, когда Сайдзо был наиболее озабочен проблемой своей неустроенности. Сайдзо ловко перебирал руками и ногами, взлетая вверх по стволу дерева, пока не устроился на крупной ветке, свесив ноги вниз. Ему нужно было спрятаться от Каманоскэ, ибо драться на ночь у него не было настроения, и хотелось посмотреть, откуда придет Рокуро. Вечер получился настолько насыщенным, что дневные события отодвинулись во времени, и Уэда ощущалась какой-то неполноценной в отсутствие маленького слуги Санады.- А я говорил тебе, чтобы ты к нему не ходил, - над ухом раздался голос Саскэ, который оказался за спиной, как всегда бесшумно, даже листья не шелохнулись.Сайдзо так передернуло от неожиданности, что по рукам побежали мурашки. Он с трудом удержал равновесие на ветке, отчего моментально разозлился.- Ты о чем? - раздраженно рявкнул он. - И вообще, хорош подкрадываться.- Рокуро тебя своей техникой огрел, я же вижу, - фыркнул Саскэ, вытягивая руку, на которую тут же села его прирученная сова. - Головушка болит?- А-а-а, - протянул Сайдзо, потирая висок и сдвигая брови. - Ну да, было такое. Неудачно попал.- Я пытался предупредить, но тебя и след простыл уже. Рокуро довольно своеобразно восстанавливается.- Да ладно? Ты видел, что ли?- Нет. Кто-то из слуг рискнул однажды. Побежал его искать, посчитал, что он срочно понадобился Юкимуре-сама. Вернулся с глазами на темечке и бормотал что-то, вроде того, что Рокуро на реке шаманит, - Саскэ задумчиво почесал сову под клювом. Птица приняла ласку, зажмурившись, затем встряхнулась и расправила крылья. - Подробности мы у него так и не выведали.- А сам как думаешь, это правда? - Сайдзо потер подбородок и скривился. Уж больно было похоже на жест старика Санады, который в задумчивости поскребывал свою щетину.- Не знаю. Но наш Рокуро из семьи священников, владеет стихией воды и удерживает в себе силу халцедона, - сказал Саскэ с нескрываемым восхищением. - Убойное сочетание. Мне кажется, чтобы держать все это в гармонии, Рокуро приходится прибегать к своеобразным методам.- Боюсь даже представить, к каким именно, - пробурчал Сайдзо, кашлянув в кулак. В памяти всплыли обрывочные воспоминания о том, как на его глазах менялся облик Рокуро.

- Кстати, хочу дать тебе совет - прекращай, - неожиданно строго выдал Саскэ. На недоуменный взгляд Сайдзо он добавил. - Я видел, как ты на него смотрел. Тебе ничего не светит. А Юкимура-сама в гневе страшен.- Совсем с головой не дружишь, обезьяна?! - возмущенно дернулся Сайдзо. - Я не по этой части вообще.- Ага, рассказывай, - съязвил Саскэ и оттолкнулся от ветки прежде, чем Сайдзо рассек кулаком воздух.То, что сказал Саскэ, взбесило его до гулко колотящегося пульса. Всколыхнуло угомонившееся раздражение от того, как неправильно заканчивается его день. Он все еще злился на Рокуро, его странное поведение и свое собственное смятение от произошедшего.Подумаешь, повелся на хорошенькое личико. Подумаешь, не устоял перед соблазнительным телом. С кем не бывает.

Ему нравятся только женщины. А не мужчины, будь они бесконечное количество раз такими же красивыми, как близнецы Унно. И неважно, что с одним из них он сегодня занимался до невозможности откровенными вещами. Непристойными. Неправильными. Восхитительными. Остановись, Сайдзо.Бессмыслица. Глупости. Поддался зову тела, ну и что? При чем здесь его голова? Бред какой-то. Лучше б это был ультразвук, в самом деле.Подумаешь, старику несказанно повезло. Черт бы тебя побрал, Санада Юкимура, все-то у тебя получается. Счастливчик, чтоб тебя. Подумаешь.Когда окончательно стемнело и по всему поместью зажгли лампы, вернулся Рокуро, но уже не со стороны реки. Свой променад он завершил только ему известным путем, и сразу прошел к той части замка, где обитал старик. Сайдзо следовал за ним, бесшумно перебираясь с крыши на крышу, наблюдая, как он идет по поместью, а изо всех дверей и углов выглядывают люди, здороваются, кланяются, называют его "Рокуро-сан".Для Сайдзо он тоже когда-то был "Рокуро-сан". Когда сражался с ним плечом к плечу. Когда был без сознания, а Сайдзо сидел рядом и обтирал полотенцем бледное воспаленное лицо. Когда Сайдзо терялся в себе, а Рокуро его находил. Сейчас Рокуро стал для него кем-то иным, не слугой Санады, не ниндзя, не водным храбрецом. Просто Рокуро, на которого он уже не сможет смотреть без трепета и смутного ожидания.Санада сидел на энгаве с кисэру в зубах и направленным в темноту взглядом, неподвижно и выжидающе. Когда Рокуро подошел ближе и поклонился, сложив ладони, Сайдзо в какой-то момент показалось, что Санада поднимется навстречу и раскроет руки, чтобы обнять. Разумеется, этого не произошло. Но от Сайдзо не укрылось, как старик переменился в лице, как повел плечами под слоями юкат, как он весь напрягся - от тихой радости, что его ожидание подошло к концу.Он улыбнулся Рокуро, тепло и открыто, и что-то сказал, по всей видимости, слова приветствия и какого-то предложения. Рокуро покачал головой и скрылся в покоях, а Санада продолжал сидеть вполоборота, положив локоть на колено и все еще улыбаясь. А несколькими минутами спустя Рокуро принес поднос со свежеприготовленным чаем, причем, пиал на нем было две, и опустился рядом с Санадой, расправил складки хакама, сложил руки на коленях - в одно текучее движение, выработанное годами преданной службы. Даже лист спланировал бы с дерева более шумно и неаккуратно.

Они сидели и разговаривали еще долго, очень долго, даже когда на Уэда опустилась ночь вместе с ее звездами и прохладным ветром. На плечи Рокуро перекочевала цветная хозяйская юката, а Санада, определенно не чувствуя ни холода, ни позднего часа, что-то увлеченно говорил, оживленно жестикулируя и смеясь - как будто Рокуро уходил не на один день, а на год, и ему столько всего хотелось рассказать, и это никак не могло подождать до утра.Сайдзо так и не слез с крыши в ту ночь, разглядывая этих двоих на энгаве, прокручивая и перемалывая в голове эмоции, глухо ноющие внутри с вновь закипевшей кровью. Свою злость, свою зависть, свое раздражение - совсем как в ту ночь, когда он увлекся слежкой. Только сейчас между этими эмоциями замешалось понимание - он теперь читал каждый жест и каждый взгляд заново, прощупывал их, словно мог осязать. Это понимание не приносило облегчения, не умаляло желания прямо сейчас оказаться на месте старика, которому так повезло.

Утром он точно также свалился с крыши, перепугав миловидную служанку, и растолкал Каманоскэ, чья радость по поводу предстоящей драки многократно усилилась недосыпом и весьма грубым пробуждением. Бились они долго и шумно, пока не вытряхнули друг из друга душу, не разнесли ворота в Уэда и парочку служебных пристроек, и не получили впечатляющий нагоняй от Рокуро.Сайдзо давно не дышал так глубоко и не смеялся так громко, как в тот день. И даже когда Рокуро отругал их с Каманоскэ на чем свет стоял, не почувствовал ни капли вины или стыда. Внутри было удивительно спокойно.Рокуро всегда говорил ему что-то важное. Что он мог понять далеко не сразу, лишь когда для этого настанет время. Сайдзо был уверен, что поймет и то, что произошло между ними на берегу той шаманской реки, и что Рокуро говорил ему тогда. Осталось только дотерпеть до этого момента, пересилить себя и перестать гореть изнутри, и мысль сама нагрянет, настоящая и правильная, расцветет в его голове, подобно экзотическому цветку, чтобы он смог оценить всю ее красоту.

Тогда он сможет прийти к Рокуро снова, чтобы поделиться, рассказать об этом важном, захлебываясь словами и новым знанием. Увидит понимающую улыбку Рокуро, теплоту в его взгляде и услышит его похвалу.Ради этого он готов на все. Неважно, сколько времени для этого потребуется. Неважно, сколько дорог нужно будет пройти. У него, Киригакурэ Сайдзо, тоже много чего получается. И еще получится, даже лучше, чем у старика Санады.