Часть 3 (1/1)

Ты любовно погладила острие своего верного клинка, как шерсть потрёпанной, но преданной собаки. Перед тем, как войти в обитель своего будущего врага, который скроется за дымкой рассветного неба, если ты не поспешишь выкосить его, ты всмотрелась в одинокую луну?— сегодня она будет свидетелем твоей расправы над очередным демоническим отродьем. Входишь, проверяюще нащупывая декор комнаты, в аккуратную берлогу, где пристроился статный молодой человек, чью спину ты уже мысленно разрезала, как спелое помело. Короткий звук, сродни лопающемуся на сгибе листу кровельного железа, и демон оборачивается, демонстрируя отрубленную руку с торчащей влажной костью и рот, полный крови; жижа колыхается внутри, как густая травянистая смесь в ведьминском котле, словно он беззаботно споласкивает горло мятной пастой. Ты пытаешься представить себе, что он всего лишь давит клыками вишню, но её косточки предательски лопаются на слух так же, как и человеческие кости. Человеческая кровь сочится, как малиновая начинка с именинного торта. Мускулы на твоём лице сохранили неподвижность, но впрыснули в вены электрический коктейль, от которого тряхнуло твои заледеневшие пальцы?— задрожавшие сосульки, грозящие разбиться хрусталём от переизбытка недоброй вьюги в сосудах.—?Вау, ещё одна прелестная и вкусная девушка решила навестить меня, как мило!Голос кровожадного демона?— интимный шорох спадающего пеньюара в покрывале скромной, безгласной ночи; тягучая моцарелла, надзвёздно растекающаяся в любом блюде и прилагающая все усилия для того, чтобы ты поддался своему бесстыжему греху; мягкое, рассветное перистое облако, которое сопутствует пегасам в их ристаниях. Ты ощутила привкус недоумения от резкого контраста его нынешнего внешнего вида и гласа. Неудивительно, что вокруг него были скалы женских трупов; низкая тесситура голоса вкупе с ангелоподобной внешностью?— чего только стоят необычайные глаза, в которые будто плеснули все акварельные краски, смешав их в идеальную радугу. Ты склонялась к тому, что он соблазнил невинных дев, уничтожив их после закрытия девичьей бдительности. Кулаки машинально сжали рукоять клинка, прося твою природу не тянуться по инерции к его дьявольскому очарованию. Демонам нельзя доверять, какой бы ипостасью Аполлона они не были наделены. Ты пыталась сконцентрировать своё шаткое внимание на каплях крови, затесавшихся в мини-впадинках его губ, чтобы твоей грудью правил лишь долг охотника на демонов, а не дезертирующее сердце. Молодой человек, заметив твоё смятение, заговорил с каким-то смутным состраданием:—?Почему же ты такая хмурая? О, я знаю,?— вопреки своей сущности, он казался милосердным священником, который готов губчато впитать в себя твои тёмные раскаяния. Его взгляд сочувствующе смягчился. —?Если тебя что-то тревожит, ты можешь высказаться мне.—?Правда? Польщена,?— ты добавила в блюдо своих слов перец иронии, чтобы разбавить его приторность. —?С каких это пор демон вступил в ряды филантропов?—?Я был таким с рождения: мечтал сделать всех людей счастливыми,?— мягкий голос отдаёт эхом в ушах, проникает в сознание, как крышесносный вирус, моментально оплетая его липкой паутиной, и разжижает всё внутри не хуже паучьего секрета. Ты делаешь шаг назад, когда враг подходит слишком близко, желая поведать тебе о своей судьбе. От него несёт смертью, и всё вокруг пропитывается эти тошнотворно-сладким смрадом, когда он сам кажется здесь заблудшим пятном. —?Я Дома?— основатель культа ?Вечного рая?. Моя задача?— радовать людей, отправляя их в рай. Ведь все они боятся смерти, а я спасаю их, съедая, позволяя им жить вечно со мной. Если тебя что-то тяготит, я готов съесть тебя прямо сейчас, чтобы забрать твою бо…Фраза резко ломается, когда ты сдираешь с его лица стружку кожи после взмаха клинка, перемещаясь со скоростью оголодавшего барса на обратную позицию, откуда ты начала свой старт. На месте рассеченных губ демона появляется сетка трещин, постепенно соединяющаяся в единый покров; регенерация похожа на обратное рассыпление мумии на хромосомы. Лик, некогда затемнённый удивлением, осветляется впечатлением.—?Какая ты быстрая! —?дал тебе восторженную оценку молодой человек. —?Но почему ты так внезапно напала на меня, хм? Мы ведь только познакомились, а ты уже проявляешь по отношению ко мне грубость.Он интонирует очередной досадой, жонглируя твоими смешанными эмоциями. Тебе кажется, что он подсолнух, рождённый лунным светом, и растёт куда-то наизнанку, радуясь чему-то отдалённому от человеческой призмы. Он водит тебя по крапивной тропе своего странного внутреннего мира, и на вкус он такой же, как и сама трава: ассоциируется с горечью, но на деле является отличной приправой для любого кулинарного шедевра. Одним словом: несмотря на свою сущность, его сентиментальность не кажется выгодным притворством.—?Время нашего знакомства истекло?— меня ждёт чай дома. Так что позволь мне немного убить тебя и уйти со спокойной душой.Но ты продолжаешь быть куском недружелюбной арктики даже для своего сердца. Ты не позволила мимолётному наваждению застлать твои глаза.—?Совсем чуть-чуть убить? —?демон, как озорной детёныш волчицы, принимает условия твоей игры. —?Я постараюсь поддаваться такой милой девушке. Возможно, тогда это вызовет твою улыбку.?Несомненно?,?— пронеслось скоростным поездом последнее облачко мыслей в твоей голове, прежде чем ты помчалась на свою ожидающую цель. Дома стоял на месте, точно застуженный бедолага, на льдистой фигуре которого нарисовалась предсмертная улыбка. Струны твоих нерв напряжно дёрнулись, встретив на своём пути подозрительную податливость противника. Где-то на задворках сознания голоса, отвечающие за самосохранение, требовали нажать на педаль тормоза, но ты понимала, что он не собирается нападать первый?— в этом вынужденном танце пришлось взять инициативу на себя. Ты отпружинила от стены, как леопард от дерева, намеревающийся поглотить каймана в озере, и занесла над собой меч. Заранее поджидая выпад оппонента, ты подготовилась увернуться в воздухе, но атаки не последовало; Дома позволил тебе ранить пустоту шагами назад, словно джентльмен, который пропустил даму вперёд. Клинок выудил из воздуха хрипловатый свист, а из уст противника— протяжно-хвалебное ?вау?.—?А ты и правда быстрая,?— одобрил твои старания непринуждённый демон, словно ты выступала перед судьёй на цирковой арене в шкуре дрессированной обезьяны. И подобная ассоциация крайне не удовлетворила твои рецепторы. —?Даже не хочется так скоро расставаться с то…Очередной пропущенный удар карается раздвоенной макушкой. Без какого-либо сожаления ты кладёшь меч обратно в ножны, как ронин, который беспристрастно наблюдает за чужими угасающими жизнями?— для него они все бабочки, чьи парашютовые крылья когда-нибудь сдуются. Всего лишь твоя работа, которая требует продать все отзывчивые фибры души, чтобы уверенно шагать по тернистым тропам убийств. Но существо, чья голова треснула яичной скорлупой, восстанавливается быстрее, чем кончик твоего клинка успевает достичь конца. Ты оборачиваешься, замечая, как две разделённые части слипаются обратно; отвратительный процесс напоминает отрывание брюшной полости тараканов, за которыми следует вязкая бисквитная субстанция, напоминающая жвачку, прилипнувшую к подошве. Даже когда лобная часть оставалась висеть в воздухе, неторопливо сливаясь с волокнами соседней, его челюсть продолжала буднично двигаться, из-за чего тебя сдушило спазмом отвращения; ты выразила протест своей стойкости, пустив на волю кривой оскал и остекленевший взгляд.—?О, кажется, ты немного испугалась,?— удовлетворённо замечает демон. Ты всё ещё с мазохизмом смотришь на отделившиеся части?— они похожи на разрезанное манго: такие же красные, брызжущие рябиновым соком, и сочно чавкающие, пока идёт присоединение тканей. И хорошо, что ты не отделила ротовую полость, иначе бы психика не выдержала зрелище, где в окружении зубов болтается змеёй влажный язык.—?У меня правило такое: бояться тех, кто может говорить после того, как ему подрезали череп,?— угрюмо оповестила ты, чувствуя внутри себя нескончаемые вьюжные вальсы: они леденят нутро страхом, но ты с напряжением держишь перед ними металлические двери, чтобы не прорвались наружу, и затыкаешь все возможные щели показной уверенностью в себе.—?Какое интересное правило! —?похлопал в ладони Дома, после чего поднёс лицевую гарду испачканного веера к своим губам, подхватив упавший кабошон крови. —?Но тебе стоило целиться в шею, а не в голову.—?Прямо сейчас и учту.Ты повторно ринулась к врагу со скоростью вспышки молнии, что ярким запалом мелькала в гневающемся грозовом небе. Поднятый клинок сверкнул свинцово-серым, но внезапный порыв ледяного, как савойар, ветра заставил его замереть. Ты стиснула зубы, пытаясь удержаться на месте; Дома распахнул экраны вееров, словно отлитых из золота, и пустил на тебя дикий порыв. Тебе казалось, будто в твоё тело врезаются невидимые дротики, подрезающие не только эпидермис, но и хладнокровие. По венам циркулировал холод, кристаллизирующийся в области сердца. Объятая смутой и иглами, которые продолжали поддерживать своё миражное существование в твоей плоти, ты пропустила удар демона. Спицы веера сделали ювелирно ровный порез на скулах, отправив тебя к стене. Скручиваемая созданным им ураганом, ты впечаталась в твердь, распространив вокруг себя сложную паутиновую конструкцию из трещин. Ты чертыхнулась, на минуту увидев перед собой щедрое просо белёсых звёзд. Дома, сверкая непринуждённой улыбкой, поспешил закрепить нарисовавшееся в схватке преимущество. Размашистый прыжок гибкого тела был образцовым выступлением, если бы ты не успела сгруппироваться, поддавшись логике спасательных рефлексов, которые работали лучше, чем мозг, затуманенный в завертевшейся сутолоке смятением. Ты ожидала, что противник даст тебе фору, приостановившись у пустоты, но демоном будто руководил кукловод, который удачным перетягиванием лески избежал фальшивое движение в его танце. ?А он сильный. Не такой, как другие демонические отродья?, и— стерев испарину пота со лба, вздохнула твоя персона, намертво вцепившись в рукоять, словно пытаясь вытеснить из своего неодушевлённого соратника весь кислород.Дома, сложив шуршащие, как клочки бумаги, веера в нечто наподобие охотничьих кинжалов, сделал несколько выпадов в твою сторону. Ты увернулась, совершив ловкие па, словно проигрывая балетное шоу на атласе своей заводной шкатулки, и взамен получила лестное: ?Вот это скорость! Ты действительно потрясающая для человека!?. Игнорируя реплики противника, ты крутанулась несколько раз с вытянутым клинком, изображая смертоносный волчок с единственным нанизанным шипом. Но крупное тело демона в сравнении с твоим представлялось уверткой бронебойной торпедой. Колотые раны быстро заживали на нём, не оставляя даже шрамовых стежков на поверхности, которую ты усердно пыталась проткнуть. В один момент, переоценив свою мотивированность, ты подошла слишком близко к существу, намереваясь насадить на кончик его чёрное сердце, и по своей ошибке была схвачена им. Дома раскинул руки, обхватив руками твоё тростинковое тело, едва ли не выжав из него в качестве трагического эпилога хруст рёбер. Из твоей груди вырвался протестующий клёкот, но он утонул в последующих словах соперника:—?Это был прекрасный бой! —?он бормотал это под эмоциональным натиском, почти поражённый слезами впечатления, всё крепче прижимая твою светлость к себе, точно желая поглотить, впитать в себя своими открытыми порами, как пылинку. —?Мне действительно очень жаль, что ты так быстро потерпела поражение, ведь я так надеялся, что наше веселье продлить дольше. Но в качестве награды я съем тебя быстро и безболезненно, подарив тебе возможность увидеть воочию обетованную землю. А теперь скажи свои последние слова! Я внимательно слушаю!Ты ощутила его слова как жгуче-ледяную саблю, на всю длину вошедшую тебе в грудь, от чего ты поперхнулась обречённостью, обручённую с мемориалом смерти. Где-то совсем близко чувствовался тяжёлый шлейф аромата кладбищенских гвоздик; от него кружило голову и тошнило. Но затем тебя озарило крылатым шалфеем смекалки и надежды.—?Давай заключим сделку, демон,?— подстёгнутая вероятностью гибели, дремавшая в тебе суть переговорщика нашла лазейку к врагу. —?Ты ведь хочешь сделать всех людей счастливыми? Тогда тебе должно быть под силу вызвать мою улыбку. Согласись, что после пройденных испытаний вкус победы будет намного слаще. Если ты сумеешь заставить содрогнуться хотя бы один уголок моих губ или выудить из меня предложение ?я счастлива?, я не буду даже сопротивляться, когда ты попытаешься съесть меня. Я прилягу на такую тарелку, которую ты захочешь, даже самостоятельно замариную себя, чтобы тебе было вкуснее. Справедливо, не так ли?На минуту объятия светловолосого почти разжались, стали слабее, словно мухоловке в его лице с силой растянули зубастые лепестки, позволив очередной доверчивой жертве вылететь наружу, как через милостиво распахнутое окно. Домавсмотрелся в тебя осмысленным, заинтересованным взглядом, пока ты буравила его противоположным?— отрешённым, едва ли живым.—?О, а это интересно! —?бодро и весело прокомментировал он твою затею. —?Я никогда раньше не задумывался о том, что с людьми можно заключать такие контракты. Боже, это, должно быть, очень весело! Я заинтригован!—?Так ты… согласен? —?помедлив, осторожно поинтересовалась ты; твои слова походили по звучанию на нерешительные шаги притаившегося в тени хищника. Однако с учётом того, что роль льва выполнял Дома, ты играла роль настороженной лани, которая искала пути отступления.—?Мой ответ осчастливит тебя, верно?Витражи фраз и лукаво улыбающаяся провокация, приглашающе заманивающая тебя вступить в вязкую топь, чтобы найти последний осколок мозаичного панно. Ты, ведомая поспешностью, вовремя остановилась возле буерака, который и вёл в ту самую волчью яму, в которую тебя вели крючковатые аквамариновые ногти демона. Ответ постучался к тебе шебутным сизым ветром, залетевшим в приоткрытое окно логики, прошептав на ухо:—?Удовлетворит.—?Ах, так ты не попалась в мою ловушку! —?радостно воскликнул парень, точно ощутил хрупко-утреннее мгновение невесомости перед падением в будни?— когда есть только светлое небо, ты и послевкусие разговорчивых снов на полураскрытых губах. —?Очень похвально для человека! Пожалуй, есть такую умную и прелестную девушку будет увлекательней, чем других, поэтому игра стоит свеч. Хотя мне уже не терпится попробовать на вкус твои чудесные извилины?— никогда ещё не пробовал человека, который бы так хорошо ими пользовался. Как думаешь, в таком случае они будут отличаться от извилин людей, которые мало думают? —?с искренней серьёзностью спросил он, невзирая на твою человеческую сущность.—?Ничего не могу сказать, потому что не имею привычку вносить разнообразия в свою кухню,?— серпом безразличия ты срезала цветущие астры его любопытства, добавив с ноябрьской холодностью:?— А теперь отпусти меня, демон. И не трогай, пока наша сделка не потеряет свою силу.—?Разве тебе не нравится обниматься со мной? —?беззаботно, по-совиному склоняя голову набок, осведомился демон; он выглядел как ребёнок, нетактично спрашивающий, почему ему не дали просто так конфетку. —?Я очень тёплый и мягкий.—?Предпочитаю личное пространство, без обид.Как только мускулистые руки существа разъединяются, как отвязанные с гвоздя лодки, ты наконец-то незаметно спокойно выдыхаешь. Находясь на расстоянии от опасного врага, ты чувствовала облегчение, но приказала себе не верить до конца в успех, несмотря на то, что выдохи сейчас были особенно сладки, как джемовый пирог. Единожды позволив себе нарисовать на гравюре своей жизни заоблачный финал, ты чуть не потерпела фиаско, рискнув обезобразить её кляксами кончины. Ты не желала больше допускать ошибки; это не детская игра в классики, где с неправильного шага всё начинается по новой. Ты не показала и расслабление на лице, решив носить её в себе, как дорогой бюстгальтер: никто не видит, но ты чувствуешь себя с ним уверенно.—?Оу, ты такая недотрога, это необычно. Но я обязательно растоплю твоё сердце! —?продолжал назойливо ворковать с тобой демон-искуситель, пытающийся расположить тебя посредством избитой схемы безвкусной лести. —?Растоплю и съем целиком, обещаю. Отправившись в рай, ты почувствуешь себя по-настоящему счастливой, я позабочусь об этом.—?Ага, подавись только,?— ты окинула его презрительным взглядом, словно смотрела на несчастного бродягу, у которого были все шансы заложить востребованный фундамент своего существования, намекая, что он никогда не собьёт твой поезд с рельс неприступности.—?Ой, ну не будь такой жестокой в первый день нашего контракта,?— обиженно бормочет Дома, добавляя с прикладыванием широкой ладони к сердцу, точно давая клятву в лебединой верности:?— Теперь мы должны уважать друг друга и быть всегда рядом, пока рассвет не разлучит нас.—?Вот бы он не заканчивался,?— ты закатила глаза, захлопнув перед его носом воображаемую коробочку, обитую багряным бархатом, где должно быть обручальное кольцо.—?Да брось, тебе понравится со мной! —он лучезарно улыбался, словно уже успел попробовать, ощупать и подружиться с красками вашего совместного сосуществования. —?Но у меня тоже есть свои условия.Твой позвоночник неожиданно скрутило в тугую спираль от вибрирующего и грызущего изнутри предощущения. В утробу твоих размышлений закрался червячок тревоги, который пытался сломить плаценту спокойствия. Что ещё мог придумать такой непредсказуемый демон, отличающийся от своих свирепых сородичей? На самом деле, если бы не зловещие кляксы крови на его лице, его можно было легко принять по ошибке за случайно приглашённого на эту кровавую феерию гостя.—?Выкладывай,?— абстрактно сказала ты, не выдавая и толики интереса.—?Не называй меня ?демон?. Я безмерно польщён таким официальным обращением с твоей стороны, но мне хочется, чтобы твой прелестный голосок произносил моё имя,?— он сладко-сладко улыбнулся, как улыбается сахарная вата, которая ждёт не дождётся момента, когда можно будет растаять на чьём-нибудь языке. Указательный и большой пальцы внезапно охватывают твой подбородок. Длинные ногти опасно касаются кожи: если чуть-чуть надавить, то она лопнет. Ты едва сумела унять рефлекторную дрожь. —?Разве тебе оно не нравится? По-моему, очень милое.Уголок твоих губ нервно дёрнулся. Ты ожидала чего угодно, но не этой нелепости, недостойной творения из пекла инферно. Но почему-то именно на этой ноте ты на краткий миг перестала чувствовать себя скованно в компании Домы. Однако ты не спешила класть последнюю деталь непринуждённости на свой карточный дом?— умный человек выжидает годами подходящего момента, когда можно снять с себя неотъемлемую броню. А воины зачастую даже укладываются в ней спать. Поэтому привыкание обещало длиться дольше сонных оборотов мотылька вокруг лампы.—?Ладно, как скажешь,?— без энтузиазма согласилась твоя персона, торопливо скинув с себя мягкую руку Луны. Ты хотела закончить на этом своё согласие, но по-щенячьи выжидающий чего-то взгляд демона буквально вывернул наизнанку твой язык, вынудив неохотно добавить:?— Дома.—?Ах, у тебя так хорошо получается, я впечатлён! —?очередные фиглярные хлопки в ладони с его стороны, на которые ты в которой раз запрятала зрачки под крышей верхнего века. —?А на второе меню у меня такая просьба: поскольку мне придётся прятаться днём в своей обители, вынуждая тебя скучать в одиночестве, попрошу тебя никому не улыбаться. Я хочу быть первым и последним, кто застанет тебя в таком амплуа.Дома возымел неожиданно серьёзный оттенок, от чего тебе пришлось посмотреть по-другому на своего нынешнего союзника; ты внимательно прослушала его слова, как мелодию с философским смыслом, и поняла, что с ним всё же следует оставаться настороже. И что, к твоему сожалению, этот контракт обещает быть долгим и прочным, от чего тебе не удастся так просто сбежать.—?Хорошо, договорились.Ты поторопилась завершить диалог, но твою кисть внезапно перехватили. Ты встретилась с очаровательной улыбкой Домы, от которой не то пробежалось стадо недобрых мурашек, не то в несформированном настроении встрепенулось сердце. По твоей ладони прошёлся чужой ноготок, чей заострённый под зверьё кончик вспорол кожу. Ты поморщилась, глядя на лопнувший покров, к которому прислонились демонические губы. Хотелось выдернуть руку, но твоя физическая сила проигрывала Доме. Сквозь омерзение, текущее в жилах, тебе пришлось для убеждения в том, что он не выкинет какой-нибудь фокус в стиле злобного арлекина, наблюдать за тем, как он с аппетитом собирает твою кровь в свой рот, как ценный урожай в специальный мешочек. Ты заметила, как в его глазах пробежались искры голодного возбуждения.—?Мне уже не терпится попробовать тебя полностью на вкус,?— елейно озвучил своё откровенное желание демон, от которого у тебя словно повисли уши.Сжав кулак, из-под которого выплеснулось наружу ещё больше жидкости, как из проткнутой консервной банки, ты резким движением вернула свою конечность на место. Обладателя волос цвета пшеницы, растущей на девственных полях, совсем не смутила твоя жажда отгородиться от него. Напротив: это обсыпало заманчивой корицей вашу связь.—?Ну что, к тебе или ко мне? —?закинув руки за голову, с ноткой веселья спросил Дома, увлечённый вашими образовавшимися отношениями.—?К чёрту,?— раздражённо заявила ты, не представляя себе, что тот самый мотылёк так и не долетит до лампы, как ты сумеешь привязаться к этому безгранично странному существу; что он, так и не познав свет, канет в мгле странных чувств к заклятому врагу.… Тёплые капли воды, напоминающие по ощущениям грибной дождик, размягчали бальзамом огрубевшую корку души после твоих многочисленных скитаний, заканчивающихся борьбой с демонами. Душ сейчас был необходимой частью досуга; ловя ладонями опаловые по форме капли, ты смывала вместе с грязью свинец усталости с тела. Казалось, ничто не могло нарушить идеальную картину завершённого дня,?— ведь когда-нибудь в твоей жизни, изувеченной бесконечными схватками, должна была просочиться белая полоса,?— но посторонний шум в комнате заставил тебя с раздражением выйти из водянистых объятий. Наспех накинув на влажную плоть махровое полотенце, ты без какого-либо смущения медленно шагала в зал в манере настороженного плотоядного. Оказавшись над ромбовидной аркой, разделяющий сектора твоего дома, ты огляделась?— никого не было и шум затих. Скривившись в недовольной гримасе, мысленно проклянув незваную мышь, ты направилась обратно в царство влаги, чтобы завершить начатое дело, как наткнулась на истинного нарушителя своего спокойствия. Парень, чьё тело было исписано индиговыми полосами, стоял в позе светского хозяина усадьбы, смиренно ожидая приход своей наложницы.—?Демон! —?возмущённый крик, обмакнутый в молчащий воздух, вылетает с тебя побеспокоенными птицами. Несмотря на деятельность охотника на демонов, которая подразумевает непоколебимость в любой критической ситуации, ты запоздало натянула повыше края полотенца, отвечающие за укрытие твоей груди. —?Ты ещё что тут забыл?!Аказа не спешил раскрыть тебе причину своего визита, вместо этого механически углубившись в изучение твоего одеяния, которое ты сконфуженно обхватывала обеими руками в бесполезной попытке закрыться?— всё равно что безуспешно скоблить древесину гроба под землёй, где никто более не услышит сакральную мольбу. Его блуждающий взгляд, намеренно затонированный безразличием, колол тебя веретеном. Вздутые вены на сильных руках, похожие на лазуритовых змеек, приютившихся под кожей, напряглись. Аказа ощущал, как пикантная картина разделяет на рваные ленты его самообладание, стелясь нехарактерным для демона перевозбуждением. Он ненавидел слабаков, но сейчас отчётливо походил на одного из них, начав пресмыкаться всего лишь перед женским телом. Он видел тысячу вариантов из них, но твой заставлял замирать взор: натренированные мышцы, едва заметный и аккуратный рельеф кубиков, которые он запомнил ещё на последней вашей встречи, где ты была одета в короткий топ, и миниатюрные холмики бицепсов?— ты воплощала собой начинающую валькирию, а на воинственность он был падок больше всего. Однако какая-то часть его души тянулась к почти незримой женственной красоте, которую ты показывала своей робостью. Аказа ненавидел подобные проявления слабости, но твои трансформировали привычное презрение в благоговение.—?Я пришёл сюда, чтобы ещё раз сделать тебе чудесное предложение: стань демоном,?— он нарядил свои доселе подрагивающие от переизбытка чувств уста в самоуверенную, величественную ухмылку?— так, должно быть, радуются своему неоспоримому трону гордые львы.—?Что-то я не слышу вопроса,?— огрызнулась ты, чувствуя церебральную боль от заново повторившегося сюжета с вашего последнего воссоединения.—?Он здесь и не нужен,?— демон вальяжно расхаживал по твоей обители, разминая синие пальцы, на которые словно был пролит жидкий сапфир; издалека они даже казались обугленными?— издёрганно тряхнёт ими и треснут, пустив кровь наружу. —?Это даже констатация факта?— что тебе нужно стать им, чтобы сберечь свою восхитительную силу. Так стань о’ни.В последнюю фразу он вплёл незаметный узелок с трафаретом: ?Стань моей?, одержимо сжимая кулаки. Демон с давнего времени жаждал не столько твоего участия в рядах Двенадцати Лун, сколько твоего присутствия в своей жизни. Будучи волком-одиночкой, он скитался лишь за острыми ощущениями, пока не наткнулся на достойную партию; ему хватит одного взгляда на то, чтобы определить силу людей, и одного, чтобы увидеть в тебе вечную спутницу странствий. Добыть твоё расположение?— не та мечта, которая рассеется с ветром взросления, перемен и самокопания; это вжившаяся в толстые провода вен химера, которая руководила его эмоциями и страстью, рождающейся в бою с тобой.—?Не интересуюсь таким,?— монотонно отвергла ты пропозицию сверхъестественного существа, параллельно выискивая взглядом ближнее оружие; у охотников разговоры короткие, а подручная кавалерия всегда на видном месте специально для таких случаев. Для таких наглых демонов, которые не принимают отказов из своего самолюбия или из-за того, что неправильно цитируют женское ?нет?, вбитое с непреклонной силой голгофского гвоздя.Ему были безразличны твои отвержения; Аказа был ослеплён своим эгоистичным желанием, и намеревался сбросить оковы твоих сопротивлений, точно бельмо с глаз. Демон совершил дебют в вашей схватке, вынудив тебя оборониться на первое время стулом. Выставив его перед собой, как временный щит, ты почти сразу же ощутила неприятную вибрацию в руках, стоило ему разделить надвое кулаком мебель. Красное дерево, издав скрипучий стон, повалилось жалкой горкой щепок к твоим ногам. Пока Аказа с нарочитой медленностью, садистски растягивая твою панику, шагал к твоей персоне, ты шустро юркнула к шкафу с одеждой, всё ещё высматривая свой наспех опрокинутый куда-то клинок.—?Не пытайся сбежать?— тебе не идёт быть трусливой,?— сардонически усмехнулся он, пренебрежительно пнув пеньковые крошки от бывшего стула. —?Если бы ты стала демоном, тебе бы не пришлось думать о наличии оружия?— ты смогла бы рушить всё своими прекрасными руками. Это было бы дивное зрелище. Не отказывай себе в даре, который я могу преподнести тебе на одном колене.Аказа чувствует, как от собственных слов сужается стойкость; представление о совместном будущем, похожее на детские раскраски, заставило его обратиться в наивного ребёнка, который ответственно обводил чужие линии. Ты стремительно упала на лопатки, рассеянно обыскивая подкроватье. Паника, точно поддавшись прозопеи, высчитывала вслух секунды, разделяющие тебя от непосредственно столкновения с демоном. Ты настолько увлеклась своим делом, что не заметила, как последняя стрелка кричаще затряслась, а после и вовсе разрушалась, точно испугавшись красноволосого парня над собой. Аказа не спешил пользоваться твоей уязвимостью; возвысившись над твоим распластавшимся телом, он снова впал в некий транс, став пленником задравшегося нижнего края твоего греческого одеяния. Открытое и румяное, как наливное яблоко, бедро впрыскивало шприцом жар в трубы, по которым текла его бурлящая кровь.—?Мечтай дальше!Демон, убаюканный твоей беззащитностью, не успел отреагировать на твой резкий выпад. Вызволенный из-под постели клинок тут же продырявил ладонь, которой успел пожертвовать Аказа, чтобы избежать глубокой прорехи в лице. Он отскочил, зализывая кровоточащую рану, дав тебе время подняться на ноги. Ты смотрела в лицо вражеской цели бесстрашно и бестрепетно.—?Я никогда не стану демоном. Мне не нужна вечность. Мне нужна моя естественность,?— строго, подчёркивая жирным шрифтом каждое слово, отчеканила твоя персона, с готовностью прижав к себе меч.Мир с твоими словами стремительно выцветал, превращаясь в старую монохромную фотографию, в реквием из одной точки, в единственный удар сердца перед страшным безмолвием. Что-то внутри красноволосого отмирает, от чего он впадает в слепящую ярость. Один точный удар ноги отбивает у тебя клинок, и Аказа грубо вжимает тебя в стену; ударяясь об неё затылком, ты видишь перед собой серебристо-стеклянное крошево. Смазанная картина мира плыла, рябила и доводила до намёков на чистую мигрень. Россыпь чего-то ядовито-яркого в глазах расползается лишь со временем, очерчивая силуэт твоего мучителя.—?Скажи, что хочешь стать демоном! —?властно потребовал Аказа; звон его голоса напоминал лай взбешённой овчарки, у пасти которой собралась устрашающая пена.—?Пошёл к чёрту… —?едва промямлила ты под гнётом боли, пьяно качая из стороны в сторону пульсирующей головой.Озлобленный взгляд Аказы способен легко раздавить душу, словно маленькое безвестное насекомое?— сочный звук лопающейся под ногтём оболочки и брызги мокрой мякоти. Но даже твой ответный, несмотря на взбаламученные настройки фокусирования, разбавил кипяток его гнева тёплым вожделением. Его пальцы скользяще прошлись по твоей талии, скрытой за полотенцем,?— он с трудом сдерживал себя от того, чтобы не содрать его и порвать в клочья, как никчёмную безделушку,?— и он самолично же пустил в своё сердце отраву из низменной страсти. Когда он касается твоей священной плоти, все бесы его злости усмиряются и покорно засыпают, как одичалые псы, к которым впервые применили банальную ласку. Ты?— его личный камень преткновения.—?Твоё восхитительное тело, кипящее молодой силой,?— он загипнотизированно всматривался в соблазнительные линии, которые обводили его руки; в его собственническом прикосновении, в его шелестящем голосе была тайная мольба, которую бы он никогда не озвучил из гордости,?— должно быть моим.Ты ощущаешь, как чужие уста исступлённо прижимаются к твоим. Он сделал прокол клыком на нижней губе, поспешив передать скоплённую кровь твоему рту через поцелуй. Тяжёлая дремота в одно мгновение спадает с тебя, шокировано распахивая опустевшие в страхе глаза. Если хоть одна капля попадёт в рот, ты обратишься в его сородича, чего ты категорически не могла допустить. Ты отчаянно пыталась прикусить его язык, неистово блуждающий по твоей полости, точно пытающийся педантично разложить по полочкам свои кровавые плоды, но натиск красноволосого был слишком силён и доминантен. Чувствуя своё явное превосходство над строптивицей, сумрачное сердце демона наполнилось сладким ликёром, мёдом мрачного ликования. Он верил, что формалиновый воздух будущего демонического ложа для вас двоих оттенит синеву наружного марта и подарит вам обоим сладострастные вечера в ином измерении. Твои зрачки закатывались, а в горле не хватало воздуха. Отверженный мир, отделённый от человеческий реалий стеклом из его поцелуя, представился самым ужасным проклятием. Всё явственней представляя себе его чертоги, ты находила в себе новые силы, чтобы не глотать слюну, смешанную с его кровью, даже когда язык Аказы пытался насильно пихнуть её внутрь. Его объятия становились теснее, от чего ты беспомощно впилась ногтями в его плечи, так и не сумев пронзить их насквозь.В какой-то момент, когда тебе почудилось, что физические силы опадают в тебе омертвевшими лилиями, ты откопала в себе последнюю попытку для сопротивления. Ты резко отворачиваешь лицо, обрывая нежеланное слияние с причмокивающим звуком, и сплёвываешь всё содержимое на пол. Белый ковёр портится от клюквенных пятен, которые перетерпевают метаморфоз в бледно-малиновые разводы. Аказа обращается в столп, мёртвенно наблюдая за тем, как ты сплёвываешь его дары; он словно ломается от твоего поступка, который чудился ему героическим подвигом, и парень лишь недопонимающе провожал твою сорвавшуюся с места фигуру, полоскающую рот холодной водой из-под крана. Убедившись в том, что в тебе больше не покоится чужой яд, ты наконец-то учащённо задышала, словно больше часа тебе не предоставлялось возможности насытиться воздухом. В колодцах зрачках плясали безумные звёзды радости. В зрачках демона напротив они потухали. Насытившись порцией кислорода, ты обернулась, вперив в мучителя угрюмый взгляд, в котором выплёскивалось море ненависти, набирающий обороты в бескрайний океан. Ноги тряслись, преобразуясь в хлипкую вату, но желание вырвать его сердце подгоняло тебя и на подкошенных конечностях. Даже несмотря на то, что демона вроде него не возьмут твои хрупкие кулаки, тебе было наплевать на разницу?— лишь бы только нанести ему хоть какой-то вред. Но внезапно за спиной замершего Аказы появляется твой старый знакомый, которому ты впервые искренне радуешься.—?Аказа-доно, какая встреча! —?Дома расположил свою массивную руку на плечо товарища. Красноволосый не дёрнул ни мускулом, но внутри него звучало нервное тремоло наэлектризованных струн души. Особенно в тот момент, когда надоедливый сородич обратился к тебе?— его собственности, которую он пометил. —?О, (Твоё имя), ты принимаешь душ? —?кокетливо спросил Дома, заметив скупое количество одежды на тебе. —?Можно и мне присоединиться? Я могу потереть тебе спинку.—?А я могу стереть тебе лицо прямо сейчас,?— фыркнула ты, чопорно натянув полотенце почти до красных колен. Несмотря на то, что ты проявляла к обоим демонам враждебность, Дома в глубине души виделся тебе чуть ли не принцем без коня, который вовремя вытащил тебя из заточения Аказы.—?Не разговаривай с ней,?— зло пробормотал красноволосый, искосо наблюдая за перевозбуждённым выражением лица соперника; от любого вашего взаимодействия сердце демона колотилось так неистово, будто хотелось выломиться в изнанки других миров и пространств за решётки реальности. Ваши скрещённые взгляды действуют на него, как вдох закиси азота.—?Хм-м-м?Аказа испытывает адское пожарище от недопонимания Домы, которое заставляет его чуть ли не задыхаться. От пережитого инцидента, чью горечь усилил другой демон, красноволосый ощущал себя соломинкой в океане?— никогда не объять, никогда не переплыть. Густейший дым пеленает трезвость ума, усыпляя малейшие признаки человечности. Одурманенный, Аказа направляет туго сжатый кулак в сторону лица оппонента, разламывая ему челюсть. Атакованная изумлением, ты дёргаешься, наблюдая с искривлением, как нижняя часть лица Домы, повисшая на красно-розоватых нитях, возвращалась на своё место.—?Всё в порядке, всё в порядке; мы так пытаемся поладить друг с другом! —?оптимистично раскричался светловолосый, чтобы вселить в твою потревоженную душу покой. —?Аказа-доно, я знаю, что ты испытываешь к (Твоё имя), но, несмотря на мои светлые чувства к тебе, я и сам не могу допустить, чтобы вы сблизились. Прости уж, но мы заключили с ней контракт, поэтому, если кто-то и обратит её в демона, то это буду только я. Верно, (Твоё имя)??Я вообще не хочу становиться демоном, поэтому отвали, пожалуйста?,?— хмурой тучей изрыгнула ты токовую струйку своего недовольства, сквозь которое Аказа узрел тонкую проволоку благодарности. Парню хотелось обратиться в желе, чтобы в него не смогли войти эти бритвенные недосказанности, но всё предательски видится и слышится с хрустальной ясностью.—?Когда-нибудь я убью тебя,?— бросает через плечо красноволосый, пытаясь ранить моральным лезвием соперника, открыто иллюстрируя глубочайшие, как кратер вулкана, ревность, ненависть и зависть. —?И заберу её с собой.—?Конечно-конечно, Аказа-доно, я сделаю всё для тебя! Вот только ты должен знать, что не выстоишь в бою со мной, но я буду немного проигрывать тебе, как более слабому противнику,?— щебечет радостным воробьём обладатель пшеничных волос.Аказа спрыгивает в окно, напоследок сминая подоконник, как жестяную банку?— единственное, на чём он выпускает пар, уносясь прочь вместе с весенним ветром и упиваясь лишь привкусом табака после расставания. Ты же ощущаешь воцарившийся покой, словно ничего и не было. Даже осадка. Компания Домы будто кастует твои расштанные нервы, строя для них новый причал. Даже несмотря на то, что его кошачья назойливость, путающаяся под ногами, не знает границ.—?О, у тебя есть горшок. Почему он пустует? Давай я посажу туда отрезанную ногу одной девушки; она такая стройная и красивая, а мне некуда девать её?— мои горшки забиты головами её предшественниц.Ты понимала, что краткие миги непогоды Домы в сравнении с вечным антициклоном Аказы были гораздо лучше и… роднее. От него твои вечно холодные глаза истекают талой тёплой водой, ластясь к нему ручными волнами. И со временем ты даже перестала загадывать на падающие звёзды?— застывшее молоко причудливой формы?— оборвать с ним сделку, затянувшуюся на тысячу оборотов сверчков вокруг понятливо мигающей лампочки, которая так и не смогла ужалить его привязанность.—?Я счастлива от того, что ты рядом, Дома.Ты внезапно замолкаешь, осознавая, что выпалила лишнее. Трепыхавшаяся в пересохшем русле горла слабая рыбка надежды дёргается в последний раз, когда заинтригованный Дома подходит к тебе ближе, и замирает навсегда, уставившись бессмысленными круглыми глазами на своего ловца.—?Теперь мне осталось только увидеть твою улыбку.Демон с каким-то мечтательным росчерком на губах поглаживает твою щёку ногтями, оставляя, к твоему удивлению, послевкусие космического трепета. Должно быть, его улыбка?— яркое созвездие, от которого ты не можешь оторвать глаз; млечный путь, по которому ты не только хочешь пройтись кругами, но и испить его, как утреннюю росу; комета, от которой можно закрыться в подвале, но не хочется?— пусть раздавит сумасшедшими чувствами, чтобы ты никогда не проснулась. Не понимая, что руководит твоим организмом, ты прижимаешься к своему спасителю, расценивая это как шанс уцелеть, как надежду на то, чтобы склеить два противоположных островка демона и человека, к которому вы незаметно строили обоюдный мост из нерушимого бамбука.—?Неужели ты… хочешь продлить контракт? —?горячее любопытство, что не может усидеть в кратере, всё-таки выплёскивается наружу, отзываясь в груди испугом.Дома отстраняется, особенно пристально вглядываясь в твой лик, изувеченный латентным страхом. Он видел в тебе своё отражение: такое же безэмоциональное, зеркально-прохладное, одержимое лишь ортодоксальной целью выжить. Но ваши пустые оболочки идентично заполнялись чем-то новым и совершенным. Это нечто превосходило рассказы об эмпирее, в который когда-то верил демон, будучи наивным человеком. Он с упоением вслушивался в биение твоего сердца, которое путалось в ритме; оно не знало, бояться ему или трепетать восторгом. И с восхищением осознавал, что в его груди тоже отдаётся эхо, грозящее перерасти в полноценный звук. По всей видимости, божество существует, и сейчас оно наконец-то исполнило тайное желание Домы, подарив ему шанс по-настоящему ожить.—?Мы учимся друг у друга чему-то новому, поэтому мне будет скучно без тебя,?— пожал плечами демон, натягивая на себя очередную улыбку. Но в этот раз более искреннюю, более светлую, более завораживающую, которой хотелось слепо поклоняться. Видя в льдинках твоих глаз непривычную оттепель, Дома с чувством захватил власть над твоим хрупким телом, сжав его в кольце своих крепких рук.