Часть 17 (1/1)

- Вы приняли решение, сударыня? – поприветствовав хозяйку, спросил Корф.- Да, - ответила Анна, - но о своем решении я поведаю только тогда, когда получу от Вас ответ на один вопрос.- Спрашивайте, - Владимир выглядел абсолютно спокойным, только сомкнутые в замок пальцы рук выдавали волнение барона.- В прошлый наш разговор, - начала Анна, - я сказала, что мне не хочется быть для Вас обузой. Сейчас говорю о том же. Вы прекрасно знаете, с чем Вам придется столкнуться после нашего венчания. Скажите, не получится ли так, что после женитьбы Вы поймете – наш брак ошибка или встретите более подходящую женщину?- Я уже сказал – мне никто не нужен, - без малейшего колебания произнес Корф. – Никакой ошибки, женившись на Вас, я не совершаю. И перестаньте называть себя обузой. Забудьте мои глупые слова, сказанные когда-то под влиянием детских обид и ревности к отцу. Я понимаю, что забыть подобное нелегко, но тем не менее надеюсь на Ваше прощение.- Я давно уже простила Ваши прегрешения, вольные или невольные, - ответила женщина.- Значит, Вы согласны стать моей женой? – барон, затаив дыхание, смотрел на Анну.- Я принимаю Ваше предложение, - голос княгини был спокоен, а глаза смотрели на Владимира ясно, без тени сомнения. Судя по всему, она была полностью уверена в правильности сделанного выбора.Сдерживая охватившую его радость, Корф склонился к руке избранницы и сказал:- Вы никогда об этом не пожалеете, обещаю.- Я верю Вашему обещанию, - ответила Анна. – Лишь бы Вам не пришлось пожалеть о своем выборе.- Не придется, - покачал головой Владимир. – Завтра я подам рапорт господину Мансыреву. И поскольку причин для отказа нет, разрешение на брак он даст сразу. Кстати, кого бы Вы желали видеть свидетелями на венчании? - Об этом я еще не думала, - растерялась княгиня, - наверное, Василия Назаровича. Кроме Вас это самый близкий мне здесь человек.- Отлично, - Корф согласно кивнул. – Со своей стороны хочу предложить в шаферы Олсуфьева, надеюсь, Поль не откажет мне в этом.- Конечно не откажет, - улыбнулась Анна, чувствуя, как уходит напряжение последних дней. Все, что тревожило, мучило неопределенностью, ушло прочь, словно разговор с бароном поставил последнюю точку в этой истории.- Мне, пожалуй, пора, - барон почтительно поцеловал руку женщины. – Доброй ночи, Анна.- Доброй ночи, Владимир Иванович, - эхом отозвалась собеседница.Проводив Корфа, Анна толкнула дверь, ведущую на кухню. Хотелось поделиться новостью с Дуняшей, но по блестящим глазам и довольной улыбке она поняла – горничная опять слышала разговор. - Чего это ты такая веселая? – с напускной строгостью спросила девушку княгиня.- Ох, барыня, - рассмеялась та, - за Вас радуюсь. Жизнь-то налаживается, слава Богу!- Надеюсь, - вздохнула женщина.- Все будет хорошо, - убежденно ответила Дуняша. – Вот увидите.- Славная ты, - сказала Анна и, повернувшись, ушла в свою комнату. Ей вдруг стало легко и свободно, так как уже давно не было.Настроение не изменилось ни утром, после пробуждения, ни в полдень, когда Владимир, отыскав ее в лазарете, показал подписанное Масыревым разрешение на брак.- Господин Мансырев дал согласие? Так быстро? – удивилась она.- Почему бы нет, - пожал плечами Владимир и едва не рассмеялся, вспомнив выражение лица штабс-капитана, когда он прочел его просьбу о разрешении на брак с княгиней Анной Репниной.- Позвольте, поручик, - заговорил он, оправившись от удивления, - эта дама утверждала, будто она является воспитанницей Вашего батюшки.- Так и есть, - подтвердил Корф. – Анна выросла в нашей семье, а впоследствии вышла замуж за князя Михаила Репнина. Однако теперь она уже почти три года как вдова, поэтому ничто не мешает нам обвенчаться. Не так ли?- Безусловно, - поспешил заверить Корфа комендант. – Оно даже к лучшему, и дама будет при муже, и женатому человеку все спокойнее живется.С этими словами Мансырев взял лист чистой бумаги и принялся писать разрешение на брак.Владимиру осталось только обговорить с Анной срок венчания, для чего он и пришел в лазарет. Корф не собирался назначать день свадьбы без ее согласия, и едва женщина закончила чтение, спросил:- Когда Вы хотели бы венчаться?- Право, даже не знаю, - задумалась Анна. – А на какой срок желаете назначить церемонию Вы?- Раньше, чем через три дня после помолвки венчать все равно не положено, - сказал барон. – Так что если Вам не требуется особых приготовлений…- Мне нет в том нужды, - покачала головой женщина, - тем более венчание будет вторым чином.(1)- Тогда я все обговорю с батюшкой и Олсуфьевым, Вам же придется поговорить с Василием Назаровичем, - подвел итог беседы Корф.- Хорошо, - согласилась Анна, и Владимир, кивнув на прощание, покинул лазарет, а женщина отправилась на поиски Неверова.Подойдя к Василию Назаровичу, она смущаясь изложила свою просьбу, чем вызвала бурный всплеск эмоций у обычно сдержанного врача.- Как же я рад за Вас, голубушка! – воскликнул он. – И за господина барона тоже. Наконец-то Владимир Иванович решился сделать Вам предложение. Скажу безо всякого преувеличения – из вас получится отличная пара!- Дай-то Бог, - ответила Анна.- Что за сомнения?! – возмутился Неверов. – Вы теперь невеста, Вам положено цвести да сиять от радости.- Цвести да сиять? – переспросила женщина и вдруг рассмеялась звонким хрустальным смехом, каким она смеялась в те счастливые дни, когда был жив дядюшка и беда обходила ее стороной.Не менее радостно отреагировал на просьбу Корфа Олсуфьев, едва тот рассказал ему о предстоящей женитьбе.- Ей-Богу, лучшего выбора нельзя было сделать, дружище! – Павел хлопнул Владимира по плечу. – Я все ждал, когда же ты решишься наконец. Сколько можно было тянуть и маяться от неразделенной любви?- Неужели это так заметно? – смутился барон.- Еще бы, - рассмеялся Павел, - особенно когда ты на Черниховского зверем смотрел.- Он того заслуживал, - Корф на миг помрачнел, вспомнив едва не переигравшего его соперника.- Ладно, что было, то быльем поросло, - махнул рукой Олсуфьев. - Почту за честь быть твоим шафером.Последним, с кем поговорил Владимир, был крепостной священник. Выслушав его просьбу, батюшка одобрительно крякнул и произнес:- Божье дело, Ваше Благородие, Божье дело. Обвенчаю, как не обвенчать, ежели препятствий к тому не имеется. Вы с невестою своей завтра к исповеди и причастию после заутрени приходите. Перед таинством в грехах покаяться надобно.- Непременно, - пообещал барон и, получив благословение, вышел из церкви.Вечером, заглянув в лазарет, он передал Анне просьбу священника и проводил ее до флигеля.- Дуняша, - обратилась княгиня к горничной, войдя в дом, - приготовь пустую комнату для Владимира Ивановича. За три дня управишься?- Венчание уже через три дня?! – ахнула девушка. – Барыня, в чем же Вы пойдете в церкву-то?!- Как в чем? – удивилась Анна. - Что я, по-твоему, раздетая хожу?- Да где ж такое видано – в траурном туалете венчаться?! – возмутилась служанка. – Не к добру это! Погодите-ка.С этими словами Дуняша убежала к себе, и вскоре вынесла хозяйке платье из чесучи (2) светло-серого цвета.- Не побрезгуйте, барыня, - сказала она, протянув его Анне. – Служила я у одной барышни, так она меня этим нарядом одарила. Правда, мне оно малым оказалось, а Вам будет почти впору. Если чего поправить, так совсем чуть-чуть, за три дня успею.- Спасибо! – обняла ее Анна. – Что бы я без тебя делала?- Давайте платье примерим, - сказала растроганная горничная.Как и говорила Дуняша, платье пришлось почти впору. Надо было только ушить лиф. Работы оказалось немного, и девушка обещала все сделать к сроку. А на голову предложила накинуть косынку из того кружева, что они вязали, коротая долгие зимние вечера.- Ну вот, барыня, - говорила она спустя два дня, когда примеряла на хозяйку переделанное платье, - будете Вы самой красивой невестой.- Скажешь тоже, - смущенно улыбнулась Анна, - второй раз замуж выхожу, мне ли о подвенечном наряде думать.- Все равно невеста, - упрямо повторила Дуняша. – Даст Бог, все образуется, пошлет Господь счастья и на Вашу долю сиротскую.- Твоими бы устами, - ответила княгиня, но после слов, сказанных Дуняшей, на душе стало как-то благостно. Исчезло последнее беспокойство и страх перед будущим, сменившись уверенностью и надеждой на лучшее.Эти чувства не покинули Анну даже в тот миг, когда она вместе с Владимиром переступила порог маленькой крепостной церкви, в которой должно было состояться их венчание. Она отчетливо помнила каждый миг, в памяти остались ободряющие улыбки Неверова и Олсуфьева, чуть надтреснутый голос священника, оклады икон, с которых на нее взирали лики святых, и голос Владимира, отвечающего ?да? на вопрос батюшки. Обмен кольцами, благословение, поцелуй мужа. Теперь уже мужа. С этого момента она - баронесса Корф, но в отличие от предыдущего брака, казавшегося ей неправдоподобным, сегодня Анна ни в чем не сомневалась, когда, стоя рядом с Владимиром, принимала поздравления.И ее совсем не смущало присутствие Владимира во флигеле, куда он переселился, заняв пустующую спальню. У Анны не раз возникало чувство, будто она вернулась в прошлое, где они жили в одной семье. Правда, теперь не было придирок и колкостей, отравлявших ей прежде жизнь. Корф был вежлив и предупредителен с супругой, ненавязчиво защищая и ограждая от всех проблем. Баронесса быстро привыкла к тому, что муж провожает и встречает ее из лазарета, не позволяя возвращаться одной, беспокоится о ее здоровье, пытается выполнить любую просьбу. Как-то незаметно для себя она тоже стала проявлять заботу о нем, отдавая распоряжение приготовить ужин повкуснее или напоминая Фоме, чтобы он не забыл почистить мундир ?Их Благородия?. И хотя супруги, занятые каждый своим делом, встречались только за завтраком и ужином, эти совместные трапезы доставляли им немало радости. Особенно ужины, когда можно было посмеяться или погрустить, предаваясь воспоминаниям. Единственное, чего они никогда не касались в разговорах - их прошлые отношения. Анна подспудно чувствовала, что Владимиру это неприятно, а барону не хотелось бередить едва затянувшиеся душевные раны жены. Именно поэтому он не решался попросить прощения за обиды, причиненные ей в прошлом. Маленький мирок, выстроенный Анной за это время, не только не разрушился, но стал еще уютнее и надежней с появлением в нем Владимира. Ей казалось – так было всегда, порой даже не верилось, что три года назад она считала барона своим врагом. Женщина не желала для себя ничего лучшего, но наладившаяся жизнь рухнула в тот день, когда ей пришлось стать невольной свидетельницей одного разговора. Войдя в кладовую, находившуюся рядом с лазаретом, Анна взяла стопку чистого белья и уже собралась выходить, как за стеной послышались голоса. Скорее всего, проходящие мимо офицеры решили остановиться в тени, спасаясь от палящего солнца. Занятые разговором, они не заметили Анну, стоявшую у приоткрытой двери, а ей было неловко выходить, обнаруживая свое присутствие.- Уже послезавтра, - сказал один, видимо, продолжая начатую беседу.- Да, - мрачно подтвердил другой, - двухмесячная экспедиция. Давно такого не было, а что поделаешь, во многих аулах опять бунтуют.- Местность высокогорная, труднодоступная, - продолжал первый, - нелегко нам придется.- Многих после этой экспедиции недосчитаемся – к гадалке не ходи, - согласился собеседник.- Давай кутнем напоследок, - предложил тот, кто начал разговор. – Когда еще представится такая возможность, да и представится ли вообще?- Почему бы нет, - ухватился за идею его визави, - где соберемся, у тебя или у меня?Офицеры отправились дальше, обсуждая свою затею, а Анна так и стояла, судорожно прижимая белье к груди. Новость о предстоящей экспедиции была оглушающей. Конечно, она, далекая от воинских дел, не знала этого, но Владимир… Ему наверняка все давно известно, однако он ей ничего не сказал. Появившуюся было мысль, что он остается здесь, ведь не весь же гарнизон покинет N-скую, Анна быстро отбросила. Слишком хорошо она знала характер Корфа и нисколько не сомневалась – барон не станет отсиживаться за крепостными стенами, пока его товарищи воюют.Вечером за ужином Анна надеялась услышать от Владимира об экспедиции, но он молчал, всякий раз отводя глаза в сторону, когда замечал ее вопросительный взгляд. А после ужина пожелал супруге спокойной ночи и ушел к себе. Утром Корф тоже промолчал, поэтому измученная неопределенностью Анна вечером решилась начать разговор сама.- Владимир Иванович, - сказала она, когда с едой было покончено, - Вы ничего не хотите мне сказать?В ответ супруг вздохнул и отодвинул тарелку.- Речь пойдет о предстоящей экспедиции, не так ли? – он даже не спрашивал, скорее уточнял.- Да, - ответила Анна, - почему Вы мне до сих пор ничего не сказали?Не говоря ни слова, барон поднялся и ушел в свою комнату. Вернулся он с небольшим пакетом в руках, который был надежно запечатан сургучом.- Вот, - протягивая его жене, произнес он, - здесь мое завещание и другие бумаги, оформленные надлежащим образом. Я сделал их сразу после нашего венчания. В случае моей смерти Вы являетесь единственной наследницей состояния Корфов.- Я не об этом вела разговор! – в сердцах выкрикнула Анна. – Меня не интересует Ваше состояние! Я говорю о Вас!- Поясните, madame, - ответил барон, нимало удивленный импульсивностью всегда сдержанной Анны.- Ну, - забормотала женщина, смущенная его пристальным взглядом, - крепость ведь не будет совсем без войск. Какая-то часть гарнизона останется здесь.- Совсем небольшая, - подтвердил ее догадки барон. – Погодите-ка, Вы надеетесь, что я не приму участия в экспедиции?- Разве это невозможно? – тихо спросила баронесса.- Здесь идет война, и мое место в бою! – отрезал Владимир. – Мне очень жаль, если Вы до сих пор этого не поняли!- Прошу, не сердитесь, - Анна робко дотронулась до руки супруга. – У меня вовсе не было желания обидеть Вас.- Я не сержусь, - голос Владимира стал мягче, - но я солдат, сударыня, мой долг служить Государю и Отечеству, где бы я ни оказался. Спокойной ночи, - он поцеловал руку жены и ушел в свою спальню, оставив Анну одну.Она еще немного посидела в столовой, пока Дуняша убирала со стола, но пустота большой комнаты действовала на нее угнетающе, и Анна тоже отправилась к себе. Раздевшись, легла в постель, но сон не приходил. Фраза ?многих после этой экспедиции недосчитаемся? не давала покоя. Завтра Владимир покинет крепость на долгое время, и только Богу известно, встретятся ли они вновь. От мысли потерять мужа Анну охватывал панический страх. В ее жизни было столько потерь, что этой она просто не переживет. Сейчас она понимала, насколько привязалась за это время к супругу, даже сама этого не осознавая. Их жизни давно уже были тесно переплетены в одну, и его гибель окончательно убьет в ней всякое желание жить. Владимир стал для нее той соломинкой, за которую хватается утопающий. Именно он вытащил ее, едва не погибшую, из омута горя, а сейчас она вновь может оказаться там. Испуганная баронесса просто не знала, как ей быть, как сохранить то немногое, что у нее есть. Зная нрав Корфа с детства, она не сомневалась – никакие слезы и мольбы не остановят Владимира. В его семье дворянская честь была превыше всего, поэтому уговорить его остаться в крепости надежды не было. Уже утром они расстанутся, может быть, навсегда. Им осталось всего несколько часов. Несколько часов короткой летней ночи.Чем больше Анна об этом думала, тем отчетливее понимала, теперь все зависит от нее. Только она может сделать так, чтобы Владимир постарался вернуться к ней живым. И пусть даже мысль об этом заставляет ее заливаться краской – другого выхода нет. Полежав еще немного, женщина поднялась и, неслышно ступая босыми ногами, вышла из комнаты. Подойдя к спальне Владимира, она на минуту остановилась, пытаясь унять бешеное биение сердца, затем открыла дверь и вошла. В скудном свете единственной свечи трудно было что-либо разглядеть, но подойдя поближе, она увидела Владимира, лежащего на неразобранной постели. Скорее всего, он еще не собирался спать, просто задремал на короткий миг.Растерявшись, Анна собралась уже возвращаться к себе, но услышав шорох, Владимир открыл глаза. Сначала он недоуменно смотрел на нее, стоявшую перед кроватью в одной рубашке, потом сев, спросил:- Мне это снится? Зачем ты пришла?В ответ Анна опустила голову, сгорая от стыда и не в силах произнести ни слова.- Зачем ты пришла? – повторил Владимир. – Разве я просил тебя об этом или принуждал? Ты ведь не любишь меня!Барон встал с постели, прошелся по комнате и, остановившись у окна, продолжил:- Я знаю – ты не испытываешь ко мне никаких чувств. Наверное, это просто невозможно после всех моих выходок, только в твоей жалости я не нуждаюсь. Уходи!И поскольку Анна продолжала стоять, не двигаясь с места, произнес еще жестче:- Уходи!Испугавшись металла, лязгнувшего в голосе мужа, женщина было направилась к двери, но вдруг вернулась и подошла к нему.- Я не знаю! – заговорила Анна, теребя рукав своей сорочки. – Не знаю, как объяснить, что чувствую к Вам. Мне самой это непонятно. Вы говорите – жалость? Да, и жалость тоже. Только это не все. Вы стали для меня самым близким человеком. У меня больше никого нет, я не понимаю, как мне жить, если по воле судьбы потеряю и Вас. Не смогу жить, не сумею. Мне не хочется расставаться вот так, словно мы чужие люди. А еще…Анна опустила голову и продолжила совсем тихо:- Может быть, у меня… останется ребенок, тогда жизнь обретет новый смысл и род Корфов продолжится.Она стояла, не поднимая головы, ожидая ответа, однако Владимир молчал. Потом обнял и притянув к себе, прижался щекой к золотистой макушке.- Глупенькая, - прошептал он, - ты ведь потом пожалеешь.- Никогда, - так же шепотом ответила она. – Никогда я об этом не пожалею.Владимир слегка отстранился и охватил ее лицо руками, внимательно вглядываясь в глаза, словно пытаясь разрешить все свои сомнения.Затем, вновь притянув к себе, стал покрывать лицо женщины легкими поцелуями. Он давал ей последний шанс, однако Анна вовсе не собиралась уходить, и подхватив жену на руки, барон шагнул к кровати. Сначала Владимир был осторожен, стараясь не испугать Анну своей горячностью, мужчине казалось - еще немного, и любимая бросится прочь, унося с собой последнюю надежду на счастье. Но она доверилась мужу, покорная власти его рук и губ, постепенно загораясь той же страстью, которая столько лет мучила Корфа. Сейчас она принадлежала ему, пусть не душой, пусть по зову плоти, но она была его, и в этот момент Владимир не хотел ни о чем думать. Может статься - это их единственная ночь, и он любил ее как в последний раз, позволяя себе самые откровенные ласки, отбросив прочь все, кроме своих чувств. А потом окружающий мир перестал существовать. Были только они – мужчина и женщина, которые отдавались друг другу, прощая и забывая обиды, даря и получая наслаждение, сладкое как мед и острое как нож, пока не растворились в ослепительно яркой вспышке.Медленно возвращаясь в реальность, Анна поняла, что лежит на груди Владимира, а он осторожно перебирает пряди ее волос. Женщина попыталась подняться, но барон прижал ее к себе, ласково сказав:- Спи, Анечка. Отдыхай.И она покорно смежила веки, убаюканная мерным стуком его сердца, все больше погружаясь в безмятежный сон.Сам Владимир не спал. Ему не хотелось тратить на сон ни одной минуты. Он как скупец, стерегущий свои сокровища, старался сохранить в сердце каждый миг, мечтая о том, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Только летние ночи коротки, и едва в окне забрезжил рассвет, Корф осторожно встал, стараясь не разбудить спящую женщину. Двигаясь бесшумно, привел себя в порядок, затем подошел к постели. Провел рукой по шелковистым локонам, склонившись, коснулся мимолетным поцелуем щеки, прошептав:- Анечка, спасибо, родная.Он вовсе не собирался тревожить жену, однако разбуженная то ли поцелуем, то ли его голосом, Анна открыла глаза. Появись хоть на минуту в ее взгляде отвращение или раскаяние, это стало бы для него смертным приговором. Но в бездонных очах были только смущение и растерянность, сменившиеся тревогой, когда она увидела, что он полностью одет.- Вы уже уходите? – спросила Анна, увидев, как барон взял со стула фуражку.- Да, - Владимир старался говорить твердо. – Мне пора. Выступление через полчаса. Прощайте, Анна.Корф шагнул к двери и уже взялся за ручку, когда за спиной раздалось давно забытое:- Володя!Окликнув его, Анна сорвалась с кровати и, подбежав, уткнулась в грудь, заговорив горячо и бессвязно:- Ты только вернись! Я ждать и молиться за тебя буду! Только вернись! Не смей оставлять меня одну! Слышишь?! Обещай мне вернуться!Выдохнув в ответ:- Обязательно вернусь! – Владимир сдавил жену в объятиях и обжег ее губы неистовым поцелуем. Потом, разжав руки, стремительно вышел.Оставшись одна в комнате, Анна добрела до постели, села, охватив колени руками, и опустила голову. Она часто так делала, когда обиженная надменным барчуком убегала в каморку под лестницей и пряталась там, тихо роняя слезы. Сейчас слез не было. В доме стояла звенящая тишина, сердце грызла тоска, и она сидела, повторяя раз за разом:- Матушка Пресвятая Богородица! Спаси, сохрани и помилуй!(1) Венчание вторым чином - венчание, когда брачующиеся вступают в повторный брак. Церемония венчания проходит гораздо скромнее и быстрее, в старину на второбрачных не возлагались венцы, но русская православная церковь этого требования давно уже не поддерживает. Сейчас, если один из супругов не состоял в браке - венчание проводится первым чином. Однако автор не уверена, что так было в 19 веке.(2) Чесуча - особый вид шелка. Ткань получают из нитей коконов дубовых шелкопрядов.