Глава 33. Ревность (1/1)

27-е ноября 1991 годаРоджер не обращал внимания ни на что вокруг. Просто сосредоточенно шагал к спасительной двери. Срочно! Срочно в дом! Уйти, убежать от этого ужаса и холода… Комок в горле разрастался и давил. Слезы душили. Шутливое воспоминание Дикки задело самую болезненную точку в его, тейлоровском, организме, и мир начал разлетаться по кускам, как разбитый камнем зеркальный дискотечный шар. Спрятаться в доме казалось самым правильным решением.Роджер зажал рот рукой. Тошнота поднималась к горлу. Зачем только он так много выпил? Последние три дня было очень… хуево. Пытаясь водкой смягчить удар, он, пожалуй, только усугубил свое дурацкое состояние. Ревность? Неужели он все-таки ревновал Фреда? Нет, Джон додумал, присочинил! Все не так понял! Блин, ну с чего бы ему ревновать лучшего друга к его бесконечным сексуальным увлечениям? Безусловно, некоторые персонажи из окружения Фреда раздражали. Так ведь не только его одного. Лет двенадцать-тринадцать назад многие новые знакомцы Меркьюри, даже те, к которым они впоследствии привыкли и стали считать забавными ребятами, неимоверно бесили. И больше всех Роджера. Другие поговаривали о проявлениях звездной болезни и о том, что Фред, похоже, всерьез решил сменить ориентацию, но Родж чувствовал, что это все не то. Что настоящая причина куда глубже. Он не мог отделаться от противного ощущения, что Фредди пытается заменить его, Брая и Джона дешевыми подделками. Окружает себя каким-то странными, ненужными, случайными людьми, только чтобы отгородиться от них настоящих. Этого Родж не мог перенести. Часто хотелось хорошенько ударить Фреда, чтобы привести в чувство, и прямо спросить, зачем ему все это.Да, было больно и гадко. Но разве это ревность? Тогда он считал поведение Фредди настоящим предательством, пару раз закатывал ему истерики — ничего не помогало. Фред только улыбался в ответ своей новой, насквозь фальшивой, пропитанной театральным лоском улыбкой и снова уходил куда-то с другими, посторонними людьми. С людьми, которые — было понятно — для него ничего не значили и для которых он сам значил ненамного больше. … А потом появился Пол. И это уже было по-другому. Ревность. Блядь, Джон прав!Все это успело промелькнуть в голове за те пару минут, пока Роджер быстрым шагом летел к дому.Дверь захлопнулась, как будто выстрелили из пушки. Холодная ночь осталась позади, как и большой кусок жизни. Теплилась надежда, что парни не кинутся сломя головы за ним вдогонку. Роджер перевел дыхание. Нужно было держаться! Держаться изо всех сил… Сбросив перчатки и куртку прямо на пол, он прошел через холл в ближайший туалет. Его тошнило. Сильно. И Роджер не мог понять, это обычная физиологическая тошнота или он просто стал противен сам себе. Почему?Потому что за столько лет ни разу не удосужился задуматься. Углубиться в суть своего отношения к Фреду. Взглянуть правде в глаза. Изо дня в день Фредди, где бы тот ни находился — в соседней комнате, на другом конце Лондона или в Мюнхене, — оставался естественной частью его жизни. Разругались? Поспорили? Ничего, херня. Через неделю Фред обязательно позвонит и спросит: ?Родж, если я усы сбрею, ты со мной помиришься??, или можно будет самому набрать его, чтобы весело прокричать в трубку: ?Куда пропал, Балсара? Ты там как, засранец? Приезжай, в ?Скрэббл? порежемся!? А теперь все. Фреда больше нет. И то, что осталось неразрешенным между ними, уже никогда не разрешится. Отправив в унитаз кофе, печенье, несколько рюмок водки и лекарство, которое он принял перед выходом на улицу, Роджер Тейлор, эсквайр — миллионер и полный болван, который за столько лет так толком ничего о себе и не понял, — сидел на краю ванны со стеклянным взглядом. Из крана текла ледяная вода. Он подставлял под поток то одну руку, то другую. Холод пробирал до костей. Все равно... ?Ревность. Я ревновал Фреда. Ревновал, черт побери! Ревновал… — С этой мыслью надо было свыкнуться. — Глупость какая! Я много раз ревновал Доминик к ее боссу, да и не только. Ревновал маму, когда она второй раз вышла замуж. Ревновал… да, я ревновал Фреда. Но почему? Неужели Фред…?Тут его мысли сбились, и лицо, и без того бледное, побледнело еще сильнее. Неужели Фред был для него больше, чем другом? Нет, бред. Бред… Сами собой воскресали воспоминания. Канада, семьдесят седьмой год. Сначала они разругались с Фредом из-за его дурацких вывертов, как уже случалось не раз, а потом… Потом он увидел… ***11-е марта 1977 годаНа полноценный саундчек времени не хватило. Они приехали на площадку за три часа до начала шоу и первым делом занялись инструментами. Фредди немного поорал со сцены и свалил в гримерку. После театрального явления Королевы в коридоре у Роджера на душе кошки не только поскребли, но и основательно насрали. Похмельный и злой Фред попросту поглумился над ним. Как после такого распрекрасного утра играть с этим человеком на одной сцене? Как им теперь вообще дальше работать вместе?.. Роджер искал примирения, хотел как-то утрясти последствия своего вчерашнего всплеска эмоций, в глубине души надеясь, что наутро все как-нибудь встанет на свои места. Оказалось, что нет. Не только не встало, но и пошло, блядь, совсем не туда! Настроение было испорчено. Перед глазами стояла отвратительная, похабная улыбочка Фредди, который возвращался в свой номер в смятой расстегнутой рубашке, не скрывающей синевы засосов на шее. В душе сидело стойкое желание дать гаду в морду, но Роджер титанически сдержался тогда и уж тем более не собирался устраивать разборок сейчас.Пока Меркьюри находился на сцене Родж делал вид, что в упор его не видит. Браю и Джону он, разумеется, не сказал ни слова об утрешнем происшествии, но что дальше? Роджер чувствовал себя в тупике. Делать вид, будто ничего не произошло? Глупо. Глупо и мерзко. Пытаться помириться? Он ведь уже пытался… Было обидно до слез, до дрожи в кончиках пальцев. Не потому что Фред с кем-то там потрахался, а потому что вдруг по прошествии стольких лет он, Родж, почему-то в одночасье стал лишним и ненужным. За полчаса до выхода, когда они, уже одетые в сценические шмотки, сидели в гримерке, занимаясь каждый своим делом и настраиваясь на нужный лад, Фредди где-то болтался, что в последнее время случалось с ним частенько. А Роджеру приспичило в туалет. Справив неотложные дела и порадовавшись, что его приперло не прямо на сцене, Родж решил заодно перекурить. Он прошел к грузовому выходу, где стояли трейлеры и деревянные ящики, в которых перевозили сценическое оборудование, встал в укромном уголке, образованном грудой громоздких кофров с маркировкой ?Queen?, и сосредоточенно задымил. С улицы тянуло холодом. Кажется, опять стал накрапывать дождь. Рядом суетился персонал. До слуха донесся рассерженный крик — кто-то требовал горячий кофе, а то он ?сейчас замерзнет нахрен?. Белым шумом был слышен рокот собиравшейся в зале толпы. Постепенно обида начала растворяться, и теперь Роджер даже был готов высмеять себя самого: ?Боже, какая хрень! Ты, Роджер Тейлор, эсквайр, мировая рок-звезда, накрутил себе нервы, как обидчивая девочка пубертатного периода, которой нагрубил самый красивый мальчик в классе...?В этот момент он услышал шаги.— Дорогой, у тебя есть сигареты? Дай затянуться. — Это был Фредди. Из-за ящиков Роджер не мог его видеть, но почему-то даже не усомнился, что Фред обращается к нему и ни к кому другому. Сердце радостно подпрыгнуло. Он уже хотел откликнуться: ?Ты что охренел, ты же не куришь! Забыл про свой ларингит??, но его опередил вкрадчивый голос Прентера. — Тебе раскурить?— Да, пожалуй.— Что, ваша блондинка еще не успокоилась?— Не знаю. Я с ним не говорил.Роджер замер, сразу догадавшись, что речь идет о нем. — А с остальными?— Я не... А что я им скажу? Что они не понимают меня? Что такого я сделал, а? Почему я вообще должен перед ними оправдываться? Я же никому из них не мешаю жить так, как они хотят. — Судя по голосу, Фредди начал заводиться. — Не мешаешь, конечно нет, — примирительно вторил ему Пол. — Какое им дело, с кем я сплю? С собой не зову. — Может, оттого и переживают, что не зовешь? — глупый смешок. — Фред, не мучайся ты так! Тебе поговорить что ли не с кем? — Ты не понимаешь...— Понимаю. Мы с тобой полночи об этом говорили, разве нет? Хотя лучшая половина началась как раз тогда, когда ты замолчал. — Последовал звук какой-то странной возни. — Давай потом сходим куда-нибудь развеяться? Мне тут подсказали одно местечко…Нет, больше слушать эту хуйню Роджер не мог! С каждым словом ему в душу как будто забивали раскаленный гвоздь, и, хотя на улице было довольно холодно, жар в один момент затопил все тело. Кровь прихлынула к лицу. Из самых мрачных глубин души поднимался черный гнев.Фредди переспал с Полом Прентером. Теперь это стало очевидным. Раньше еще можно было хоть как-то убедить себя, что он ошибся, ведь теоретически Фред мог быть этой ночью с кем угодно, но услышанное разбивало всякие сомнения. Даже думать об этом было омерзительно. Роджер вышел из своего укрытия, уже не заботясь о том, заметят его или нет. Почему он вообще должен беспокоиться? Он не делал ничего предосудительного — не подслушивал, не подглядывал. Это они. Они сами явились сюда. Чтобы втихаря обсуждать его и остальных. Чтобы поворковать перед концертом, выясняя, какая половина ночи была лучше…Фредди стоял к нему спиной в теплой меховой куртке, наброшенной поверх нового черно-белого трико. А Прентер… обнимал его. Ласково и абсолютно беззастенчиво, перебирая пальцами смоляные пряди. — Родж? — Фредди обернулся на звук шагов.Роджер посмотрел ему в глаза.— Блядь, Меркьюри, какая же ты... дешевка. — Он сам поразился спокойствию в своем голосе. Руки чесались врезать по этому лицу, в один момент превратившемуся в лицо незнакомца. Казалось, его черты, еще утром такие родные, вдруг смазались. Теперь перед Роджером стоял совсем другой, неизвестный и глубоко противный ему человек. Сдержав порыв, он отделался тем, что со всей силы пнул стоящий рядом ящик, после чего быстро зашагал прочь. Он толком не задумывался, куда направляется, забыл где находится гримерка и совершенно выкинул из головы, что с минуты на минуту им надо выходить на сцену. Коридоры, двери, двери, лестницы, холодные продуваемые пространства. Роджер просто шел вперед без цели, руководствуясь только одним желанием — убежать нахрен как можно дальше. Ощущение, что его ударили под дых, не проходило. Горячая боль выжигала душу, сердце, мозг. Твою мать, только не Прентер! Окажись это любая женщина, любой мужчина, он бы стерпел. Но, блядь, не этот смазливый ирландец, который уже давно вьется вокруг Фреда, нервируя всех…Дешевка. Одно и то же крутилось в голове заезженной пластинкой: ?Дешевка... дешевка… дешевка…?. Наконец-то он нашел подходящее определение тому, кто подставляет задницу едва знакомой швали. Пора признать, Фред бесповоротно изменился. Теперь, когда его окружает толпа дешевых педиков, они с Браем и Дикки нужны ему разве что в качестве фона. Только как… ?средство для продуманной демонстрации своего нарциссизма?. Наконец Роджер остановился, чтобы перевести дух. Сердце бешено колотилось. Он ничего не слышал, никого не замечал вокруг. Пелена застилала глаза. Воздуха не хватало.А может, вдруг подумалось ему, Фред всегда был именно таким, а добрый, веселый и отзывчивый парень Фредди Балсара, которого они знали раньше, — это просто маска, наконец сброшенная им за ненадобностью? Ведь деньги и известность всегда раскрывают только худшие качества человеческой натуры. — Родж, ты где болтаешься? У тебя что, понос открылся? Только тебя все ждут. — Неизвестно как нарисовавшийся рядом Кристал удивленно смотрел на него. — Давай уже иди на сцену. Бегом!Роджер словно очнулся.— Иду-иду...— Ты чего хромаешь? Упал что ли? — Крис повнимательней всмотрелся в его лицо. — Эй, с тобой все хорошо?Родж только вяло отмахнулся. — Херня, Крис, все херня...В растрепанных чувствах он вышел на сцену и, не обращая внимания на приветственные овации, занял свое место за барабанной установкой. Джон и Брайан уже были тут, последним штрихом настраивали гитары. Через несколько секунд из-за кулис выскочил и Фредди, как всегда, самоуверенный и энергичный. Как будто и не было тех мерзких минут.Зал наполнился оглушительным ревом и первыми аккордами ?Now I'm Here?… ***Выступление, как ни странно, прошло нормально. Разве что Фредди, который обычно частенько скакал у барабанной установки, как будто давал отдельное представление для Роджера, в этот раз к нему даже не приближался. На автопилоте Тейлор играл одну песню за другой. Гнев и адреналин бурлили в крови, помогая выдавать такие пассажи, что зал неистовствовал. Но после... После гимна, когда парни выходили на поклон, Роджер рванул было с ними, однако не смог встать с места. Он вскочил на ноги и тут же сел обратно. Боль, банальная физическая боль, пронзила тело, да так, что искры из глаз. Дурацкая нога — та, которой он пнул чертов ящик, — неимоверно болела. Голова закружилась. Его слегка повело. Он так и просидел за барабанной установкой, пока к нему не подскочил обеспокоенный Брай.— Ты что, офигел? Чего сидишь? Что с тобой, Родж? Ты весь мокрый. Пошли в гримерку, пока не замерз. Где твой сраный Крис? На сцене уже отключили иллюминацию. В полутьме было видно, как публика покидает зал.— Я встать не могу, — негромко процедил Роджер. — Что? — Лицо Брайана перекосилось.— Не могу встать. Кажется, ногу повредил. — Ох ты ж... Сейчас. Сиди…Брайан спрыгнул со сцены и растворился во мраке. Уже через минуту к барабанной установке подбежал Крис и еще пара парней из команды сопровождения. ?Верный оруженосец? тут же замотал Роджера в толстый халат, ворча между делом, что ?только этого ему не хватало?, ?черт дернул связаться с этим придурочным Тейлором? и что он ?обязательно найдет себе нормального музыканта, двуногого?. Втроем они вытащили Роджера со сцены и поволокли вниз по узкой лестнице. На одной ноге тот из последних сил доскакал до гримерки и упал в кресло. Путь дался тяжело — боль стала нестерпимой.— Родж, что случилось с твоей ногой? Ты ведь еще до концерта хромал. — Кристал вытирал полотенцем его мокрое от пота лицо. — Ящик пнул, — честно признался Роджер.— Что?— Пнул ящик. Понаставили кругом всякой хуйни! Тонны барахла с собой таскаем, а толку? Ты же сам слышал, звук сегодня был, как в жопе кита... Ни о какой стычке Родж даже не собирался заикаться. И потом, Фредди уж точно не заставлял его ничего пинать. Злость вышла, как воздух из разорванного воздушного шарика. Осталось только усталое понимание, что больше он с Фредом нормально общаться не сможет.Фредди сидел у зеркала бледный, притихший, какой-то заторможенный. На подоспевшего Пола он даже не взглянул, только ловил в отражении взгляд Роджера, но безуспешно. Он отдал бы что угодно, чтобы вернуть позавчерашний день и все изменить, вот только жизнь — это не стрелки часов, которые можно без труда перевести назад. Снять кроссовок с пострадавшего оказалось не такой уж простой задачей — от удара нога распухла. Кинулись искать подходящие ножницы. Роджер сидел в кресле, кусая белые губы, и только иногда еле слышно постанывал. Когда операцию по вызволению ноги из обувки все же провели, растерянность и ужас проявились даже на лице всегда собранного и хладнокровного Пола. Ступня превратилась в сплошной синяк, став почти в два раза больше. — Вызывайте скорую, парни. Это может быть перелом. — Джон присел на корточки рядом с Роджером и оценил размеры пиздеца. — Мда-а, это как же зол ты был на звук, что с такой силой ударил... Родж, слышишь меня?Роджер смотрел куда-то в сторону и отреагировал не сразу. — Да, вызывайте... Пиздец как больно.***На удивление, обошлось без перелома. Крис и Джон помогли Роджеру снять мокрый до нитки сценический костюм и одеться в сухое. Брайан решал с промоутерами, как лучше проехать скорой. Фредди… Фредди продолжал сидеть в своем углу ни жив ни мертв. Вытаскивали Тейлора на носилках. Идти самостоятельно он не смог — голова кружилась. Не только от боли, но и из-за лекарства, которое ему тут же вколол приехавший фельдшер.В клинике проторчали до глубокой ночи. Замотанный Кристал мрачно шутил, что ему пора просить тут политического убежища — тишина, красивые медсестры, да и свободных коек немало… Сделав рентген, врачи не обнаружили повреждений кости. Но был сильный ушиб. То, что Роджер как-то ухитрился отыграть концерт, только усугубило проблему. ?Отек быстро не спадет?, — резюмировал травматолог, на что Родж рассеянно пробормотал, что у них на завтра запланирован концерт в Сиэтле. Ногу зафиксировали, вкатили еще пару уколов, и, объявив ненормальному барабанщику, что жить он будет, но в ближайшие дни лучше бы лежа, отправили восвояси с кучей лекарств, наказами, что и как принимать, и костылями в придачу. В отель потерпевший в сопровождении спасательной команды вернулся под утро. Крис, который и сам валился с ног от усталости, помог травмированному подопечному улечься в кровать, сложил на тумбочке рядом все, что могло понадобиться, и уже собирался идти спать, когда в дверь постучали. — Крис, глянь-ка, кто там еще. — Роджер едва мог шевелить языком. Обезболивающие с седативным эффектом давали о себе знать — барабанщик, круглый идиот и совершенно несчастный парень мечтал поскорее уснуть, положив конец этому ужасному дню. Может завтра все хоть немного изменится к лучшему?Но пороге стоял Меркьюри. Кристал немного опешил. Еще никогда ему не доводилось видеть, чтобы у Фредди тряслись руки. Рассудив, что всему виной страшный вид ноги Роджера, Крис поспешил выдать информацию:— Фред, не бойся, это не перелом. Придуркам везет. Выглядит, конечно, тем еще кошмаром, но на самом деле не все так плохо. Погляди-ка на него. Нервный больно, блин. Башкой бы своей пустой об стену треснулся, может, хоть какая-то извилина посильнее закрутилась. — Последнее он произнес чуть громче, чтобы Роджер услышал и сделал выводы. Отношения у них давно перешли в разряд неформальных, и никакой субординации Кристал соблюдать и не думал. — Крис, можно я с ним поговорю? Мне надо. — Как-то подозрительно тихо попросил Фредди. — Заходи. Только имей в виду, он под лекарствами и уже почти спит. Ро-одж! — гаркнул Кристал так громко, как только мог себе позволить в третьем часу ночи. — Тут Фред тебя, инвалида, хочет видеть. Я пойду. Надоел ты мне со своей ногой. Арриведерчи! До завтра не жди. Ключ заберу, чтоб ты на своих трех никуда не ускакал. Писать ходи аккуратно, если что. С этими словами Крис покинул номер. Фредди прошел в глубь комнаты и встал у кровати, где лежал бледный, с синяками под глазами, кажущийся похудевшим на несколько килограмм Роджер. За все это время он раз двадцать прокрутил в голове тот момент у грузового входа. Пола винить было глупо — он не хотел его подставлять. Но вышло все так, что хуже не придумаешь. — Родж, привет. Мне Кристал сказал, что все обошлось... Ничего страшного. — Фредди искренне не знал, как начать разговор. — Ну да, — бесцветным голосом отозвался Роджер. — Совсем не страшно. А ты чего хотел? Ты, вроде, с Полом куда-то собирался. Иди, еще успеешь… Фредди прикусил губу. Родж говорил с тем же ледяным равнодушием, что и в злополучном закутке. — Ты все неправильно понял. Я… Роджер оборвал его:— Дорогой, какая разница что я там понял, а что нет? Кто я такой, чтобы ты передо мной оправдывался? Все хорошо. Просто отлично. Ступай уже. Я… прости, я очень хочу спать. Дверь посильнее захлопни. Крис, вроде, сказал, что взял ключи? Ну и хорошо. — Спокойной ночи, Роджер, — проговорил Фредди с натужной улыбкой и вышел из номера, захлопнув, как и было велено, дверь как можно сильней. Оказавшись в коридоре, он медленно сполз по стене на пол. Откуда-то изнутри поднималась черная туча. Так ужасно он не чувствовал себя еще ни разу. Даже когда ушла Мэри. Даже когда Рид в очередной раз действовал ему на нервы, расписывая блага сольной карьеры. Даже когда Нельсон его… Дешевка. Наконец-то подходящее ему название. Дешевка. Мерзкая шлюха… Сколько бы он ни бежал от истины, она настигла его одним решительным ударом, единственным словом, лучше которого не придумать. И все спасительные заверения Пола в одночасье разбились, как волна о крутую прибрежную скалу. Конечно, они с Роджером ругались и раньше. Далеко не единожды ему приходилось слышать нелестные отзывы в свой адрес от вспыльчивого барабанщика. Но сегодня все было иначе. В памяти воскрес один из его навязчивых кошмаров, в котором он шел по хлипкому мостику над бездной. Шестое чувство подсказывало, что оборвалась последняя веревка, которая его удерживала. Что он уже летит туда, в пугающую черную пустоту, прямо навстречу гибели. … Роджер, закусив край одеяла, изо всех сил старался сдержаться, чтобы не закричать от отчаяния, пока не услышал спасительный щелчок замка. ***Июль, 1977 годВремя сгладило последствия того происшествия, насколько только возможно. Фредди и Роджер продолжали работать вместе и даже как-то общаться — здоровались, перекидывались парой слов, давали совместные интервью, улыбались на камеры, но… отношений не было. Никаких. И хотя нога Роджера зажила достаточно быстро — мази, таблетки и временный покой сделали свое дело, — и публика так и не узнала о том, что барабанщик ?Queen? чуть не остался инвалидом, боль от того удара не уходила. Никто из них даже не пытался изменить ситуацию. Брая с Джоном, конечно, напрягало это ледяное безмолвие, однако повлиять на ситуацию они все равно не могли, поэтому оставалось успокаивать себя тем, что рано или поздно все обязательно разрешится. В конце концов, раньше-то всегда разрешалось…Худо-бедно завершив последний тур по Британии, парни разъехались в отпуска. Все они были вымотаны и чувствовали себя отвратительно. Выждав пару дней, пока Доминик тоже уйдет в отпуск, Роджер забрал ее с собой в Италию. Кроме вполне очевидных целей — отдохнуть, попробовать местные вина, полюбоваться красотами древней цивилизации и все такое, он задумал прикупить себе еще одну машину. На сей раз ?Феррари? — мечту детства. Благо, денег после масштабного тура как раз хватало, чтобы исполнить ее в полной мере. Они арендовали симпатичный домик на побережье. В Италию прилетели самолетом, обратно собирались добираться на новой машине. Что может быть лучше, чем с шиком прокатиться по Европе на роскошной тачке? Роджер мечтал о кабриолете. Выбор пал на новую модель 308 GTB с восьмицилиндровым двигателем, которую начали выпускать только этой зимой. Уже через пару дней после прилета Родж нашел, что искал, и, не задумываясь, приобрел. Дом даже не ревновала, хотя повод, пожалуй, имелся. Они прекрасно проводили время, переезжая из городка в городок. Селились в маленьких отелях. Загорали, купались, много и вкусно ели, катались на яхтах или моторных лодках. В завершение собирались пару дней провести на одном из озер недалеко от Милана. Роджер мрачнел от одной мысли о возвращении в Лондон и погружении в запись нового альбома. Материала было немного, желания что-то делать — еще меньше. Однако отпуск, даже самый замечательный, не может длиться вечно. В тот день он долго уговаривал Доминик поехать с ним прокатиться с утра по горной дороге, чтобы опробовать все возможности новой машины, но та отказалась, заявив, что у нее и без того масса дел — например, поваляться у бассейна, полистать журналы, наконец, сходить в магазин, чтобы присмотреть себе ?что-нибудь роскошное?. Не став оспаривать ее выбор, Роджер завел свою ненаглядную ?Феррари? и рванул в одиночку. Все складывалось прекрасно. Он уже час рассекал по серпантину и получал огромное удовольствие. Ветер с моря развевал волосы, мягкие солнечные лучи ласкали кожу обнаженных по локоть рук. Настроение было отличное. Мотор вел себя безупречно.Заправившись в одной из деревушек и пропустив чашечку кофе, Роджер решил проехать по небольшой трассе вдоль побережья, очень уж красивый вид открывался оттуда. Мотор взревел, и машина устремилась вперед. Уже через несколько минут гордый водитель шикарной тачки почувствовал, что пахнет гарью, но поначалу не обратил внимания на такую мелочь — мало ли, где и что поблизости может гореть, в кабриолете не скроешься от посторонних запахов. Однако вонь усиливалась. Машина набирала обороты на спуске, когда в зеркале заднего вида Роджер заметил языки пламени — горел один из воздухозаборников. — Твою мать! Он попытался затормозить — не вышло. Ручник заклинило. Дорога шла резко вниз, скорость нарастала. Впереди полоса была свободной, зато по встречке ехал пассажирский автобус. Размышлять было некогда — справа автобус, слева обрыв. Пламя поднималось выше. — Да твою же... Господи помоги! Включив первую передачу, чтобы сбавить обороты двигателя, Роджер вывернул руль, отстегнул ремень безопасности и без промедления выпрыгнул из салона.Случившееся далее напоминало вульгарную сцену из боевика или детектива с погоней. Роджер черканул спиной по асфальту и, почти не чувствуя боли, кубарем откатился к обочине. Его новый ?Феррари? съехал в кювет и начал скользить по обрыву вниз сперва медленно, потом все быстрее. Через несколько секунд рванули заполненные под завязку баки. Кое-как Роджер сумел сесть. Со стороны он явно представлял собой жалкое зрелище — сильно разбил коленку, разодрал рубаху на спине, здорово саданулся локтем. У виска чернел кровавый сгусток. Очки куда-то пропали. Рядом уже остановились автобус и, вроде бы, еще несколько авто. Какие-то люди бежали к нему, первый, мужчина средних лет, что-то тараторил по-итальянски. Роджер не реагировал. В голове звенело. Он ничего не видел и не слышал, его взгляд остекленел. Время как будто замерло. Было легче поверить, что он спит и видит сон. Все произошло слишком быстро. Еще каких-то минуты три назад он несся, как ветер, к морю — красавец, звезда, успешный человек. А теперь лежал в придорожной пыли, старясь прийти в себя.Мелькнула мысль: ведь он мог погибнуть! Сгореть заживо в своей новой красивой гоночной машине, которую так давно хотел. Его мечта едва его не убила. Всего несколько секунд отделяли его от верной смерти. Тело было бы невозможно опознать. Что бы от него осталось? В лучшем случае обугленный скелет. Что стало бы с Дом? С парнями? С мамой?.. Вдруг ему стало необычно холодно. Как же это… странно. Трудно представить, как жизнь продолжает свой привычный ход, но тебя в ней уже нет. — Signore, come si sente? Va tutto bene? — Мужчина, подоспевший первым, пытался понять, чем помочь. — Non parlo italiano. — Роджер вспомнил заветную фразу, которой его научила Дом, чтобы он не попадал в дурацкие ситуации. — In inglese? Francese?— Английский.— Qualcuno parla inglese? — громко крикнул сердобольный незнакомец.Вокруг уже собралась небольшая толпа. Тормозили все новые машины, из них выходили недоумевающие люди. К ним подбежала дама лет сорока.— Parlo inglese, — громко объявила она, прежде чем обратиться к Роджеру: — Сеньор, с Вами все хорошо? Нужно вызвать скорую? — Женщина смотрела участливо и встревоженно.— Наверное, нет. Спасибо… Я не знаю… — Роджер и сам не мог понять, как себя чувствует. Перед глазами плыло. — Можете идти? Пройдем ко мне в машину, я дам попить, будет легче. По-моему, у Вас шок. Aiutami a sollevarlo. Chiama un'ambulanza. — Сказала дама двум мужчинам, стоявшим поодаль. Потом крикнула: — Ci serve un medico, ci sono dei medici? Люди вокруг тут же пришли в движение. Кто-то сказал, что поедет в ближайшую деревню, чтобы вызывать полицию. Кто-то кинулся останавливать проезжающие машины в поисках врача. Роджер как будто замер. В голове вдруг стало пусто и гулко. Двое мужчин с трудом подняли его, осторожно провели к крохотному ?Рено? и помогли устроиться на сидении рядом с водительским. Дама сказала, что ее зовут Клаудия и что она поможет ему. Делала она все быстро и без суеты — Роджер только потом оценил по достоинству ее собранность и расторопность. Она достала из багажника плед и термос, укрыла его, затем плеснула из термоса в походную кружку горячий чай и подала ему, помогая отпить. День был жаркий, однако Роджера все равно колотило так, будто его выгнали на мороз в одних трусах. — Как Вас зовут, сеньор? Посмотрите на меня. Как Вас зовут? У Вас что-то болит? — Слова долетали до слуха, будто через толщу воды. — Эй, сеньор, не теряйте сознание. Все хорошо. Все кончилось. Вы живы. Посмотрите на меня…Пока Клаудия с ним возилась, подъехали полиция и скорая. Когда Роджера осматривал врач, Клаудия не стояла в стороне. Она переводила и выполняла мелкие просьбы. Сделав укол и обработав раны, врач сообщил, что сеньору очень повезло — несколько ушибов и незначительные ссадины, ничего не сломано и не повреждено. — Dio ti ha salvato, Agngel Celeste... — постановил врач и попросил отвезти пострадавшего домой. Ехать в больницу не было никакого смысла. Постепенно Роджера начало отпускать. Адреналин схлынул, тело наполнилось живыми ощущениями — заныла нога, потом рука, а затем он почувствовал все синяки на теле разом.Дальше пришла очередь полиции. Роджер достал из нагрудного кармана права (хорошо еще, что не догадался бросить их в бардачок) и сказал, что купил машину недавно. И опять рядом была Клаудия, которая помогла объясниться с полицейским. Вежливый офицер пояснил, что машина уничтожена полностью и понять, отчего произошло возгорание, трудно, а то и вовсе невозможно, но эксперты все равно осмотрят место происшествия. Вдруг кто-то покушался на жизнь сеньора? Это очень серьезное дорожное происшествие, поэтому Роджера попросили никуда не уезжать. Завтра его вызовут в участок. Узнали, в каком отеле он остановился, и осведомились, не нужно ли довезти, но женщина, которую, казалось, послал Роджеру сам Бог, сказала, что сама подбросит его, куда нужно, и добавила с улыбкой: ?Как же не помочь такому ангелу??Через полчаса ?Рено? был уже у ворот отеля. К тому времени Роджер почти пришел в себя и даже пытался поддерживать подобие беседы — рассказал, что путешествует с подругой, что она сейчас, должно быть, находится в номере, и с ним все будет хорошо. Когда Клаудия спросила, не нужно ли кому-нибудь позвонить, он задумался на мгновение и лишь затем, нахмурив брови, покачал головой. Поблагодарив свою благодетельницу, Роджер выбрался из машины и, не обращая внимания на изумленный персонал, прошел прямо к себе в номер. Доминик на месте не оказалось — видно, она и вправду решила пройтись по местным магазинам. Роджер сел на край кровати. Позвонить… ему и вправду было необходимо позвонить. Только одному человеку в мире — Фредди.Если бы сегодня он сгорел в этой треклятой машине, Фред… он бы всю оставшуюся жизнь корил себя за ту дурацкую ссору. Нельзя так! Какая глупость!.. Дешевка. Было невероятно стыдно за свои брошенные в гневе слова. Что за ребячество, боже правый! Фредди просто жил своей жизнью — такой же хрупкой, как и его собственная. Минута — и тебя нет. Сегодня от него могла остаться только горстка пепла.Нестерпимо хотелось просто услышать его голос. Им обязательно нужно помириться — не потом, не в будущем, а именно сейчас. Мы живем только сейчас. Каждый день жизни, каждый миг может оказаться последним. Нельзя коллекционировать обиды и размолвки, что если шанса все исправить уже не представится?Роджер снял трубку и набрал номер лондонской квартиры Меркьюри. Только бы Фред был дома! И лучше всего один, без своих идиотских приятелей. Несколько гудков. Длинных, нестерпимо длинных гудков…— Алло. Я слушаю! Говорите. — Трубку снял Фредди. Господи, спасибо! Роджер ответил не сразу. Потребовался миг между ударами сердца, чтобы совладать с нахлынувшим волнением.— Фред, привет…— Роджер, что случилось? — Фредди был удивлен внезапным звонком. Понятное дело…— Фред, я… Прости меня за те слова, прости! Нельзя так больше… Фред... — По щекам потекли слезы — Роджер даже не чувствовал их.— Дорогой, что с тобой? Ты там? Что стряслось, говори!Меркьюри было трудно обмануть. Подсказала ли интуиция, или дрожащий голос Роджера выдал его, а может, и то, и другое разом, только Фредди сразу почувствовал: что-то неладно.— У меня сейчас машина сгорела, — произнес Родж на едином дыхании.— Как сгорела? Какая машина? — ?Феррари?. Тут, в Италии, купил. Не знаю, что произошло. Она просто взяла и загорелась. Прямо на трассе. Фред, прости меня, я дурак. Главное, что ты живой… Роджер и сам понимал: все это звучит так, будто у него истерика, но ничего не мог с собой поделать. Его голос то и дело срывался. — Родж, ты цел? Только говори, ежик, не пропадай!— Я успел выскочить. А машина упала с обрыва. Был взрыв. Еще бы пара секунд, и я бы тоже… Фред, ты простишь меня? Я не должен был… не имел права тебе тогда, в Ванкувере…— Ежик, — голос на другом конце провода вдруг зазвучал очень громко, внятно, даже жестко. Роджеру показалось, что, будь Фред здесь, тот бы хорошенько его встряхнул. — Забудь сейчас же про дурацкий Ванкувер! Ты ранен?— Ерунда, пара царапин. Клаудия добросила меня до отеля. Это одна итальянская женщина, она по-английски хорошо говорит. — Как-то не особо складно ответил Роджер. И добавил вновь: — Так ты меня простишь?— Где Доминик?— Наверное, в магазине. Она собиралась. Фред…— Роджер, дорогой я уже давно простил. Все хорошо. Лучше скажи, ты сильно напугался?— Да. То есть, поначалу как-то нет, а потом очень… Фред, я подумал, как же так? Ты же мой лучший друг, а я наговорил тебе… такое. А если бы я не выпрыгнул? Ты… ты бы так и не узнал, как мне жаль… — Эй, Роджер! Роджер! Не надо. Ты тоже мой лучший друг. Самый лучший. Я люблю тебя, ежик. Все хорошо. Не переживай. Сейчас придет Доминик, и все встанет на свои места. Ты скоро приедешь домой, мы начнем записывать альбом. Меня Рид зовет к себе. Хочет, чтобы я дал интервью одному парню из ?NME?. Вы-то все по курортам разъехались, а мне за вас отдуваться… Ты тут, Родж?— Да тут, просто… Спать хочется. Там скорую вызвали, мне что-то вкололи. Наверное, от этого…— Вот и хорошо. Хуй с ней, с твоей ?Феррари?. Ты уже почти миллионер, купишь себе еще. Главное, жив остался… Сейчас спокойно ляжешь в кровать, поспишь — и все пройдет. Хлопнула входная дверь — вернулась Доминик с кучей пакетов. — Дорогой, ты что уже вернулся? Я не видела машины… — Она осеклась, заметив Роджера с заклеенной ссадиной на виске, в разодранной рубахе и джинсах, испачканных пылью и кровью. — Что случилось? Что с тобой, Родж?— Фред, тут Дом пришла… — прошептал он в трубку. — Хорошо. Ты позволишь мне с ней переговорить? Не заревнуешь, нет? Только теперь Роджер поднял взгляд на Доминик.— Тебя Фредди. Зачем-то… Та, бросив пакеты у порога, подошла к телефону. — Алло. Привет, Фредди. — Было ощущение полной ирреальности происходящего. Ее любимый мужчина весь в синяках и ссадинах. Не самое подходящее время, чтобы вести светскую беседу с его друзьями. — Доми, привет. Я так понимаю, что он еще не успел тебе ничего рассказать? Машина сгорела, Роджер перепугался до чертиков. Дом, слышишь меня? Пожалуйста, дорогая, внимательно смотри за этим обормотом. Он, наверное, тебе не говорил, что у него были проблемы с сердцем? ?Мерцательная аритмия?, как это назвал доктор. Только не пугайся. Ничего страшного пока не случилось. Просто будь начеку. Ты меня поняла? Ему что-то вкололи, судя по всему сильное успокоительное. Он сказал, что хочет спать, так что пусть. Но если вдруг ему станет плохо, не тяни, сразу зови врачей. Я не пугаю тебя. Скорее всего, все обойдется. На моей памяти приступ был только раз, но все равно я подумал, что тебе стоит знать. — Да, Фредди, я поняла. Спасибо, что предупредил. — Доминик по-прежнему смотрела на Роджера округлившимися глазами и до боли сжимала трубку в руке.— Вот и умница. Уложи его баиньки. Потом толком расспросишь, что там произошло, и наберите меня. Я буду ждать, никуда не уйду. Хорошо? — Хорошо. Конечно. Доминик положила трубку, опустилась на корточки перед Роджером и крепко его обняла. — Дом, машина сгорела. Совсем. Там у тебя какие-то вещи остались в багажнике… Мы на море хотели…Она прервала его:— Нафиг все, Родж! Слава богу, ты жив, все обошлось. Господи, какое счастье, что все обошлось! Давай ложись спать, дорогой. Проблемы будем решать потом.Доминик помогла ему снять рубашку и джинсы, уложила в кровать и накрыла покрывалом. Потом очень нежно поцеловала в губы.— Спи. Все хорошо. — Да, дорогая, теперь хорошо. Вот теперь все точно хорошо. — Роджер вздохнул, прикрыв глаза, оборонил чуть слышно: — Дом, давай заведем ребенка? И, так и не услышав ответа, провалился в сон.