Глава 32. ?Ридовский мальчик? (1/1)

27-е ноября 1991 годаНе оглядываясь, Роджер поднялся на крыльцо и зашел в дом. — Может, все же пойдем за ним? — Брай зябко повел плечами. — Дикки, я волнуюсь. Родж сегодня весь день какой-то дерганый. Вдруг что, а нас рядом нет? У меня из головы не выходит та старая история с приступом аритмии, помнишь?Джон с хмурым видом затушил сигарету. — Пойдем. Только давай подождем немного, мне тоже надо прийти в себя. — Откровенно говоря, ему хотелось присесть где-нибудь. Пусть даже на холодной и сырой траве. Брайан был прав, не следовало оставлять Роджера одного надолго. Было видно, что он только теперь начал по-настоящему понимать природу их с Фредом слишком сложных, слишком глубинных и двойственных чувств. Вероятнее всего, раньше он попросту не задумывался об этом. — Я ту историю в студии не просто так вспомнил. До сих пор не знаю, целовались они или нет. Родж ни за что не скажет правду. Хотя, он может и не помнить… — Джон посмотрел вслед скрывшемуся Роджеру. — Так или иначе, они всегда были вместе и всегда заодно. Во всех дурачествах и пьянках. И не зря они так часто ругались. Те гастроли, Канада… Родж тогда пнул ящик от светоустановки с такой силой, что его пришлось везти в больницу. Помнишь? Переполоху было... Думаешь, это просто так, Брай? Именно тогда с нами в тур впервые поехал Пол… — Помню, — вздохнул Брайан. — Но сегодня про Прентера лучше не говорить. — Ну отчего же? Он был частью нашей жизни, Брай, хотим мы того или нет. И важной частью жизни Фреда. Ты не задумывался, почему вдруг они так сблизились? Нет, на эту тему Брайан не думал никогда, однако побороть неприязнь к Полу Прентеру было выше его сил. Появившийся из ниоткуда, этот парень сразу вклинился между ними и Фредом, став первой серьезной трещиной в их хоть и сложных, но до того нерушимых отношениях. Брайан припоминал их первую встречу. Тогда никто из них не увидел ничего примечательного в исполнительном парнишке со светлыми кудрями и большими серыми глазами, проницательно глядящими из-под пышных бровей. Всего-навсего очередной ?мальчик Рида?. Помощник Джима Бича никогда не делал тайны из своей ориентации, равно как и из того, что несколько лет прожил с их тогда еще действительным менеджером, который-то и нашел ему место в ?Harbottle and Lewis?. В своей обычной белой рубахе, причесанный и аккуратный, этот урожденный ирландец был просто воплощением английской чопорности. Он разительно отличался от прочих окружающих Фреда богемных персонажей, вроде Питера Стрейкера, производя впечатление молчаливого и услужливого дурачка. Только со временем стало понятно, что они ошиблись. Прентер явно из тех людей, которые всему знают цену. Кем он был для Фредди? Трудно сказать. Не любовником, нет. Но однозначно больше, чем другом. В этом-то и проблема. Каким-то не вполне понятным образом Полу, ему одному, удалось занять место гораздо выше, чем то, что было отведено любовным увлечениям или даже товарищам по группе. Возможно, каждый из них по-своему ревновал?— Ты не помнишь, из-за чего мы разругались с Фредом тогда, в Ванкувере? — В памяти Брайана отчетливо отложился порядочный скандал вечером накануне выступления, но какова причина? Скорее всего, очередная херня, не стоящая потраченных нервов. — Все дело в компании Фреда. — Джон невольно поморщился. В те дни им всем казалось, что Фредди собрал вокруг себя самый никчемный сброд, который только можно выудить из американского закулисья, — костюмеров, помощников осветителей, вечно пьяных танцовщиков… Они катались за ним из одного штата в другой, вызывая раздражение не только у членов группы, но и у гастрольной команды. Даже Пит и Джерри были в недоумении. Фредди менялся на глазах — это становилось все очевиднее. Вместо хорошо знакомого парня они видели порочно скалящую зубы Королеву в окружении верноподданных. После случая в Майами Фредди не отпускал свою ?свиту? ни на шаг. Эти люди, большинство из которых были откровенными проходимцами, сопровождали его всюду — в дороге, в гостиницах, на вечеринках. Без них не обходился ни один саундчек. После концертов новоиспеченная ?тусовка Меркьюри? обязательно ехала в какой-нибудь роскошный ресторан, чтобы отметить успешное окончание шоу. Поначалу парни откликались на настойчивые предложения Фреда присоединиться к ним, но потом…— Да-да… — Брайан задумчиво хмурил брови. — Это ведь случилось как раз в Ванкувере, верно? Что за ребята с нами тусили? — ?Thin Lizzy?, — подсказал Джон. — У них как раз началась запись альбома. Их менеджер Крис предложил развеяться и… На самом деле, мне тогда было все равно, куда идти, лишь бы подальше от всех этих клоунов.Наконец воспоминания в голове Брайана приобрели некоторую целостность. Они с Джоном провели довольно приятный вечер в клубе с Крисом и его подопечными. А по возращении в отель натолкнулись на Фредди, пьяного и злого как черт. Оказалось, Роджер тоже куда-то испарился, да еще и наговорил кучу гадостей (иначе у них с Фредом не бывало). Так что, Фреду пришлось провести ужин в одиночестве, не считая, разумеется, его дружков. — … Он еще жаловался. Говорил, что мы его кинули, что не ценим его стараний. Хотя язык у него уже порядочно заплетался. Ты сразу спать пошел, а я… не удержался. Посоветовал ему взять себя в руки, а то люди смотрят. — Брай помрачнел еще больше. — Мда-а, тот тур вообще выдался богатым на мерзкие истории… Они старались не возвращаться к этим событиям, тем более после того, как Фред рассказал им о своей болезни. Зачем вспоминать то, что всем четверым хотелось выкинуть из головы? Только одного Брайан не мог понять. Ведь он тогда не сделал ничего предосудительного. Так почему теперь ему вдруг стало так мучительно стыдно? ***11-е марта 1977 годаВ Ванкувере глубокая ночь, а Лондоне... в Лондоне, кажется, уже ранее утро. Фредди бы обязательно задумался, чем сейчас заняты те, кто остался по другую сторону океана, если бы в голову могла просочиться хоть одна связная мысль. Борясь с подступающей тошнотой, он оторвался от подушки и тяжелым движением протер глаза. Тут же избыток алкоголя дал о себе знать с новой силой, заставив подорваться с постели и скрыться в уборной. Вернувшись в комнату, он чудом отыскал свои брюки, после недолгой возни все-таки смог втиснуть ноги в узкие брючины и заковылял к выходу. Ему было необходимо выбраться на воздух. Пошатываясь, он преодолел один лестничный пролет и добрался до полуоткрытой двери, ведущей на небольшой технический балкон, где смог наконец вздохнуть полной грудью и мысленно пообещать себе больше не пытаться заглушить депрессию выпивкой. Постепенно в голове прояснилось, и картина минувшего вечера начала проступать мутными штрихами сквозь хмельной туман. Словно в дурацком сне, вспомнилось бесконечное мелькание лиц. Какая-то пьяная бесноватая толпа, которой нет конца. Кого-то он видел впервые. Кого-то знал, хотя предпочел бы не знать... Все слушали его, раскрыв рты. Постоянно смеялись, рукоплескали, что бы он ни сказал. Даже заведомый бред вызывал у них остервенелую радость. И он сам, как последний обкуренный идиот, корчился в уродливом хохоте вместе с ними, наслаждаясь своим пожизненным титулом ?короля фриков?. Дикки с Брайаном так и не явились, а Роджер… лучше бы не приходил вовсе. В память намертво врезался его взгляд. Брезгливый, уничтожающий взгляд, которым Родж наградил сидящего поодаль Пола.?Тебе мало срамоты в Майами, Балсара? Будешь теперь трахаться со всеми, кто на нас работает? Давай, вперед! Кто у тебя следующий? Рэтти?..?В тишине, навалившейся плотным одеялом, откуда-то издали долетали редкие звуки автомобилей. Внизу зияли темные недра открытых мусорных баков. Опираясь локтями о перила, Фредди жадно вдыхал прохладный ночной воздух. На какие-то доли секунды сознанием овладела шальная мысль, как легко сейчас перемахнуть через перила, оттолкнуться ногами… Это была даже не секундная слабость, а какая-то совершенно дикая выдумка, но почему-то она казалась забавной и притягательной. Все те пьяные люди… они ненавидят его. Вчера он понял это совершенно ясно. Они никогда и не пытались скрыть своей ненависти. Голодный ненавидит сытого, бедный — богатого, бездарь — талантливого, а полнейшие ничтожество — всех, кто хоть чего-то добился. Когда Фредди наконец осознал это, то ощутил необъяснимое облегчение. Да, черт подери, все так и есть! И никакого потайного дна. Обожание и ненависть — это одно и то же, дорогие! В короне ты или в чем мать родила — разницы никакой… — Если собрался прыгать, то здесь слишком низко, — раздался за спиной насмешливый голос. — Со второго этажа только ноги переломаешь. Придется сворачивать тур, а это дополнительные расходы, как всегда. Разве что ты будешь выходить на сцену прямо в гипсе. ?Даже в инвалидной коляске, если потребуется, дорогой?, — пьяно улыбнулся Фредди, подставляя лицо слабому ветерку. У него не было никакого желания оборачиваться, чтобы встретить знакомый сдержанный взгляд. Кто бы что ни говорил, Пол Прентер был симпатичным малым и во всех смыслах удобным. Готовым в любой момент подать чай или кофе, принести газеты, а если нужно, найти, с кем перепихнуться. Легкими шагами Пол приблизился, встал рядом и как ни в чем не бывало достал сигарету. — Объясни мне одно. Какая муха укусила вашу капризную блондиночку?— ПМС… — Фредди оскалил выступающие зубы. Говорить было тяжело. Голос не слушался, и каждое слово отзывалось тупой болью в мозгу. — По-моему, он тебя ревнует.— Ревнует?— Ну конечно! Еще как…Фредди взволнованно дрогнул.— В каком смысле, дорогой?— В прямом. Разве ты не замечал? — Пол выдохнул клубы дыма. — Думал, почему Тейлор меня терпеть не может? Считает, что это я разбил ваш дружеский тандем, а на самом деле тупо сохнет по тебе и, судя по всему, уже давно. Только у него кишка тонка это признать.Фредди не знал, что и думать. Слова Пола смахивали на какую-то злую, отвратительную шутку. Роджер ревнует его? Ха! Роджер Тейлор, с которым они знакомы тысячу лет. Роджер, который перетрахал больше баб, чем они с Браем и Дикки вместе взятые…Неизвестно почему, но эта мысль как будто обожгла его. Глотку разорвал дурной, похабный смех. Позабыв обо всем, Фредди опасно покачнулся, резко наклонился вперед, успев понять только, что ноги вот-вот лишатся опоры, и… ощутил на своих плечах уверенную хватку. — Эй, давай-ка мы с тобой немного отойдем, — пробормотал Пол, увлекая его, все еще судорожно хохочущего, подальше от края. — Какой же ты скучный! — усмехнулся Фредди в ответ. В эти мгновения в его голове калейдоскопом пронеслись картины трагических последствий его глупого суицида. С нездоровым ликованием он представил, как парни, которые бросили его сегодня, запоздало кусают локти. Как Роджер утирает слезы с белого девчачьего личика. Может, даже стервятники из ?Rolling Stone? расщедрятся на слезливый некролог? О да!.. А он обязательно будет наблюдать за всем этим откуда-то ?оттуда? и злорадствовать. Интересно, Хендрикс долго злорадствовал? Или ему было горько и противно? Им с Роджем тогда было горько. ?Живи быстро — умри молодым?. Они в тот день долго обсуждали его нелепую смерть и закрыли свою лавку, устроив личный траур по кумиру. Может, и по нему Родж устроит траур? Сожжет их любимый ?королевский? пиджак?..Внутри как будто что-то замкнуло. Он остановился и обессиленно уткнулся лицом в грудь Пола, не переставая смеяться и уже не чувствуя разницы между приступами хохота и горькими всхлипами.Принести чай, кофе или газеты. Найти проститутку на ночь. Или побыть жилеткой, в которую удобно выплакаться. — Ну что ты? Подумаешь! Помиришься со своей принцесской, не сомневайся. Куда он без тебя? — Ты не понимаешь... ничего не понимаешь… — бормотал Фредди, по-прежнему едва ворочая языком. Если бы дело было только в Роджере! Но беда в том, что это он, он сам своим безобразным поведением раз за разом отталкивает парней. И в глубине души прекрасно это знает. Пол приобнял его за плечи.— Ну все. Пойдем ко мне. Тебе надо успокоиться и прочистить голову. У меня есть виски.***Номер Прентера меньше, чем его — это все, что Фредди успел подметить, прежде чем бухнуться на край кровати перед низеньким журнальным столиком. Пока Пол извлекал из мини-бара бутылку виски и наполнял пару объемных стаканов, Фредди продолжал бессвязно лепетать что-то о том, что мечты хороши, пока остаются мечтами. Худшее, что с ними может произойти, — это превращение в гребаную рутину, петлей повисшую на шее…— Ты просто вымотан, — бесстрастно резюмировал Пол. — Вы все вымотаны. Потерпи. Скоро вернетесь домой.— Домой? — бросил Фредди с горечью. — А где у меня теперь дом, а? Уж точно не на Стаффорд-Террас. В этой огромной квартире с холодными стенами... И не в той дыре на Доувхаус-Стрит рядом с… Не договорив, он отчаянно припал к виски. Конечно, Пол еще помнит… все помнят ту отвратительную историю около месяца назад. В последние полгода общение при помощи кулаков стало для них с Миннсом привычным делом. С тех пор как Мэри ушла с его дороги, Дэвид заметно осмелел, все чаще позволяя себе пьяные истерики и сцены ревности, но тогда, в Майами, его глупость и скандальность показали себя во всей полноте. До сих пор было стыдно вспоминать. Пришлось подключить Джима Бича, чтобы инцидент не попал в прессу, однако персонал отеля наверняка запомнил, как ночная смена уборщиков битый час отмывала кровь со стен лифта…Самое смешное, что в тот раз Фредди даже не давал повода. Все, что он сделал, — прогулялся по пляжу со старым приятелем. Пол подсел ближе и, плеснув им обоим еще виски, участливо коснулся его плеча. Этот жест таил искушение — искушение поддаться жалости к себе. Обида давила на горло, вызывая болезненный спазм. Глаза щипало. … Фредди говорил еще долго, щедро подпитывая свое красноречие выпивкой, — о том, как нелегко, возвращаясь домой, желать только одного — поскорее попасть в душ, чтобы хоть немного отмыться от грязи, которая льется на него со всех сторон. Год за годом карабкаться наверх, играя опостылевшую роль ?капризной Королевы?, которая так заводит извращенцев с деньгами. Что и говорить, он давно продал свою гордость. Мечтал стать королем, но превратился в шута. Променял золото на мишуру, свободу на фиглярскую корону, Мэри на Миннси, настоящих друзей на кучку тупых прихлебателей. И ради чего? Деньги, известность… все говорит за то, что он охуенно продешевил. Когда и почему он стал таким? Кто, черт подери, превратил его в тупую марионетку? Эти бесконечные понты, эти неистовые пьянки — не более чем примитивные потуги снова взять свою жизнь под контроль… В каких-то отдаленных уголках души он понимал, что поступает опрометчиво, изливая душу человеку, с которым знаком меньше полугода. Журналисты бульварных газетенок дорого бы отдали, чтобы услышать его исповедь. Хотя… какая нахрен разница? Он нечеловечески пьян и может нести любую чушь. И потом, кто как не бывший любовник Рида поймет его? Так или иначе, ему нужно было выговориться. Во что бы то ни стало освободить душу от какого-то кроваво-склизкого сгустка, который давит изнутри, лишая сил. — Ничего… — процедил он, в очередной раз залпом опорожнив стакан. — Ничего не дается даром… нигде. Уж тем более в музыкальном бизнесе…Не к месту мелькнула предательская мысль, что он сейчас рассказывает все это назло Брайану, Роджеру и Дикки. Потому что они никогда не узнают. Потому что он скорее умрет, чем позволит им узнать.— Где бы они сейчас были, если б не я? Я ведь ради них старался. А они… они просто ушли, брезгливо вздернув носики… Пол крепко прижал его к себе. Бережно, словно несчастного ребенка, нуждающегося в утешении. — Послушай, ты ни в чем не виноват.Фредди побледнел. — Повтори еще раз, — попросил он, сам толком не зная, зачем. Суховатые губы коснулись его лица, ловя влагу в уголках глаз. Первым поползновением было отстраниться. Единственное, что его удерживало, это пьянящее ощущение нежности и заботы. Черт знает как, но Полу удалось пробудить в нем подсознательное желание побыть немного слабым и ранимым. Чтобы его жалели, осушая слезы поцелуями. Оказывается, это здорово успокаивает нервы…… и возбуждает. Он прекрасно знал, что это был его гребаный выбор, только его. Но блять, как же хотелось, чтобы хоть кто-нибудь, кто угодно, его разубедил. Еще раз услышать, что он не виноват. Просто он взвалил на себя слишком много. А парни... разве они могут не видеть, что происходит с ним? Единственная причина — они не хотят видеть. Ведь так удобнее — просто спрятать головы в песок. Фредди криво усмехнулся в ответ своим мыслям. Нет, они не от него воротят нос, а от правды. Правда глаза колет…— Конечно, ты не виноват… — Пол несмело накрыл его губы своими. Фредди быстро разорвал поцелуй. Сумбур в его голове многократно усилился. Сексуальные пристрастия Пола Прентера — ни для кого не тайна, но… нет, в этом определенно есть что-то неправильное. Пол немного отстранился. Кажется, отсутствие отклика нисколько его не смутило.— Только один раз. Обещаю, никто об этом не узнает. Просто позволь мне доставить тебе удовольствие. Пожалуйста…Его вкрадчивый голос, его ласки вкупе с выпивкой и усталостью сделали свое дело. Взгляд Фредди заволокло истомой, и он с еле слышным вздохом откинул голову назад, обнажая шею для новой череды легких и почти невинных поцелуев. У него не осталось сил быть благоразумным. Все, чего ему теперь хотелось, — снова упасть кому-нибудь на грудь и плакать, не прекращая. Или трахаться до изнеможения. Обрадованный его молчаливым согласием, Пол помог Фредди откинуться назад. — Расслабься. Я все сделаю сам. Главное, чтобы тебе было хорошо, — это последнее, о чем попросил он, прежде чем спуститься ниже и пристроиться на коленях у края кровати. Ловкие и умелые пальцы, скользнув по бедрам, проворно расстегнули ширинку, развели колени чуть шире. Фредди не противился, с готовностью отдаваясь во власть ощущений, и вскоре разум окончательно покинул его, уступив прикосновениям влажного рта и нарастающему удовольствию.*** Свет пробивался сквозь плотно сомкнутые веки, прогоняя последние крохи сна.— Поднимайтесь, ваше величество. Через час вам нужно быть в Пасифик Колизиум. — Не хочу, — капризно отозвался Фредди, не открывая глаз. — Хочу умереть. Прямо сейчас.— Э-э, нет! Уж точно не на моей кровати! — Пол приземлился рядом, источая уверенность и резкий запах одеколона. — Вставай. Я заказал завтрак в номер.Фредди кое-как разлепил веки. Он с трудом припоминал, где находится. События минувшей ночи сейчас вспоминались как бессвязный бред, но это было именно то, в чем он нуждался больше всего — разделить свои чувства с кем-то, пусть даже таким извращенным способом. На посвежевшем лице Пола не было ни следа недавнего любовного сумасшествия. Придвинувшись поближе, тот смахнул с его лица сбившиеся пряди, чтобы в следующее мгновение прильнуть к губам — ласково и немного заискивающе.— Не волнуйся. Я же обещал, что никому не скажу…Рассеянно кивнув, Фредди спрятал пылающее лицо в ладони. То, что ночью казалось таким правильным, таким необходимым, наутро вызывало лишь стыд. Хотелось биться головой о стену или провалиться сквозь землю от мысли, как жалок и нелеп он был вчера.И еще больше — от зрелища обычно собранного, деловитого Пола Прентера в роли ?заботливой женушки?.Только сейчас, протрезвев достаточно, чтобы оценить ситуацию, Фредди начинал понимать, что натворил. Пол — это, черт возьми, не случайный мальчик из клуба! Они были хорошими приятелями, а меньше всего он хотел, чтобы хорошие приятели превратились в плохих любовников. Разве он не догадывался о чувствах Пола? Или не понимал, к чему идет, когда тот позвал его к себе в номер? Перебор с алкоголем, беспечный и эгоистичный секс — все это он уже проходил с Миннсом и не собирался наступать на те же грабли. — Пол… — несмело начал он, но тот словно предугадал ход его мыслей. — Эй, не надо. Я же сам этого хотел. И в отличие от тебя соображал достаточно. ?Только один раз?, ты помнишь? — Пол шутливо толкнул его плечом. — Одевайся. Тебе еще надо успеть привести себя в порядок. Можешь воспользоваться моей ванной. Фредди преследовало смутное чувство, что, наверное, надо сказать что-то еще, но правильных слов на ум не приходило, поэтому он просто поднялся с постели и, постанывая, скрылся в ванной, где встал под ледяной душ — верное средство в короткий срок прийти в норму. В который раз его поражала не только сдержанность Прентера, но и ясность мысли. Первое, что попалось ему на глаза, когда Фредди, вдоволь наплескавшись, наконец обмотался полотенцем и вышел, — пакеты с китайской лапшой, сырная нарезка, еще что-то на подносе, прикрытое блестящей крышкой. Ну, и куда же без начатой вчера бутылки виски, триумфально венчающей столик? — Садись завтракать, — Пол взглядом указал на еду. — Как ты себя чувствуешь? Я могу найти аспирин, но… знаешь, мне кажется, виски куда лучше. Здорово прочищает голову с утра. Как-то раз Рид привез из Шотландии пару бутылок настоящего ?Джонни Уокера?. Пятилетняя настойка, смесь зерна и солода. Не пробовал? Фредди растерянно слушал этот беззаботный треп, и его лицо все больше мрачнело.— Вот, — Пол придвинул к нему стакан. — Тут не больше глотка. Пей сразу. Залпом. Знаешь, что со мной сделают, если ты сегодня не сможешь выступать?Рывком Фредди опрокинул в себя налитое. Пол был прав, виски — неплохое лекарство от похмелья. Если они и не восстанавливают работу мысли, то уж во всяком случае отчасти возвращают силы.— Слушай, — решительно начал он, чувствуя, что взорвется, если сию же минуту не расставит все точки над ?i?. — Так нельзя! Давай поговорим...Вчера спьяну и от обиды он, сам того не желая, совершил подлость по отношению к этому парню — подпустил его слишком близко, зная наперед, что серьезных отношений между ними быть не может. И сколько бы Пол ни успокаивал его, от этого не легче. — Я… я хочу, чтобы ты знал, я ценю нашу дружбу. Правда. То есть, я никогда не думал о тебе как об одноразовой подстилке, но… то, что произошло, и вправду больше не повторится. Причин для этого более чем достаточно. Ты — неглупый парень, Пол, и наверняка сам все понимаешь. Если тебе интересно, я очень сожалею… С тенью усмешки на губах Прентер слушал, как Меркьюри, который обычно за словом в карман не лезет, неуклюже пытается извиниться — а именно к этому, кажется, он и вел. — Ну что ж, если хочешь, давай поговорим, — Пол поставил на столик собственный так и не тронутый стакан. — Прежде всего скажи, тебе понравилось со мной вчера? Совесть не позволила Фредди соврать. Пол сделал все, чтобы по максимуму доставить ему удовольствие — обращался с ним осторожно и ласково, как с невинным мальчиком, который впервые лег с мужчиной. Входя в его тело, не торопился насытиться, как будто боялся причинить боль, и всякий раз умиротворяюще оглаживал его ноги, не уставая повторять, какой он горячий и тесный, и как это приятно, обладать им. Такая трепетная забота стала бальзамом на давние раны.— Да, очень. Только это ничего не меняет…— Неважно. Помнишь, что я говорил? Главное, чтобы тебе было хорошо. — Пол немного понизил тон. — Фред, я люблю тебя.Фредди напрягся и в упор поглядел на Пола, чей голос звучал так, будто речь шла о чем-то будничном и очевидном. О том, что давно знали они оба, но только теперь один из них решился облечь в слова.— Я… я не знаю, что сказать… — Нет, постой. Пожалуйста, не перебивай меня. Выслушай до конца, раз уж сам захотел раскрыть карты. — Пол вновь потянулся было за виски, но как будто передумал и вместо этого торопливо закинул в рот ломтик сыра. — После Джона я ни к кому не испытывал таких сильных чувств. Больше того, еще недавно я считал, что в моей жизни нет места хаосу богемной жизни. Даже когда мы с Джоном были вместе, я ухитрялся не становиться частью его гей-тусовки. Если мне хотелось оттянуться и потрахаться, я просто шел в ?Heaven? или любой другой клуб для мальчиков, но никогда вплоть до вчерашней ночи не смешивал работу с удовольствием. У тебя есть все основания считать меня бесчувственной ледышкой, но поверь, это не так. Да, я привык долго присматриваться к людям, прежде чем сойтись с ними, но если уж сойдусь, то накрепко. В любви для меня всегда есть что-то роковое. Однажды мне предсказали, что я буду любить всего дважды — первая любовь оторвет меня от дома, вторая погубит. И вот, я уехал из Белфаста вслед за Джоном, своим первым бойфрендом, хотя знал, что он с легкостью бросит меня, как надоевшую игрушку. А значит, именно ты, моя вторая любовь, станешь причиной моей смерти… — Пол усмехнулся. Его щеки горели, ладони покрылись потом. Фредди не разделял его сарказма. Если раньше он временами посмеивался над той бомбейской нищенкой, напророчившей ему корону и смерть в зените славы, то после аварии восемь месяцев назад эту привычку как рукой сняло. — Ты и вправду любил его? — осторожно спросил он просто чтобы перевести разговор в другое русло. — Рида? — Пол только пожал плечами и смущенно улыбнулся. — Ты же знаешь, чего стоит первая любовь. Мне было семнадцать, а Джону девятнадцать. Я был его первым мужчиной. У меня самого к тому времени имелся кое-какой опыт, но ничего серьезного. В этом возрасте чем ярче чувства, тем быстрее они выгорают. Когда я приехал в Лондон, то еще питал робкую надежду, что между нами все будет как раньше, но к тому времени у Джона был Элтон, была Сара и были толпы однодневных любовников, так что мне довольно быстро пришлось спуститься с небес на грешную землю. Джон привык брать от жизни все, что может, а с меня много не возьмешь. Он бросил меня — это было ожидаемо. Сейчас, оглядываясь назад, я все больше убеждаюсь, что наши отношения были мне нужнее, чем ему. Как бы то ни было, я доверился любовному инстинкту, жестоко обжегся и с тех пор не спешил нырнуть в новый омут. Пока однажды в конце семьдесят третьего мне на глаза не попался рождественский выпуск журнала ?Disk? с четырьмя обнаженными парнями на первой странице. Догадываешься, о чем я толкую? Фотограф, который снимал вас — тогда я еще не знал его имени — был абсолютным гением. Ему удалось вложить в эти, вроде бы, невинные фото, столько чувственности, столько мощного порочного обаяния, что во мне впервые заговорило… я не знаю, как это назвать. Что-то сокровенное. То, что я успешно подавлял все последние годы. Даже не вожделение, нет. Иначе я легко решил бы дело, пару раз вздрочнув на те фотографии. Но это определенно было что-то другое. Какой-то пьянящий вихрь свободы вдруг ворвался ко мне в душу, распахнув наглухо закрытые ставни. Мне захотелось дарить кому-нибудь цветы, петь серенады под окном, названивать вечерами... Хотя я прекрасно понимал, что, как дурак, попался на удочку, выставленную для рыбы покрупнее, мне было наплевать! Заметь, тогда еще это чувство не было направлено на кого-то из вас и ни на кого вообще. Однако ровно через год, в декабре семьдесят четвертого, группа ?Queen? выступала в ?Top of the Pops?. Мог ли я пропустить это шоу? А увидев, как ты вальяжно расхаживаешь по сцене в той приталенной шубе и умудряешься заигрывать даже с оператором, я понял, что окончательно пропал. Ты был обворожителен! Раньше я и не догадывался, что сексуальная энергия может так органично переплетаться с творческой. Твоя игривая непосредственность, твоя самоуверенность… Знаю, ты скажешь, что я, под стать всем этим малолетним фанаткам, глупо втюрился в сценический образ, не имеющий никакого отношения к реальности. Но разве не этого я хотел? Я выпросил на студии ту запись и раз за разом прокручивал ее вечерами, представляя, что все твои провокационные жесты и жаркие взгляды адресованы мне. Только мне и больше никому. Со временем я разузнал о тебе все, что только мог, — что ты родом с Занзибара, что живешь со своей девушкой в Кенсингтоне, что имя у тебя в паспорте фальшивое, а настоящего не знает никто, кроме самых близких, — каждая новая деталь, даже малая и незначительная, была для меня сокровищем. А еще мне шепнули, что ваша группа на грани финансового краха, потому что ?Trident? закрутила вам все гайки, а другие музыкальные боссы не горят желанием брать вас под крыло из-за кучи долгов. Тогда я решил, что смогу повлиять на ситуацию. Во всяком случае, попытаться должен был. Я разыскал того фотографа, Мика Рока, выкупил у него копии фотографий и показал их Джону.— Ты?.. — Фредди нахмурился с сомнением — не врет ли? До сих пор он считал, что это Майами замолвил за них словечко перед Ридом. — Да, это был я. Именно я знаком с повадками Джона Рида лучше, чем большинство жополизов из его компании. И конечно, я знал, что он не пройдет мимо. Возможно, мне не следовало делать этого, но я сделал… — Пол неловко поджал губы. — Да, сделал. Только потому что хотел быть ближе к тебе. Конечно, я знал — знаю и сейчас, — что нам с тобой не быть счастливой парочкой. Но я этого и не жду. Просто позволь мне быть рядом. Обещаю, я никогда не стану претендовать на большее. Ведь я вижу, тебе нужен друг. Свой человек. Тот, которому ты смог бы доверять. Не дожидаясь ответа, Пол вдруг подскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед. Он как будто ступал по раскаленным углям. Он уже и не помнил, когда в последний раз так открыто изливал свои чувства. — Хочешь начистоту? Мне говорили, что ты — не гей. Что у тебя есть невеста, которую ты обожаешь, и что у вас с ней все просто прекрасно. Если бы это и вправду было так, я бы к тебе не сунулся. Но, хотя мы с тобой знакомы всего несколько месяцев, этого достаточно. Теперь я вижу, что у тебя ничего нахрен не прекрасно! Что с Мэри вы давно не вместе, а твои дружки только треплют тебе нервы. Помнишь, что я говорил вчера? Ты не виноват ни в чем. Тебе пришлось одному отдуваться за всех, а что взамен? Эти идиоты отвернулись от тебя. Я вижу, что тебе хреново. Из-за них… вернее, по многим причинам, но прежде всего из-за них. Наверное, я вряд ли смогу сделать твою жизнь намного легче, но, по крайней мере, я всегда буду на твоей стороне. И теперь ты понимаешь, почему. Закончив, Прентер резко развернулся и отошел к окну. Его лицо оставалось спокойным, но дыхание стало таким тяжелым, будто в легких не хватало воздуха. Фредди наблюдал за ним лихорадочно горящими глазами и не мог заставить себя произнести ни слова. Он ожидал чего угодно, но только не такой жгучей спонтанной откровенности. Если бы он услышал то же самое от Миннси или еще от кого-нибудь, принял бы за строчки из какого-нибудь бульварного гей-романа, но мягкий и ровный голос Прентера был напрочь лишен притворства или пустой сентиментальности. Самое интересное, что Пол ни разу не производит впечатления наивного романтика. Кто бы мог подумать, что он способен так самоотверженно влюбиться? И все-таки было в его словах что-то, заставляющее верить им. Создавалось ощущение, будто за него говорит Чувство, трезвое и глубокое, взращиваемое в сердце годами. Уж он-то, Фредди, отлично знал, каково это… По-прежнему сохраняя молчание, он натянул брюки и выскочил за дверь. Сейчас он не был уверен, как поступит. Вернее, как правильнее будет поступить. Признание Пола застигло его врасплох и в то же время неожиданно польстило самолюбию. Нужно было хорошенько подумать обо всем. И хотя совесть все еще напоминала о прежнем неудачном опыте, какой-то внутренний голос уже нашептал ему: ?Почему бы и нет?? Может, Пол и есть тот самый ?кто-то для любви?? Тот, кто готов всегда быть рядом и одновременно знает свое место. Тот, кто никогда не попрекнет его нелицеприятным прошлым. Тот, кто не станет выкручивать ему руки, из раза в раз закатывая скандалы. Да, это не совсем то, чего он хотел — чтобы ?дыхание замирало? и все прочее, но… как знать. ***— Фред, ты там? Машины будут через пятнадцать минут, блин! — Роджер стоял у номера Меркьюри и что есть духу барабанил в дверь. В глубине души он сознавал, что это только повод, чтобы явиться сюда, но о настоящей причине и не задумывался. Хватало того, что со вчерашнего дня он не находил себе места. Фредди появился из глубины коридора, полуголый, всклокоченный и мрачный. Увидев Роджера, он замер на мгновение с видом преступника, застигнутого врасплох. Разумеется, Родж не дурак и, соединив дважды два, легко поймет, где и с кем он провел ночь. Но потом справился с собой и, гордо вскинув подбородок, прошествовал к своей двери, не удостоив товарища даже кивком. Нахуй! Раз уж он и вправду мерзкая шлюха, глупо прикидываться невинной ромашкой. Роджер заглянул в его нахальные, злые глаза, и к горлу поступил ком. — Я принял твой совет к сведению, дорогуша, — с кривой ухмылкой бросил Фредди, не дожидаясь, когда Родж спросит его напрямую. — Всю ночь бухал и трахался. И знаешь что? Мне понравилось. Очень-очень понравилось. В следующий раз поебусь еще и с Рэтти.Слегка оттолкнув опешившего Роджера, он вставил ключ в замок, отпер дверь и скрылся внутри. ***27-е ноября 1991 года— Мне Фред рассказывал, что тогда, в Канаде, ему было очень хуево, ну а Пол ему помог. Просто так и сказал ?помог?. Не знаю, что там увидел Роджер, но это ?что-то? ему сильно не понравилось, раз уж он набросился на несчастный ящик. И общаться они перестали не просто так… Я пытался расспросить, только Родж заладил: ?Звук был говно. Бесит! Не обращай внимания, Джон?. А сам Фред… отвел глаза и ничего не сказал. Совсем. Это у него всегда хорошо получалось. — И ты считаешь, что Роджер ревновал Фреда к Полу? — Брайан чувствовал, что еще немного, и он вообще перестанет удивляться чему-либо. Джон сунул руки в карманы куртки. — Да, считаю. То, что конфликт вышел из-за Пола, слепой бы увидел. Хотя не думаю, что Родж тогда отдавал себе отчет, почему бесится. Пока они прохаживались взад-вперед вдоль тропинки, небо окончательно прояснилось. Из-за облаков показались редкие звезды. Стало еще холоднее. Вероятно, к утру стоит ждать заморозка. — А Фред? Фред догадывался, как думаешь? — Брай не отрывал от Джона глаз.Тот лишь слегка дернул головой, давая понять, что ответить ему нечего. — Пошли в дом, Бри. Теперь уже и я начинаю беспокоиться…