Глава 5 (1/1)

Кенджиро болтал без умолку, когда он, Юри и Плисецкий, который, собственно, и привез ребят в Репино, шли к дому, и ушанка Минами забавно съехала набок.—?Если бы не твои азиатские глаза, я бы решил?— передо мной русский пацан,?— усмехнулся Юра, нервно докуривая, и у самого крыльца выбросил сигарету в снег.—?Ох, как забавно, Юрио, спасибо! —?воскликнул Кенджиро, первым входя в холл, следом за ним?— Кацуки, а последним в дом вошел Плисецкий, который тут же встретился взглядом с Отабеком.Он и Никифоров вышли из кухни. Виктор остался стоять в дверях, прислонившись к косяку плечом, а Бек направился сразу к выходу, бросая через плечо в сторону Плисецкого:—?Едем.Кацуки напряженно поглядел Алтыну в спину, и тот скрылся за дверью. Юру было не узнать. Он стоял посреди холла, опустив голову так, что белокурые волосы закрывали его глаза, а руки сжимал в кулаки. Юра боялся, он откровенно боялся остаться с Отабеком наедине. Впервые в жизни Плисецкий не чувствовал себя в безопасности, и когда он вскинул вдруг глаза на Юри, тот замер, с тревогой хмурясь.—?До скорого,?— бросил Юрио, и чтобы никто не стал его расспрашивать о случившемся?— хотя он был уверен, Никифоров обо всем знает?— парень быстро выскочил из дома.Минами, что топтался тут же, недоуменно спросил:—?Что Юра сказал? У него какие-то проблемы?Никифоров одарил того снисходительным взглядом, подошел к Юри, обнял за плечи и повел к лестнице, а Кацуки, споткнувшись, из-за руки Виктора пролепетал:—?Все хорошо, просто Юрио нужно домой. Завтра с ним встретимся.Сам же Кацуки уже прокручивал в голове варианты помощи, которую можно было бы оказать Плисецкому, но все не подходило ситуации, ведь Юра был виноват. Виноват и все тут, пускай даже частично.—?Юри! Я буду в комнате, заходи, выпьем! —?в спину прилетело от Кенджиро, на что Виктор фыркнул, а Кацуки ответил:—?Да, хорошо, приду.—?Правда, что ли? —?вскинул бровь мужчина, пропуская Кацуки в спальню. - Пойдешь бухать с этим чертом мелким?Юри зажег свет, снял куртку, в которой и пришел сюда по милости Никифорова, и повернулся к нему, пожимая плечами.—?А что такого? Я ведь не намереваюсь напиваться с ним, просто хочу поболтать. Может, узнаю что-то важное.Через голову стянув свитер, Юри почувствовал приближение Виктора волосками на коже, честное слово, от того буквально веяло мужественностью. Юри не ошибся, но все равно слегка вздрогнул, когда руки Никифорова скользнули по его животу. Мужчина, положив голову на плечо Кацуки, пробормотал тем самым своим излюбленным тоном, который часто не сочетался со словами, впрочем, как и сейчас:—?Моя лапуля снова желает погеройствовать? Миленько. На ошибках ты учиться не хочешь, как я посмотрю.—?Вить, не надо, я прошу. Бездействовать, живя с тобой, это как отталкивать тебя. Ты никогда не полюбил бы мямлю, поэтому я стараюсь быть выносливее.—?Ну, здесь не могу поспорить, ты прав. Однако,?— Виктор развернул парня к себе, удерживая его за талию,?— оставаться наедине с этим… —?хотел он сказать ?ублюдком?, но чудом воздержался,?— …странным япошкой я тебе запрещаю.—?Запрещаешь? —?вздохнул Кацуки, в карих глазах которого мелькнуло веселье.—?Вот прямо беру и запрещаю, понял? —?тем же бодрым тоном сказал Виктор, отпустил Юри и пошел к двери, произнося:?— Поговори с ним о времени, проведенном в Японии. Вдруг чего вылезет. И, кстати, Юри,?— Виктор оглянулся,?— я завтра рано утром улетаю в Милан. Возникли кое-какие дела. Очень рассчитываю на твое благоразумие, лапочка.—?А как же видеонаблюдение, любимый? —?хитро осклабился Кацуки, изображая саму невинность.Никифоров усмехнулся при виде ухмылки Юри, покачал головой и уже распахнул дверь, когда наигранным страдальческим тоном воскликнул:—?Я создал монстра!И тут Кацуки не дал ему уйти, торопливо спросив:—?Витя! А что там с Отабеком?Здесь уже настроение Никифорова мгновенно изменилось, вот как по мановению волшебной палочки. Он зыркнул на Юри довольно мрачно, поджал губы, а потом низким голосом проговорил:—?Не лезь в это, Юри. Не надо,?— и вышел, захлопнув дверь.Похоже, все было плохо. Кацуки стало еще более тревожно за Юру. Он даже телефон схватил, дабы немедленно убедиться, что его друга там не закапывают в лесу?— бывало ведь кое-что похожее. Пускай тогда это была проверка на трусость, и, скорее, проверка для Юри, однако он помнил, каким хладнокровным оказался Отабек. Любого разжалобило бы состояние Кацуки в тот момент, но только не Алтына. Не зря он был правой рукой Виктора на протяжении стольких лет.Переодевшись, Кацуки решил принять душ уже перед самым сном, поэтому прихватил телефон и направился к комнате, выделенной Минами, что находилась в конце коридора, если миновать лестницу. Юри тихо постучал, и дверь сиюминутно распахнулась. Минами в красной футболке и черных спортивных шортах выглядел очень привлекательно. Да, еще на горячих источниках Юри довелось убедиться в прекрасном телосложении Кенджиро. Он был худоват, во всяком случае более худым, чем Юри, но с развитой мускулатурой. И Юри не раз ловил себя на том, что, если бы Минами оказался геем, можно было бы предположить?— он универсал. В его поведении не было женственных ужимок, в принципе, как и у Юрио, но и чересчур брутального в нем не наблюдалось. То есть вел себя Минами, как спортивный паренек, который использовал сленг, (между прочим) красиво двигался, имел легкую пружинистую походку и обожал ходить с руками в карманах штанов. Вот и сейчас, пропуская Юри в комнату, Минами держал одну руку в кармане шорт. Кацуки, вежливо улыбнувшись, прошел мимо него и удивленно вскинул брови. Во-первых, как любил говорить Плисецкий, ?поляна? была уже накрыта, а, во-вторых, от Кенджиро так несло шампунем и лосьоном, что Кацуки невольно оглянулся на него. Стало немного не по себе, и Кацуки, не успев сообразить, что говорит, выдал:—?Ну, прямо свидание… А! То есть… —?покраснел он, закрыл глаза, и услышал звонкий смех Минами.Парень похлопал Юри по плечу, при этом подталкивая к низенькому журнальному столику, на полу у которого лежали подушечки, и произнес по-японски:—?Да, я сделал бы тебя счастливым, Юри-семпай,?— но тон был таким, что Кацуки понял, это ни что иное как обычная шутка. —?Садись. Выпьем, поговорим.Устроившись друг напротив друга, парни некоторое время неловко молчали, но больше смущался Юри, нежели Минами. Карие глаза того сверкали весельем, и он улыбался. Юри не знал, за что зацепиться, дабы начать беседу с чего-то нейтрального, перевел на Кенджиро взгляд, увидел, как блеснули в ушах того серьги?— а ранее за длинноватыми волосами их не было видно, сейчас же Минами был из душа?— и спросил:—?Новые гвоздики? Здесь купил?Кенджиро, накладывая в свою тарелку овощной салат, что сегодня готовила Анастасия Макаровна, замер, не сразу сообразив, о чем это Юри говорит, а потом кивнул:—?Да. Я, пока ты был занят бумагами, успел съездить в ювелирный. Белое золото. Нравится? —?мельком скользнув по лицу Юри взглядом, поинтересовался парень. Тот кивнул, буркнув: ?Угу?, и Кенджиро добавил:?— Хочешь, вместе съездим в салон, тебе проколем?Юри улыбнулся. Он давно хотел. Но как-то даже говорить об этом с Витей не смел. И тату хотел. Очень хотел. Была раньше временная татуировка, но он мечтал о качественной постоянной. Хотя сомневался насчет этого, а вот о проколах в ушах задумался. Кенджиро, наблюдая за метаморфозами на лице Кацуки, самодовольно улыбался.—?Тебе пойдет, семпай. —?И, откупорив заранее открытое вино, Минами наполнил бокалы. —?За нашу дружбу. Ты хороший человек, Юри.Кацуки все происходящее казалось каким-то фарсом. Он настороженно взял бокал, приподнял его в ответ на такой же жест приятеля, и робко улыбнулся, сделал глоток, наблюдая за Минами, после чего оценивающе кивнул.—?Вкусно. Сам выбирал? —?спросил Юри, также накладывая салата. Были еще роллы, которые обожал Плисецкий, жаль, его не позвать. Господи, как же удрученно прозвучала эта мысль в голове Юри. И он прибавил с натянутой улыбкой:?— Ты так быстро у нас освоился, Минами.—?Я общительный, семпай, ты же знаешь. И абсолютный экстраверт. Наверное, поэтому мы с тобой так подружились.Ну, вроде ничего такого Кенджиро не говорил, а Кацуки не мог расслабиться. Чувствовалось в Минами что-то сильное. Непонятно, что это было, но Юри будто терялся под его напором и неудержимостью. Даже Лео так не напрягал. Может, Кацуки просто себя накручивал?—?Скучаешь по Японии? —?направил Юри беседу в нужное русло.—?Да не особо,?— пожал плечами Кенджиро, выпивая почти залпом свое вино, после чего вдруг неожиданно попросил:?— Семпай, я хочу посмотреть, как ты танцуешь. Можно?У Кацуки сердце пустилось галопом, он сглотнул, непонимающе таращась на Минами, и, более не выдерживая этой таинственности, ляпнул:—?Ты?— гей?Минами залился таким смехом, что наверняка сюда должен был вскоре заявиться Никифоров с напоминанием о запрете.—?Ты мне не нравишься, как парень, Юри-семпай, прости,?— давясь смехом, признался Минами, раскрасневшись от вина, и сел, вальяжно свесив руку с колена.—?Угу, один человек уже говорил подобное, в итоге… —?Юри замолчал, подумав о Чуланонте и том, как собственноручно насадил голову того на арматуру. Злость на самого себя охватила мгновенно. —?Неважно. Извини. Я просто… Зачем тебе мой танец?—?Ты ведь танцевал в клубе, да? Семпай, Юра так сказал, помнишь?—?Помню.—?Ну вот. Я хочу посмотреть.—?Виктор будет не в восторге, поверь. Да и я давно уже не занимался на пилоне. Растяжку делал, да, но все же… —?засопротивлялся Кацуки, отказываясь идти на поводу у Кенджиро, но прибавил:?— Хочешь, сейчас в зале просто покажу некоторые движения без пилона.—?Давай,?— хлопнул в ладоши Минами, проворно вскакивая, налил еще по бокалу, хотя свой Юри так и не осушил, и оба вышли в коридор, где, собственно, тут же наткнулись на Виктора, который приближался к ним. —?Упс,?— буркнул Кенджиро, меняясь в лице, и это заметил Юри, взглянув на него. Минами как будто затаился, его улыбка стала более жесткой.—?Куда это мы направляемся? —?перешел Витя на английский, бросая взгляд на бокал в руке Юри. —?Вечериночка? А меня почему не позвали?Кацуки открыл было рот, чтобы ответить, но Кенджиро опередил.—?Милости просим, Вик-сан, вы здесь царь и бог.Такая неприкрытая лесть, приправленная нотками насмешки, в Юри разожгла раздражение, но Никифоров и бровью не повел. Так и улыбался, чуть приподняв уголки губ, мол, говори-говори, а с меня как с гуся вода.—?Кстати, я тут Юри попросил станцевать для меня… —?Виктора накрыло дежавю, и он, благо руки были в карманах брюк, сжал их в кулаки, -…но семпай отказался, просто решил показать мне парочку движений.—?А что так? —?сверкнули голубые глаза Никифорова, когда он перевел взгляд на Кацуки, и тот вымученно улыбнулся, как будто говоря: ?Ты совсем не помогаешь, Витя?. —?Давай спустимся вниз. Пускай человек полюбуется.Непонятно было, это Виктор сейчас ревнует, или в самом деле хочет что-то вынюхать. Поскольку Юри не мог его раскусить, Никифоров повторил:—?Идем-идем, лапушка, идем вниз.Минами засиял и пошел следом за Кацуки, подгоняемый Никифоровым, что дышал в затылок.Внизу был зал с тренажерами, а рядом, чуть левее от него, распахнув дверь, Юри открыл взгляду Минами небольшую студию. В центре стоял пилон.—?Я не хотел терять сноровку,?— пояснил Кацуки, обходя Кенджиро, когда тот встал на пороге и принялся цедить сквозь зубы вино. —?Поэтому Витя обустроил это место для меня.Никифоров притаился у стены, предоставляя Минами выбор?— топтаться в дверях или же присесть на скамью. Он выбрал второе, что порадовало Виктора. Ему хотелось понаблюдать за Кенджиро во время танца Юри. Пока его ?вишенка? разминался, мужчина не сводил глаз с Минами, а тот, как-то нервно хлебая вино, сверлил Кацуки пристальным взглядом.—?Макаровна говорит, ты часто просишься помогать ей на кухне. Чай, говорит, завариваешь. Это правда? —?спросил Никифоров, пользуясь тем, что Юри не слишком громко включил музыку и сейчас поглощен растяжкой.Кенджиро посмотрел на Виктора со спокойной уверенностью во взгляде.—?Да. Я не могу сидеть без дела, Вик-сан.—?М-м, замечательно. Однако все же попрошу тебя не мешаться у нашей экономки под ногами.Несколько секунд они просто упрямо смотрели друг на друга, но потом Минами просиял яркой улыбкой, отвечая, как дитё малое:—?Да! Простите, Вик-сан! Не повторится!?Идиот?,?— промелькнуло в голове Виктора, и он отвернулся, тут же напряженно сжал челюсти, когда разогретый Кацуки, скинул джемпер, оставшись в одних тонких спортивных штанах, из-под пояса которых выглядывала резинка боксеров. Виктор тяжело вздохнул, отчетливо вспоминая все чувства, что охватывали его не раз во время выступлений Кацуки. Кажется, сегодня он оторвется на Юри ночью за свое напряжение.Кацуки выбрал одну из композиций, под которую только и танцевать у шеста?— ?Way down we go?. Учитывая, что он давно не занимался, движения, как надеялся Виктор, тот выберет попроще.Минами оглянулся на стену позади себя, щелкнул по одному из выключателей, приглушив свет, заулыбался своей сообразительности, и уставился на Юри, скользнувшего вдоль шеста. Несколько движений вокруг, плавно подаваясь бедрами вперед с разведенными в стороны коленями, и он оттолкнулся от пола, взметнулся вверх, умело раскручиваясь. В медленном полете сделал свое любимое?— вниз головой, и оттуда?— на мостик. Выпрямился, снова принялся вытанцовывать у пилона, будто это был его партнер. Никифоров хотел понаблюдать за Минами, но не мог оторваться от Юри. Он скучал по нему такому. Это стало ясно сразу. Отливавшие бирюзой глаза пожирали и проглатывали каждое гибкое движение, и то, как порозовели скулы Юри, и как приоткрылись пухлые губы, как изменился, потемнев, взгляд, стал более томным, сексуальным?— это все прибило Никифорова к месту. Он ощутил свое возбуждение в полной мере, с этими немного дрожащими пальцами, подкатывающим комком к горлу, жаром в паху. Даже скрыть не пытался. Его сердце гулко грохотало в груди, адреналин бурлил. А более всего льстило то, что Юри во время танца снова и снова поглядывал только на него, не на Минами, а на него?— единственного.Все же, взяв эмоции немного под контроль, Никифоров покосился на Кенджиро, и зло улыбнулся, потому что тот наблюдал вовсе не за танцором, а за ним?— Виктором. Сукин сын. Он знал, как Юри дорог ему. Вот только, что это давало?—?Ух! Семпай! —?воскликнул Минами, переведя взгляд с Виктора на Юри, когда тот закончил, и вскочил, аплодируя. —?Ты великолепен!Смутное, что-то только-только зарождавшееся, какое-то понимание происходящего зашевелилось в сознании Виктора. Он задумчиво смотрел на Минами, пока тот пел хвалебные оды Юри, но Кацуки, надо отдать ему должное, не велся на лесть, просто сухо поблагодарил и кивнул.Пропустив Кенджиро вперед, Никифоров перехватил Кацуки, вытиравшегося своим джемпером, и прижался губами к его виску, шепнув:—?Все хуже, чем я предполагал, лапочка,?— и тихо усмехнулся.Юри изумленно посмотрел на Виктора, моргнул, неуверенно улыбнулся и коротко, быстро, будто боялся оказаться застуканным, прижался губами к его губам. Мужчина успел поддеть нежную кожу зубами, так же отрывисто поцеловал и нехотя отпустил парня, которого уже окликал Минами.—?Чертова заноза в моей заднице,?— с агрессивной улыбкой процедил Никифоров, слегка шлепнув Юри по ягодицам, когда тот уже метнулся к двери. —?Прям очередной провокатор для моих демонов,?— уже себе прибавил он и прикрыл глаза, глубоко вдыхая.Одно Виктор отрицать не мог: Минами в самом деле взбунтовал ему нервы, даже острота чувств к Юри снова вернулась. В принципе, Виктору и без того не было скучно с Кацуки, но сейчас, когда вновь возникло это соперничество, а оно все равно имело место быть, Никифоров словно все силы бросил на то, чтобы защитить Юри. А тот еще напомнил о своем эротизме. Давненько Витю так не накрывало. Секс с Юри он любил в любом виде, но вот эти эмоции на грани опасности были, как перчик для их отношений. И жжет, и будоражит. Вовсе Никифоров не чувствовал благодарности к очередному мудаку за свой психоз, но был готов отстоять свое.***Было что-то около четырех часов утра, и спустя тридцать минут у Виктора зазвонил бы будильник, но вместо него на всю спальню заиграло: ?Мальчик хочет в Тамбов!?, и мужчина, едва не снеся телефон с тумбочки, схватил его и немедленно нажал на кнопку блокировки, чтобы отрубить звук. Уже после этого он, взлохмаченный, щуря один глаз, приподнял голову и уставился в экран, где светилось имя ?Лео?. Виктор повернулся к Юри, тот сопел, лежа на спине и укутавшись в одеяло почти с головой. Еще бы он не спал как убитый после такого-то жаркого развлечения с ним, Виктором, и, подумав об этом, русский улыбнулся. Проведя пятерней по упавшим на глаза волосам, Никифоров откинул их назад, встал и, как был голым, так и вышел в коридор. Только потом сообразил, что тут обитает один мудак из Токио, нажал на ?зеленую трубочку?, вернулся в комнату и, схватив со спинки стула халат, вышел снова.—?Ну, и что такое? Опять куда-то встрял? —?проговорил Никифоров, отчетливо слыша, как долбят на фоне басы, и клубная музыка буквально раздирала динамик. Поэтому Виктор, идя к лестнице, на ходу натягивая халат, прикрикнул:?— Блять, выйди ты!Иглесиа выдал что-то невразумительное, после чего прошло не больше полминуты, как звук музыки стал отдаляться, и в итоге Виктор услышал нормальный голос Лео, хотя там все равно громко говорили.—?Виктор, тут небольшая проблема.—?Где тут и какая? —?четко произнес Виктор, изрядно взбодренный рингтоном, что давно поставил на Лео.—?Я в Гатчине, в ?Бангкоке?. Тот самый неугодивший тебе своими условиями партнер пригласил. А тут, смотрю, знакомый паренек. В общем, это, не хотел Юри тревожить. Плисецкий пьяный в стельку, полуголый, отплясывает в толпе баб. У меня стальные яйца, но они задребезжали, когда я об Алтыне подумал. У них там что…—?Вот же черти,?— прошипел Никифоров, но Лео вдруг прервал его, воскликнув:—?Еб твою мать! —?с таким премилым акцентом, надо сказать. —?Витья! Он на шест полез!—?Сними ты его оттуда. Я подъеду,?— взглянул на кухонные часы Никифоров,?— вашу Машу, если рейс пропустим, Лео, убью этого сопляка собственными руками и тебя заодно.—?А меня за что? —?рассмеялся американец.—?Тебе со мной лететь. Ты завтра… уже сегодня, как кусок говна будешь. Уж мне ли не знать. Ладно, давай, я скоро.—?А, кстати, Виктор, не Бек ли отделал Юру-то?Никифоров замер.—?Что?—?У него на щеке синячище расползся, я даже на расстоянии увидел, губы опухшие, бровь рассечена.Виктор только повторил, что скоро приедет, и сбросил вызов. На секунду он тупо уставился в стену, не веря, что Отабек мог избить Юру, и эта мысль как-то совсем не понравилась Виктору. Он был категорически против насилия к слабейшим. Никто не говорит о врагах. Ну, и тот случай с поркой ремнем, конечно, особый, неоправданный. Поэтому Никифоров относился к этой теме прямо с аллергической реакцией. Его затопила злость, но звонить он никому не стал. Решил для начала вытащить щенка, пока тот не натворил дел, а после сдать в руки Алексею. Пускай нянчит сынишку.В общем, одевался Виктор торопливо и сразу в то, в чем полетит в Милан. Вещи были уложены во внедорожник еще вечером. Отабек должен был явиться к половине шестого, чтобы отвезти Виктора и Лео в аэропорт. Никифоров чуял, что ?лютый казах? пошел в разнос. Главное, чтобы хотя бы Юрка оставался более хладнокровным и не романтизировал насилие, если уж Бек правда избил его, нечего им вместе делать.Целуя напоследок темную макушку Юри, Виктор носом втянул его уютный родной запах, выпрямился, постоял у кровати пару секунд и вышел.Покидая дом, проверил, все ли документы на месте, сунул их вместе с билетами во внутренний карман пальто, запрыгнул в Рейндж Ровер и пристроил айфон на гибкой панели. Запустив двигатель, набрал Алтына, но тот не ответил ни тогда, когда Виктор уже выезжал с территории коттеджа, ни позже, поэтому мужчина прибавил скорости и понесся в Гатчину.***Спустя сорок минут, хотя с соблюдением правил ехать в Гатчину из Репино час с небольшим, Никифоров припарковался чуть поодаль от входа, вскинул глаза на вывеску, качнул головой, снова подумав о прошлых событиях?— гадкое место?— и миновал охранника, который лишь окинул его внимательным взглядом. Конечно, вид у Виктора был более чем презентабельным. Он успел быстро умыться, причесаться и выглядел сейчас в строгом костюме и черном дорогущем пальто, как представитель элиты. Пройдя мимо топтавшихся у стен девчонок, Виктор подошел ко второму охраннику, не стал покупать билет, сразу сунул ему сто долларов, говоря:—?Мне браслет не нужен, я сейчас выйду.Охранник кивнул, осторожно озираясь, принял деньги и пропустил Виктора. Мужчина сразу окунулся в атмосферу ночной жизни. Громыхала электронная музыка, уши закладывало, и Виктор, недовольно поморщился?— между прочим, недавно встал?— огляделся. Лео махал ему со второго этажа, где стоял в обнимку с Плисецким, и это явно не из симпатии. Скорее всего Юрка просто норовил натворить дел.Никифоров быстро к ним поднялся. Оценил внешний вид Юры и спросил именно у него, потому что тот, как будто даже осмысленно, смотрел в ответ:—?Кто? —?указал мужчина кивком головы, имея в виду его побои.—?А как ты думаешь? —?зло фыркнул Юрио.Желваки заходили на выразительном лице Никифорова. Но он знал, как Юра умело преподносит информацию, в гневе выворачивая ее так, как ему надо.—?Нормально расскажи.Плисецкий все-таки был пьян, сильно пьян, и Виктор уже понял, что ему придется вызвать кого-то из своих и отправить Юру в Репино. Юри присмотрит за ним. Да и поддержит к тому же. Алексей занят своими делами, а Юрка сейчас будет вести себя, как придурок.—?Ну забей, Никифоров. Подрались мы. Не избивал он меня. Сцепились дома, я запустил в него чашкой с чаем, а он взбесился, сказал, типа, хочешь на равных?— давай на равных. Вот и подрались. Я ему нос сломал,?— больше устало, чем пьяно, поведал Плисецкий, а Виктор, не спускавший с него глаз, как и Лео, заметил, как в конце парень болезненно скривился, отводя глаза.Иглесиа многозначительно посмотрел на Никифорова, тот едва заметно кивнул, мол, тоже заметил, а когда Юра снова на него покосился, спросил:—?Это все?Юрио молчал. Он лгать ненавидел. Да, мог скрыть правду, но когда вот так прямо спрашивали…Он напряженно стискивал руками поручни, когда вдруг ссутулил плечи, низко опуская голову, и затрясся всем телом. Такой маленький, худой, как выброшенный на помойку котенок, стоял и плакал. Лео, более сердобольный, нежели Никифоров, мельком взглянул на друга, стоявшего каменным изваянием, и обнял Юру. Думал, тот, как обычно, агрессивно оттолкнет, но нет, обхватил американца обеими руками, будто он был его спасательным кругом, и зарыдал в голос, вжимаясь в мужское плечо. Иглесиа поглаживал его по спине, а Виктор, покусывал щеку изнутри, прикидывая, он правильно понял Юру или все же нет. Но тот неожиданно отодвинулся и закричал сквозь истерику:—?Я сам виноват! Сам! Он так меня любит! А я! Он думает, что я… А я не спал! —?задыхаясь, прерывался Юрочка. —?Я никогда! Мы дрались, и я как заору назло ему, что да, трахался с Сашкой, ну крыша у меня поехала от злости! Бек отслеживает меня! —?И ткнул в сторону Виктора пальцем, грозно рыча. —?Это все ты его научил! Ненормальные вы оба! А мне так больно было! Он как с цепи сорвался! —?Взвыл Плисецкий, ненавидя себя за эти слезы, и поднял глаза к потолку, будто это могло помочь. Лео все так же держал его за локти. —?Я как ляпнул это… —?снова сглотнул парень, глубоко вдохнул, и все еще дрожа, внезапно перевел наполненный болью взгляд на Никифорова, -…он взял меня силой. Без подготовки. Чтобы я рот заткнул. —?Проговаривал Юрио слова неожиданно ледяным ровным голосом. —?Виктор, Богом клянусь, не было секса у меня ни с кем, кроме Отабека, когда мы начали встречаться. —?И вновь поморщился, проскулив:?— Я виноват… перешел черту, но зачем он так?Виктор не был мразью, ему стало абсолютно точно не по себе от полученной информации. Он понимал еще драку на равных, мужики ведь все-таки, Юра не был скромным мальчиком, он имел бойкий характер и мог нормально так врезать. Однако секс не по согласию. Когда он сам преследовал Юри и заманил его угрозами, тот все равно испытывал удовольствие, и насиловать было не в правилах Виктора. Что ж, хреновый из него босс, видимо, раз уж Отабек не выучил золотые правила поведения. Да, мудаки, да, бандиты, убийцы, отмывают грязные деньги, но со своими-то надо соблюдать хоть какие-то нормы. Хотя, черт, о чем тут рассуждать? Никифоров провел ладонями по лицу, понимая, что и сам являл собой пример ублюдка. Сколько раз морально душил Юри, ревновал, наказывал. Ему ли сейчас тут умничать. Но и Алтына он понимал. Сам задавил бы Кацуки, если бы такие переписки его открылись. Ему блядских Смирнитского с Чуланонтом выше крыши хватило.—?Поехали,?— скомандовал Виктор, но вместо того, чтобы положиться на Лео, сам взял Юру под локоть, так он понимал, что тот не посмеет вырваться.И в самом деле Юра плелся рядом безропотно. Он вымотался. Одежда, кстати, была уже на нем, так что не пришлось искать, где он тут стриптиз танцевал.Уже на улице Никифоров выдохнул, поскольку не ?посчастливилось? трепать себе нервы, уволакивая этого малого с собой, однако без сюрприза не обошлось, и Виктор был несказанно рад, что все же сам прикатил сюда за Плисецким. Иначе неизвестно, чем это все закончилось бы. К ним, в одной черной в нескольких местах порванной футболке, спортивках и кроссовках шел Алтын. Его волосы падали на глаза, лицо было немного отекшим, а под носом темным пятном присохла размазанная кровь, и выглядел он крайне опасно. Плисецкий, как увидел Отабека, невольно сжался, и Виктор был уверен, он с трудом удержался, чтобы не спрятаться за его спиной.—?Юр, едем домой,?— несмотря на то как жутко Отабек выглядел, говорил он надломленным голосом. —?Поехали, Юра,?— протянул он руку, не приближаясь.Никифоров понимал, сегодня им нельзя быть вместе, но пока что предоставлял выбор Юре. Мнимый выбор, все равно собирался увезти его в Репино. Алтына приказал бы не впускать, пока не придет в себя, и делу конец. А там вернется из Милана, все решится. Однако Юрио шмыгнул носом, поежившись, Лео поправил на его плечах куртку, и парень пробормотал:—?Нет, Бек… не надо… я сегодня не хочу… —?он заметно остерегался провоцировать Алтына.—?Юр, едем,?— упрямствовал казах, в голосе которого зазвучала сталь.—?Бек, ты давай спокойнее, да? —?подошел к нему Никифоров. —?Что с тобой такое?Алтын посмотрел на него так, словно только сейчас увидел.—?Босс, а вы что здесь делаете? Там Минами спит в постели Юри. Я только оттуда. Юру искал, все спальни проверил…Повисла такая многозначительная пауза и все застыли истуканами, что хоть картину пиши. После чего переваривший информацию Никифоров качнул головой и спросил с нервным смешком:—?Твою мать, ты что несешь?—?То, что видел. Я в своем уме,?— строго произнес Алтын, и это мало было похоже на правду, если учесть безумие в его черных глазах, которыми он так и сверкал в сторону Плисецкого, а тот пошевелиться боялся.Никифоров посмотрел на Лео, и американец, запрокинув голову, захохотал, взлохматил обеими руками волосы на затылке и прокричал:—?Сукины дети! Вы что творите, черт вас дери? Выдавай мне, Никифоров, вид на жительство, я тут с вами уже тронулся!