Глава 22 (1/1)

Sometimes I feelИногда я чувствую,I've got to run awayЧто мне нужно сваливать.I've got to get awayМне нужно убиратьсяFrom the painОт той боли,You drive in the heart of meКоторая разрывает из-за тебя мое сердце.The love we shareЛюбовь, что нас соединила,Seems to go nowhereПохоже, ведет в тупик.And I've lost my lightsИ для меня свет погас.I toss and turnЯ не нахожу себе места,I can't sleep at nightЯ не могу спать по ночам.marilyn manson?— ?tainted love?Мила Бабичева блистала. Пребывая в клубе ?Черный Дракон? с самого утра, девушка к вечеру должна была уже падать с ног от усталости. Она занималась организацией вечеринки, проверяя, как трудятся повара, в порядке ли дела с поставкой алкогольных напитков, и все ли сделано для зала. Декорации были шикарными. Все эти жуткие вещи создавали специалисты с креативным умом. Темные тона. Зеленые, фиолетовые, синие и красные фонари, которые подсвечивали паутину на стенах, бутафорских летучих мышей, скелеты и гробы?— все это создавало непередаваемую атмосферу Хеллоуина. Но в самом центре основного зала, под потолком, висел огромный плакат, нарочно оборванный по краям, выдержанный в духе вечеринки, и на нем было нацарапано алой краской?— ?С праздником, Лютый Казах?. Тут уж Юрио помог с прозвищем. В общем, да, Мила должна бы падать с ног, но, выпив лошадиную дозу ?Рэд Булла?, девушка уже не смогла бы утихнуть, если бы и захотела. Она, наряженная в медсестру-убийцу, носилась с платшеткой подмышкой и все еще раздавала распоряжения.Гости подтягивались не целой толпой, а как-то правильно?— небольшими компаниями. Среди прибывших уже были основные представители вечеринки: Плисецкий-старший, Фельцман, Барановская. С ними прибыли пять человек?— партнеров компании Алексея Плисецкого. Спустя минут сорок приехал виновник торжества, который хоть и был спокоен внешне, нервничал по поводу отказа Юры прибыть с ним. Парень заявил, что приедет с Кацуки. Никифоров, одетый в привычные черные рубашку и брюки, удивил всех ненавязчивым и очень натуральным гримом ?а-ля вампир??— лучший среди вампиров. Почему лучший? Нет, не потому, что он?— Никифоров, а по причине природной привлекательности. Бек тоже был слегка загримирован. Но оба выглядели узнаваемо. Однако, кто на что горазд, но ?принарядились? все. Никто не проигнорировал требования вечеринки. Отабеку это понравилось. Он, прижавшись к уху Бабичевой, громко расспрашивал ее о сегодняшнем вечере и делах в клубе, ведь музыка грохотала довольно громко. Ди-джея никто не нанимал. Был просто ?звуковик??— профессиональный малый, отвечавший за музыкальную часть праздника. Ставил он разного жанра хиты, то уходя на пару десятков лет назад, то снова возвращаясь к современным тенденциям. От хип-хопа до альтернативы. Звучало все то, что могло разогреть хмельную кровь даже самого привередливого меломана.—?О! Юрочка! —?закричала Бабичева, подпрыгнув на месте и едва не ударив Бека плечом в подбородок, и, на ходу извинившись перед ним, понеслась к двум парням, что приостановились у бара. Там бармен-зомби разливал напитки. Таким образом в руках Кацуки-ниндзя, который, если б не стоящий рядом кот-Юра, был просто неузнаваем, оказался бокал мартини с двумя плавающими в нем оливками. —?Юра! Привет! —?заверещала запыхавшаяся от быстрой ходьбы Мила и обняла прелестного ?черного кота?.—?Привет-привет, красавица,?— улыбнулся Плисецкий.Костюм Юрки был очень эффектным?— тонкая черная кожа обтягивала все изгибы поджарой, стройной фигурки. Милые пушистые ушки шли ему невероятно, а дополнял картину грим. Нарисованные кошачьи усы и потрясающие угольные стрелки, которые делали разрез глаз блондина слегка азиатским. Ну, а самым потрясающим был взгляд Юры, потому что зеленые линзы с узкими зрачками просто приковывали к месту. Юрочка вертел в руке свой собственный хвост и дерзко озирался по сторонам. Кацуки уже понял, что сейчас же пойдет в туалет и снимет верхнюю часть наряда, поскольку ему стало жарко. Как раз об этом он и сообщил, на что Мила вскинула брови и предложила:—?Ты маску оставь, будет прикольно и опасно смотреться, а куртку сними.Юри кивнул, выпил залпом свой напиток, оставил Юрио и Милу обниматься?— и когда они так подружились? —?а сам направился к уборным. Проходя мимо компании зрелых мужчин, Кацуки поздоровался, и Алексей Плисецкий, даже не поняв, кто это, машинально кивнул в ответ. Зато Никифоров, следя за Юри пристальным взглядом, сразу его узнал и смотрел вслед ?ниндзя?, пока тот не скрылся в коридоре.Кацуки послушался совета Бабичевой. Маску повязал так, как и полагалось?— на нижнюю часть лица. Оставил тонкую черную майку, которую надел под куртку?— как знал, что придется раздеться?— на запястья и между указательным и большим пальцами намотал черные повязки. Слегка взъерошил ?напомаженные? волосы и, оставив куртку здесь же, на раковине, вышел.—?Хм, а так куда сексуальнее,?— раздалось позади, и спину Кацуки будто кипятком обдало.Он резко обернулся. И знал бы этот японец, как ухнуло вниз сердце Виктора, и как пересохло у того во рту. Простецкий костюм, но этот вид воина, эти потрясающие подчеркнутые глаза, скулы… эти несколько японских иероглифов, что были выведены на предплечьях Юри…Никифорову просто физически не хватило сил стоять ровно, пришлось встать у стены. Он прислонился к ней виском и пребывал в этом немом состоянии несколько минут. Кацуки, как и положено ниндзя, тоже молчал. Тогда Виктор отошел от стены, хмыкнул, поравнялся с Кацуки и, чуть склонившись к нему, спросил, глядя в глаза:—?А этот ниндзя будет танцевать для всех?Легкие морщинки залегли во внешних уголках глаз Юри, а зрачки таинственно блеснули, и Виктор понял?— парень улыбается.—?Для всех? —?переспросил он тихо, качнул головой и добавил, также немного подавшись к Никифорову:?— Для вас, мой господин,?— отвесил сдержанный поклон ?Рицу рэй??— руки вдоль тела?— и быстро шмыгнул в сторону зала.Виктор сверлил взглядом стену перед собой. Сказать, что он завелся?— не сказать ничего. Мужчина, будучи по натуре ?охотником?, альфой, хозяином?— да как угодно?— в один миг включился в игру. Боевой режим, так сказать. Кровь вскипела от выброса адреналина. Теперь Виктор предвкушал. Отчего-то мысль о том, что Юри будет напоказ перед всеми этими людьми, не злила, а, наоборот, волновала. Объяснялось все легко?— здесь не было Чуланонта. Никифоров словно расправил плечи. Теперь ему стало легче дышать, образно выражаясь.Учитывая то, что собралось тридцать три человека?— а это было запланировано заранее?— Мила рассадила всех, отталкиваясь вовсе не от статуса каждого из присутствующих, а от их партнерских и дружеских отношений. Так что Юра и Кацуки, усевшись на свои места, теперь пялились друг на друга в недоумении. За этим же столом прямо напротив Юри восседал улыбчивый Виктор, а по правую от Плисецкого-младшего руку сидел Отабек. Казаха уж точно все это устраивало. Впрочем, Никифорова тоже. Сынгыль сдержанно усмехался и усердно строил невинное лицо, что привело некоторых людей к определенным выводам. А именно?— Ли Сынгыль имел отношение к тому, с кем на этой вечеринке сидели Кацуки и Плисецкий. Однако, каково же было ошеломление этих двоих, когда обнаружилось пустующее место за их столом, а спустя минут десять, смеясь и со всеми здороваясь, в зал ворвался один из представителей американской элиты. Лео де ла Иглесиа собственной персоной. Просил любить и жаловать.—?Сюрпрайз, братухи! Витья, бро! Отабек! Оу, мои мальчики тоже здесь? Привет, гайз! —?сам себя спародировал кареглазый гиперактивный ?ребенок? Лео и обжамкал всем руки. —?Как я рад, как я рад, что приехал в Ленинград*.—?Блин, америкашка, уткнись,?— буркнул Плисецкий,?— твои попытки говорить русскими стишками вызывают у меня колики. И какой черт тебя принес, Бармалей недоделанный?—?Лысый,?— ответил Лео, устраиваясь за столом.—?Что? —?не понял Юрка.—?Лысый, говорю, черт меня принес. Прозвище такое у Матвея. Это мой водитель в Питере.Сынгыль рассмеялся так, что никто не удержался. Кацуки старался сидеть тихо, чтоб поменьше приковывать к себе взгляд голубых глаз. Но о чем он? Каких это голубых? Сейчас с лицом Виктора было что-то не так, совсем не так, чем тогда, когда они столкнулись у туалета. Как раз об этом и сказал Иглесиа:—?Виктор, жуткие у тебя линзы. Ты и без того порой волоски на моей спине поднимаешь одним взглядом, а сейчас… Бр-р… Страшно.Никифоров улыбнулся опять и взглянул на Кацуки. Тот ощутил, как вдоль позвоночника прошелся холодок. Виктор понял, что сумел воздействовать на японца и теперь нарочно сверлил его черными, как ночь глазами, с бордовым оттенком. Зрачков словно и не было. Смотрелось ужасающе страшно, ведь все давно привыкли к лучистой небесной лазури глаз Виктора, а здесь такое.Юри с трудом отвернулся и больше не осмеливался смотреть на мужчину. Было кое-что еще в этом животном страхе Юри перед подобным…Он не мог бы похвастаться выносливой психикой. Его не пугали мысли о смерти, но он боялся кое-чего определенного. Это было тем, что он видел во сне, и это часто повторялось. Тревожный сон.Размышляя об этом, Юри вдруг почему-то именно сейчас подумал, что та картина, которую он увидел в доме Виктора, и сам Виктор, сейчас сверливший его тяжелым взглядом, были словно одним целым. Это странная мысль так ошарашила Кацуки, что вся вечеринка стала казаться полнейшей чертовщиной. Он сглотнул, чувствуя, как липкий страх сковывает сердце, и стиснул пальцами салфетку. Ему стало не по себе. Он видел похожие голодные глаза в своих снах. Будто личный демон Юри Кацуки, который существовал там, в глубине его подсознания, вдруг ожил и теперь имел плоть и имя.Юри поначалу не понял, почему за столом стало настолько тихо, что можно было расслышать разговор за соседним. Он вскинул взгляд и снова дернулся, потому что Виктор смотрел на него. Как оказалось, смотрели все, кто был рядом.—?Ладненько,?— проговорил Лео де ла Иглесиа с легкой улыбкой,?— ты вполне мог надраться до вечеринки, это я понимаю, но громить здесь все зачем?Кацуки растерянно оглядел стол перед собой и его глаза расширились от удивления. Плисецкий положил руку ему на плечо и шепнул:—?Кацудон, ты чего?В левой руке Юри держал разбитый бокал, и поразительно было, как это он не изрезал себе руку. Сглотнув и покраснев со стыда, парень виновато кивнул, мол, я в полном порядке, оглядел присутствующих и извинился.Постепенно завязался разговор, но Юри все время ощущал на себе чей-то взгляд. Понятно чей.Плисецкий, предполагая, что другу неловко в одной с Никифоровым компании, старался следить за тем, сколько японец пьет?— опасался, что тот переборщит. Маска уже была брошена на пол, а взгляд встревоженного неприятными мыслями Кацуки делался все угрюмее. Теперь он молча ел и пил мартини. Глаз вообще не поднимал. Уже не из страха, а просто потому, что напрочь обо всех забыл.Когда вечеринка перевалила из стадии ?подарки подарены? в стадию ?пора танцевать?, многие покинули столики. Теперь танцпол стал оживленным. Пока что звучала клубная музыка, поэтому Юрка и японец оставались на месте. Но когда композиция сменилась на более эротичный трек, Кацуки вдруг резко встал и твердым шагом направился к сцене. Лео хлопнул в ладоши и потер их так, словно весь вечер ждал чего-то подобного. Сынгыль, поскольку сидел спиной к сцене, обернулся. Плисецкий ринулся было за Юри, но его ухватил за локоть Бек и усадил на место со словами: ?Пусть оторвется?. Однако, если самодовольно ухмылявшийся Виктор, был убежден в том, что Юри ничем сейчас не удивит, застыл с этим же своим выражением лица, потому что Кацуки, кажется, намеревался показать новый изученный им вид танца.Юри вскочил на сцену, вытер слегка вспотевшие от волнения ладони об штаны и сосредоточился. Музыка захватила его мгновенно, к тому же легкое опьянение поспособствовало. Движения были пошлыми?— плевать, что у Алексея случится сердечный приступ?— танцевать-то хочется. Да, и к слову, для маневров с шестом нужен минимум одежды. Вот Юри и принялся, танцуя, раздеваться. Поднялся всеобщий одобрительный свист и смех. Понятно, что друзья поддерживали Кацуки, а женщины молча любовались. Однако лицо каждой из них светилось любопытством.Никифоров же четко держал в голове слова Юри ?для вас, мой господин?, так что, абстрагировавшись от обстановки, мужчина уставился на гибкого ниндзя, и тот резко стащил майку, ухватился за шест и крутанулся, выгибаясь. Подумал вдруг?— шарахнется, так и пофиг, лишь бы удивить Виктора, чтоб ему неповадно было. А Виктор уже сейчас снял бы парня с шеста, однако ж было любопытно, до чего тот дойдет. Юри не намеревался останавливаться на достигнутом. На руках остались повязки, а, приземлившись на колени, парень проворными пальцами принялся развязывать пояс. Имитируя бедрами движения секса, Кацуки выдернул ткань из петелек, и брюки сползли. Он выгнулся снова, только уже на полу, развязал сапоги, снял их и, поднявшись, позволил штанам полностью упасть на пол. На нем теперь помимо нарукавников оставались только черные боксеры с белой надписью на резинке. Упругие ягодицы перекатывались, а мускулатура четко проступала под кожей, и легкая испарина на его теле поблескивала в свете фонариков. Когда он снова уверенным движением взялся за шест, Плисецкий до крови прикусил губу, опасаясь за его жизнь. Но Кацуки себя контролировал. Он теперь и вниз головой висел, и крутился, и страшно срывался, грозясь не рассчитать и приложиться об что-нибудь головой. Именно это, черт подери, и случилось?— Кацуки долбанулся макушкой об пол. Аж мир покачнулся.Виктор прикрыл глаза, снисходительно улыбаясь и сжимая пальцами переносицу, и услышал откровенный гогот Лео. Тот немедленно умолк, встретив темный взгляд Виктора. А Кацуки как ни в чем не бывало продолжил и уже не облажался. Он себя наизнанку вывернул этим танцем. Хоть сейчас бери и фильм снимай, как тот, где стриптизера сыграл Ченнинг Татум. Слова песни как нельзя кстати подходили Кацуки. Он гладил себя, ненавязчиво так, привлекательно, демонстративно провел языком по своей руке, которой держался за металл, дождался кульминационного момента мелодии и, оттолкнувшись, совершил невероятное. Видимо, впервые пробовал. Парень, вертясь вокруг, сначала уперся ступнями в шест, а потом перегруппировался и, удерживая вес лишь коленным сгибом, скрестил руки над головой и одним мощным рывком развернулся к залу спиной. Зажал шест между бедер и резко повис вниз головой. Расслабил мышцы и соскользнув ниже, встал на руки. Поперечный шпагат, упор в пол, и Кацуки встал, завершив выступление. Он тяжело дышал и полностью взмокший смотрел прямо туда, где из мрака зала на него глядел Никифоров. Это был вызов. Доказательство того, что Юри справится с чем угодно. В наступившей тишине, потому что теперь парень за пультом не имел представления, что включать, и стоит ли вообще что-то включать, первым встал Виктор. Три громких хлопка в ладоши, казалось, оглушили Юри. Он таращился на Никифорова, а за ним вскочили и остальные гости, принявшись тоже аплодировать. Алексей, принудив себя подняться, смотрел не на Кацуки, а на Виктора. Тот метнул в его сторону взгляд, невинно улыбнулся и развел руками, мол, ну что я сделаю, вот такое у меня чудо непокорное. Затем блондин сдернул со спинки кресла Лео его кожаную куртку и пошел прямо к сцене. Юри, у которого сейчас подкашивались ноги, едва не грохнулся прямо в руки сорвавшего его вниз Никифорова. А тот накинул ему на плечи куртку, что вообще ничем не помогло, кивнул возникшему за спиной официанту и указал взглядом на одежду японца, и только после этого повел его к лестнице, дабы отвести в вип-комнату.—?Куда мы идем? —?вяло спросил Юри.—?Лечить мое бедное сердце,?— хохотнул Никифоров, и как только за спиной крикнул Плисецкий с угрозой пришибить ?извращенца Никифорова?, тот бросил на него грозный взгляд из-за плеча и продолжил свой путь, но тут же рассмеялся, поскольку Юрка добавил:—?И нехрен мне тут зыркать, сатанина… Ух я тебя…—?Юра, не лезь,?— попросил казах,?— им надо поговорить.—?Угу, поговорить, как же,?— цыкнул Плисецкий.А Лео проводил пару мечтательным взглядом, уселся на место и принялся без умолку болтать.—?Вить… Витя… —?забормотал Юри, осторожно отводя руки Никифорова от себя, когда оба ввалились в темную комнату. —?Ну не надо… не могу…—?Тише, Юри. Молчи,?— жаркий шепот обдал шею парня, а руки мужчины продолжили исследовать липкое от пота тело парня.Тот осоловело глядел за плечо Виктора, но все равно отбивался. Пусть и ненадолго, но ему удалось притормозить Никифорова, который разошелся. Теперь он отодвинулся и, упираясь обеими руками в стену, глядел на Юри. Темные глаза даже в этом мраке сверкали, оттеняемые фонарями, что ?играли? внизу. Стеклянная стена пропускала сюда все цвета и звуки. Только, конечно, приглушала.—?Юри, что не так?Японец молчал.—?Да ладно,?— нервно усмехнулся мужчина,?— чего ты хочешь?—?Тебя,?— ошарашил Кацуки.Виктор даже замер.—?Ну так вот он я. В чем проблема? Бери. Я давно твой.Вздох облегчения сорвался с губ Кацуки. Он внезапно ласково улыбнулся.—?Именно это я и хотел услышать.Никифоров секунду смотрел на парня, а потом навалился на него, зафиксировал запястья того над головой и впился в губы. Будто жажду пытался утолить. Как давно он не целовался. Как давно не трогал это тело, не ощущал его тепла. Поддтолкнув Юри к столу, Виктор подрагивающими пальцами расстегнул брюки и удвленно поглядел на японца, который сам стянул свое белье. Вот тут случилось неожиданное: Никифоров совершенно внезапно остановился, хотя успел снять одежду полностью, и теперь стоял перед Юри, как божество с Олимпа. Потрясающий в своей наготе. Он смотрел на Кацуки с необыкновенным, непередаваемым выражением лица, и японец вздрогнул, когда мужчина спросил:—?Что тебя беспокоит, Юри? Я никогда не видел тебя таким, как сегодня… Нет, один раз… Моя картина, помнишь?У Юри в горле все пересохло. Он открыл было рот ответить, но не смог. Голову только опустил и остался сидеть на краю стола. Оттуда его Виктор и стащил. Подвел к диванчику, потянул парня на себя, и оба легли. Никифоров прижал Юри к себе, теперь каждый из них устроился на боку, лицом друг к другу. Виктор терпеливо поглаживал Юри по плечу, незаметно втягивал носом его запах, успокаивающе покачивал. Ждал, когда Кацуки сможет признаться. Тот расслабиться не мог, если бы и хотел, его слишком возбуждало положение, в котором они сейчас были. Однако стремления Вити ему были ясны. Парень тихо пробормотал, но при этом смело поднял глаза:—?Я боюсь будущего с тобой. Ты куда страннее, чем это можно себе представить. Ты буквально какой-то другой, совсем не такой, как все. Знать тебя, Витя, страшно. Это как заглядывать за ширму и видеть нечто запретное, но не иметь сил отвести глаз. Я не понимаю, почему ты дал мне этот шанс?— узнать тебя еще лучше. Но раз уж дал, я хочу попытаться стать твоим сильным местом, а не слабиной. Просто я понимаю, у меня не выходит, не получается разобраться в тебе. Теперь я просто не представляю, что будет дальше.Взгляд Никифорова блуждал по лицу Юри. Он слушал его в тихом томлении, предвкушении, как зверь, в лапы которого попала самая желанная добыча. Он ласково его изучал. Тот говорил, а пальцы Виктора не переставая вырисовывали узоры на его спине, ягодицах, бедрах.—?Не понимаешь, почему я дал тебе этот шанс? —?медленно переспросил мужчина и потерся носом об лоб Юри. —?Точно не понимаешь? Я уже однажды говорил тебе, чтобы ты берег мои чувства, они более хрупкие, чем твои. Хотя бы потому, что я вообще не знал, что такое любовь. Не стоит топтаться на месте. Не можешь понять меня, не пытайся,?— вздохнул мужчина. —?Я вижу, лапочка, как ты постоянно стремишься воевать со мной, состязаться, что-то доказывать. Это мило, да, Юри, но только в меру. Каждый раз наблюдать, как этот хомячок размахивает лапками, нарываясь на мой гнев, утомляет. Если не можешь вынести меня, скажи прямо. Разумеется, при этом ты страшно заденешь мои чувства, но ничего, переживу. А если все-таки остаешься, я даю тебе слово, больше такой ошибки не совершу. Впредь просто беги, когда я чертовски зол на тебя,?— лучезарно улыбнулся блондин, завершая разговор, и потянулся к парню.Тот моргнул, обдумывая ответ, и буркнул уже во время поцелуя:—?Как у тебя все складно…Никифоров хохотнул, обхватил парня обеими руками и, закинув одну его ногу себе на бедро, откровенно ткнулся разгоряченным органом в узкий вход. Кацуки дернулся и услышал сдавленное:—?А ты чего хотел? Я с собой смазку не ношу…Как обычно романтику Витя напрочь убил. Теперь уже на это внимания никто из них и не обращал. Никифоров послюнявил пальцы и принялся надавливать на вход Юри, а тот терпеливо уткнулся носом в плечо мужчины и ждал.—?Кто тут у нас такой смелый? Стриптизер-ниндзя из Хасецу? —?тихо бормотал Никифоров на ухо парню, смущая того и возбуждая еще сильнее.Тело парня горело, и он чувствовал ответный жар, исходивший от Виктора. Дышать стало труднее. Пульсирующий член Виктора ткнулся повторно, и японец всхлипнул от боли, когда вошла лишь головка. Пришлось отодвинуться. Длинные тонкие пальцы вошла на фалангу. Сначала два, чтобы раздвинуть складки, потом Виктор добавил третий, и Юри машинально подался к нему бедрами, потираясь возбужденным членом о живот мужчины. Никифоров смотрел в лицо Юри, а тот закрыл глаза, и его темные ресницы затрепетали. Подрагивая ноздрями, Кацуки тихо постанывал. Виктор понял, что более не протянет ни минуты. Он и так дрожал от того, что приходилось себя чересчур сдерживать и контролировать. Пальцы пробежались по небольшим рубцам на спине Юри, и Виктор, с силой прижав его к себе рукой, на которой тот лежал, второй направил себя и подался бедрами вперед. Теперь было полегче. Движение за движением. Мягко, но с напором Виктор входил в горячее тело Юри, будто неприступную крепость брал?— вполне подходящее сравнение, если учесть, как часто и надолго они расходились. Мужчина упрямо двигал бедрами, но с колоссальным самоконтролем, что в конце концов Кацуки расплылся от чувств и ощущений. Дискомфорт уходил, ему на смену пришло удовольствие. Страсть. Озноб бил все тело Кацуки, и по коже неслись мурашки. Виктор целовал его, утыкался лбом в его лоб, при этом не менял темпа. Понимал, что хотел бы подольше, но не мог уже держаться. Тогда, схватив парня, Виктор перелег на спину, и Кацуки оседлал его. Он был так хорош. Идеально подходил Никифорову. Его припухшие от поцелуев губы были приоткрыты, а глаза горели желанием. Юри смотрел на Виктора, двигаясь, и мужчина, привстав, помогал ему. Кацуки ускорился и хрипло забормотал, упираясь руками в грудь Виктора:—?Я… уже… сейчас…Никифоров сжал его ягодицы пальцами, откинул голову и вошел на всю длину, так, что Юри взвизгнул от неожиданности, беспорядочно заерзал на мужчине и с прерывистым стоном обдал его пресс теплой белесой жидкостью. Виктору будто сорвало тормоза и, всаживаясь в японца, с дрожью и стиснутыми зубами, он кончил, еще несколько раз войдя в него до основания. Юри повалился на Витю, смешивая теперь свой пот с его. Они дышали, как после длительного забега, и не переставали прижиматься друг к другу. У Кацуки мгновенно закрылись глаза. Это было лучшее из примирений, которого ждали оба. По крайней мере Кацуки мечтал о Никифорове, не позволяя себе заниматься самоудовлетворением, чего нельзя было сказать о Викторе. Горячий мужчина с зашкаливающим тестостероном просто не смог бы носить в себе такое количество сексуальной энергии, а соваться куда попало было совсем не в правилах Никифорова.Юри успел слегка придремать, когда внезапно Виктор привстал, поднимая его, взял с пола свой телефон и принял звонок.—?Да… —?сказал мужчина нормальным тоном, а уж потом довольно агрессивно спросил:?— Кто? —?подтолкнул Юри, чтобы тот слез с него, и парень повиновался.Голый Никифоров, пройдя через всю комнату, встал у стеклянной витрины, кого-то высматривая, а потом сказал: ?Понял?, и сбросил вызов.—?Что случилось? —?позвал Кацуки, стоя у дивана.Виктор обернулся, провел ладонью по лицу и беззаботно ответил, приближаясь к парню:—?Ничего страшного, к нам пожаловал Чуланонт. Не бери в голову.Юри ошарашенно уставился на мужчину, а тот коротко чмокнул его в висок и повторил:—?Просто не бери в голову. Я сейчас все решу.—?Да… —?кивнул Юри, поднимая свои боксеры,?— но… почему ты так… разозлился, если ничего страшного?Никифоров метнул на Юри такой страшный взгляд, что тот на секунду замер, но потом Виктор наклонился, снял, наконец, свои линзы и, бросив их на стол, сказал, медленно, как-то даже подбирая слова:—?Он был сейчас прямо здесь.Если сначала Кацуки не понял, то, осознав все, безвольно упал на диван, и пробормотал не мигая:—?Он… он… нас… видел?Виктор смахивал на каменное изваяние. Он постоял неподвижно несколько долгих минут, потом принялся одеваться, глядя на дверь. Чуть приоткрытую дверь. Дверь, которую Виктор сам лично захлопнул, когда они сюда пришли.—?Полагаю, да,?— ответил Никифоров. —?Будь здесь. Я пришлю официанта с твоей одеждой.—?Вик…—?Стоп. Тихо,?— поднял руку мужчина и сдержанно добавил:?— Не паникуй, Юри. Я просто узнаю, чего он хочет.—?Да он наверняка снял видео,?— обессиленно выдавил Кацуки, сам себя пугая этим выводом.—?Да. И я решу этот вопрос,?— произнес блондин мрачно, а потом проговорил с подкупаемой беззаботностью и добродушием:?— Лапочка, а ты никак сомневаешься в моих методах? —?Кацуки молчал. —?Вот и славно, не сомневайся. Дождись официанта, не выходи в таком виде, ненаглядный мой япошка,?— усмехнулся Виктор, подмигнул и ушел.Юри, все еще изумленный происходящим, остался слушать удаляющиеся шаги Виктора. Сердце тревожно отплясывало непонятный ритм. Юри боялся. Юри Кацуки страшно боялся Пхичита.