Глава 24. А не слишком ли много котиков, Элтон? (1/2)
Muse — Falling DownБудильник вырвал меня из трясины сна, в которой я увязла без надежды на спасение, в утро, в котором я не хотела находиться, к проблемам, которые я предпочитала избегать, ко взрослым обязательствам, исполнять которые не было ни малейшего желания, не говоря уже о том, что обстоятельства, в которых мне придется оказаться, заочно вводили меня в крайнее замешательство. Чувствовала я себя разбитой. Причем не разбитой, как ?Феррари?, которая, даже сложившись в гармошку, не перестает быть тачкой мирового класса. А каким-то китайским ведром, которое и до аварии было лишь бесформенным куском дерьма.Лишь Генри, свернувшись клубочком на подушке, олицетворял собой островок спокойствия и здравомыслия, в то время как жизнь мою кручинушку штормило по полной. Мой большой маленький пятнисто-полосатый хищник так и соблазнял прилечь рядышком еще на пятнадцать минуточек.— Я просто полежу здесь еще чуть-чуть, — сказала коту, тот сверкнул в мою сторону изумрудным глазом, сообщая ?да хрен там? (что я обязательно поняла бы, если бы мои навыки в кошачьем были куда обширнее нескольких дней притираний), и опять без проблем уснул. А я следом за ним.Второе пробуждение за утро было еще более неприятным, сопровождалось приступами паники и нервными возгласами, недовольным шипением Генри… и все тем же отвратительным сном, который скрутился тягучим клубком неудовлетворения внизу живота.Кофе. Душ. Сборы и беготня. Поиски сумки и кормежка кота. Что бы я ни делала, сон призраком следовал за мной. Даже за рулем я видела перед собой не широкие улицы Лос-Анджелеса, а уютные улочки университетского городка, библиотечные залы и аудитории Брауна. Курс современного американского романа, рядом сидит Гарри, и его ладонь скользит в разрез юбки. Щеки мои мгновенно наливаются краской, и я свожу колени вместе. Несколько слов, горячий пошлый шепот, что-то в духе тех песен, которые раньше пел мне мистер Т., и я вновь позволяю ему подобраться к моим трусикам.Сон бесцеремонно вторгается в реальность. Не помогает ни третья чашка кофе, ни радио, выкрученное на предельную выносимую громкость. Вопреки желанию, липкая ладонь возбуждения подбирается все ближе, дразнит, раздражает, оставляет неудовлетворенной.
А ведь я всего полгода назад редактировала романы с подобными сценами один за другим и только ухахатывалась над похождениями главных героев по примерочным и легким петтингом на совещаниях. Девочка, которая смеялась над тайными сексуальными фантазиями домохозяек, в собственных влажных снах вспоминала однокурсника, который так и не стал чем-то большим.Симпатичный. Милый. Немного застенчивый. Типичный Смолвиль. Недавно видела его с женой на Бродвее. А теперь в эротических снах. Вот и отшила, называется.Мысль, что именно с моей подачи блондинистое чудо с преданными глазами сенбернара перестало даже разговаривать со мной после того, как я его слишком резко осадила, помогла вырваться из трясины отрывочных воспоминаний. Объятий, поцелуев, отвратительно оттеночных эротических сцен, мимолетных прикосновений и головокружительных падений в пучину сожалений.Анаис Шарпантье и упущенные возможности. Вчерашние слова Алекса о том, что мои завышенные требования существенно сужают шансы на какое-либо личное счастье, ударили по мне куда сильнее, чем я могла предположить. Я умру сумасшедшей с котами.— Дьявол!.. — воскликнула я, ударив по рулю, и задела клаксон. Протяжный сигнал известил стоянку и близлежащие здания о том, что ее величество молодая и подающая надежды приехали на фотосессию. Впору бы мышкой выскользнуть из авто и перебежками спрятаться в нужном здании, сделав вид, что я не я и машина не моя. Но мы не ищем легких путей, зато гнев и беспомощность очень даже.
Приговаривая: — Черт-черт-черт, — я лупила кулаками по приборной панели, пока не выдохлась злость, и лишь потом позволила себе и остаткам чувства достоинства покинуть авто.— Мисс Шарпантье, — учтивая молодая девушка, однояйцевая систер нашего миллениал пинк Дэйва, сверившись со списком, попросила меня следовать за ней, и не успела я морально подготовиться (что в моем разбитом состоянии нестояния не настало бы никогда), как оказалась в соседнем кресле с Имоджен, которая стараниями визажистов блистала без какой-либо ретуши.— А я боялась, что Отелло Тернер в порыве ревности тебя не отпустит, — Путс пребывала в солнечном настроении и надеялась на подробную историю в духе тех, что любили рассказывать в трактире на Темзе у Дианы Сеттерфилд, только вот в кресле напротив, к ее величайшему разочарованию, сидел не Джо, а его умственно отсталый сын.— Мы с ним расстались на пороге, как приличные старшеклассники, когда в окно выглядывает отец с ружьем, — пошутила я с кислым видом. Тухлый душок упущенных возможностей и неудовлетворенности продолжал портить жизнь даже в компании дорогих мне людей.— Если я когда-то решусь попробовать себя в режиссерском кресле, то просто обязана буду повторить сцену в лифте. Этот накал, этот саспенс, — Имоджен мечтательно улыбнулась. — Ты же позволишь мне использовать элементы биографии?— Или завещаю это своим наследникам, — замогильная тема не желала покидать мои слова и мысли. Упущенные возможности и непоправимые ошибки. И кому же в таком случае завещать все свои скромные доходы?— Эй, Том, Ана тут умирать собралась! — свесившись из кресла, она схватила Круза за рукав и буквально втащила в наш разговор.Под его пристальным взглядом мне захотелось съежиться до размеров бактерии, хотя не факт, что бравый агент Итан Хант не нашел бы меня, даже если бы пришлось вооружиться микроскопом. И это после вчерашнего лучшего дня за все проведенное в ЛА время ты умирать собралась, казалось, говорил этот взгляд. Вздор, конечно! Но какие-то свои таинственные выводы Том сделал и успел только бросить туманное:— Над этим мы тоже поработаем, — прежде чем исчезнуть со сцены.The Heavy — Put the Hurt on Me— Натуральный ниндзя! — воскликнула Имоджен восхищенная не меньше моего.Минимум декораций в студии. Только потертый кожаный диван и графин с виски. Стены глубокого серого цвета, который создавал иллюзию, скорее, призрачного пространства, чем преграды. И целая куча осветительной техники (от которой макияж, чудом вернувший живость моему лицу, оплывет, как у Эластической девушки), чтобы создать эффект интимного полумрака. Идеальная атмосфера, в которой меня прошибал озноб.
И этот дурацкий Роковой патруль! Второй раз за день о комиксах DC. Они-то и возвращают меня обратно к парню из Брауна. Когда мы готовили дискуссию о литературной цензуре, именно он подготовил тезисы о том позорном слушании в Конгрессе, чем совершенно удивил меня, потому что хоть и был ботаном, но вот задротом точно не считался. Эта тонкая извилистая грань! Но вы понимаете, о чем я. Есть милые парни, которые предпочитают учебники пиво-понгу, а есть пугливые создания, чья жизнь — это сплошные подземелья и драконы, причем в самом непривлекательном и не героическом смысле. Гарри относился к первому типу, и…— Вот черт!.. — на выдохе произнесла я, подпрыгнув на месте, когда кто-то положил руку мне на плечо.
— Ана?..— Со мной все в порядке, — выпалила, не дождавшись окончания вопроса, который мне вряд ли понравился бы. Том не любилходить вокруг да около, и без искрящих метафор сразу переходил к делу. А дело было в том, что я была ни разу не в порядке и ни хера не готова к новой порции публичности.
— Телепатия — удивительный дар, Ана. Тебе стоит поделиться им с миром, а не хотеть умереть. Только представь себе, сколько прекрасных вещей ты сможешь сделать, если применишь его во благо.Несколько раз моргнула и для пущего эффекта ущипнула себя за запястье, сведя руки за спиной. Передо мной все еще стоял Том Круз, а не директор школы для людей икс. Слуховые галлюцинации что ли? Ибо никому, даже мистеру Невыполнимая Миссия не дано пороть чушь так вдохновенно и к тому же с непроницаемым выражением лица.— Чего? — глупо переспросила я.— Жил-был когда-то на свете монах-францисканец Уильям Оккам, много чего напридумывал, без интернетов у них было на это время,— Том начал издалека и позволил себе улыбнуться, мои губы непроизвольно растянулись в ответной улыбке. Вот бы нам в универе так же читали лекции по средневековой философии! — Так вот, взял он как-то бритву и отсек все лишнее. Эйнштейн спустя много лет подумал, что неплохо у него получилось, и заточил затупившееся лезвие, чтобы спустя еще много лет я мог им воспользовался. И вот, отсекая все самые невероятные теории, я остановился на двух самых реальных, чтобы объяснить то, как ты ответила на вопрос до того, как он был задан. Ты либо читаешь мысли, либо хочешь от меня отделаться. Не хочешь ведь?Медленно, но верно я погружалась в состояние полного отупения и только отрицательно покачала головой, продолжая во все глаза глядеть на мужчину, толкающего мне основы философии, когда я была совсем не готова воспринимать ни его утонченное чувство юмора, которое он оттачивал об меня, ни философские истины.— Так и остался у меня единственный вариант с телепатией. Так что давай, не подкачай. Что у нас дальше в программе?Зомби по имени Ана открыла рот. Из отвисшей челюсти вот-вот должна была потечь слюна. Где-то вдали завывали сирены и санитары готовили смирительную рубашку.— Правильно, — продолжил Круз, оценив масштабы моей недееспособности, — сейчас мы пойдем и выслушаем наставления, а затем замечательно проведем еще несколько часов в целебном свете софитов, воплощая в жизнь фантазии Пола и вон того парня в черной рубашке.Вон тот парень оказался очень словоохотливым. За несколько первых минут знакомства он сказал больше, чем все фотографы, с которыми мне доводилось работать во время рекламной кампании ?Частностей жизни?, вместе взятые. А речь его до жути напоминала нашего с Луи бывшего тренера по танцам. Они бы друг друга поняли. И вместе увальсировали в голубой закат под тему бара ?Голубая устрица?. Уровень нервного напряжения — неуместные гей шуточки. Смех вырвался наружу нервной икотой.— Держи. — На помощь ожидаемо пришел Том. Он протянул бутылку ?Эвиан? и прошептал: — Пей медленно большими глотками.
Брат по крови Сирио Трески неодобрительно взглянул в нашу сторону. И на этот раз все произошло бы, как надо (я рассмеялась), если бы не большой медленный глоток воды, который едва не вырвался наружу через нос, когда прикрыла рот ладонью и крепко сцепила зубы.— Все эти фотосессии заставляют меня нервничать, — призналась, отдышавшись. — Но в этот раз я бью все рекорды.И продолжу бить, если буду каждый раз вздрагивать от чужих прикосновений, как от пощечины. Когда все это закончится, надо будет попросить у Клодии номерок хорошего психоаналитика.— Просто представь, что это платье и образ — персонаж, чью историю ты читаешь. Или пишешь. Это освобождает. Но главный секрет в том, что…— Анаис нужно запретить носить красный! — провозгласил Сэм, торжественно похоронив главный секрет актерского мастерства Тома Круза в дружном гуле одобрения. — И платья на бретельках.
— Сандра будет знать об этом уже до обеда, — пригрозила Имоджен.Взволновавшая Райли бретелька вернулась на место. Не успела я поправить ее сама, как Том перехватил инициативу. И положил руку мне на плечо, сказав:— Красный тебе действительно к лицу.Споры прекратились, и я погрузилась в неловкую многозначительную тишину.Ты в отличной форме, Шарпантье. Бегаешь по утрам? Воспоминания обрушились вместе с внезапной близостью Тома. Да, регулярно, за общественным транспортом, когда опаздываю. Во сне я одернула себя, прежде чем позволить своему долбанутому чувству юмора все разрушить.— Готова?— Готовее уже не буду. Не без пары коктейлей точно, — долбанутое чувство юмора вновь спешило на помощь.
Покраснела и отвела взгляд. Мистер Невыполнимая Миссия хмыкнул и пошутил о вреде алкоголя. А ведь все еще могло обойтись малой кровью.Major Lazer feat. Ellie Goulding & Tarrus Riley — PowerfulЛицом к лицу мы стояли под прицелом камеры. Я положила ладонь Тому на грудь, его рука где-то у моей талии: чувство холода от хрустального графина. Вот за него он держался куда крепче, чем за меня. В этом весь Стюарт, его персонаж из ?Частностей жизни?. И я только счастлива стоять к камере спиной, склонив голову вниз в немом подчинении, чтобы не видеть его надменного взгляда. Так намного проще играть любовь, нежную, слепую, безответную.Фотограф раздавал новые распоряжения, управлял нами, точно манекенами. Но это всего лишь сон, история, которую мы писали, и я послушно позволила всей этой деятельности бурлить вокруг меня. Легкий поворот головы, схватилась пальцами за ворот его пиджака, едва заметно улыбнулась.Все вокруг дурман, и я ушла в него с головой, на поводу у больной фантазии, что между нами нечто больше игры. Забота Тома так контрастировала с тем, что происходило у нас с Алексом, что ее легко было принять за это самое большее. А самое главное — хотелось.Имоджен и Сэм заняли наше место. Все один в один (об этом позаботился наш педантичный фотограф), если бы мы видели отражение в зеркале. Искривляющем пространство. Подчиняющемуся не законам физики, а восприятию влюбленной девушки. Сэм спрятан за спиной Имоджен, рука у нее на бедре, красный шелк смялся под пальцами, она обняла его за шею. Лица замерли друг напротив друга в легкой недосказанности поцелуя.
— Ей не хватает только ножа в руке, — прошептала я в восхищении, насколько легко Микелю, нашему фотографу, удалось разложить все главные отношения в моем романе и ввести в уравнение автора.— Не в этой сцене, — ответ не заставил себя ждать.
— У него слух, как у летучей мыши, — понизила голос еще больше, чтобы меня смог услышать только Том.— И это я тоже слышал.Сверхспособности такого уровня — не то что телепатия. Меня реально бросило в дрожь, обхватив себя руками, я уставилась на Круза в ожидании его гениальных объяснений новому феномену, но вместо очередной лекции он сбросил с себя пиджак и накинул мне на плечи. Потянулась, чтобы снять, но, смутившись, решила, что все-таки достаточно замерзла и запахнула его плотнее.— Вентиляторы.В дополнение к кондиционерам они создавали стойкие порывы холодного воздуха, которые я не удосужилась заметить, пока на них тактично не обратили внимание.
Неужели мистер Круз только что объяснил мне природу пытающихся пробить платье сосков? Вот же позор всей жизни! Спасибо, что не списал это на свою дикую сексуальность. Мистер Т., например, так бы и сделал. А еще он никогда не интересовался моими пределами. Единственным мерилом всего происходящего был лишь он. Так легко было соблазниться участливыми вопросами Тома, его уверениями, что мы не зайдем дальше, чем я позволю. О боги, сплошь и рядом один сексуальный подтекст! И сделать те несколько снимков, о которых я тут же пожалею, если они появятся в печати.
— Как там мои подопечные? — Пол появился, когда мы, по выражению нашего фотографа-недорежиссера, перешли к финальной сцене. — Ты не обижал мою любимую писательницу, Мик?— Я вел себя исключительно хорошо, — расплылся в улыбке Микель, таким милахой он с нами не был, что натолкнуло меня на мысль о том, что бедолага флиртует с Андерсоном. Бесперспективный вариант. Мне даже стало его жаль, всего на мгновение, прежде чем он начал нами командовать.У Чехова в финале стреляло ружье, у нас в кадре появлялся диван, на котором я попала в переплет между Томом и Сэмом. Круз смотрел в кадр, немного опустив газету, на подлокотнике дивана неизменный виски, на этот раз в стакане, Райли застыл в подобострастной позе, тянулся к моей милостиво протянутой руке, когда сама я, не отрываясь смотрела на Тома, закинув ногу ему на ногу. Такая до боли знакомая ситуация — пытаться достучаться до мудака, которому наплевать на всех и вся. И Том был до мурашек убедителен в этом образе… если бы я не знала, что это не так. Или хотела знать? Нет, точно знала. Слишком часто он приходил ко мне на помощь, когда я готова была сдаться и, поджав хвост, бежать. Такое не делают от большого эгоизма. Даже комплекс героя требует вознаграждения. А единственное, чего хотел Круз — чтобы мне было хорошо. Просто мечта наяву.— Снято! — по-киношному скомандовал Микель, и я не без сожаления вернулась в реальность, где неплохо было бы освободить Тома от моих конечностей, поблагодарить его за терпение, пиджак и все остальное.