Предатель (1/1)

У Донхека лицо было безмятежным и спокойным, и потому напоминало саму смерть; казалось, он просто заснул, и Джисон бы правда в это поверил, если бы не алые русла крови, пробороздившие бледную кожу на лбу, щеках и подбородке.—?Прости, Донхек, прости, прости…Он не хотел. Он, если честно, вообще ничего не хотел, кроме спокойствия, тишины и обычной человеческой жизни. Но судьба-злодейка решила иначе, и теперь ему не оставалось ничего, кроме как начать жить заново. А эту жизнь?— эту выбросить к чертям собачьим, как мусор. Кто бы там на небесах ни был, Он должен наполнить следующую жизнь радостями, ведь эта получилась полной одних сплошных страданий.—?Где Джено?В класс ворвался Тэен, наступив подошвами тяжелых кроссовок на пожелтевшие со временем и вырванные из учебников страницы.Джисон вскинул голову, встретившись с его абсолютно спокойным взглядом, и неопределенно пожал плечами. Он притянул Донхека к себе, сидя на грязном и пыльном полу, когда Тэен опустил взгляд на спящего Донхека.—?Оставь его здесь и иди обратно к детскому дому, ясно? Я пока найду Джено. И, блять, будь быстрее, ничего не сделается с Донхеком.Джисон тяжело выдохнул, когда Тэен скрылся за дверью. Он отстранил от себя слабое и податливое тело Донхека, медленно и крайне осторожно опустив на пол. Перед тем, как выйти из школы, он аккуратно поправил слипшиеся рыжие волосы, стараясь не задеть кровавую рану, и тихо прошептал на ухо:—?Донхек, я говорил только правду. Я никогда не лгу тебе… Ты поймешь. Но сначала, пожалуйста, не разочаруй нас.***—?Ты волнуешься.Юта мягко улыбнулся и похлопал ладонью по бедру Минхена, пытаясь привлечь его внимание.—?Я бы сказал тебе не волноваться, но, знаешь, сам понимаю, что не смогу спокойно смотреть на Донхека теперь.—?Потому что ты считаешь его предателем? —?случайно спросил Минхен, заставив улыбку Юты сойти с красивого лица. Он потряс темно-бордовой головой, из-за чего некоторые особо длинные пряди волос упали на глаза.—?Потому что все мы запутались в правилах чужой игры и не можем найти выход, к тому же не знаем, кто нам враг, а кто нет. А Донхек в этой игре имеет тайную и непонятную роль, он буквально находится в эпицентре всего происходящего, не совсем злодей, но как бы и не герой. Представь, сколько информации просто выливается на него? Никто не заботится о том, поймет ли он, сможет ли принять… Вместо этого они говорят и говорят, а иногда,?— старший взглянул за стекло машины,?— иногда просто заставляют столкнуться с прошлым.Минхен проследил за его взглядом, старательно пытаясь понять то, что хотел показать Юта. Но перед глазами стоял только темный и страшный лес, изредка разрывающийся серебристым светом; плотный лес имел рваные раны, и луна мягко касалась земли.Не найдя ответа, Минхен выловил взгляд Юты и нахмурился, увидев его улыбку.—?За этим лесом пряталась отдельная жизнь,?— поведал он. —?Десяток набожных учителей. Сотни маленьких детишек, оставленных собственными родителями. Никто сюда не приезжал и никто не уезжал. Детский дом, спрятанный в самом сердце леса, был изолирован от всего мира.—?Здесь жил Донхек,?— понял Минхен и вплотную приблизился к стеклу. Ему казалось, что чем дольше он будет вглядываться в лес, тем больше узнает о Донхеке, но вместо этого он увидел темный купол, выступающий над кронами высоких деревьев, и черное небо, словно выточенное из обсидиана.—?Он не жил здесь. Он пытался выживать. Это разные вещи.—?Что ты имеешь в виду?Юта грустно улыбнулся, кинув мимолетный взгляд в сторону Ченлэ, а затем на Джонни. Винвина с ними не было. В конце концов, кто знал, что могла сделать с Винвином его бывшая семья?—?Я знаю не так много, как хотелось бы… Но Донхек однажды рассказал мне про все ужасы, через которые ему пришлось пройти. Он говорил это со странной ностальгией, словно… словно скучал по дому. Над ним издевались дети, они его унижали и избивали, не оставляя ни миллиметра неповрежденной кожи… но спустя года Донхек вспоминал о каждом ребенке с грустью. Я до последнего не понимал, почему же он так о них отзывается, ведь они… они просто не давали ему жить. А затем понял.У Юты задрожали губы и тонкие пальцы, и Минхена насторожило это; правда, которую настойчиво скрывал Донхек, подкосила даже самых стойких.Но хотел ли Минхен услышать эту правду? Он прикрыл глаза, настраиваясь на голос Юты. Чем больше он узнавал о Донхеке, тем сильнее грудь сдавливало странным отчаянием. Сколько ему пришлось пережить? И сколько горя он переживал прямо сейчас? Но что будет дальше? Донхек мог потерять кого угодно, даже самого себя, но Минхен твердо стоял рядом с ним на расстоянии вытянутой руки, и вряд ли Донхек не понимал того факта, что Минхен последует за ним даже в бездну.—?В один год… детский дом потерял всех своих воспитанников. Всех до единого. Донхеку было десять лет. Снайперством он занимался уже три года?— достаточно для того, чтобы его начали отправлять на задания.Минхен дернулся в сторону, вжавшись в мягкую обивку.—?Это не он,?— уверенно, но тихо прошептал парень.—?Не он,?— согласился Юта. Он кивнул, прикрыв глаза. Каждое слово давалось с трудом. —?Детей отравили. Всех разом. Этот детский дом и так был не в почете… о нем, мягко говоря, забыли?— находится далеко, никому не мешает, никто о нем не вспоминает. Именно поэтому не было… большого шума по этому поводу. Детей похоронили глубокого в лесу. Там целое кладбище маленьких могил.Юта посмотрел на сидящего перед собой Ченлэ.—?Их убил господин Чжон.Минхен заметил, как вздрогнул Ченлэ. Он повернул белоснежную голову в сторону тонированного окна. Он не ответил, но его полные бледные губы превратились в тонкую полоску.—?Как именно он это сделал?— я не знаю,?— осторожно продолжил Юта. —?Может, как меценат, привез детям подарки… много сладостей, скрывающих в себе яд. А может, заставил кого-нибудь из своих людей устроиться на работу в детский дом, а затем подсыпать в еду детям цианид калия… Вариантов много. Суть одна: убийца не Донхек. Точно не он. Но он все равно винит во всем себя. Вернее, винил?— последние два года или больше он даже не вспоминал о своей жизни до усыновления.—?Но почему? Он не сделал ничего, чтобы эти дети оказались в земле, и даже не родил в сердце злость по отношению к ним, хотя мог. Имел все основания ненавидеть их, а вместо этого… сострадал и грустил.Юта на несколько секунд потерял картину действительности; его взгляд во всех смыслах был пуст, когда он смотрел на что-то в лесу, повернув голову в сторону стекла. Он игрался с серьгой в ухе, а затем его пальцы взметнулись к локонам.—?Мой папа,?— неожиданно заговорил Ченлэ,?— часто привозил сюда Донхека. Когда Донхек не справлялся с заданиями, папа показывал ему могилы и говорил, что каждая его ошибка равняется одной детской смерти, поэтому Донхек долгие годы считал себя виноватым. Он винил себя даже за смерти тех, кто издевался над ним, ведь они были навсегда забыты. Донхек не смог этого принять. Поэтому он тренировался до потери сознания и делал все возможное, лишь бы стать лучшим из лучших; отныне он не хотел видеть детские могилы,?— Ченлэ нервно улыбнулся. —?Но это так странно… наверняка его сводила с ума мысль о том, что независимо от того, будет ли задание выполнено или же нет, это все равно приведет к смерти. Последние два года он не ошибался, и поэтому папа не привозил его сюда; возможно, многое он уже забыл, решив, что с него хватит держаться за эти воспоминания. Но, кажется, господин Чхве всеми силами хочет напомнить Донхеку о жестокости моего отца…—?Извини, Ченлэ,?— тихо прошептал Минхен, боковым зрением следя за притихшим Ютой. —?Тебе приходится вспоминать об этом из-за нас… Извини.—?Все нормально, Минхен. Я вспоминаю об этом не с чувством боли, а с чувством облегчения?— все то, что некогда делал отец, вскоре будет забыто. Я верю, что мы со всем справимся и заживем счастливо… В конце концов, именно этого мы заслужили.Всю оставшуюся дорогу они ехали в тишине.***Джисон ждал их приезда. Он прислушивался к каждому звуку, будь то шелест листьев или тихий, едва доносимый ветром вой проснувшихся собак, и в конце концов начал терять терпение. От нервозности он кусал ноготь большого пальца. Тэена раздражало ожидание. Он тихо сквернословил себе под нос, но неожиданно замер, став натянутым, словно тонкая струна. Когда Джисон услышал звук, он переглянулся с парнем.Машина черной точкой показалась на асфальтированной дороге. Она не светила фарами, словно пыталась скрыть свое существование. Приближалась столь медленно, что мелкие камни не лопались под ее весом, сокрушая звуками неустойчивую тишину. Даже прерывистое дыхание Джисона казалось громким. Он заглянул в прицел винтовки, проследив за движением машины.Тэен что-то прошептал в рацию. Джено ждал одну единственную команду.Джисон почувствовал, как по шее скатились капли пота. Машина приближалась метр за метром, пока не остановилась у самого края. Шумно сглотнув, Джисон выпрямился в спине. Он лишь мог предполагать о том, кто находился в салоне, и Ченлэ, вопреки всему, он хотел видеть в последнюю очередь. С уверенностью он мог сказать, что они взяли с собой Минхена. Он надеялся, что они взяли с собой Минхена.—?Но если там не будет Минхена? —?спросил Джисон, протянув руки Тэену. Он связывал их тонкой веревкой, спешно, криво и косо, но вряд ли кто-то обратит на это внимание. —?Я не уверен, что у нас будет еще шанс.—?Они влюблены друг в друга,?— спокойно ответил Тэен. —?Ты бы тоже пошел за Ченлэ куда угодно.Джисон неспешно задал вопрос:—?Ты не думал о том, чтобы заключить с ними союз? Мы могли бы заручиться их поддержкой…—?Если бы мы были уверены в благополучии нашего плана, я бы стоял на коленях перед твоим господином, лишь бы они помогли нам, но это слишком опасно. Если нас поймают, они так просто не отделаются от мести Чхве. Их выловят по отдельности и будут пытать.Джисон, потянув в разные стороны руки и убедившись, что веревка не болталась на его запястьях, тихо прошептал:—?Но разве мы не пытаем их сейчас?Тэен не ответил. Он поджал губы и отошел в сторону, подхватив рацию. Его тихий голос отразился эхом. Джисон выглянул из-за укрытия, боясь увидеть перед собой знакомые лица, но вместо этого его взгляд уткнулся во все еще стоящую на дороге машину. Из нее так никто и не вышел. Тэен недовольно чертыхнулся и пинком запустил мелкий камень в противоположную стену.Он рывком притянул Джисона к себе, прижавшись грудью к его спине. Он уткнулся холодным дулом пистолета в подбородок и слабо толкнул между лопаток, заставив сделать первый шаг. Джисон шел и молился, чтобы никто так и не вышел из машины; чтобы они просто взяли и развернулись, разве они не чувствовали нависшую опасность? Джисон был уверен, что если у них ничего не получится, Тэен обязательно найдет другой способ.Но никакие божества не услышали его молитв, и поэтому, едва он и Тэен ступили на открытую детскую площадку у бетонного высокого здания, на крыше которого совсем недавно Джисон рассказывал одну лишь правду, дверца машины резко раскрылась, а за ней мелькнули белоснежные волосы.Джисон зажмурился и громко взмолился, пытаясь перекричать остальные мысли: ?Только не Ченлэ, только не Ченлэ, только не…?Но даже сейчас обитатели небес его не услышали.Ченлэ кинулся вперед, его некогда прекрасное лицо исказила ярость. Если он не хотел убить Тэена, то точно хотел выдрать ему хребет. Даже если голыми руками?— плевать. Лишь бы спасти Джисона.Но в тот же момент его хватили за локти и потянули назад. Минхен с силой держал его у себя, никак не реагируя даже на жалкие попытки выбраться. Юта и Джонни переглянулись. Они вскинули пистолеты, но так и не сняли их с предохранителей.—?Отпустите его! —?закричал Ченлэ. Он потерял во взгляде ярость, а в голосе засквозило отчаяние. Джисону пришлось прикусить губу до жуткой боли.—?Я оставлю его в живых только с одним условием,?— издевательски протянул Тэен. Он сильнее надавил на подбородок, заставив Джисона вскинуть бледное лицо. Джисон как никто другой знал, что Тэен ради исполнения собственных желаний способен был пойти на грязный шантаж.—?Какое условие? —?спросил Ченлэ. —?Говори же! Только, прошу, не надо…—?Ли Минхен,?— уверенно ответил Тэен. —?Нам нужен Ли Минхен.Минхен невольно вздрогнул, услышав собственное имя, и поднял голову, удивленно всматриваясь в красивую, но от того не менее опасную улыбку Тэена. От неожиданности он ослабил хватку, но Ченлэ не попытался вырваться; вместо этого он обессиленно упал на колени, не сводя внимательного взгляда со спокойного лица Джисона.—?Я? —?недоверчиво спросил Минхен.—?Вы хотите обменять его? —?перебил Юта. —?Обменять Джисона на Минхена?—?Нет. Не обменять,?— ответил Тэен. —?Хочу… арендовать. Воспользоваться им для своих целей. Только воспользоваться. Я не буду причинять вреда. Даже наоборот… ему это понравится.Тэена перебил громкий срывающийся крик. От неожиданности каждый из них дернулся в сторону. Джисон почувствовал, как холодный круг сильнее уперся в его подбородок. Он знал, что увидел пришедший в себя Донхек, и знал, что увиденное вскрыло давно зажившую рану, заставив кровоточить. Минхен отпустил руки Ченлэ и вскинул голову, и лицо его исказилось страхом. Он вгляделся в виднеющийся над лесом острый купол. И затем сделался злым.Он обернулся, но Тэен выставил руку и продолжил говорить:—?Хочешь увидеть его, ведь так? Удостовериться, что с ним все в порядке… Я могу позволить тебе сделать это. У тебя есть единственный шанс увидеть его… и спасти…Минхен сделал шаг в его сторону.—?И что я должен сделать? Какое твое условие?Тэен перевел взгляд на застывшего Ченлэ.—?Для начала твои друзья сядут в машину, поедут к воротам и будут ждать тебя там.—?Нет… —?рвано выдохнул Ченлэ. Обернувшись, Минхен посмотрел на него. —?Нет, это опасно!—?Я ничего не сделаю Минхену,?— напомнил Тэен. —?Для меня это просто не выгодно.—?Прошу, Ченлэ… —?прошептал Минхен. —?Мы можем довериться ему? Пожалуйста… Донхеку нужна помощь…Ченлэ бы ему не разрешил, но он понимал боль Минхена как свою собственную, и поэтому неуверенно кивнул. Он забрался в машину последним, столкнувшись со взглядом Джисона. Губы его, бледные, лишенные крови, растянулись в слабой улыбке. Машина развернулась, и Минхен проводил ее взглядом. Когда же она скрылась за воротами, он сделал шаг в сторону Тэена.—?Что я должен делать?Тэен ярко улыбнулся ему в ответ. Но это была не та победная улыбка главных злодеев; Тэен был больше похож на маленького ребенка, впервые получивший сладости.—?Все, что от тебя требуется?— любить Донхека…***Пахло корицей. Свежей листвой. Дымом от костра. Журчащей водой. Запах чужой теплой кожи забился в нос. Вдалеке послышались счастливые крики детей. Стук камней об асфальтированную дорогу. Треск горящих в костре дров. Тихие молитвы учителей. Раскаты грома вдалеке?— он никогда так и не дойдет до них и никогда его дожди не коснутся этой земли. А если и коснутся, то уже после. После того, как дом опустеет, а лес наполнится маленькими могилами.Донхек не до конца осознавал, что его голова пульсировала болью, а кожу на лбу неприятно стягивало из-за подсохшей корочи крови. Он поморщился и вздрогнул в попытке полностью почувствовать тело. Пошевелил пальцами рук и ног и, не почувствовать боли, приподнялся на локтях.Тогда-то боль прошлась током по всему телу, а реальность опасно накренилась набок. Донхек заскулил и упал обратно на дощатый пол. Он плохо помнил о том, что с ним произошло. Лишь знал, что у него попросили прощения.Приподняв руку, он приложил холодную ладонь к пульсирующему месту, почувствовал, как пальцы измазались в липкой крови. Рывком сев и ощутив легкое головокружение, Донхек уперся ладонями в пол. Пахло плесенью. Он попытался встать на ноги, но колени безудержно дрожали, и поэтому Донхек рухнул обратно. Быть может, кто-нибудь?— Тэен, Джено или же Джисон,?— уже искали его и спустя время обязательно найдет его… здесь.Донхек вскинул рыжую голову, ощупывая взглядом маленькую комнату. В темноте он различил лишь очертания перевернутых столов и висящей доски для рисований. Под ногами оказались раскрытые учебники. Луна падала серебристым светом на страницы, некоторые из них оказались пожелтевшими или же вовсе выцветшими за прошедшее десятилетие, остальные же словно совсем кинули на пол. Они были почти белыми.Донхек потянулся и подхватил один из новых листов, рассматривая цветную фотографию. На ней оказалась изображена приходская школа; здание было еще не таким прогнившим, каким оно было сейчас, но в некоторых местах уже были заметны следы запустения. Под фотографией красовался заголовок с кричащим названием ?Кто убил наших детей??. Статья, напечатанная маленьким шрифтом, разместилась на две страницы. Донхек бегло осмотрел ее, зацепившись взглядом за некоторые слова. Он перевернул страницу и замер.Весь лист представлял собой список погибших. Их было так много, что пришлось писать только имена и фамилии без даты рождения или хотя бы количества полных лет. Донхек прошелся по некоторым именам. Немногие из них были ему знакомы. С немногими он общался на языке боли. Никто их них не заслужил столь ужасной смерти.Когда Донхек нашел собственное имя, он остановился, вскинул руку и провел пальцами по черным буквами. Но краска не сходила, и Донхек бросил бумаги в сторону и истошно закричал.Он не особо понимал, от чего же его глотка болела и кто издавал столь страшные звуки. Он схватился за собственную голову, запутавшись пальцами в слипшихся медных волосах, и прерывисто втянул воздух. Казалось, он в любое мгновение способен был сойти с ума. Заскулив от боли, Донхек ухватился за ножку перевернутого стула и поднялся на дрожащие ноги.Он собрал остатки силы?— ее жалкие крохи,?— и, шатаясь, покинул стены маленькой школы. На улице оказалось холодно, но мороз остудил голову. Где-то вдалеке, в гулкой тишине, послышался жалобный вой собак.Донхек углубился в лес. Он должен был оставаться в школе, если вдруг его захотят найти, ведь это было одно из самых важных правил выживания. Но вместо этого он шел в темноту, зная, что темнота его приняла как старого друга. В детстве он исследовал каждый метр леса, а затем нашел то место, куда возвращался всякий раз после того, как на его теле оставляли темно-фиолетовые синяки.На север от школы. Несколько метров вглубь, до первого дерева, на котором будет вырезана буква D. Затем?— на восток, пока перед глазами не покажется красная нить. И уж потом идти только за этими нитями.Когда он в последний раз посещал маленькую церковь, спрятанную почти в самом сердце леса, ему было семь лет. Он проснулся в прогнивших стенах, как просыпался много раз до этого, и вышел к детскому дому, и вой сирен показался ему рыком грозного и опасного животного.Донхек много раз уходил вглубь леса, словно всякий раз пытался заблудиться.Когда он увидел церковь, то первые секунды не мог поверить собственным глазам. В последний раз вокруг жалкого здания стоял забор, а на заднем дворике разбился маленький огород.Но теперь он увидел сплошной частокол из крестов и покрытых мхом одинаковых бугров.Донхек недоверчиво подошел ближе. Быть может, это была очередная шутка? Как с теми же страницами. Но шутки давно закончились, и то, что рисовалось перед глазами, было пугающей реальностью.Почувствовав, как по щекам скатились слезы, Донхек приложил руку к губам в попытке подавить отчаянный крик; спокойный сон детей нельзя тревожить столь громкими звуками.Донхек присмотрелся к металлическим, покрытым ржавчиной табличкам с именами. Он обошел каждый вырубленный из дерева крест. Земля под его ногами была покрыта мелкими травами.Единственная могила привлекла его внимание. Крест был светлым, словно только что вбитым в перевернутую землю. Табличка светила серебром в слабом и неверном свете луны. Дерево пахло свежестью. Донхеку не пришлось читать имя, каждая буква которого была покрыта золотом. Вместо это он беззвучно заплакал.Кто бы так ни шутил, он явно вышел из-под контроля. От разлившейся боли Донхек заскулил и укусил мягкую кожу ладони. Было похоже, чем дольше он стоял на одном месте, тем сильнее мир вокруг казался нереальным. Чего-то не хватало. Медленно вдалеке нарастал шум голосов.?Ты виноват??Они умерли, потому что ты не смог защитить их??У тебя был выбор, но ты не научился выбирать??Донхек, твое место здесь. Ты должен был быть на месте одного из них, но я даровал тебе жизнь??Скажи, кто-нибудь когда-нибудь был так добр с тобой, как я???Цени это?Отчаянно Донхек кинулся в сторону церкви. Хлипкая дверь ударилась в стену, и Донхек, запутавшись в собственных ногах, упал у маленького алтаря и взмолился, громко и надрывно.—?Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Я не могу так жить… Я больше не могу… Заберите меня к себе… Я хочу к ним… Хочу быть рядом с ними… Они?— моя семья… пожалуйста… пожалуйста… Я хочу умере-е-еть…—?Умереть?От неожиданности Донхек дернулся в сторону. Он посмотрел на покрытую пылью икону, наивно полагая, что голос донесся из картины. Но голос был явно мужским, а на иконе была изображена Богоматерь. Он был слишком реальным, чтобы показаться галлюцинацией. Слишком отдавался эхом, как живой.Донхек поднялся с колен и обернулся.Минхен стоял у раскрытых дверей. Он не входил в саму церковь, словно боялся ступить на святую землю, и это показалось Донхеку столь смешным, что он не сдержался от усмешки. Минхен был святым. Донхек, стоящий во тьме у алтаря, был его полной противоположностью. Он был уверен, что после смерти будет проходить девять кругов ада как минимум вечность.Всхлипнув, Донхек почувствовал, как горло обожгло криком. Он понял, что его колени предательски задрожали, а в следующую секунду он больно упал на пол.Минхен в два шага оказался возле него. Он подхватил его на руки, прижал к себе, чтобы падение было не столь страшным. Выдохнул в рыжую, покрытую кровью макушку, горячими руками коснулся тела. Вряд ли в церкви так было принято.Донхек зацепился за его кожаную куртку и за остатки здравого смысла. Совсем недавно ему говорили о том, как следовало вести себя при встрече с Минхеном, но какой в этом был толк, если все слова обратились в пустой звук?Минхен аккуратно прижал рукав толстовки к его разбитому лбу. От охватившей все тело дрожи Донхек прикрыл глаза. Бушующее море внутри него сделалось спокойнее.—?Никогда не проси смерти,?— тихо сказал Минхен. —?И никогда не говори мне, что ты умер. Ты не умер. Ты ушел. Это намного сложнее пережить, чем если бы ты все-таки умер… Но при этом меня спасает одна мысль, что ты находишься на одной со мной планете и дышишь одним со мной воздухом.Донхек резко отстранился, вжавшись ладонями в сильные плечи. Минхен нахмурился, держа руку в воздухе; ткань толстовки на нем пропиталась кровью. Мог ли Донхек быть перед кем-то столь настоящим, как перед Минхеном? Зачем ему сдалась эта церквушка в чреве темного леса, если рядом с ним находился человек, выслушивающий его мысли получше всяких икон?Но Минхен не должен быть здесь. Донхек должен сторониться его, как всякий человек сторонится пожара. Он должен сбежать, прямо сейчас кинуться к раскрытой настежь двери и углубиться в лес, пусть даже если его не найдут еще несколько суток. Но руки-ноги в одно мгновение сделались слабыми, и Донхек упал на Минхена, и его пальцы обхватили его бледное лицо.Столкнувшись с его внимательным и обеспокоенным взглядом, Донхек заворожился. Он долго смотрел в его глаза, не заметив того, как его пальцы коснулись тонкой шеи и темных локонов. Минхен удивленно выдохнул, и его широкие ладони скользнули по мягким бедрам, скрытым под плотной тканью джинс. Донхек почувствовал, как гулко застучало его сердце.—?Ты искал меня? —?тихо спросил он.—?Каждый день.Подрагивающий палец коснулся бешено бьющейся под тонкой кожей артерии.—?Почему?Минхен мягко улыбнулся.—?Разве ты не знаешь этой простой истины?Резко и неожиданно Донхек уткнулся поцелуем в его губы. Он выдохнул разом весь скопившийся воздух, когда Минхен ответил ему; смазано скользнул по губам, когда Минхен принялся целовать столь умело, что от этого закружилась голова; он раскрыл рот, когда почувствовал, как Минхен провел языком по нижней губе, словно выпрашивая разрешения. Минхен притянул Донхека за талию и вжал в себя, словно то расстояние, что было между ними, было губительно.Донхек ощутил волны жара. Его щеки горели огнем. Минхен целовал его то осторожно, лаская опухшие губы, то совершенно дико, кусая и оттягивая нежную кожу. Когда же Донхек застонал, тихо, но высоко, коротко, но ясно, Минхен остановился. Его дыхание, как и дыхание Донхека, разбилось вдребезги.Минхен посмотрел ему прямо в глаза, и его вишневые, припухшие от поцелуя губы растянулись в мягкой улыбке. Он помассировал руку Донхека, забравшись пальцами под широкие рукава.—?Я люблю тебя,?— выдохнул он, словно это не разбило нечто важное в Донхеке.В его пальцах мелькнуло что-то продолговатое и серебристое, но не успел Донхек ответить на его признание или же дернуться в сторону, как металлический шприц оказался воткнут в тонкое запястье.Донхек издал полузадушенный всхлип. Минхен обеспокоенно посмотрел на него, но Донхек слез с него и прижался спиной к гнилым скамейкам. Перед глазами все замерцало, и в следующую секунду Донхек скользнул в темноту.