Маэстро (1/1)

Я никогда не считал себя героем.Скромный гражданский пилот с южной Украины – ну, какой из меня герой? Когда шальная фантазия подкидывала изображение себя в орденах, в каком-нибудь высоком звании, с лицом самодовольного важного индюка (другими мне герои в орденах почему-то упорно не представлялись) я смеялся до слёз – очень уж это смешно выглядело в моём воображении. А оказалось, что ордена на потёртой гимнастёрке смотрятся вполне естественно, ведь они тоже замусолены в боях и прочих переделках.На самом деле, я мог бы отказаться от того, чтобы пойти на фронт. Возраст непризывной, тридцать с гаком, а истребители – профессия молодых… Однако же пошёл. Не пойти было просто ниже моего достоинства – что же, все уйдут, а я, как трус, как почти-дезертир, буду с женщинами в тылу куковать?! Вот уж спасибо. Не в моём это характере – прятаться за чужими спинами.Я никогда не ставил себе самоцелью выбиться в командование, и начинал, как и все, рядовым лейтенантом. Разве что доверия ко мне было побольше, профессиональный пилот, как-никак. Я натаскивал мальчишек, служивших со мной плечом к плечу в одном звании, но с образованием типа ?взлёт-посадка?. Эти инородные тела в организме самолёта больше себе навредят, чем фрицу, - думал я и в очередной раз принимался читать теоретические лекции. Какая-никакая, а подготовка перед полётами. Я, конечно, хотел и с практической частью поработать, но этого мне не разрешили – сказали, звёздочки на погоны сначала нарасти, а потом указывай. Тьфу ты!Честное слово, я сам не знал, чего ожидать от себя в первом бою. Я всю жизнь прожил мирно и тихо – спасение котят с деревьев не считается. Однако – руки сами чуть ли не в первые минуты боя направили самолёт в атаку.Так началась моя новая жизнь.После первого боя нашей эскадрильи под командованием Андрея Фролова я, командир, да ещё пара парней были в более-менее адекватном состоянии – остальных не держали ноги. Ясное дело, натерпелись страху, первый бой без толкового прикрытия – вся эскадрилья – сплошь зелень, которая ещё режется, когда бреется! И тогда мне в голову пришла идея.Я взял в руки гитару и негромко запел что-то тихое, нежное и успокаивающее, лирическое такое…И на следующий вечер меня попросили сыграть снова. А потом ещё, ещё, ещё… Вскоре ко мне присоединились и другие музыканты – и где только инструменты раздобыли, пройдохи?! А спустя месяц я уже вовсю дирижировал импровизированным оркестром и ждал погоны на старшего лейтенанта.Позывной ?Маэстро? прилепился мгновенно и, не буду скромничать, заслуженно. Я им гордился, как мальчишка, да и привык к нему быстро – в армии вообще по имени называть как-то не принято, ведь есть же фамилия и прозвище, что подходит намного лучше безликих Саш, Паш и прочих!А эти Саши, Паши и прочие желторотики зачастую под вечер были как мешком пришибленные. Точнее, не мешком, а прошедшим тяжёлым днём. Каждый день видеть смерть… Врагу не пожелаешь! Меня тоже заставляло устало опускать плечи и горбиться всё это кровавое безумие, в котором слышалось гудение вражеских самолётов и лающая немецкая речь, тем более, что это безумие происходило каждый грёбаный день. Но я держался. Заставлял себя распрямлять плечи, улыбаться, относиться ко всему с известной долей юмора и иронии… Я был зависим от этого. А ещё – от никотина, песен и музыки.Если честно, я всегда искренне удивлялся, если меня называли непрошибаемым. Это было далеко не так. Я никогда не был ни непрошибаемым, ни героем…Просто настоящий маэстро остаётся на сцене до конца, и до конца делает вид, что всё в порядке, даже если музыка уже давно катится в чертям собачьим.Но разве это геройство?