Спешл 13. Сегодня вечером... Без вины виноватые (1/1)

Никогда еще Маринетт Дюпэн-Чэн не была так зла и раздражена одновременно, как сегодня вечером. Катастрофическая нехватка кислорода притупляла все другие ощущения. Ей хотелось дышать полной грудью?— дышать так, как никогда прежде. Потягиваться, поднимая тощие руки вверх, и беззаботно прикрывать глаза в блаженстве. Ей хотелось ощущать, как наполняются лёгкие, как вздымается и опускается её пусть и не особо примечательная грудь. А после открывать глаза и ощущать прилив сил и лёгкости во всём теле.Такой сладкий, такой желанный и до свода челюстей и боли в пояснице… необходимый.Конечно же, этого не было в действительности.Этого просто не могло быть.Но Маринетт Дюпэн-Чэн жаждала всем сердцем ощущать всё это. И никак не то, что испытывала в жестокой реальности.Её лишили единственного, казалось, совершенно очевидного и естественного желания. Плотная ткань корсета сдавила рёбра, словно въедаясь в них и проникая куда-то прямо под кожу с самым противным в мире скрежетом. Каждое движение отдавалось тупой болью.—?Господи, нет,?— прошептала обессиленная Маринетт, закинув руки за спину. —?Я не хочу умирать молодой!Закусив губу, девушка шикнула в нетерпении. Она тянулась онемевшими пальчиками к ненавистным лентам, глупо надеясь на удачный исход. Её светлое личико покрылось испариной, а сама она едва ли походила на прежнюю себя.Ещё через пару минут бесплодных попыток ослабить хватку тесной ткани Маринетт была вынуждена осознать своё поражение.Эта битва закончилась так и не начавшись.Завязки на нежно-розовой пёстрой ткани с множеством крючков… победили.Она не могла самостоятельно расшнуровать чёртов корсет. Очень хотела, правда.Обернувшись в противоположную сторону, девушка принялась лихорадочно выискивать усталым взглядом будущего спасителя. Этот костюм был проклят, определённо. Он был изящен в своей простоте, элегантен и безукоризненный. Тонкая, словно воздушная ткань удачно ниспадала с хрупких плеч, создавая безукоризненный образ невинного цветка, вот-вот готового распустить свои первые лепестки на встречу яркому солнцу.Наряд был воздушным и очень легким, но… Он был проклят. Маринетт искренно возненавидела столь невинный и столь тесный наряд. Она не могла дышать.?Неужели все Джульетты по определению должны умереть? Даже те невинные, прекрасные люди, что их изображают??,?— мысленно синеволосая девушка с уставшим взглядом пыталась пробить дыру в потолке.Надеясь, что холодные, бездушные куски идеального резного дуба свалятся ей на голову и порадуют её быстрой кончиной. Всяко, это было более приемлемым вариантом, нежели мучиться в неведении.Освободят ли её от ненавистного корсетного плена или же нет?Но возможности сказать об этом не было, впрочем, как и продохнуть.Снова. Лишь праведное пламя гнева продолжало быстро копиться в сплющенных и несчастных лёгких, отчего девушка морщилась, периодически закрывая глаза.Под прикрытыми веками почему-то начали мелькать самые разные события из прошлого, словно её смерть была и правда очень близка.Шикнув в очередной раз, Маринетт попыталась понять: как так вышло, что в одно мгновение она стала совершенно лишняя?—?Господи, это будет самая нелепая смерть,?— хрипло пробормотала Маринетт, пробираясь вдоль стены вперёд. —?Самая нелепая и, пожалуй, достойная меня. Как прискорбно.Каждый её шаг был настолько медленным, насколько она ненавидела Кагами и Алью, искренно моля Бога корсетов, средневековых платьев и вообще?— создателя этой пьесы?— помочь ей отомстить. Отомстить красиво, совершенно обескураживающее и непредсказуемо.Безусловно, в мечтах Маринетт Дюпэн-Чэн были самые разные идеи. Но та, в которой Кагами Цуруги молит о пощаде у безжалостного, жестокого и чертовски тесного корсета, стегающего её плеткой из лоскутков ткани нежно-розового платья… Была поистине великолепной.Не менее роскошным исходом этого вечера могла стать битва некой Альи Сезар с пёстрыми лентами и множеством крючков, нападающих с особой жестокостью на беззащитную рыжеволосую и затем… сковывающих её несчастные ребра.Практически теряя сознание от недостатка кислорода, Маринетт обернулась в сторону шума.—?Пожалуйста, не могли бы вы…– взмолилась синеволосая девушка, глядя на пробегающих мимо Роуз с Джулекой.Но девушки, увлечённые своей разгоревшейся перепалкой, не услышали этой мольбы. Могли бы, вполне могли. Но не стали.Изящно прошелестев длинными платьями по только вымытому полу и попутно постукивая невысокими каблучками, девушки поспешили на сцену. Так и не взглянув на страдалицу.Маринетт, глядя на их счастливые лица, скривилась и злобно топнула ножкой.Не заметили. Им тоже не до неё.–… споткнуться и облегчить мне жизнь,?— закончила Маринетт, хмуро глядя на удаляющуюся на сцену пару.Сделав ещё один небольшой шаг в сторону откровенно изнывающей от тоски Кагами, девушка поскользнулась на том же свежевымытом полу, нелепо шлепнувшись вперёд. Многослойный наряд разметался вокруг нее, создавая облако розовой вуали.—?Если есть в мире справедливость, пусть эта госпожа ниспошлёт мне демона. Демона, который совершит возмездие,?— Маринетт посмотрела на идеально вырезанную горгулью у самого угла потолка сцены и прикрыла глаза.?Спасения снова не было. А ведь так хотелось.Увы, Маринетт Дюпэн-Чэн и предположить не могла?— помощь она сегодня всё же получит. Но совсем не такую, как бы ей хотелось.Госпожа Судьба услышала её зов. Но госпожа?— женщина. И у неё на этот вечер были свои коррективы.***Задумчивый Ким ЛеТьен этим вечером чувствовал необычное ощущение азарта, медленно протекающее по его венам и дарящее чувство почти что-то предвкушения. Почти желания.Он правда ждал очень долго, много раз представлял, что скажет и что сможет сделать в нужный момент. Но всё же тень сомнения кружила вокруг него и вынуждала смутно осознавать: что-то пойдёт отнюдь не так, как он бы хотел.Более остро. Более непредсказуемо.Сильнее предполагаемого и… выше желаемого.Некстати он обернулся в сторону гримёрки. Та самая раздражающая его мысли, подлая тень сомнения пала на бледное личико причины его дум и стенаний.Кагами Цуруги меланхолично раскладывающая использованные части реквизита для второго акта их пьесы, что они сегодня представляли, являла собой символ благодушия и невинности. Именно это и настораживало. Брюнетка выглядела умиротворённой и забавно о чём-то мечтающей.А мечтала она явно о чём-то весьма прекрасном, ведь складывала пятый по счёту меч к дамским тонким чулочкам, медленно прикрывая глаза и подавляя лёгкие усмешки. Периодически постукивая ножкой, девушка нашёптывала какую-то неразборчивую мелодию и, слегка кружась, заставляла подол своего длинного платья шелестеть со стороны в сторону по чистому и всё ещё слегка мокрому полу.Шатен продолжил своё тайное наблюдение, но с удивлением для себя начал осознавать: выражение лица на идеальном личике девушки было не просто мечтательным. Оно было поистине кровожадным.Как-то незаметно её почти что тёплая полуулыбка оказалась оскалом, а притопывание туфельками?— самой опасной угрозой. Создавалось впечатление, что девушка планирует необычно-воинственный заговор. И заговор этот точно касается тех самых чулок и мечей, сложенных в одну стопку.Вздрогнув, Ким повернулся в противоположную сторону, прямо к выходу на сцену. Зрелище, развернувшееся фактически прямо перед его носом, было весьма интригующим.Даже более интригующим, чем кровожадная брюнетка с практически бесхитростным выражением лица.Побагровевший от гнева Нино Лейф молниеносным жестом левой руки забрался к себе в панталоны и попросил Адриана Агреста, спокойно стоящего рядом до этого момента, придержать его сползающую с бежевых колготок штанину.Адриан Агрест с самым невозмутимым видом побледнел. Затем позеленел. А после и вовсе стал синим.?Сколько оттенков её Бледнейшее Величество может изобразить,?— мысленно поразился Ким. —?Чёрт, а он хорош…?Грациозно сняв с изящно уложенных волос шляпу, отбросил в сторону.Адриан Агрест вообще всё делал изящно. Даже когда злился и пытался не испепелить своего оппонента взглядом.—?Ты что там удумал, извращенец? —?блондин недобро сдвинул брови, оттягивая ворот колючей ткани на шее.Да, Адриан Агрест не был особо эмоционален. Но вот когда речь шла о проявлении гнева или раздражения… Тут высокорослый блондин превосходил самого Ле Тьен Кима.Бескомпромиссно. Зло.В самую точку.Он стрелял надменным взглядом в своего оппонента с особой изощренностью, явно смакуя чувство стыда и едва ли не страха в глазах любого спорщика. Но копающийся и явно что-то ищущий в собственных панталонах Нино Лейф был не из пугливых.—?Достал! —?гордо провозгласил шатен, выуживая из кучи плотной ткани… телефон.Однако вместо пытливого выражения лица у блондина напротив молодой человек заметил мрачное удовлетворение. Пакостное и весьма раздражающее. А также свидетельствующее о его собственном и неминуемом проигрыше. Вот только смуглолицый юноша никак не мог понять: когда он успел проиграть?—?Да,?— за спиной разодетого Нино со спущенными штанами возникла рыжеволосая девушка. —?Ты и правда меня достал!Мгновенно побледнев, шатен, словно в замедленной съемке, повернул голову в сторону грозного и громкого голоса. Почти слыша хруст собственного позвоночника. Почти на ходу приседая-привставая в приветственном джентльменском жесте и натягивая жесткие коричневые панталоны обратно.Определённо, Нино Лейф был не из пугливых… ровно до того момента, пока речь не идёт об Альи Сезар.Сдерживая смех, Ким закрыл глаза и принялся потирать переносицу. Увиденная картина будет преследовать его ещё долго. Вот только если бы Ким Ле Тьен знал, чем закончится сегодняшний вечер, то всенепременно бы приберёг все свои эмоции до самого его конца. А ещё просидел бы на облюбованном им месте намного дольше.За высоким фикусом в углу было и правда хорошо.***—?Спрячь эти мечи, спрячь эти мечи… —?брюнетка раздраженно нахмурилась. —?Да кому вообще нужны мечи розового цвета, украшенные розовыми камнями с красным нарисованным глазом на рукояти, подмигивающем из-под синих ресничек? —?испытывая высшую степень пренебрежения к сценическому реквизиту, Кагами скривилась.Отпихнув стопку муляжей, брюнетка устало вытерла пот со лба тыльной стороной ладони.Сегодня Кагами Цуруги была всем.И разносчиком вещей для девушек в их персональную, пусть и очень тесную, гримерку. И подающим еду и напитки для капризных мужчин, жаждущих освежиться даже в самую холодную зимнюю ночь. А точнее, сценический вечер презентации долгожданной пьесы ?Ромео и Джульетты?.Упоминание второй, как раз навевало смутную тревогу и ощущение опасности. Возможно, это было как-то связано с недобрым взглядом Натаниэля, практически дышащего ей в спину, но девушка сомневалась. На данный момент процент злобы в его взгляде не превышал её собственный.Также девушка была уборщицей, периодически вымывающей пятна от еды, сладкой воды, рассыпавшихся румян и мелкого мусора на старый пол, давно желавший повидать реставрацию. Но более всего Кагами ненавидела своё ?сейчас?.В данный момент девушка взяла на себя роль контролера выходцев на сцену и помощницы по предоставлению уже порядком надоевшего реквизита на ту самую злополучную сцену.Капризные голоса спорящих о чём-то Нино и Адриана, нервные тона Альи и Натаниэля за спиной и особо громкие выкрики одной беснующейся блондинки в чулане неподалеку сводили ее с ума.Посмотрев на лоскуток нежно-розовой ткани в руке, Кагами озадачено заморгала. Кажется, Она что-то забыла, вот только что?—?Я требую немедленного освобождения! —?воскликнула девушка за дверьми рядом с брюнеткой. —?Как ты смеешь так со мной поступать?Закатив глаза, Кагами мысленно досчитала до десяти. Затем до пятидесяти. На второй сотне крик беснующейся блондинки, тычущей свои пальцы в дверную щель снизу и подпихивающей какие-то бумажные листы с угрозами, наконец-то начал утихать.—?Надо же,?— удивлённо пробормотала Цуруги, с опаской поглядывая на злополучную дверь. —?А ещё два акта тому назад утихала только на третей по счёту сотне.—?Еду, наверное, нашла,?— услужливо подсказал уставший голос за спиной у девушки.Кагами понятливо кивнула, мысленно благодаря богов за то, что не перевелись ещё девичьи вкусы, даже у такой капризной и громкоголосой блондинки.—?Ты собираешься её выпускать? —?продолжил хриплый голос за спиной.Девушка обернулась, осуждающе посмотрев на говорящего.Лука почти сник, понимая, что скорого освобождения возлюбленной ему не видать. Но Кагами отчётливо увидела опасный блеск благодарности в его лучистых и покрасневших от усталости глазах. Не то чтобы он не хотел видеть Хлою прямо сейчас, вот в таком вот яростном и невероятно громком состоянии. Он хотел, конечно хотел.Но позже. Часа через два, а может и вообще?— когда зрители разойдутся и стихнет музыка, заглушающая крик его темпераментной дамы, кричащей в чулане недорезанным демоном.—?Вот ты мне скажи,?— не выдержал Куффен, глядя на попытки Хлои с высунутыми пальчиками из-за закрытой двери выцарапать коготками на вымытом полу какое-то изощрённое проклятие. —?Как скоро ты её выпустишь?Кагами поджала губы. Затем мысленно досчитала до десяти?— до двухсот она бы сейчас не осилила.Затем тихо, но весьма угрожающе?— Лука почувствовал осуждающе-уничижительный взгляд где-то в районе его переносицы?— прошипела:—?Ты же сам на двери повесил замок.—?Повесил,?— незамедлительно кивнул Куффен. —?Но не я же её туда запихивал!—?Тогда зачем закрывал?—?Подумал, что причина была. Сработал рефлекс. У меня, знаешь ли, когда Хлоя так кричит, он всегда срабатывает одинаково.—?Именно, причина была. —?Кагами щёлкнула пальчиками перед лицом молодого человека. —?Была! Конечно была, и не смотри на меня так подозрительно. Хотя, в большинстве случаев, чтобы запереть Хлою в каком-нибудь темном и главное безлюдном месте, особых причин не надо. И судя по выражению твоего усталого лица, господин Куффен, ты сам это прекрасно осознаешь.—?Да,?— поникнув, произнес Лука. —?Но всё же, что она успела такого натворить, пока я относил гору этих платьев к вам в гримёрку? По твоему поручению, между прочим.Цуруги вздохнула и?— в который за сегодня раз! —?мысленно досчитала до десяти. Вспоминать о произошедшем событии, в главной роли которого участвовала практически раздетая Хлоя, швабра, коробка розовых румян и платье из траурной сетки для будущей вдовы Монтекки всё ещё было неприятно.—?Скажем так,?— выдержав многострадальную паузу, начала брюнетка. —?Возжелав занять место Маринетт, твоя весьма темпераментная и пылкая дама не рассчитала с размахом косметики. И платья. И траурной сетки, из которой пыталась соорудить на скорую руку и дурную голову себе идеальный наряд.—?Рассыпала румяна и запуталась в вуали для Монтекки, пока бежала с ворованным реквизитом?Кагами подозрительно сощурилась:—?А ты догадливый. Слишком догадливый.И только сейчас молодой человек понял, что Кагами Цуруги?— опасная девушка. Весьма виртуозно манипулируя своими вопросами и ответами, она подвела его к тому, чего он пытался избежать. Той самой темы, касаться которой не планировал.Он всего лишь хотел узнать, когда освободят белокурую девушку, явно расстроенную своим проигрышем. Почти хотел.—?Увидел помытый пол и сразу всё понял,?— Лука поднял руку вверх в примирительном и оправдательном жесте.—?Тогда чего ты здесь околачиваешься? —?Кагами утробно зарычала. —?Если понял всё, тогда чего тут топчем мне помытое? Я только швабру убрала!—?Я же просто… —?Лука попятился назад, спрятав руки за спину, в которой держал ещё одну косметичку для Хлои.Кагами Цуруги не стала в этот раз считать до десяти. Она поняла всё сразу. Примерно в тот самый момент, когда обернулась и увидела огромных размеров розовую косметичку в подрагивающих руках брюнета.Розовый след сегодня неизменно вел к одной дороге. В чулан.Вывести на чистую воду горе-обманщика не составило особого труда.—?Хотел помочь своей даме, чтобы она угомонилась, а когда понял, что план её таки безопасно провалился и ты здесь даже не причём… Запер несчастную в чулане, чтоб тебя не выдала?—?А ты догадливая. Даже очень,?— Лука натянуто улыбнулся и продолжил пятиться.Он чувствовал себя крайне нелепо и начинал злиться на Хлою всё сильнее. Меньше всего ему хотелось оказаться в столь глупой ситуации. Это было не только выше его понимания, но и желания спокойствия, такого редкого гостя в его жизни в последние недели.Упёршись спиной в дверную ручку злополучного чулана, молодой человек горестно вздохнул и состроил самое искреннее выражение лица, способное вымолить прощение у любого.Но не у Кагами. Только не сегодня.—?Ну прости,?— Лука скривился. –Я не мог позволить Хлое сорвать спектакль… Но и совсем не поддерживать её желание тоже не мог. Пришлось выбрать что-то глупое и нейтральное. Меня самого это уже порядком достало.—?То же мне, дамский угодник,?— Кагами фыркнула. —?Скажи спасибо, что тебя спасла эта крохотная комната. Подарив тебе столько счастливых и безопасных минут одинокой жизни, помогая тебе безопасно передвигаться и даже не слышать стенаний в этих стенах. Но за проступок придется платить. Я тут третий час слушаю завывания и угрозы вперемешку со словами, направленными если не на мою кончину от того, что меня ждёт в будущем, то точное усиление моего и без того возросшего желание помереть самостоятельно.—?Но я же во всём признался,?— Лука нахмурился. —?По-моему, всё решилось благополучно.Лицо брюнетки опасно побагровело. Благополучным этот вечер точно не был. Почти. Розовые мечи, спрятанные от Натаниэля, почему-то странно согрели её душу.Не одна она страдает.Куффен склонил голову и резко выдохнул.Спорить с Кагами он не боялся. Он опасался другого.Того самого, что за его спиной почти что дышало ему в ухо. А точнее, за тонкой дверью.И это очень утомляло.—?Марш в чулан. Сегодня он станет основой твоего семейного счастья,?— брюнетка злорадно ухмыльнулась. —?Судя по притихшей бестии за этими дверьми, она всё прекрасно слышала. И ждёт тебя самая настоящая выволочка.—?Может, не надо? Я отработаю.—?Чулан, как основа взаимопонимания,?— открывая дверь одной рукой и прытко запихивая молодого человека другой, ей было почти жаль.Но это почти продлилось ровно до того момента, как горящий злобой взгляд голубых глаз упёрся прямо в её нахмуренный лоб.—?Удачного вечера, Лука только что отработал свою последнюю сцену.С громким грохотом захлопнув дверцу перед испуганным взглядом молодого человека и кровожадным взором Хлои, Кагами понимала одно.Этот день она не забудет никогда.Однако уже через пару часов она поймёт, как ошибалась. Ошибалась, но лишь частично.Да, уставшая Кагами Цуруги не забудет этот удивительный и поистине громогласный вечер. Но совсем по другой причине.***Натаниэль Куртцберг хотел быть терпеливым и донельзя вежливым, ведь он обещал. Обещал, как никогда в жизни клятвенно и серьезно. И дело было совсем не в строгом и убийственном взглядах Кагами и Альи. Но глядя на то, как прячущийся за фикусом Ким Лэ Тьен подначивает и без того злого Адриана на определённо нешуточную драку с полураздетым Нино Лейфом… Натаниэль уже не был так уверен в своих обещаниях.Ему хотелось отмщения. Страданий и мольбы о пощаде.В частности, от многих в этом помещении.Исключением была, пожалуй, Маринетт. Но её перед самым началом заключительного выступления, как на зло, нигде видно не было.Спешно поправив чуть сползший край рубашки из-под пиджака, Натаниэль педантично поджал губы. Он то и дело этим занимался. Руководить сумасбродной толпой было весьма утомительным занятием.Увидев спешащего к нему Марка Ансьеля, красноволосый юноша понадеялся, что его гениальная задумка с финальной сценой ещё может быть спасена. Однако, при каждом шаге молодого брюнета с неестественно ровной спиной и почему-то отведённым взглядом, в душе у Натаниэля начали закрадываться неприятные подозрения.—?Мечей не будет,?— подозрительно спокойным голосом произнес Марк, подойдя к красноволосому молодому человеку.—?Куда ты их дел? —?зарычав, он дёрнул рукой вперёд.Ухватившись стальной хваткой за ворот белоснежной рубашки Марка, молодой человек едва не приподнимал того на носочки. Возвышаясь над брюнетом с самым надменным и грозным видом, Куртцберг намеревался если не выпытать всю правду, то вытрясти.—?Я их и не видел, как я мог их куда-то деть? —?ни голосом, ни леденяще-спокойным взглядом юноша себя не выдал.А ведь на его руках всё ещё были заметны следы розовых блесток, коими он испачкался во время тайного забега с мешком реквизита к спасителю?— весьма миловидной и понимающей Кагами Цуруги.Марк не знал, почему эта прекрасная особа с приветливой, пусть и сдержанной улыбкой, помогает ему, но был уверен?— она не предаст. Что-то ему подсказывало, что эта девушка также не желает видеть столь опасный реквизит во время заключительного акта пьесы, на которым они трудились не один день.Тем не менее, творческие идеи Натаниэля, похоже, и не думали иссякать. И блеск в глазах красноволосого молодого человека был тому подтверждением.—?Ты точно их куда-то забрал, я прекрасно помню, как вчера, позавчера и даже неделю назад ты пытался умыкнуть их.—?Это был не я.—?И у меня дома вечером, когда я единственный раз ушел за покупками и то по неожиданно образовавшейся просьбе своей матери, ранее никогда о подобном меня не просившей? Которая, между прочим, по твоей милости отправила меня на другой конец города!—?Это был не я,?— голос по-прежнему не дрожал.Марк был собой доволен. А также настойкой странного успокоительного, которое заботливая Алья подсыпала ему час назад, тайно попивая в чулане странного цвета алую жидкость прямо из огромного стакана.Она тоже была хорошей девушкой.Просто прекрасной, учитывая то, что в обычной ситуации, без этого лекарства, Марк бы уже выдал все свои тайны и сдался под этим строгим, испепеляющим всё на своём пути взглядом.—?Я видел тебя, убегающего из моего дома с горсткой реквизита.—?Это всё ещё был не я.—?Ты был в шубе моей матери.—?Было холодно.—?Так ты признаешь, что это был ты?—?Нет, зима на улице. Всем холодно.—?Неужели ты думаешь, что я не узнаю одежду, которую у меня стащили из дома? На ней, между прочим, огромных размеров рисунок танцующего тигра с енотами у заброшенного дома на склоне горы?— и всё это на белоснежной ткани!—?Маринетт постаралась?—?Да, Маринет… —?горестный вздох. —?И ни за что на свете мадам Куртцберг не отдала бы добровольно эту гору теплой одежды. Она её любит даже больше, чем меня, судя по лестным словам в адрес этой ткани.—?Это был выгодный обмен.—?Так это был ты?—?Нет, обмен чего-то на одежду Маринетт всегда выгодный.—?То есть, ты говоришь, что моя родная мать ненавидела эти мечи, так заботливо и любовно мною созданные, сильнее, чем превозносила свою шубу?—?Как ты мог такое подумать?—?Чтоб спровадить тебя через окно, знаешь ли, вместе с моими мечами, она спешно отдала тебе свою самую дорогую одежду. Ведь свою куртку ты забыл! Она, кстати, давно у меня в комнате валяется.—?Уже не валяется.—?Значит, сегодня я увижу мать в этой горе белой ткани с енотами.—?Возможно. Тигр там тоже будет.—?Чёрт.Призадумавшись, Натаниэль не заметил, как ему незаметно кладут в руку сценарий, как неспешно брюнет с побледневшим лицом пятится к двери, попутно утирая холодный пот со лба, как закрывает глаза в удовольствии этот же юноша и, напоследок, хватается за сердце.Скрипнув зубами, Куртцберг резко мотнул головой в сторону ушедшего.—?Задурил мне голову, сценарист проклятый… Он ещё поплатится.И творческая, весьма хрупкая душа юного Натаниэля была, как никогда, права.Марк Ансьель попадет в плен мстительного красноволосого молодого человека совсем скоро, прямо на рождественском балу. А между пятой и седьмой картиной творчества некого мсье Бубонтюбера с его серией ?Розы в стакане? даже взмолится о пощаде.***—?Проклятье! —?рыжеволосая, безуспешно пыталась скрыться за горой платьев, висящих на специальной вешалке.—?Ты же понимаешь, что я прекрасно знаю, чем ты там занимаешься,?— предупреждающий голос Кагами не сулил девушке ничего хорошего.Вот уже час как она пыталась избавиться от назойливых вопросов Натаниэля по поводу своих ужасающих размера и видов мечей, от заискивающих и каверзных вопросов вездесущего Нино, от дрожащей в неуверенности Милен и смущенного Ивана и хохочущих Роуз и Джулеки и?— главное! —?ехидных замечаний довольного Кима, бегающего за ней по пятам.Вздрогнув от раздирающих душу воспоминаний, девушка вскинула голову к потолку и тут же принялась чихать, отплевываясь от горстки розовых перьев, висящих рядом на вешалке, чуть выше её укрытия. Эта нежного оттенка ткань ей что-то смутно напоминала, вот только картина по-прежнему оставалась незавершённой. Она что-то забыла.А, быть может, и кого-то.Увы, Алья Сезар, сидящая на полу в окружении своего главного героя этого вечера?— выдержанного Шардоне, никак не могла понять, что же она упускает.Гордо поджав губы, Сезар скривилась. Сегодня она вообще всё делала гордо. Но вид мученицы можно было позволить себе лишь тут?— в горе платьев, чулок, пудры и нескончаемого запаса её чудотворного лекарства. Коим прозвал вино удивлённый Марк Ансьель, честно уверовавший, что алый напиток?— ничто иное, как волшебное лекарство.Делиться своим успокоительным в банке, которую так удачно пронесла в своей весьма небольшой сумочке?— как ей казалось утром?— она не хотела.Но пошатывающийся юноша стал исключением.—?Доставай,?— послышался голос брюнетки.Требовательные нотки в девичьем голосе были весьма резкими. Возможно, ещё одна темноволосая будет тем самым исключением.Или меньшим злом.—?Нет, мне нужнее.—?Я три часа выслушивала завывания беснующейся в чулане Хлои и выцарапывающей на вымытом мною полу проклятия на латыни.Из-под одного из пышных подолов вытянулась смуглая ручка, в которой был внушительных размеров наполненный жидкостью стакан.—?Тебе нужнее.Хмыкнув, Кагами молча приняла долгожданную порцию своего успокоительного и, залпом осушив стакан, громко стукнула им по столу.—?Спасибо, скоро финал. Поторопись.Услышав, как стук каблучков постепенно стихает, Алья прикрыла глаза в удовольствии.Кажется, она наконец-то может побыть одна.Едва ли она успела подтянуть к себе пустой стакан, как невдалеке послышался хриплый голос человека, которого она всеми силами избегала весь вечер.—?Подержи левую штанину, будь так любезен,?— надменно-высокопарный тон заставил Алью нахмуриться.А затем крепко приложиться к стакану и призадуматься. Так же крепко, конечно же.Ещё никогда ясно, как сейчас, Алья не чувствовала опасность. Что-то подсказывало ей?— выходить за пределы укрытия не надо.Зря.Она чувствовала это всеми фибрами своей хрупкой души. Теми самыми, на которых сидела. Но внутреннее ?я? имело на этот счёт свои соображения. Раздвинув гору платьев, чтобы получше рассмотреть происходящее, рыжеволосая тут же побагровела от стыда.Нино Лейф молниеносным жестом левой руки забрался к себе в панталоны и просил Адриана Агреста, спокойно стоящего рядом до этого момента, придержать его сползающую с бежевых колготок штанину.Девушка мысленно отругала свое второе ?я?, пообещав с ним разобраться. Но позже.?Вот подлец! —?негодованию Альи не было предела. —?Мало ему девушек в округе, он на своих друзей уже бросается??.Позеленев от раздражения, Алья быстрым движением руки пододвинула к себе саму бутыль?— стакан стал слишком мал.Молниеносно осушив фактически половину, удовлетворённо икнула.—?Ты что там удумал, извращенец? —?блондин недобро сдвинул брови, оттягивая ворот колючей ткани на шее.?Правильно, Адриан, береги честь смолоду. Ибо совесть Нино, похоже, застеснялась и зачахла в стороне?,?— осознав, что именно она сейчас сидит в стороне и чахнет, Алья разозлилась ещё больше, обвиняя во всём смуглолицего юношу.А ещё внутреннее ?я?, но то с недавних пор скромно молчало.Трепыхаясь между нарядами, она попыталась встать и показать обидчику, как он не прав, но запуталась и упала плашмя обратно.Тем временем Нино успел выудить из штанов телефон.Тот самый, который получасом ранее у него отобрала сама Алья, чтобы он не отвлекался перед последним и самым важным актом пьесы.—?Я уничтожу тебя,?— зарычала девушка, выбираясь из кучи пышной ткани и задирая собственную юбку повыше.?Прости Господи,?— подумал Ким из своего укрытия. —?Какая эффектная всё-таки девушка!?.—?Достал! —?гордо провозгласил шатен.—?Да,?— за спиной разодетого Нино со спущенными штанами возникла рыжеволосая девушка. —?Ты и правда меня достал!Алья не собиралась прощать обидчику его выходки. Только не сейчас, когда Адриан смотрел на неё своими чистыми глазами, явно просящими о помощи.Адриан Агрест крайне редко прибегал к подобному методу. Но именно поэтому он действовал безотказно.Нино Лейф так и не понял, почему рыжеволосая с весьма пикантно задранным платьем погналась за ним с прыткостью рыси и меткостью стрелка. Впрочем, метала девушка в основном ботинки.Алья Сезар, скрываясь за поворотом вслед за стремительно удаляющимся шатеном и попутно натягивающим на себя сползшие части костюма, окончательно потеряла надежду на благоприятное завершение дня.Увы, темпераментная девушка с невероятной проницательностью впервые просчиталась. Этот вечер окажется куда приятнее, чем она смела бы предположить.И поможет ей в этом плётка, которую как бы невзначай подкинула Кагами.Прямо на тот самый стол, под которым спрятался её близкий смуглолицый друг.***Испытывая смесь интереса, гордости и ехидства, молодой человек с удивлением для себя поразился?— рядом со столь родными ему ощущениями как-то незаметно подкралось и ещё одно, менее приятное.Чувство огорчения.Причём не за себя, а за своего друга.Ким нахмурился, заметив, как Кагами с весьма притворно-невинным выражением лица подбросила плётку на стол. Ту самую, которая была вручена ему во время второго акта для выступления.—?Юная мадемуазель, разве не знаете, что отбирать вещи других?— крайне невежливо?—?Равно также, как и пытаться присвоить себе то, что вам не принадлежит,?— с лёгкостью парировала Кагами, так и не взглянув на своего нового собеседника.Шатен тут же нахмурился.Девушка была определённо чем-то раздражена, причём настолько, насколько он хотел высказаться, защищая правда практически уже избитого Нино.—?Неужели юная Кагами Цуруги позволяет себе столько дерзости, парируя невинные фразы? Полагаю, она не так невинна, как хочет казаться,?— Ким ухмыльнулся, глядя на поджатые девичьи губы.—?Из всего списка с перечнем тех, кем бы я хотела казаться… —?девушка сделала вид, что призадумалась. —?Образ невинной жертвы стоит на последнем месте.—?И, похоже, список подошёл-таки к концу, раз сейчас предо мной стоит особа, упорно изображающая из себя даму, якобы непричастную к избиению моего друга, так упорно отбивающегося под столом неподалёку от весьма эксцентричной рыжеволосой девушки.Кагами прикрыла глаза и пожала плечами.И было в том уставшем жесте столько всего, что можно было бы прочесть сразу на нескольких книжных листах. От усталости, вызванной нешуточным объемом работы, до тщательно скрываемого хмеля в голове и желания хихикать над краснеющим под столом от жалости к себе Нино Лейфом с его попытками не уронить собственную одежду ещё ниже, чем она уже была на самом деле.—?Я просто положила ненужный реквизит на стол.—?На тот самый, под которым пытался спрятаться один невинный человек.—?В твоих словах много упоминания о невинности,?— Кагами усмехнулась и почесала переносицу указательным пальчиком. —?Неужели весеннее обострение началось зимой? Я, конечно, знала, что парней в таком возрасте может задеть эта тема… Но у тебя она выпирает слишком заметно.?Будь моя воля, я бы тебе показал, как выпирает у меня кое-что другое?,?— зло подумал Ким.А вслух спокойно сказал, нацепив на лицо годами отработанную улыбку:—?Заблуждаешься, мадемуазель. Если бы меня задевала эта тема, то я бы был сейчас похож на тебя. Покраснел, пошатался, стушевался. Из нас двоих смущенной ситуацией выглядишь именно ты.?Скорее, пьяной в прострации?,?— как-то вяло подумалось Кагами.Девушка и правда ощущала жар, приливший к её щекам. И был он, отнюдь не вызванный стыдом. Скорее, тем самым злобным хмелем в голове и застрявшем на кончике языка раздражением.Она искренно хотела резко высказаться, изящно хлопнув в ладошки перед надменным молодым человеком, но желание расслабиться и свалиться где-то на ближайшем диване показалось куда более заманчивым.На данный момент Кагами искренне не понимала: чего ради молодой человек затеял словесную перепалку? Ведь ему уже должно было стать очевидным одно: есть только два мнения?— её и неправильное.Лукаво ухмыльнувшись, она заговорила елейно-надменным тоном, при упоминании которого Маринетт с Альей предпочитали сдаваться и недовольно шипеть по углам злобные проклятия:—?Конечно, конечно,?— намеренно поспешно согласилась брюнетка и участливо закивала головой. —?Ты как всегда прав, сударь. А теперь позволь, мне пора удалиться.—?Стоять,?— громко прошипел Ким, понимая, что упускает нечто важное. —?Хватит притворяться, строя из себя высокопарную девицу, только и способную на чванливые жесты и покачивающие движения рукой также пресно отдающие надменностью.Икнув, Кагами прикрыла рот ладошкой.—?Долго готовил столь напыщенную речь? —?она изящно приподняла тёмные брови.Пытаясь не окосеть окончательно, девушка уставилась на кончик носа юноши, словно ища точку опоры для затуманенного взгляда. Выходило скверно, а выглядело ещё хуже.—?Столько же, сколько ты репетируешь свои уничижительные колкие фразы.—?Похвально, браво,?— девушка снова кивнула, усмехнувшись. —?Но мне пора. Отдых ждёт, ибо беседы с тобой слишком утомляющие.Что-то в молодом человеке раздражало её. Что-то резкое и донельзя жаркое. Это ?что-то? правда выводило из себя. И было оно тем же, что и привлекало её.Это было необычно. Это было притягательно-болезненно.А посему?— неизбежно опасно.Взмахнув ручкой, предупредительно подняв ту вверх, Кагами круто развернулась на каблучках и поспешила убраться прочь. Это было её фирменным жестом, при котором она буквально выходила за двери победительницей.Вот только в этот раз гордо вздернувшая подбородок девушка просчиталась.За кулисами не было дверей.—?Мы не договорили, ледяная королева,?— обжигающий кожу воздух мазнул прямо по её вытянувшейся шее.Стоя за хрупкой спиной и удерживая её тонкую талию одной рукой, молодой человек склонился прямо к ушку девушки, ни на секунду не теряя какой-то звериный оскал со своего лица.—?По-моему мы, как раз-таки, всё уже выяснили. Предельно чётко.—?Пока ты не стерла свою торжественную улыбку со своего личика, спешу тебя заверить, Кагами,?— шатен склонился сильнее и провёл носом прямо по мочке девичьего ушка. —?Мы ничего не выясняли. Я всего лишь порекомендовал держаться подальше от разборок других людей. Некрасиво выходит?— эти двое должны сами разобраться в собственных склоках. И твои подачки им не нужны. Прости, мадемуазель, я был слишком резок? Ах, какое досадное упущение.—?Лицемер,?— почти выплюнула Кагами. —?Сказал тот, который пытается помочь своему товарищу, принижая подругу рыжеволосой мадемуазель, явно выигрывающей ссору.—?Я всего лишь пытаюсь оградить тебя от того, что тебя не касается.—?Позволь мне самой определять границы того, что меня касается, а что нет,?— резко отбросив от себя мужскую руку, девушка вспыхнула, что маков цвет. —?И в данный момент ты касаешься меня. Мне это не нравится. Это гадко.В этот раз праведным гневом пылали не только её щеки, но и глаза. Каждая клеточка тела горела. И ни за что в жизни юная Кагами Цуруги не признается: она солгала.Гадко, отнюдь, ей не было.—?Позволил бы, будь ты столь благоразумна и корректна по отношению к Нино.—?И это тоже. Тебя. Не. Касается,?— чеканя каждое слово, Кагами начинала ощущать прилив неконтролируемой ярости.Эта злоба, подкреплённая жаждой отмщения своему обидчику с острым взглядом, грозилась перерасти в нечто большее, если молодой человек не поспешит убрать хотя бы свою руку с её кожи, вернувшуюся на прежнее место.—?Это задевает моего друга. Точнее, подброшенная тобою плётка.Выдержав паузу, девушка попробовала успокоиться. А затем?— в который за сегодня раз уже?— поняла: он это делает намеренно. Всё, чего жаждал молодой человек с момента вступления с ней в диалог-спор, так это только… её саму.Как повод поговорить, как причина задеть её, как цель?— вывести из себя.Тут же взяв себя в руки, Кагами лучезарно улыбнулась и резко поддалась вперёд, бросаясь навстречу опасности и совершенно неожиданно меняя свой образ. Из раздосадованной и разозлённой девицы, манерно изображающей оскорблённую особу, она преобразилась в раскованную обольстительницу, с плеч которой как бы невзначай упала тонкая шаль, призывно оголяющая внушительных размеров декольте.В пылу злобы и намерения показать обидчику своё место, она этого даже не заметила. А ведь весь вечер она пыталась скрыть этот чёртов наряд, который был ей не по размеру и потому слишком туго затянут корсетом.Но, стоя спиной к напряженному молодому человеку, девушка могла лишь предполагать о его чувствах.?Никогда, никогда не выпускай свои коготки раньше, чем добыча приблизится к тебе на допустимое для охоты расстояние?,?— сказала однажды Алья Сезар.Сегодня Кагами была благодарна рыжеволосой девушке за наставления. Сегодня она насладится ими сполна.Всем своим видом изображая томную соблазнительницу, девушка почувствовала себя уверенно. Доминировать в спорах ей нравилось.Ощущать вздрогнувшее?— даже если и на секунду?— мужское тело ей нравилось.Видеть эти горящие глаза и крепко стиснутые челюсти, пусть и мельком, слегка повернув к нему голову.Тоже. Нравилось.Стукнувшись разгорячённым телом о мужскую широкую грудь, девушка откинула голову и весьма пылко прошептала, вытянув тонкую шейку:—?Ле Тьен, твои уловки на меня не действуют. Сколько не изворачивайся, сколько не пытайся спровоцировать?— эта крепость не падёт под твоим натиском,?— потёршись о молодого человека снова, она ощутила его напряжение и, сквозь ядовитые слова, мрачно ухмыльнулась. —?Уж больно слаб солдат.Дёрнувшись, что от удара кнутом, он резко ухватил девушку за плечо и развернул к себе лицом.Острый и насмешливый взгляды столкнулись, едва не уничтожая друг друга. Ещё никогда Ким Ле Тьен не чувствовал столь дикое желание отвести взгляд. Кое-куда пониже. Хотя бы слегка…—?Тебе следовало действовать осторожнее. Откровенная провокация,?— молодой человек неопределённо обрисовал рукой её тело, намекая на её недавнее движение пятой точкой прямо по его пикантной части тела. —?Ничуть не лучше того, что делал я. Полагаю, даже подлее.—?Сойдёмся на том, что беседа может быть закончена.—?Всё ещё нет.—?У нас ничья и я намерен избавиться от этого досадного упущения.—?Хм…Поддавшись вперёд, девушка прижалась грудью, так удачно выпирающей из-под тесного корсета, прямо к не менее разгорячённой мужской. Она едва не засмеялась, увидев обескураженное выражение лица молодого человека с медовой кожей. Затем, она медленно прочертила линию своими тонкими ручками по плечам шатена, стараясь постепенно подобраться выше и выше, и, видя, как он намеревается что-то сказать, склонила его голову, надавив ладошками на шею.—?Счёт в мою пользу,?— одними губами прошептала Кагами, едва не задевая мужскую щеку.К пребольшому удивлению юной Цуруги, Ле Тьен Ким был не из тех парней, которых можно было бы сломить натиском интимной провокации. И был он не из того числа молодых людей, которые показывали свои истинные чувства так просто. Он был идеальным манипулятором. Столь искусным, столь же и непредсказуемым.Даже если это стоило ему сегодня пропущенных ударов трепещущегося сердца.И поняла это брюнетка лишь тогда, когда крепкие мужские руки прижали её хрупкое тело к себе, словно намереваясь раствориться.—?Умение выдержать паузу ради достижения желанной цели никогда не было твоей сильной стороной, не так ли, мадемуазель?Перед глазами Кагами возник образ недовольной Альи.?Вот он выпустил свои коготки удачно. А ты?— ты, юная мисс,?— снова поторопилась!?.—?Отпусти,?— шикнула девушка, недовольно поджав губы.На секунду, всего лишь на ничтожную её долю, лицо девушки исказилось от волнения.Вместо ответа, молодой человек поддался вперёд и, без единой эмоции на лице, сорвал с её приоткрытых уст легкий, почти невесомый, поцелуй. А затем, медленно отстранившись, он вежливо кивнул Кагами и, больше не глядя ей в глаза, поспешил прочь.Сегодня Ле Тьен Ким едва ли сдержал свой гнев и желание. И никогда ещё так тяжело ему не давалось умение контролировать себя и свои действия.Молодой человек искренне разочаровался в этом вечере.Теперь он просто хотел забыться, но в данный момент едва сдерживающий себя Ле Тьен Ким и не догадывался, что забыться сегодня удастся куда более, чем нужно было бы.***—?Маринетт! —?громкий возглас молодого человека заставил девушку медленно разлепить глаза.Совершенно бросив последнюю ниточку надежды на желанное спасение, она попыталась приоткрыть пересохшие губы и произнести так необходимую сейчас фразу. Она была просто обязана получить спасение, иначе…—?Пожалуйста… —?прохрипела Маринетт, медленно вставая с пола.—?Как ты умудрилась испачкать столь прекрасный наряд, Маринетт? —?запричитал Натаниэль, совершенно не смотря на саму девушку, только что лежащую на полу и задравшую ножки в панталонах кверху.—?Я не…—?Ох, впрочем, это не так и страшно,?— повертев девушку, словно фарфоровую куколку в магазине, молодой человек удовлетворённо кивнул. —?Пятна воды на нежной ткани практически незаметны.—?Не мог бы ты…—?Конечно, я проведу тебя на сцену,?— красноволосый потянул побледневшую девушку на себя. —?Поторопись, финальная сцена ждёт тебя.?Ну, вот и смерть…?,?— подумала Маринетт, стеная от досады.—?Помоги, пожалуйста, за спиной… Я.—?Да, конечно, вот твой яд,?— участливо вкладывая в руку девушки маленькую хрустальную ёмкость с алой жидкостью, Натаниэль добродушно улыбнулся.Улыбнулся, всё ещё не слыша её.?Чтоб тебе пусто было, чёртов художник?.Не понимая, что происходит, девушку затолкали прямо в самый центр сцены, лишая возможности к отступлению. Огромные и массивные шторы начали подниматься, свидетельствуя об окончании антракта.?Я в своём личном Аду. Где же я согрешила??.Бессильно опускаясь на мягкую постель, имитирующую прощальное ложе, Маринетт попыталась дёрнуть за руку стоящего рядом молодого человека.Упрямый и поглощенный ролью Адриан Агрест, конечно же, не отреагировал. Но почему-то крепко сжал девичью ладонь.—?О юноша, ведь здесь лежит Джульетта, и эти своды красота её в блестящий тронный зал преображает. Лежи здесь, смерть: тебя мертвец хоронит. Нередко люди в свой последний час бывают веселы. Зовут сиделки веселье это ?молнией пред смертью?, уж ежели это ?молния? моя? —?безукоризненно читая текст своей роли, Адриан медленно проводил пальцами по холодной девичьей руке.Она была похожа на розовый мираж. Её волосы блестели от россыпи аккуратных украшений, а вишневые губы словно нашёптывали какую-то замысловатую мелодию.Столь хрупкая, бледная и невинная. Почти.Некстати он взглянул на слишком тесное декольте и тут же поперхнулся, прикрыв рот ладонью. Вот эта деталь совершенно не сочеталась с её образом.Нежный цветок с шипами. И почему-то Адриан был не прочь уколоться о них сегодня.Он нахмурился, но продолжил читать финальные для них строчки.—?О ты, любовь моя, моя супруга? Смерть выпила мёд твоего дыханья, но красотой твоей не овладела. Ты не побеждена. Ещё румянец красой уста и щёки озаряет, и смерти знамя бледное не веет.?Какой к чёрту румянец, проклятье. Посмотри на меня! Я тень твоего праотца, чтоб тебе пусто было! Ко-р-се-т! Посмотри на мои губы, пожалуйста, освободи от этого плена! Хоть раз, Адриан, будь ты не ладен, пойми мой зов?,?— мысленно негодовала синеволосая.Продолжая тихо хрипеть мольбы о помощи, девушка внезапно почувствовала жуткую усталость.—?О милая Джульетта! Зачем ты так прекрасна? Можно думать, что смерть бесплотная в тебя влюбилась, что страшное чудовище здесь прячет. Во мраке, как любовницу, тебя! Так лучше я останусь здесь с тобой: из этого дворца зловещей ночи я больше не уйду; здесь, здесь останусь с могильными червями, что отныне?— прислужники твои.?Скоро ведь они твоими станут?,?— Маринетт с закрытыми глазами пыталась изничтожить молодого человека, столь искусно и трогательно исполняющего свою роль. Но воображение лгало.Увы, он был жив, бодр и не замечающий её попыток прошептать заветное слово.—?О, здесь себе найду покой, навеки нерушимый, стряхну я иго несчастливых звёзд с моей усталой плоти! Ну, взгляните?— в последний раз, глаза мои! Вы, руки, в последний раз объятия раскройте! А вы, мои уста, врата дыханья,?— священным поцелуем закрепите союз бессрочный со скупою смертью! Сюда, мой горький спутник, проводник зловещий мой, отчаянный мой кормчий! Любовь моя, пью за тебя!Взяв из руки Маринетт ёмкость с ядом, молодой человек в очередной раз поперхнулся, как только жидкость заструилась по его горлу.?Алья… Какого чёрта здесь креплёное вино??.—?Аптекарь! Быстро действует твой яд,?— пошатнувшись, пробормотал Адриан. —?Вот так я умираю с поцелуем…Падая прямо на грудь девушки, он наконец-то услышал стихающий шепот, который заставил его кровь бурлить.И это показалось удивительней всего.Не её бархатистая и мягкая кожа, не её трогательный и практически безукоризненный образ в этом волнующем наряде. И даже не идеальные разметавшиеся на подушках синие кудри.Романтично напевающей мелодией оказалось одно.—?Проклятье, мой корсет…Одно простое слово наконец-то объяснило ему причину стенаний девушки. Будучи заложником моды, он слишком хорошо знал эту бледность.Увы, заметил её же, он довольно поздно. Это и стало важнее всего происходящего.—?Прости, Джульетта,?— неожиданно подняв голову, громко пробормотал Адриан. —?Но час мой не настал. Осталось кое-что на этом свете.В нескольких метрах от него, за плотными шторами грязно-бежевого цвета, уставшая Алья молча и довольно резко прижала к своей груди голову фактически рыдающего Натаниэля. Кагами заботливо достала платочек.—?Как он мог,?— шептал красноволосый. —?Это же не по сценарию, не по сценарию…Под сотни недоумённых взглядов, только что умирающий Ромео принялся приподнимать девушку, выискивая что-то на её спине своими изящными пальцами.Метнувшаяся в его сторону фигура с криком: ?Я убью тебя, что ты творишь, негодник?!?, осталась незамеченной.—?Мы не Гамлета представляем, держите его! —?шикнула Кагами, удерживая на полу барахтающееся тело Куртцберга и фактически восседая на спине обезумевшего молодого человека.Её пышное платье задралось, открывая вид на изящные ноги девушки… обутые в черные массивные кроссовки.?Опять? Была же в туфлях??.Алья молча достала полупустую банку с красной жидкостью из-под дверцы старого шкафчика неподалёку. Кагами Цуруги всё ещё удивляла её.—?Он брыкается, почему он так брыкается? —?недоумевала Роуз, придерживая ноги художника.—?Поруганную честь спасает,?— выдохнула Джулека, скручивая руки красноволосого юноши.— Чью?—?Судя по всему, корсета. Он же эти платья на три размера больше для нас всех заказывал.—?Чёрт подери! —?едва не захлебнувшись, вскочила Алья. Она наконец вспомнила то самое ?нечто важное?. —?Мы же забыли ослабить ленты на розовом платье Маринетт!Тугие и спутавшиеся ленты не поддавались. Как бы не пытался молодой человек быстро и осторожно разорвать спутанную ткань, та не ослабилась ни на сантиметр.Достав из-под штанов небольшой карманный нож, молодой человек распорол одним махом тесную ткань.Глядя на всю процессию, происходящую прямо на сцене и попутно отпаивая взволнованного Натаниэля своей настойкой, под зорким взором Кагами, пинающей юношу своим кроссовком, Алья хлопнула себя по лбу.Конечно, она обыскивала Нино на предмет запрещённых вещей, не касающихся его реквизита и образа Бенволио. Но об Адриане Агресте она напрочь забыла.И, судя по всему, очень даже не зря.—?Что он ещё хранит в этих штанах? —?вознегодовала девушка, подливая красноволосому прямо в рот побольше жидкости.Тот почти не возражал, но для вида сопротивлялся.Под гул и шёпот удивлённой толпы, Адриан продолжал елозить пальцами по корсету девушки, аккуратно тот растягивая по сторонам.— Лучше тебе не знать, – мрачно изрекла Кагами, выхватывая из рук рыжеволосой бутыль.Но не учёл юный мистер Агрест одного.Ткань он распорол… спереди.И тут же резво её запахнул обратно. Под корсетом у девушки не было совершенно ничего.—?Мы отправили её без подкладки под платье на сцену? —?безлико спросила Сезар с подергивающимся глазом.—?И без белья,?— цинично подметила Кагами, закрывая глаза.—?Вам конец,?— прохрипел Натаниэль, уставившись на сцену.И все молча снова согласились.***Ким ЛеТьен любил быть в центре внимания. Он хорошо справлялся с ролью шута и проказника, пряча за идеальным лицом собственные страхи, разочарования и комплексы. Ему нравилось быть там, где другим неловко.И разбавлять эту ситуацию, порой, весьма мрачными замечаниями. Брать всё то горькое на себя, чтобы облегчить стенания других.Хоть как-то, хоть чем-то.Он продолжал громогласно и искромётно отшучиваться, помогая собеседнику сосредоточиться на нём самом, на его словах и усмешках. Он говорил быстро и много. Порой, весьма жестко или остро. Ведь Ким ЛеТьен знал?— слова не значили практически ничего, если ты не вкладываешь в них свой особый смысл.А его посыл был весьма прост: говори столько, сколько выдержит твой собеседник, столько, на сколько он жаждет отвлечься.И сейчас, подавая руку смущённой, раскрасневшейся от раздражения хрупкой синеволосой девушке, он… не находил слов. Ни единого.Вместо этого Ким ЛеТьен молча закрыл Маринетт собой, выхватив из её рук флакончик с ?ядом?. Маленькая бабочка осторожно мазнула крылышком по флакончику. Его глаза медленно закрылись.Он не помнил, в какой момент оказался на сцене, как приблизился к ней. Как посмотрел в её испуганные глаза. И как почувствовал то же, что и она.Просто всё стало ясно.—?Ты не умрёшь сегодня, милая Джульетта,?— тихо прошептал он, прижав к себе испуганную девушку.—?Ким, что ты делаешь? —?воскликнула Маринетт, глядя на лицо юноши в алой маске.Она попыталась отстраниться, отпихивая его грудь своими руками, но этого было ничтожно мало.Всё произошло слишком быстро.—?Делаю из тебя своего палача.С этими словами, шатен достал из колчана необычную черную стрелу с алым наконечником и пронзил ею грудь девушки, легко усмехнувшись. В один миг её лицо исказилось жесткой гримасой. Нежное платье превратилось в черный костюм с такого же цвета изящными крыльями. Аккуратные руки девушки, облаченные в тесную ткань, мелко подрагивали от волнения. И лишь её маска на бледном лице была красной, под стать образу шатена.—?Теперь ты готова к шоу, маленькая госпожа?Девушка осторожно осмотрела себя и кивнула.—?Злобный купидон, я готова,?— жестко проговорила Маринетт, растягивая губы в безумной улыбке. Ей нравилось увиденное. —?Что я должна делать?Усмехнувшись, молодой человек легко отстранился от девушки и взмахнул крыльями, словно в нетерпении.—?Конечно же, наказывать! —?он громко захохотал. —?Устрани своих обидчиков, мой робкий палач. Но, право же, госпожа… Сделай это красиво.С этими словами, он устремился ввысь, взмахивая массивными крыльями и поднимая пыль вокруг себя. Наблюдать за сумасшедшей процессией лучше сверху.—?Будет исполнено, хозяин.***—?Браво! —?мадам Менделеева вскочила с насиженного места и принялась громогласно хлопать в ладоши. —?Зачёт! Это точно зачёт!Глядя на то, как извечно скучающая на её презентациях, уроках и литературных постановках мадам Менделеева, являющаяся, как на зло, главной в совете преподавателей и определяющей итог экзаменов её учеников, растроганно утирает дорожки из-под горячих слёз, Калин Бюстье недоверчиво сощурилась. А затем, когда строгая и властная женщина с баклажанного цвета волосами достала платок, чтобы не менее громко высморкаться, и вовсе попятилась со своего места.—?Вы уверены, мадам Менделеева? —?с сомнением уточнила рыжеволосая преподавательница. —?Вам правда нравится? —?Калин посмотрела, как сцену покидают её ученики, пытаясь убежать от беснующейся некогда спокойной ученицы с тёплой улыбкой.Синеволосая девушка тем временем продолжала расхаживать вокруг орущих девушек и бросала в них маленькие ножи, точно попадающие в цель?— прямо в грудь несчастных юных особ. От этого те тут же превращались в необычных фурий с красными волосами и бросались на мужской пол с неистовыми гортанным криком.—?Это просто чудесно! —?гордо провозгласила женщина, покидая зал и совершенно не осознавая реальности происходящего. —?Лучшая интерпретация чёртовой пьесы, которую из года в год ставят ваши ученики. У этих явно есть талант, изюминка! Прекрасные, прекрасные дети. Зачёт!Покидая зал, счастливая мадам Менделева так никогда и не узнает правду. А Калин Бюстье впервые поставит всем своим ученикам идеальные оценки. Даже без зазрений совести.***—?Ты гадкий, гадкий человечишка! —?надменно вещала Алья, постукивая каблучками по идеально ровной поверхности стола. —?Я выведу тебя на чистую воду!—?Сначала выведи из-под стола,?— хрипел Нино, забравшись в дальний угол.Обезумевшая Алья продолжала бить хлыстом по дереву и негодующе ухмыляться.—?Ты обязан заплатить, обязан…—?Заплатить за что? —?с опаской поинтересовался Лейф.—?За моё разбитое сердце.—?Но я его не разбивал.—?Ты правда так думаешь? —?горькая усмешка.Звук ударяющегося хлыста о старый стол наконец-то стих.—?Я это знаю.—?Как ты можешь знать то, в чём я даже себе признаться не могу?Нино пожал плечами, хотя и знал, что Алья этого жеста не увидит.—?Если бы ты правда испытывала горечь от разбитого сердца, ты бы не смотрела на меня.—?Я тебя сейчас и не вижу,?— недоумение в ответе.Он легонько улыбнулся. Ему не было страшно.А вот неловко… Определённо.—?Ты бы не смотрела на меня вообще,?— уточнил смуглолицый после минутной заминки. —?Ты бы отворачивалась. Куда бы я не зашёл, попадая в поле твоего зрения, ты бы кривилась, гордо расправляла плечи и изображала неприступную холодность. Тебе было бы больно, но ты бы никогда этого не показала?— стержень внутри тебя не позволил. Он, может, и гнётся, но точно не ломается. Ты бы продолжала улыбаться всем, кроме меня, ты бы показывала, как тебе хорошо и уютно.—?Но мне не так.—?Знаю. Именно поэтому твоё сердце не разбито. Ты просто злишься, очень злишься. Я никогда не предавал тебя Алья, и ты это прекрасно знаешь. Ты просто коришь себя, а затем и меня за то, что было.—?Или чего между нами не было.—?Не было откровенности, признаний и нелепых шёпотов в подворотнях о любви. Не было идеальных свиданий и жарких встреч у фонтанов. Не было трепетных вечеров на крыше с тайными свиданиями. Я не такой и меня не исправить. Человек, привыкший быть в центре внимания и нравиться людям не будет скрыт в тени.—?Даже если эта тень?— любовь человека, решившего открыть тебе своё сердце?—?Да. Потому что настоящие чувства не бросают тень. Они неосязаемы. Ты их не видишь. Ты их чувствуешь. И ты всё ещё не открывала своё сердце. Ты, как и многие другие, хотела получить мой образ. Дерзкого, надменного, шутливо и с противно-детской улыбкой. Это нравится, это привлекает.—?Это отталкивает.—?Но ты осталась, когда все ушли. И осталась в противостояние моим поверхностным образам, для того, чтобы увидеть глубже. Что скрывается за этим всем.—?Ничего.—?Именно. Дальше?— пустота. Нет ничего, я обычный человек. Со своими страхами и комплексами. У меня нет травм, задевших мою душу. Нет привязанностей, о которых было бы больно вспоминать. У меня ничего этого нет. И тебя это расстроило. Тогда, в библиотеке…—?Замолчи! —?резкий удар хлыста по дереву рассек воздух с характерным свистом.—?Нет,?— не менее жесткий ответ.Даже сидя под столом НиноЛейф умудрялся быть сверху.—?Тебя разозлило это,?— упрямо продолжил шатен. —?Тебе претила моя слабость, мои взгляды и тревога. Ты хотела сильного, уверенного в себе человека, который встанет на твою сторону, а не будет прятаться. Выведет тебя из той комнаты, куда ты не заходишь по сей день?— да, я знаю и это. Ты хотела знать, что за моей маской скрывается ещё более сильный человек, но ошиблась. Но не учла одного, милая Алья Сезар. Я всегда был перед тобой.—?Я хотела того, кто выберет меня, а не внимание каких-то девушек,?— злобное шипение стало громче. —?Я хотела того, кто будет только со мной, а не где-то за пределами моего понимания. Того, кто не постесняется публично показаться перед своей свитой, держа меня?— меня слышишь? —?за руку. Кто будет улыбаться только мне, склоняя ко мне голову и никому другому. Кто не будет бояться!—?Но я боялся,?— сиплый голос Нино не выражал ничего, кроме раздражения. —?Я боялся, довольна? Мне было страшно, страшно по чёртовой глупости!—?Боялся потерять свою любовь в глазах окружающих, связавшись с девушкой с весьма скандальной репутацией? —?горькая улыбка тронула её губы.Он этого не знал, но чувствовал определённо. Устало вытер пот со лба, стукнувшись о ножку стола головой.—?Боялся, что мы зайдем слишком далеко, прежде чем ты поймёшь, что я тебе не нужен. Что слаб, труслив и непонимающий даже правил и условностей серьезных отношений.—?Но ты был мне необходим! —?почти рыча, почти ненавидя себя за правду.—?А затем, в тот самый день, сидя на полу в луже твоей крови, перестал быть таковым.—?Тогда зачем? —?тихо, почти бесшумно. —?Зачем вернулся? Зачем преследовал и просил прощение? Ты же получил, что хотел! Ушёл и забылся.—?Потому что быть без тебя совсем тоскливо. Ты нужна мне, Алья. Даже если твой интерес быстро угаснет ко мне, а сам я надоем и стану тем, о ком ты в будущем не вспомнишь ни разу. Даже если я?— недостоин тебя, запутавшийся в собственных желаниях и словах. Ты нужна мне. Это я знаю точно.—?Даже если это продлится ничтожно недолго?—?Даже если минуту. Я буду счастлив знать, что мне?— человеку совершенно не смыслящему в отношениях?— дадут шанс.—?Ты глупый.—?И больше я не стану это отрицать. Мои поступки странные, а мысли сумбурные, мои взгляды неоднозначные, а движения косые. Но только когда рядом ты.Она ничего не ответила, но Нино Лейф знал. Это начало.И уже через минуту всё ещё злая Алья Сезар будет восседать на столе в весьма пылких объятиях Нино Лейфа, так удачно отбросившим ненавистный ему хлыст подальше, прямо туда, где он сам совсем недавно прятался.***—?Ты не понимаешь меня! Ты перестал видеть меня, слушать и говорить со мной.—?Я говорю с тобой. Здесь и сейчас.—?Но ты меня не слышишь!—?А как тогда, по-твоему, я отвечаю на вопросы и извечные упрёки?—?Автоматически.—?Хлоя, я не автоответчик. Функции ?ответы по умолчанию? у меня попросту нет.—?Но тебе же как-то удаётся твердить одно и то же, даже не задумываясь о последствиях.—?Поверь, принцесса, я только о них и думаю.—?Просвети же меня тогда.Лука вздохнул. Они ссорились больше часа. А, быть может, гораздо больше. В тёмном помещении было мало что видно, кроме изредка злобно сверкающих голубых глаз.—?Скажи,?— молодой человек устало почесал затылок. —?Зачем ты общаешься со мной? Зачем приходишь ко мне домой и часами слушаешь, как я играю на гитаре? Молча, без единого слова. Зачем ты приносишь еду, когда я ухожу с работы? Зачем часами ждёшь моих звонков?Хлоя молчала, закусив губу. Она была слишком очевидна в своей привязанности и за это вдруг почему-то стало очень стыдно.Она почти возненавидела себя.—?Я отвечу за тебя,?— продолжил, как ни в чём не бывало, Лука. —?Потому что я тебе интересен. Явно интересен, иначе бы ты не пыталась перекроить мой гардероб втайне каким-то образом сговорившись с Джулекой. Но интересен не настолько, чтобы принять меня таким, какой я есть. Ты продолжаешь менять меня ?под себя?.—?В каком это смысле? —?возмутилась девушка.—?Ты пытаешься сделать меня идеальным вариантом того, что захочет увидеть твоя мать?— великая Одри Буржуа с менторским взглядом и строгими правилами для идеальной дочери. Но я не такой, просто не смогу быть тем, кем ты хочешь меня представить. Моя семья не особо богата, не особо идеальная и уж точно не так интересна.—?Что ты несёшь, я никогда не попрекала тебя твоей семьёй! Что за нелепость!—?Ты делала это не словами, Хлоя,?— в простом ответе было столько горечи, что девушке стало не по себе. —?А поступками, замечаниями в адрес моего образования, в адрес моей манеры есть или пить. В адрес моей одежды.—?Я хотела сделать тебя лучше! Ты можешь стать идеальным, импозантным и совершенно очаровательным молодым человеком, глядя на которого… —?и она запнулась, прикрыв рот ладошкой.Слишком поздно. И уже давно.Поздно.Их время вышло.—?Все будут завидовать тебе? —?и снова эта горькая усмешка, полная сожаления. Она задрожала. —?Все будут превозносить милую Хлою, а мать будет довольна выбором идеальной дочери?—?Ты не понимаешь, это другое,?— нервно пробормотала девушка, ухватившись за его руку. —?Я хотела, чтобы ты был уверенным и более жестким. Чтобы твоя одежда тебе шла.—?Мне она идёт,?— резкий ответ. —?Моя дешёвая, прекрасная одежда. Мне. Идёт. Соответствует моему статусу. Статусу обычного человека, подрабатывающего официантом у таких семей, как твоя, на светских мероприятиях.—?Прекрати,?— не выдержала светловолосая, едва слышно всхлипнув. —?Зачем ты это говоришь?—?Я устал, принцесса. Ты была лучиком света, который я увидел первым, придя в Франсуа Дюпон. Ты была очаровательна в своих капризах. Ты была смела в своих желаниях. Ты была честна в своих помыслах. До теперь.—?И что же изменилось? Я всё та же, что и тогда,?— сомнение в её дрогнувшем голосе предало её.Девушка медленно осела на края старого и пыльного ящика. Сейчас она уже не казалась себе кого-то достойной. Даже старого. Пожухлого. Пыльного ящика.Почему-то стало больно.—?Ты больше не улыбаешься, думая, что никто не заметит, когда отчитываешь рассеянную Сабрину. Не смеёшься, наблюдая за тем, как я занимаюсь. Не смотришь в окно на занятиях, ожидая скорого окончания дня. Ты приходишь ко мне в комнату, осторожно меняя мой гардероб под видом ?так будет лучше?, скупо киваешь, уже не скрывая раздражения, когда я приглашаю тебя в старенькую пиццерию, где некогда испачкала дорогое платье и беззаботно посмеивалась, выбрасывая то позже без сожалений. Медленно перебираешь мои книги, хмурясь и спрашивая, что за глупостями я интересуюсь.—?Это всё…—?Уже не важно,?— закончил Лука за неё.И её рука безвольно опустилась. Она до боли закусила щеку, надеясь, что всё это?— сон. Боль отрезвит её. И всё пройдёт, обязательно пройдёт.Но только не он.Он… всегда будет рядом.Медленно склонившись над девушкой, он ободряюще сжал её опущенную руку. И благодарил богов за то, что она не видит, как блестят его глаза от раздирающего чувства боли. Как дрожит его тело, ощущая раздирающую ненависть к себе самому.Как ему хочется сорвать с себя кожу и бесконечно понимать: как прежде уже не будет никогда. А вместе с тем, закрывая глаза в последний раз вместе с такой же последней каплей крови, покидающей его тело…Понимать: он любил её.И будет чувствовать это всегда.Будет смотреть за ней украдкой, помогать, когда она не видит.И никогда?— никогда! —?не оставит одну. Вот только она об этом уже не узнает.?Надеюсь, мадам Буржуа, вы будете счастливы. Я оставил вашу дочь. Как вы и просили?.Осторожно отпуская ладонь девушки, он робко сжал её мокрую ладошку на прощение –нелепое и последнее.Почти неощутимо. Но этого хватило, чтобы сорваться.Но только в этот раз.Медленно, совсем по-детски, он приподнял её лицо кончиками пальцев и… поцеловал в лоб.Это и правда было их прощение.Лука Куффен не умел лгать. И лишь тьма этой пыльной захолустной комнаты была его спасением.И наказанием заодно.Крепко зажмурив глаза, он с ненавистью к себе ощущал, как по его холодной щеке скатилась слеза.?Надеюсь, мадам Буржуа, вы будете счастливы. Здесь я оставил своё сердце?.—?Ты будешь счастлива, принцесса,?— тихо прошептал Лука, покидая тёмную комнату. –Обязательно будешь.И Хлоя только что поняла: у него всё это время был ключ от чёртова чулана. Впрочем, как и от её сердца, что он забрал с собой.Девушка тихо заплакала.Она осталась одна. Совсем одна.***—?И что нам делать? —?прошипела Кагами.—?Тебе?— убираться отсюда подальше. А мне… —?блондин резко повернул голову в сторону девушки. —?А мне?— не твоё дело, в общем-то.Кагами закатила глаза, пытаясь не свернуть шею говорившему молодому человеку.—?Может, хоть раз убавишь свой крутой нрав и подумаешь головой, желательно молча. Без выплескивания яда по углам. Я от тебя привитая, не отравлюсь, бесполезно.—?Это наш первый разговор за несколько месяцев,?— неожиданно тихо сказал Адриан.—?Мило, рада, что ты считал эти счастливые в молчании радужные дни.—?И кто из нас плескает ядом?—?Мой эффективнее, грешно было не воспользоваться,?— брюнетка снисходительно пожала плечами.—?Ладно,?— Адриан предупредительно поднял руку вверх, пресекая возможность дальнейших споров. —?Но тебе правда следует убраться отсюда. Здесь небезопасно.—?А другим, нормально значит? —?скептически приподняв брови, Кагами скривилась. —?Предлагаешь мне уйти, когда другие находятся во мраке хаоса от действий безумной парочки?—?Да,?— незамедлительный ответ. —?Ты будешь только мешаться.—?Ты ничего обо мне не знаешь, мистер Агрест,?— девушка скривилась, презренно посмотрев на молодого человека. —?Вообще ничего.Приподняв светлые брови в ответ, он выжидающе посмотрел на неё. Однако, ответа не последовало.—?Что ты предлагаешь? —?наконец спросил он, после минутного молчания.—?Акума в пузырьке с имитируемым Альей ядом, от этого знания как-то проще, знаешь ли. Нам нужно лишь задержать Кима и Маринетт до прихода Кота Нуара с Леди Баг, пока эти двое не устроили полнейшую разруху в округе.—?Какой неожиданный план,?— молодой человек закатил глаза. —?Просто гениальный. Тяжело было его создавать?—?Примерно также, как тебе обходятся твои саркастичные и острые ответы. Сам-то о них не боишься уколоться?—?Ким весь твой, Цуруги,?— не раздумывая сказал блондин, вставая с насиженного под столом места.—?Лучше займись Маринетт, слишком много болтаешь,?— парировала девушка, легонько кивнув блондину.Одно было ясно точно?— они всё ещё могли понять друг друга без слов. Но избавиться от неловкости можно было лишь при помощи сарказма.Как-то так, негласно и неожиданно, они извинились друг перед другом.Скрываясь за поворотом, Адриан оглянулся в сторону брюнетки, медленно бредущей прямо к Киму. Безо всякого страха и сомнения.Кагами обернулась в ответ.И в их взгляде наконец-то было то, что они так давно пытались сказать.—?Прости, я причинил тебе боль. Но так ведь было лучше? Теперь ты счастлива. Без меня. —?Прости, что счастлива без тебя. Тебе ведь лучше без меня? Я даже рада. Их глаза наконец-то блестели.—?Плагг, трансформация!***—?Ледяная королева, можешь не прятаться, выходи,?— безразличный голос Кима совсем не вязался с его безумным образом Злобного купидона.Молодой человек выглядел уставшим и до безумия болезненным. Его глаза были тусклыми, разочарованными во всём.Кагами неловко замялась у самого центра сцены.А он даже не повернул голову, продолжая восседать на самой высокой балке, окруженный выключенными прожекторами. Сидя спиной к брюнетке, Ким отчётливо ощущал, как бьётся её сердце, как дрожат её руки.И как часто она дышит, изредка облизывая пересохшие губы.Она хотела что-то сказать, но почему-то продолжала молчать. Очевидно, она готовилась к словесному сражению с ним.Однако, меньше всего Ким ЛеТьен желал сейчас говорить. Только не сейчас, только не теперь, когда он, наконец, может заткнуться, глупо уставившись в потолок и наблюдая за склоками других.—?Ты на удивление тих, Купидон,?— Кагами почесала затылок, пытаясь скрыть очевидную неловкость.Ей было стыдно за себя. Впервые ей не поддавался собственный голос. Он казался чужим и довольно высоким. Слишком нервным.—?Просто нет желания вступать с тобой в излишние дискуссии, юная леди.—?Почему же? —?темные брови изящно приподнялись. —?Ранее ты всегда охотно забавлялся словами, лебезя самые разные глупости.Она сделала робкий шаг вперёд и посмотрела вверх, прямо на его спину.—?На сегодня хватит,?— жесткий ответ, не терпящий возражений. Она даже не заметила. —?Поспеши спасать взволнованных людей, так забавно убегающих от раздосадованной малышки Мари.Его мрачный тон постепенно сменился на саркастичный, въедливый. Девушка тут же поморщилась.Это будет нелегко.Даже заставить его спуститься.Нелегко.?А когда ж оно было просто-то??,?— Кагами закатила глаза.—?Не ты ли совсем недавно так рьяно просил не вмешиваться в дела других? —?не замешкалась с ответом девушка.—?Раз ты так пылко внимаешь моим словам,?— шатен намеренно выждал театральную паузу. —?Будь добра, исполни следующую просьбу. Убирайся.—?Нет.Он резко мотнул головой в её сторону. Наконец-то обернулся.—?Кажется, ты что-то перепутала, милая,?— молодой человек оскалился. —?Я просил из вежливости. Не более. Но могу и иначе.—?Хорошо,?— Кагами кивнула. —?Проси иначе.Он понимал, что его силу терпения откровенно проверяют на прочность, но почему-то перед ней все доводы падали ниц. И сам он тоже.Резко сиганув вниз головой с насиженного места, он бесшумно спустился, изящно размахивая крыльями. В отличие от Маринетт, его крылья были алыми. Как и глаза.Кровожадный взгляд против воли приковался к её напряжённым рукам, до боли сжимающими собственные бедра сквозь тонкие полоски ткани пышного платья. Он не мог понять, что испытывал, не мог осознать: почему всё было так.Его лицемерия в образе Злобного Купидона не пропадало, нет. Рядом с ней закипала его кровь, а жесткая усмешка, от которой сводило зубы, более не сходила с его бледного лица.—?Ты же всё равно ничего не можешь, зачем тогда это всё? —?Кагами провела взглядом вокруг, очерчивая комнату.—?Почему же? —?Шатен удивлённо на неё посмотрел. —?Я могу очень многое.—?И всё же, ты сидишь здесь, вдали от людей и разрухи, что беспечно устраивает твоя псевдо-протеже.—?В прологе финалы не показывают,?— молодой человек пожал плечами. —?Как ты и сказала, Мари лишь устраивает беспорядки. Значит, время для отдыха у меня, благо, предостаточно. Когда мой палач наиграется, я продолжу.—?Не боишься? Без действия акумы Маринетт не такая. Она бы не причинила боль дорогим ей людям.—?А им не больно,?— снова пожатие плечами. —?Малышка Мари лишь показывает людям силу их собственного гнева, глубоко скрывающегося в душах. Силу их лицемерия и притворства. Силу собственных глупостей. И для того, чтобы маски лже-скромности и добродетели пали, нужна лишь в одна стрела. —?Ким снова ухмыльнулся. —?Или, как в случае с Мари, один кунай.Кагами покачала головой и вздохнула.Он хочет что-то доказать, вот только девушка не имела ни малейшего понятия, что именно. Это кружило голову, заставляя мысли путаться, а саму её порядком нервничать. Она всё ещё не видела Леди Баг и Кота рядом.—?Почему же я не получила стрелу? —?зачем-то выпалила она.—?Ты скучная, Кагами. Запутавшаяся в себе девушка, боящаяся будущего и не принимающая до конца настоящего. Боюсь, ледяная королева, у меня не хватит времени, чтобы выслушать все твои стенания после того, как ты снимешь с себя все эти образы, как и вычурные платья.—?Но я не собиралась снимать свои, как ты выразился, вычурные платья,?— брюнетка гордо приосанилась. —?Мне комфортно одетой.Некстати взгляд молодого человека пал на её декольте.—?Сомневаюсь, что твой нынешний образ может считаться вычурным.—?А тебе откуда знать? Находясь на таком расстоянии от меня, ты способен углядеть все кружева и оборки моего наряда?—?И даже то, чего на тебе нет,?— Ким прикрыл глаза, поворачивая голову в сторону. —?Не пытайся, ледяная королева. Я не подойду к тебе. Ты меня не интересуешь сегодня.Для показательности, он тут же брезгливо поморщился.Девушка в свою очередь совсем несдержанно дёрнулась, как от пощечины. Почему-то его слова, сказанные холодно и слегка насмешливо, с новой силой ударили по её сознанию.Будучи весьма темпераментной и крайне гордой личностью, девушке тут же захотелось ответить своему обидчику. Но вместо этого… она продолжила молчать.Всё, что она скажет в своё оправдание, так и останется пустой тратой времени. Не более, чем колебанием затхлого воздуха в пустом помещении.—?Неужели? —?Кагами наконец-то собралась с силами и нацепила на лицо привычную усмешку. —?Неужели я тебе так не нравлюсь?—?В тебе нет ничего, что стоило бы сейчас моего внимания. Ты взбалмошная. Ты холодная. Твои слова пытаются скрыть маленькую, закомплексованную девочку, уже очень долгое время маринующуюся в собственных глупых страданиях. Ты капризная. А у меня нет времени сегодня?— сейчас?— исполнять твои указания, следуя какому-то незамысловатому мотиву в твоей голове. Ты так тщательно бережёшь собственные ошибки, топишься в них день за днём, что не замечаешь собственного окружения, жалеющего тебя же. Тебе хочется быть, а не казаться. Но на деле ты?— просто тень себя. Маленькой девочки десятилетнего возраста.Он резко замолчал, жадно вдыхая воздух и пытаясь прийти в себя. Он не хотел, чтобы все эти жесткие слова слетели с его уст. Но это уже произошло.И она стремительно приближалась к нему, грозно стуча массивной подошвой своей обуви.Все слова, сказанные им с опалу и довольно пренебрежительно, резали её и без того задетое самолюбие. А проигрывать в спорах Кагами не любила больше, чем чувствовать себя жертвой.Темные глаза налились кровью, разбавленной презрением и жаждой мести. В её венах словно струилась не алая жидкость, а одна сплошная злоба, заставляющая тело ощущать если не ненависть, то точное презрение.К нему.К себе.И ситуации в целом.Она правда кипела. Кагами ощущала, как горит её тело, как жаждет сказать?— сделать?— что-то особенно резкое. И как безвольно болтаются её руки на самом деле.Но она сделала ещё один шаг.И их лица наконец-то встретились.—?Ты лжёшь. И лжёшь совершенно паршиво,?— прошептала девушка, глядя на юношу снизу вверх.Дыша почти так же тяжело, как и девушка, стоящая в жалких сантиметрах от него, Ким не был уверен в том, что сейчас следует сделать. Как и не понимал, что нужно сказать.Почему-то в голове стало пусто.—?Остановись,?— прошипел он, но с места не сдвинулся.Это означало бы проиграть. Без боя.А этого он допустить не мог.Его глаза пощипывало от аромата её терпких духов.Конечно же. Розы.Она насквозь пропитана дорогостоящим, идеально-нежным ароматом самых известных духов в Париже. Главная новинка из коллекции Габриэля Агреста этой зимы.Ему ли не знать?— его родители создавали эти чертовы букеты ароматов совместно с отцом Адриана несколько месяцев. И он ненавидел этот аромат.Но не Кагами. Она… она была другой. Несочетаемой с этими духами. Выше. Больше. Краше их стократно.Хотелось сбросить с неё одежду, пропитавшуюся этим едким запахом, и почувствовать аромат её самой. Она явно пахла обыденностью. Сиренью.Именно она приходила на ум каждый раз при виде этой девушки. Но чертовски быстро сводила его с ума.Нельзя,?— единственное слово, держащее тело в узде. На месте, там, где и застыл.—?Могу ли я… —?брюнетка нервно облизала губы, а он тут же жадно проглотил этот жест. —?Сделать ещё кое-что?—?Ты ничего не можешь. Убирайся.—?Только после тебя.И он зарычал.А она, наплевав на преграды, вытянулась на носочках и протянула свои холодные пальцы к его шее. Поелозила ими по тонкой ткани костюма и почему-то усмехнулась.?Отвлеки его, но не умри сама, Кагами. Помнишь? Живи, живи. И делай это красиво?.Прогнувшись в спине, поднялась ещё чуточку выше. Самую малость. Но этого хватило, чтобы дотянуться к его скуле и провести по ней языком. Медленно, показательно прикрыв глаза в удовольствии, и намеренно позволив капелькам слюны стечь по её идеальному подбородку. Он забыл, как дышать.Зачем поддался на этот диалог. С чего начал и где закончит.Просто понимал одно. Это была ловушка. И её крышка только что захлопнулась.И?— черт?— он не возражал.Резкий поворот головы?— и он впился в её губы.Никакой нежности, лишь зудящее ощущение под кожей. Нужно удовлетворить себя. Почувствовать её вкус. Сбить аромат приторных роз.И вдыхать. Бесконечно вдыхать аромат сирени.Вкусно ли это?Он хотел знать. Ему было голодно.Он зарычал снова. Протянул к ней свои руки, накрепко пригвоздив к полу и лишая возможности сбежать.А она ответила. И сбежать не мог уже он.Робко приоткрыла рот, словно приглашая, словно дразня.Ему не нужно было повторять дважды.Смутно осознавая, что на её лопатках точно останутся очертания его сжатых пальцев, девушка мысленно усмехнулась.Хотела ли она этого? Да.Сдерживалась ли всё это время? Определённо, точно. Да.Страшно ли теперь? Уже нет.Был лишь его язык у нее во рту. И капли слёз в уголках её глаз.Она боялась себе признаться, чертовски позорно и нелепо.Она хотела этого. Хотела его с самого начала, как ступила сюда. Взбалмошного и надменного молодого человека. Сильного, волевого и необычного.Он не интересовался ей. Точно не воспринимал всерьёз.—?Ещё,?— прошептала девушка, отдаваясь безрассудной, маленькой мечте.И этого хватило, чтобы обезумевший Ким разорвал их всепоглощающий поцелуй. Но лишь для того, чтобы осторожно подхватить девушку на руки и… уложить на импровизированную постель умирающей Джульетты.Подумать о каверзности и пикантности ситуации девушка не успела, да и не до этого было.Она ловила ртом воздух, пытаясь насытиться кислородом перед новой частью их сражения. Трепетно водила руками по его жестким волосам, кончики которых были зачем-то выкрашены в белый. Она сходила с ума, ощущая, как бережно он касается её ключиц.Как проводит слегка подрагивающими пальцами в кожаных перчатках по оголённой части её груди и как рвано дышит в шею. А затем резко, не заботясь о приличиях, разрывает её корсет быстрым движением.—?Всё ещё хочешь ?ещё?? —?с сомнением спросил он.Едва ли держась за последнюю грань, надеясь на отказ. И мысленно моля об обратном.И она отрицательно махнула головой. Слыша его, понимая чувства. Наконец-то разделяя их с ним.—?Ещё…Ким усмехнулся, пытаясь не сойти с ума сильнее, чем уже это сделал.А затем, лукаво ухмыльнувшись, разорвал и её темно-синий лиф. Видя, как алеют от стыда девичьи щеки, он остановился.Кагами, заметив серьезное и одновременно с тем, растерянное выражение лица шатена, совсем неуместное в жаркой и интимной ситуации, хрипло усмехнулась.—?След от катаны,?— коротко пояснила она, поднося его руку к своей груди. —?В детстве мои тренировки не всегда заканчивались успешно.Он не стал говорить?— лишь склонился к её телу, медленно проводя возле ложбинки между груди языком. И безумно глубоко дыша.Здесь.Здесь её кожа была чиста. И?— чёрт-подери?— она правда пахла сиренью.—?Скажи это,?— почти прорычал он, осторожно стаскивая с её груди остатки ткани. —?Скажи!—?Сказать что? —?рассеяно пробормотала девушка, цепляясь за его волосы.—?Ты знаешь.—?Нет.Она провела руками по его алым крыльям и медленно прочертила дорожку от них к глазам молодого человека.—?Скажи.А затем она, наконец, поняла. Да, так будет верно.Это поможет оправдать их самих. Их взгляды. И ещё их бесконечное ?ещё?.—?Ким, я… —?она замерла, смотря в его широко распахнутые глаза. – Я тебя ненавижу.—?Хорошо,?— мрачно кивнул он. —?Я тебя тоже.Так было правильно. Так было надо. Это было клише, он слышал подобное много раз в каких-то глупых сериалах. И слова не помогли.Они оба солгали, содрогаясь от влажных прикосновений.Так было надо. Так было правильно.Кагами хотелось верить?— сегодня этот момент у неё никто не отберет. Он будет только её. И никого более.Ким Ле Тьен не вспомнит того, что между ними было. С акумой пройдёт и его страсть. Забудется и сожаление, испытываемое после поцелуя. Забудется всё.И она сама.Но это будет завтра. И пока её маленькое ?ещё? не застыло ядом на искусанных губах… Завтра может подождать.***—?Прекрати,?— спокойный голос молодого человека неприятно резанул по ушам.Она резко обернулась, отчего иссиня-черные локоны разметались по её напряжённым плечам. Пухлые губы тут же искривились в презренной усмешке.—?Надо же, сам Кот Нуар пожаловал на пир неугодных и покорённых,?— хохоча и хватаясь за свой живот от неконтролируемого приступа веселья, девушка выглядела ещё безумнее, чем хотела казаться.Адриан поморщился, глядя на искажённые движения худощавой фигурки в черном костюме.Её кожа горела, а сама она продолжала извиваться, словно цирковой гимнаст на высшей точке сцены. Девушка держалась одной ногой за извилистое крепление прямо за сценой, так удачно удерживающее толстые тросы, на которые крепились крючки к массивным шторам.Резвая трюкачка продолжала хохотать, почёсывая свой живот и изредка подбрасывая в руках кунаи. Она бросала их резко, так резко, что даже Адриан не мог уследить за их направлением.Это было молниеносно. И всегда в самую точку.И теперь в пустом зале Франсуа Дюпон не осталось, наверное, ни одного человека, к которому бы не добралась Маринетт?— злобный палач Купидона. Пожалуй, исключение составлял лишь сам Адриан и, на удивление, Кагами Цуруги.Но, судя по звукам происходящего за плотными шторами, которые только что зачем-то опустила сама Маринетт, как бы невзначай дернув за крючки неподалёку, Кагами страдала по-своему.Недалеко от них и весьма тихо.?И на этом спасибо?,?— подумал Адриан, пытаясь понять, как добраться до неуловимой синеволосой особы.То, что происходило в нескольких десятках метрах от них, на самой сцене, его не волновало. Сегодня его вечер здесь?— за кулисами.—?Зачем ты это делаешь? —?сухо сказал молодой человек, продолжая отслеживать каждое движение девушки.—?Затем же, что и все другие,?— прекратив смеяться, Маринетт окинула Кота снисходительным взглядом. —?Потому что хочу так. Мне это нравится.—?Нравится причинять боль другим людям? —?Адриан нахмурился.—?А им не больно,?— легкое пожатие плечами сопровождаемое громким смехом последовало сразу за её усмешкой.Сейчас она не была собой.От хрупкой, рассеянной Маринетт Дюпэн-Чэн не было и следа. От её жестов не веяло теплом. А волосы не пахли лимонными дольками.Она была безликим кукловодом, усмехавшимся над каждым попаданием куная в грудь убегающей девушки. Каждой из них. Каждого куная.Она смеялась так, что уголки её губ ещё долго подрагивали, когда сам голос стихал. Она хрипела нелепые ругательства, перепрыгивая с места на место. И совершенно не смотрела вперёд.Маринетт Дюпэн-Чэн сегодня смотрела только вниз, болтаясь вверх ногами и не заботясь о собственной безопасности.И о чьей-либо ещё тоже.А когда зал опустел, девушка застыла в одной точке, медленно покачиваясь и взмахивая руками для равновесия. Словно кукловод потерял смысл в дальнейших действиях. И прежде чем ей вздумалось уйти… появился он.Раздражающий, ненавистный сейчас. Претивший и вызывающий оскомину на зубах.Она смотрела сквозь него.Не хотела замечать.Ибо взгляд его… Взгляд внушал быть здесь. Рядом. Прислушаться.Меньше всего девушка хотела следовать указаниями. Ей хотелось бунтовать, ей хотелось вседозволенности. Хотелось забыться.И ничего другого. Никого.Кошачьи глаза, впившиеся в её лицо, раздражали. Он явно хотел просверлить в её ноге дыру.Маринетт фыркнула. Сегодня всё безуспешно.Груз ответственности, страхов и обиды куда-то исчез. Вместо всего этого… было лишь чувство свободы.Никаких обязанностей, просьб и желания быть спасённой. Она не хотела ничего. Не ждала ничего. И ни на что не надеялась.Это чертовски пьянило.Покачнувшись в очередной раз, Маринетт закрыла глаза и расслабила ногу, быстро падая вниз. И лишь у самого пола, едва не стукнувшись о него носом, открыла крылья.А ведь не хотела этого. Наверное.Раздраженно махнув перьями, в очередной раз фыркнула. Просто под веками тоже были они. Чёртовы. Ненавистны. Зелёные глаза.Они не дали забыться окончательно. Напоминали о том, что было. И чего так и не было.Ей стало тоскливо.Мягко опустившись на деревянную поверхность, девушка аккуратно шагнула вперёд. Намереваясь снова взмахнуть ввысь, нахмурилась.Да, было уже поздно.Слишком поздно она поняла?— её обманули. Глупо и просто.—?Достаточно,?— властный голос снова резанул по ушам. В этот раз почти рядом. —?Остановись.—?Нет.Словно затравленный зверь, Маринетт осторожно оглядывалась по сторонам.Что-то было не так.—?Что ты мне сделаешь? Что ты вообще можешь? —?скрывая нервозность за едкой усмешкой, спросила девушка.—?Всё.Она приподняла брови, как бы насмехаясь и тут же встрепенулась, ощутив легкое жжение за спиной.Она только что умерла. Её свобода.Умерла.И так быстро, что глаза застелила влажная пелена.—?Что ты сделал? —?воскликнула Маринетт, со слезами на глазах рванув головой в сторону.Её усмешка наконец-то спала с лица.Девичья шея громко хрустнула, но синеволосая не почувствовала боли. Точнее, не эту. Она смотрела на тлеющие перышки, такие прекрасные и такие сломанные. Они медленно осыпались, образуя горстку пепла на старом полу. А на её коже остались лишь два черных следа?— прямо там. На месте двух некогда прекрасных черных крыльев.Кот Нуар избавился от них с точным расчётом, использовав собственную силу за её спиной.Подло. Без возможности на спасение. Зло.—?Как же ты меня достал,?— словно обезумев, прошептала девушка не своим голосом. —?Как же я тебя ненавижу!—?Ненавидь, но делай это молча.Она взмахнула ногой вперёд, испытывая небывалое удовлетворения от соприкосновения с рёбрами блондина. Также неожиданно, как предал её он.Отлетев на добрых несколько метров, Адриан глухо закашлялся.Несколько его ребер точно были сломаны. Сплюнув кровь на пол, блондин вытер тыльной стороной ладони окровавленные губы. Но главное было сделано.—?Палач не может сдержаться?—?Палач более не намерен делать подобное,?— сквозь стиснутые зубы прошипела девушка.Ступая к нему, она намеревалась изничтожить его тело. И больше никогда?— никогда! —?не смотреть в его зелёные глаза.Адриан снова сплюнул, откинув голову назад. Он знал, что надо делать. Это было очевидно.Слишком очевидно и потому казалось таким нереальным. Неуместным. По-детски глупым.Но он должен был.И в этот раз не для неё. А для себя.—?Хорошо, если ты хочешь поиграть, я позволю тебе сделать это. В конце концов, всякие дети грешны на жажду забав.Встав с пола, он попытался унять дрожь в руках. Безуспешно. С координацией всё ещё было плохо и пауза не помогла.—?Я не ребёнок!Она ударила первой. Снова.—?Но ты ведь злишься, потеряв свою игрушку?В этот раз она прямо в челюсть и снова не промазала.—?Это была моя свобода. Мои крылья. То, что позволяло мне быть собой.—?Сейчас это не ты. А лишь обиженная на мир пародия.—?Что ты можешь знать об обиде?—?Больше, чем ты можешь себе представить.Сплюнув, Адриан двинулся вперёд, более не упуская ни единого движения девушки. Резкие выпады вперемешку с утробным рычанием сопровождались плевками и периодическими усмешками.И лишь когда Адриан изобразил вид поверженного и обессиленно рухнул на пол, она торжествующе возвысилась над ним, выставив ноги по бокам его талии. Медленно наклонилась, желая полоснуть кунаем по его бледным щекам и…Замерла.Адриан Агрест просчитал всё наперёд.Он не хотел её ранить.Просто не мог, позволяя себе лишь изворачиваться и осторожно, по-кошачьи играя, отталкивать разъярённую девушку от себя. Но всем играм приходит конец.Склонив девичью голову к себе, он беззлобно улыбнулся. Заставив девушку недоуменно заморгать.Он делал это впервые.По-детски невинно. Искреннее. И так открыто, словно извиняясь за всё.Вообще за всё.Да, Адриан Агрест снял с себя маску надменности.—?Поиграем? —?прошептал он прямо в её губы.А затем пустота.Он наконец-то поцеловал её.***Он был похож на вспышку. Быструю, почти незаметную. И такую же бесшумную.Адриан ступал медленно, крадущимися движениями и ловко размахивая холодным жезлом в руках. Из-за того, что он стремительно передвигался со стороны в сторону, то и дело уворачиваясь от ледяных игл, рассмотреть его лицо было попросту невозможно. Ему нравилась его резкость. Это было единственным, что мысленно согревало его.Вообще единственным.Очередной резкий выпад и он падает на землю. Сразу же поднимается, отряхиваясь от снега, будто тот приносит ему нестерпимую боль. Блондин резко поднял голову и стряхнул с волос ледяные капли.—?Кот Нуар… —?ошеломленно прошептала девушка и тут же захлопнула рот рукой.Ярко-зелёные глаза тут же прожгли светло-голубые. Вспышка, дрожь.Он увидел её впервые. И не верил собственным глазам. —?Кто ты, чёрт возьми, такая? —?раздался тихий шёпот у самого уха девушки. Он был так зол, что его голосом можно было бы убить.Вздрогнув, она открыла глаза.Перед ней, схватившись за окровавленные бока, стоял тот самый незнакомец. При этом молодой человек спокойно продолжал разглядывать её, пристально изучая каждый участок её лица, словно его раны его же и не заботили вовсе.И это было чертовски верным замечанием.Он изучал. Жадно впитывал каждую деталь. Каждый её вздох и жест.Вот только… ощущение было такое, что увиденное ему совершенно не нравилось. Маринетт побледнела и ощущение холода пронзило её тело во второй раз.Она прижала руки к груди и сделала небольшой шаг назад.Всё ещё не отрывая взгляда от девушки, блондин продолжал стоять, истекая кровью. И это не имело никакого значения. По крайней мере для него.—?Прости,?— наконец пролепетала девушка. —?Я правда не хотела вам мешать. Извини, я… —?продолжая невнятно тараторить, она сделала ещё несколько попыток отступить.—?Кажется я задал вопрос,?— всё тот же тихий, обманчиво спокойный тон и прожигающий взгляд. —?Кто. Ты. Такая?Хватка незнакомца была довольно сильной?— синяки должны были остаться точно. Однако темноволосая не стала морщиться, она просто резко сбросила с себя руки незнакомца.Не отступила.И они оба это заметили.—?Я?— Ма… —?некстати брошенная очередная игла пролетела всего в сантиметре от лица Маринетт, едва ли задев щёку. Тут же стерев только начавшую проступать алую жидкость, девушка решила закончить:?— Я малость неуклюжая, в общем.—?Это я уже заметил,?— последовал спокойный ответ. —?И дам тебе совет, малость неуклюжая. Убирайся отсюда подальше.Это была их первая встреча. Он помнил её, наверное, яснее всего. Девушка с затравленным, но ясным взглядом. Спутанными, но такими яркими волосами. Впалые розоватые щеки и… искренняя улыбка. Чёртова улыбка. Боже, как же он ненавидел её… Несколькими часами позже Адриан будет тереть кожу на лице до кровавых следов, запрещая думать о произошедшем. Поклявшись забыть. Но губы всё равно расплывались в усмешке. ***—?Я так понимаю, ты пришел в себя,?— тихий, чуть охрипший голос раздался где-то позади.У него чертовски болела голова. Он резко обернулся и увидел перед собой тень. А этот тон…—?Ты… —?он немного замялся, явно не зная, что сказать. Кажется, это было чем-то новым для него. —?Ты всё еще здесь? Куда делась Непогода?—?Я всегда буду здесь. Теперь всегда. А Непогоды больше нет?— Аврора Бореаль свободна.Услышав высокопарную реплику, Адриан лишь скривился и покачал головой.—?Слишком самонадеянно для новичка. Она вернется.—?Не сможет,?— парировала девушка. —?Акумы в её зонте больше нет. И мне таки удалось тебя спасти.Простой и такой нереальный для него ответ.И резанул он сильнее, чем все травмы, что когда-либо получал Адриан. Он тут же вышел из себя.—?Это была всего лишь случайность. Тебе просто повезло, да и не могла ты уничтожить акуму,?— последние слова он выплюнул ей в лицо, с ненавистью глядя прямо перед собой.—?Как скажешь, котенок. Думай так, если тебе так будет какое-то время спокойнее, —девушка сделала шаг вперёд, улыбнувшись. —?Но это не меняет сути. Я здесь. Я остаюсь.Оказавшись на самом краю крыши, синеволосая обернулась и прошептала, надеясь, что даже без костюма она будет услышана:—?Ты больше не один и никогда таким не будешь. Прости, что так долго.Блондинистые волосы едва ощутимо всколыхнулись?— ветер донёс эти слова до него.Первая победа. Она была нужная ему одному. Он жаждал её так долго и… не получил сам, а с помощью какой-то Недо-Леди. За это он тоже возненавидел её. Оттирая уставшие руки с полосками тонких шрамов, Адриан Агрест будет уверять себя: это нелепость. Это сон. Он видел её в последний раз. И даже в том самом воображаемом сне молодой наследник семьи Агрестов не признается. Хотел он отнюдь не этого. ***—?Булочки с корицей и медом,?— пробормотала Маринетт, потирая заспанные глаза. —?Хотя на самом деле… лимонный пирог. Точно он.—?Не могла бы ты, пожалуйста, убрать свои слюни с моей половины стола? —?хриплый голос грубовато разрезал тишину вокруг неё.Слишком уж грубовато. А еще надменно и повелительно.Девушка прекратила тереть припухшие веки и медленно обернулась в сторону говорившего.Светлые рваные пряди едва касались бровей, практически такого же оттенка. Тонкий и ровный нос, высокие скулы… Поджатые?— снова– губы.Адриан сидел возле неё и смотрел… с укором и нескрываемым раздражением. Словно пытался испепелить на месте. Изничтожить одним лишь резким выдохом. Разорвать на микрочастицы и пустить их по ветру.Да, он действительно мечтал об этом. Воображал и грезил об этом сладком, что мед, действии, все проклятые полтора часа.Мысленно Адриан окрестил эту лекцию худшей в своей жизни?— сидеть возле похрапывающей несуразной девушки было невыносимо. Терпеть ее сонное бормотание было невыносимо. А еще ощущать странное покалывание на кончиках пальцев каждый раз, когда она шевелилась возле него, всего в каких-то жалких паре сантиметров.Было. Не. Выносимо.По сей день он думал так, ненавидя совместные лекции.Потому что жить с ними стало интереснее. С того дня Адриан Агрест не пропустил по собственному желанию ни единой лекции. Но только той, где была невыносимая, чудовищная… Интересная девушка Маринетт Дюпэн-Чэн.Об этом он тоже никому не скажет. ***—?Да что б тебя! —?гневно воскликнула девушка.Потирая ушибленное место на затылке, куда только что прилетел очередной мелкий камушек, попыталась успокоиться. Села обратно.Зашипела. В этот раз от чувства холода. И еще одного камешка, прилетевшего прямо ей в макушку.—?Я предупреждал, моя Леди,?— едкий и насмешливый, чуть хриплый тон.А еще ее уха коснулось что-то теплое.Она дернулась в сторону и замерла. А еще совсем не по-супергеройски взвизгнула и отшатнулась назад.Только что она потерлась своей кожей о щеку Кота Нуара. И только что… холод, сковывающий все ее тело, исчез. Чувство эйфории было столь сладким и блаженным, что Маринетт едва не заурчала.Трезвый рассудок ее покидал.—?Ну-ка, котик,?— девушка нахмурилась и поманила его указательным пальцем к себе.Наклонилась вперед и заметила, как Нуар вздрогнул и крепче сжал йо-йо, что держал в руке.—?Иди сюда, кс-кс,?— почти пропела девушка, удивившись своему напору.—?Шутница, значит,?— зеленые глаза недобро сверкнули.Он ослабил хватку и крепление йо-йо выпустило из плена его хозяйку. Девушка плашмя и шипя проклятия свалилась обратно, на бетонные глыбы.—?Неудачливая шутница,?— сухое уточнение.Он ненавидел этот момент. Момент их первого прикосновения.Потому что вскоре это стало для него… всем.***Тогда ему было практически неловко наблюдать за кем-то со столь близкого расстояния. Девушка стояла, едва ли не сотрясаясь на ветру, а затем резко открыла глаза и резко вытерла рукавом лицо. Несколько капель при этом попали прямо на Адриана. Девушка вздохнула.Его почти стошнило. А если бы стошнило?— было бы очень показательно. Однако Адриан Лишь промолчал, чуть нахмурившись. —?Лимонный пирог,?— повторила она надломившимся голосом. Задержала взгляд на капле, медленно стекающей по бледной шее. Почесала подбородок. —?Но тебе ведь больше нравится мед и корица.Не вопрос?— утверждение.Адриан приподнял брови и мазнул взглядом по ее лицу, будто видел впервые. Слышал. Заметил?Он действительно любил булочки с корицей и медом. Но как об этом узнала она?Адриан уже было открыл рот, чтобы что-то спросить, но вовремя себя одернул. Это лишнее.Осторожно вытянул руку вперед, прямо к девушке.Маринетт прекратила чесаться и уставилась на медленно теряющего терпение блондина.—?Это зачем? —?тонкие пальчики ткнули в сторону протянутого зонта. —?Это мне??О, поверь, я бы тоже хотел знать. Зачем. Вот только не имею ни малейшего понятия. Ни единого?.В слух, разумеется, ответа не последовало. Вместо всяких слов, Адриан чуть резче, чем следовало, всучил в девичью руку огромный зонт. Медленно развернулся и также медленно зашагал прочь. Это был зонт его матери. Но он почему-то об этом не жалел.***Молодой человек прекратил тщетные попытки испепелить стоящую напротив него особу, отводя взгляд в сторону.И он должен был заметить нервный, едва слышимый выдох Маринетт, но… Этот непонятный аромат буквально пленил его разум, стоило ему лишь обратить внимание на ту самую коробку.Адриан с жадностью втянул в себя воздух и неверующе уставился на предмет затянувшегося спора.Недобро сузил глаза и с мрачным удовлетворением почувствовал, как трещат края упаковки. Коробка с печеньем была немного теплая, а запах цитрусов, казалось, проникал через кончики пальцев, которыми он ее держал.Не замечая никого вокруг, Адриан тем временем осторожно сдвинул край коробочки и едва не задохнулся от ощущения сладкой неги, пронесшейся по его телу.Нежное печенье с миндалем и лимоном. Почти не сладкое, едва горькое и очень-очень тонкое. Все, как он любил и то, что он искал. Только во время поездки за границу ему удавалось отведать такого лакомства. Оно нравилось Адриану. Он даже мог сказать, что любил этот вкус.Пряное печенье с кислыми дольками лимона не напоминало о матери. Единственная сладость, которая и не была сладкой вовсе. Но так по-детски, что ли, грела его душу, навевая воспоминания о спокойном и безоблачном детстве. Без болезненных воспоминаний.От чего-то стало легче. Глупая мелочь, но такая важная.Не веря своему открытию, блондин отломил маленький кусочек и, совершенно забыв о стоящей перед ним девушке, осторожно его надкусил.А затем он спишет свое нежелание будить невежественную девушку, сопевшую практически на его краю парты во время следующей пары, лишь потому, что у него нет времени на лишние споры. Да, именно так.Это было идеальным доводом.Он не желал разговаривать с этой странной особой, смотревшей на него и, кажется, замечающей отголоски эмоций на бледном лице. Он не хотел даже обращать внимание на взбалмошную и не особо аккуратную девушку со слегка перепачканными чернилами щеками. Он не хотел думать о ней.И это было почти правдой.Почти.Он просто не смог её забыть с этого дня.Немногим позже, сидя за массивным столом и рассматривая стопку документов вместо отца, Адриан Агрест обнаружит, что подписывал важнейшие документы, пририсовывая к ним… чернику. Раздражённо отпихнет стопку бумаг. Закроет глаза. И резко распахнёт их обратно. Тогда, под его веками впервые заплясала она. Та, которую он так ненавидел. Ну почти. ***—?Я просто хотела сказать, что…—?Ты ничего не хотела сказать,?— перебил Нуар. —?Не хотела и не хочешь. Я не верю в то, что ты можешь быть Леди. Не сейчас, не теперь, когда я…Он запнулся и нервно провел рукой по взлохмаченным волосам.?Когда я … слишком долго был один. И никого другого?.—?Это не важно, я здесь,?— в глаза уверенность, а тело дрожит. Он посмотрел на нее и усмехнулся. А девушка продолжила:?— Я буду здесь. Я не знаю почему… почему так вышло. Но я буду здесь.Нуар молчал. Проходили мгновения, но никто из них не двигался, испепеляя взглядом друг друга.А потом произошло то, что шокировало их обоих.Кот резко приблизился к ней и склонил голову. Не отрывая взгляда холодных зеленых глаз от ее искусанных губ, прошептал на одном выдохе:—?Патруль каждый вечер после одиннадцати. У центрального парка, не опаздывай.С этими словами он сделал еще шаг вперед и… скользнул мимо сжавшейся девушки. А после тихо удалился. Так ни разу и не обернувшись.Встречая рассвет, Адриан Агрест обречённо вздохнет, выбросит очередную стопку бумаг с изображением божьих коровок вместо подписи. Обречённо почешет затылок. Обречённо выругается.В его жизни происходило то, что он не мог объяснить. А маленький котёнок с ехидной улыбкой, осторожно придерживающий лапкой кусочек излюбленного сыра, наотрез откажется пролить на его проблемы свет. ***—?Слезь с меня, пожалуйста,?— выдавила она, наконец из себя.Её пылающее лицо было выгодно скрыто за грудью Нуара, однако легче от этого факта не становилось.—?Поверь мне, я пытаюсь,?— с сарказмом повторил Нуар ее недавние слова.Ему было некомфортно в таком положении. Его нос безумно чесался, а самому ему неимоверно хотелось чихать. Однако встать он не мог из-за риска девушки упасть с крыши совершенно глупым образом.—?Аллергия, да? Как некстати,?— девушка догадалась до смешного быстро.Она слушала учащенное сердцебиение молодого человека, чувствовала прерывистое дыхание и не могла поверить в нелепость ситуации.Нетерпеливо заерзав под ним, Маринетт попыталась улучшить своё положение и найти ногами хоть какую-то точку опоры. Невинная девушка даже не догадалась, что только что натворила.Адриан закашлялся и рванул невыносимую особу на себя. Лучше бы ей не двигаться. У него и без того нет сил сдерживаться, чтобы не чихнуть ей прямо в лицо. А жар, которым она обжигала его тело был просто невыносимым. Костюм стал тесным и неудобным.Даже больше, чем его положение.Крепкая рука стиснула её талию едва не до хруста, она возмущенно подняла голову вверх и забыла, что хотела сказать.Глаза кота блестели, а взгляд стал каким-то затравленным, почти диким.—?Замри немедленно,?— хриплый голос был каким-то приглушенным.И только сейчас она поняла, что их лица были фактически в нескольких сантиметрах друг от друга.Это должно было случиться, напряжение между ними достигло предела. А когда рука Маринетт чуть дернулась, задев весьма пикантную часть тела Нуара, тот не выдержал.—?Проклятые голуби,?— простонала синеволосая и закрыла глаза.А после дернулась вперед и совершенно не стыдясь своих действий… вытерла мокрое лицо о черную ткань.Все верно.Только что знаменитый Кот Нуар… чихнул ей прямо в лицо.—?Проклятые, проклятые голуби,?— негодовала девушка, продолжая усердно тереться о грудь молодого человека.И впервые за все время Адриану не было чего сказать. Он был абсолютно солидарен.Через день после этого происшествия Габриэль Агрест прекратит использовать в своих коллекциях перья под зорким и необычно строгим взглядом сына. ***Адриан посмотрел на нее сверху вниз и злобно оскалился:—?Следи за своими поступками, за жестами и видом, госпожа Неуклюжая.—?Это просто крем,?— синеволосая гордо вздернула подбородок. —?Просто крем. Тогда зачем я всё это сейчас выслушиваю?Адриан тоже хотел понять. Почему.Он не имел ни малейшего понятия, почему говорил все эти обидные и дерзкие речи. Почему буквально давил её насмешливым взглядом. Почему готов был испепелить.Почему хотел ненавидеть, до жуткого вопля, до разодранного горла и последнего хрипа.Но не мог.И даже ответить сейчас что-то вразумительно было выше его сил. Казалось, словно камень придавил плечи и не было возможности продохнуть.Сердце готово вырваться из груди.—?Не выбирай путь с ухабами, если не можешь их обойти,?— наконец выдавил он из себя.Эта близость дурманила словно яд, и Адриану казалось, что его вот-вот стошнит.—?А я перепрыгну,?— она выдохнула эти слова ему прямо в шею.Низкий рост синеволосой просто не позволял большего.Он нервно сглотнул и резко отпустил её руку, которую всё это время сдавливал, словно в тисках. Но синеволосая и не думала отступать.Она продолжала смотреть на него. Не моргая и не отступая.Её грудь вздымалась так часто, что грань между их костюмами просто стерлась. Плотная красная ткань елозила по чёрной коже.—?Пока ты не придумала ничего более существенного, чем презрительный взгляд в мою сторону?— держись от меня подальше,?— Адриан вложил всю силу своего гнева в эти слова.Она не должна смотреть на него так. Так доверчиво и открыто, а главное?— беззаботно. Не должна видеть его самого под этим клочком жалкой ткани.—?Это только сегодня, Нуар. Только сегодня.В его руках осталась тонкая лента, нечаянно снятая с её волос. Запах лаванды и выпечки смешался с его духами. А в голове стало пусто.Едва не ударившись головой об стену, Адриан Агрест осознает нечто немыслимое.Маринет Дюпэн-Чэн была Леди Баг. С тех самых пор образ девушки преследовал его даже во сне. ***—?Что здесь происходит? —?севшим голосом спросила она.—?Кажется я достаточно ясно сказал: раздевайся,?— последовал спокойный ответ. —?Время платить по счетам.Внутри что-то оборвалось. Она мазнула рукой по мокрому лбу и спешно убрала прилипшие к нему волосы.—?Что это ещё значит? —?почти взвизгнула она.Наконец-то соизволила сделать шаг назад.И наваждение исчезло.Агрест потянулся куда-то в сторону и… достал из сумки тёмного цвета рубашку, практически такую же, как только что снял. Медленно развернул её и довольно быстро набросил на плечи. Однако, застегиваться не спешил, лишь закатал рукава по локоть и подцепил манжеты пуговицами, чтобы свернутая ткань держалась на месте.Маринетт схватилась за голову, промычав что-то неразборчивое.—?Ты снимешь эту дурацкую кофту уже наконец или мне самому её с тебя содрать?—?Э-э? —?только и смогла выдохнуть синеволосая.Адриан осмотрел придирчивым взглядом свою одежду и удовлетворенно хмыкнул. В таком виде всё сделать будет куда проще. Перевёл взгляд на девушку, чуть приподнимая брови.Образ бледной кожи с мелкой россыпью тонких шрамов был слишком притягательным. Витиеватые полосы из вен напомнили о странном факте. Он был живым. Кровь струилась по его телу, также, как и в ней.Он. Был. Живым.С теплой кожей, жар от которой она ощущала даже на расстоянии нескольких шагов. Пропасть между ними словно стерлась.—?Хорошо,?— согласился зачем-то Адриан. —?Ты каким-то чудом умудрилась броситься мне на шею и закрыла собой от осколков. Право, не знаю зачем и почему. Не понимаю мотива, а, может, и вовсе не хочу его знать. Но это, как ни прискорбно было бы признавать, делает меня должником перед тобой.Всё верно.Он об этом не просил. Не нуждался в спасении и помощи. И быть кому-то обязанным?— это привязанность. Связь, которую следует разорвать и обрубить на корню.Адриан провел указательным пальцем вдоль самого глубокого пореза и с сожалением осознал: пора заканчивать. Иначе будет слишком поздно. Он сделал всё, что должен был. Впереди лишь бинты, сухое прощание и тысячи мгновений, в которых он изничтожит себя за то, что сейчас делал.—?Это всё,?— вышло как-то сипло.Почти не слышно. И совершенно нехотя. Но сказал, словно отрезал. Это бы отрезвило, вот только…Дверь распахнулась с гулким стуком.Резко дернув девушку на себя, каким-то чудом при этом ещё и крутанув её на носках с противным звуком, Адриан с силой прижал к себе ошалевшую Маринетт.Кожа к коже. Огонь к огню столкнулись и сорвали последние остатки самообладания.Она посмотрела ему в глаза, поразившись, насколько яркими они были вблизи.—?Больно? —?зачем-то спросил он, осознав, что прижал её рукой.Прямо по израненной спине. Почувствовав её горячую кровь под ладонью, бережно стёр.—?Нет,?— она задрожала.Нервно прикусила губу, и он с превеликим удовольствием едва не подавился этим жестом?— проглотил его целиком.На его щеках заходили желваки.Нужно было отойти, отвернуться и?— больше никогда?— не смотреть на неё так.Голодно. Безумно.А что ещё хуже?— в её глазах плескалось то же самое безумие.Этой ночью Адриан Агрест будет очень долго думать в душе. Неприлично долго. И вообще, несколько раз в неделю он будет думать так. Плагг так и не узнает. ***Когда Андрэ протянул ему рожок, Адриан постарался запомнить сказанное.?Клубника с чёрной шоколадной крошкой, ежевика под цвет волос, голубика под лазурный оттенок её глаз??— гласило предсказание.Адриан попробовал данное творение и несказанно удивился. Оно было невероятно нежным и пьянящим. Почти что сладкий дурман.Воображение нарисовало яркие, встревоженные лазурные глаза.Сидя на крыше старенького здания, хмурый Нуар продолжал с отсутствующим выражением лица поедать свое мороженое.Он не хотел приходить. Сопротивлялся до последнего. Вот только ноги сами привели сюда.—?Приятного аппетита, недо-Леди,?— прошептал он в пустоту.В нескольких метрах от него громко чихнула синеволосая девушка. Прямо напротив, у маленького кафетерия.С того самого дня, хотя бы раз в неделю, Адриан Агрест будет приходить к Андре. Также, как и Маринетт. Но об этом она так и не узнает. Также, как и то, что она больше никогда не обедала одна. ***Если она тонула, то он… горел.Маринетт медленно выровнялась и расправила плечи. Смахнула несуществующие пылинки на темных штанах. Словно сдалась его игре.Но на деле… начала свою собственную.—?Намекаешь, что я по-прежнему в твоих глазах обыватель?— неуч среди знатоков литературного курса… —?медленно пробормотала девушка.А потом резко поддалась вперёд, вынудив молодого человека неестественно шарахнуться в противоположную сторону.Будто от прокажённой. Лишь бы она не касалась его, даже своими волосами, почти достающими до его плеч в столь интимном положении. Не дышала так влажно и… прямо ему в губы.—?Намекаю,?— его голос сел, стал более хриплым. Он почти упал со стула, где сидел.—?И намеренно провоцируешь, доводя до ненавистных мне споров… —?Маринетт всё также шептала, заискивающе глядя прямо на его лицо.—?Догадалась, да? —?сипло бросил он.—?Конечно,?— томные и заискивающие вздохи девушки тут же преобразились на более спокойные и размеренные.Лицо, изображающее удовольствие, сменило маску.Она смотрела на него, как победитель. Медленно отстраняясь и отступая на свой край стола, гордо хмыкнула. Повернулась к исписанной тетради и старалась не смотреть на дрожащие пальцы.—?Чэн,?— он ударил её словами прямо в спину. —?Ты выиграла партию, но не сражение.—?Знаю, мсьё Агрест,?— бросила даже не оборачиваясь. —?И благодарю, что позволил мне это сделать.—?Догадалась? —?он едва заметно улыбнулся.Всё же, его нежелание разрушить момент?— забвение в котором они пребывали после неожиданно стихшей перепалки, было главным доказательством важности этого самого чувства.—?Твой ход следующий.И Адриан не мог с этим не согласиться.Этим же вечером восседая в семейной библиотеке молодой Адриан Агрест с остервенением перероет все стеллажи в поисках книги, цитируемой девушкой. Этим же вечером Адриан Агрест с удивлением примет от уставшего Плагга мешочек с черникой и четкими наставлениями. ***—?Ты ведь врёшь, Чэн.Он сделал шаг к ней и склонился к девичьему ушку. Медленно заправил небольшую прядку блестящих волос за него, не без удовольствия чувствуя, как она напряглась всем телом, но продолжала стоять к нему спиной. Он был так зол, что хотел свернуть её шею.И ему было всё равно на окружение.Похоже, девушка это тоже почувствовала.—?Вру,?— наконец-то призналась.Он бы хотел многое сказать и сделать. Многое…Но лишь сейчас понял, что это за чувство тревоги терзало его в течение нескольких дней. Только сейчас, когда перед ними, прямо в оживлённой толпе, появилась… КагамиЦуруги.С двумя ружьями в руках.—?Маринетт,?— блондин с силой рванул девушку вперёд, крутанув вокруг себя.Она оказалась за ним в долю секунды. Всё ещё прижатая его рукой, но теперь смотрящая ему в спину. Увидела, как он напрягся.И не дал мгновения на то, чтобы осознать нечто важное?— он впервые назвал её по имени. Даже не отравился её именем на своих губах.А потом всё стихло, лишь громкий звон нестерпимо обжег уши.Два выстрела раздались одновременно.Ей довелось почувствовать на себе бесконечный страх, ухватившись за чёрную кофту. Адриан склонил голову, ощущая, как ноги не держат. Медленно осел на пол.—?Беги, Маринетт.Девушка зажала рот ладонью.Он закрыл её собой.Этим вечером уставший Адриан Агрест будет долго молчать. Медленно снимать лоскутки ткани, которые на него, израненного и едва дышащего, ранее повяжет девушка. И так и не признается. Один из клочков девичьей майки он оставит. В той самой коробочке, где будет храниться лента Маринетт. Не его Леди. ***Оба тяжело вздохнули.—?Вкусно, правда? —?выдыхая прямо в губы озадаченному молодому человеку, Маринетт странно улыбнулась.—?Вкусно,?— почти прожевав, скупо бросил блондин. А затем, лукаво ухмыльнувшись ничего не подозревающей девушке, резко наклонился вперёд, протянув что-то к своему рту и зажав между губами:?— Однако я, как джентльмен, обязан поделиться в ответ.—?Чт…Утопая во вкусе сладких губ и ощущений, девушка безвольно опустила ранее поднятую руку.Дал отпор.Неожиданно. Быстро.И всё закончилось так же быстро, как и началось.Она заворожено проследила за тем, как он отстраняется от неё, медленно облизывая кончиком языка чуть фиолетовые губы.Всего лишь протиснул ей в рот маленькие ягоды своими губами. Их кожа касалась друг друга жалкие секунды, но этого хватило, чтобы испытать очередной прилив стыда.—?Ну почему всегда ежевика с черникой? —?едва не хныча, спросила девушка.Медленно прожевав горстку ягод, она нахмурилась.—?Я не помню, какие именно ты ненавидишь,?— последовал незамедлительный ответ.Он берег их для этого вечера, запасливо принеся с собой эти ненавистные девушке маленькие ягодки. Именно поэтому его стена продолжала давать трещину.Она пришла с печеньем. Он?— с чёртовыми ягодами, в поисках которых проторчал в магазинах пол вчерашнего вечера.В них это было.И это, похоже, было взаимным.—?В данный момент я ненавижу тебя,?— Маринетт пыталась не вытошнить содержимое желудка.—?Я надеюсь на достойный реванш, синеволосое нечто,?— Адриан кивнул, пытаясь скрыть нервную дрожь в руках.Уже у самого выхода, на краю сцены, он тихонько прошептал:—?Мне тебя не хватало. И… спасибо.И в этих словах было всё. И даже больше, чем она себе могла представить.И лишь Плагг будет знать, почти рыдая на хрупких плечиках Тикки, что всё это?— его заслуга. Его и мешочка с ягодами. ***Это было слишком опасно. Томные вздохи и не менее жаркие выдохи так и стояли в ушах. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, а в глазах тотчас же темнело.Об этом нельзя было думать, но и забыть казалось не менее опасным.И, глядя в спину удаляющейся девушке, он понимал одно.—?В следующий раз… —?Адриан устало повернул голову на россыпь фонариков на противоположной стороне улицы. —?В следующий раз, когда старику понадобится отнести чёртовы рецепты этой сумасшедшей… Я не буду сдерживаться.Крошечная пижама, замеченная им сегодня, подлила масла в горящий котёл. Хотелось сорвать её и сжечь в собственных эмоциях. Хотелось разбить свою голову о стену, правда.Ведь… чёртовы маки на её синих шортах ему понравились больше.Маленькое фиолетовое пятнышко за правым ушком девушки было свидетелем.Произошедшее с ними ночью… не было сном.Адриан, мрачно усмехнувшись, коснулся пальцами колокольчика на своей шее.Поиграем?***Склонив девичью голову к себе, он беззлобно улыбнулся. Заставив девушку недоуменно заморгать.Он делал это впервые.По-детски невинно. Искреннее. И так открыто, словно извиняясь за всё.Вообще за всё.Вспоминать прошлое было не больно. Именно с ней. Больше не больно.Да, Адриан Агрест снял с себя маску надменности.—?Поиграем? —?прошептал он прямо в её губы.И затем наконец-то поцеловал её, практически бесшумно сняв трансформацию.В этот раз без страха быть непонятым. Без долга, без обязанности. Без права брать своё.Он лишь хотел увидеть её чистый, глуповатый взгляд. И знал Адриан ещё одно?— в этот раз не надо сдерживаться.Она не запомнит его перевоплощения. А вот поцелуй?— поцелуй должна.Образ Палача исчез также быстро, как и появился. Осторожно касаясь её кожи, он чувствовал странное тепло в груди. Всё наконец-то стало правильным. И когда она, задыхаясь и смущенно отстраняясь от него поймёт?— она в том самом платье. Разорванном в клочья на груди… Он легонько прижмёт её к себе, не дав отстраниться окончательно.И даже не посмотрит вниз. Лишь в её лазурные глаза.Медленно сняв с себя белую рубашку, он накинул её на девичьи плечи. Всё также не разрывая зрительный контакт. А затем резко отвёл взгляд в сторону.—?Ты пойдёшь со мной на бал? —?выпалил он.Ему было неловко. Он почти поперхнулся этими словами, выталкивая изо рта. Почти ими же травился. Настолько это было тяжело. И почему-то всё же казалось важным именно сейчас.—?Да,?— её губы тронула лёгкая, смущенная улыбка.Она прижала рубашку к груди.Даже не сомневалась. Не понимала, что происходит, но не сомневалась в своём ответе.—?Эй, вы двое,?— где-то сбоку послушался уставший и несколько мрачноватый девичий голос. —?Не подскажите, когда там прибудут герои. У меня тут это… Бабочка.Маринетт мотнула головой в сторону говорившей одновременно с Адрианом. Опешив от увиденного, схватилась за его руку.И даже спустя месяцы они так и не узнают, что случилось между Кагами, одетой в мужские штаны с одной подтяжкой, под которой красовалась старая тюль, и Кимом, недоуменно следующим за девушкой и прикрывавшимся при этом горшком из-под фикуса.Не узнают они и то, какую роль в этом вечере сыграла бутыль из-под вина Альи, розовый меч с блестками и подмигивающим взглядом, а также сломанная кровать?— прощальный реквизит Джульетты.О последнем молодой человек всё же догадывался, но решил промолчать.—?Адриан, одолжи, пожалуйста штаны,?— уверенная и тёплая мужская рука коснулась плеча блондина. —?Очень надо.Он даже не стал оборачиваться, лишь прикрыл рукой глаза синеволосой девушки с заалевшими щеками.—?Чёрт подери, Нино? —?Кагами закатила глаза.—?Здесь правда холодно.Где-то за пределами Франсуа Дюпон уставшая Калин Бюстье откупоривала третью бутылку игристого вина, празднуя победу над мадам Менделеевой.—?Зачёт, это зачёт!