Часовня на кладбище (1/1)

Знаете ли вы, что призраки существуют? Они грустные, выкинутые на обочину, создания. Бездомные воспоминания.Я перешагнул через слишком большое количество порталов, присутствуя во многих мирах одновременно. Какая-то часть меня всегда оставалась по ту сторону, ожидая. Всякий раз, возвращаясь, я вновь обретаю ее. Душу.В этой Долине я чувствую себя призраком, который ищет какие-то ответы, причины своей смерти. Брожу вдоль, да около. Приглядываюсь к чему-то, рассуждаю в своей голове, пытаюсь строить какие-то цепочки действий, восстановить хронологию убийств. Примерно двадцать семь минут я осматриваю местность этого острова. Далеко уйти не смог, потому что путь, около входа в шахту (сама шахта плотно закрыта), который находится за домом Андерсонов и часовней, закрыт небольшим холмом и деревьями. Вниз, к резиденции, спуститься я не могу, ключи от лифта где-то утеряны. А больше идти некуда, кроме как к самой часовне. Все же, место не из обычных. Особенно тут.Та дорога, которая сворачивает от дома к берегу, ведет в два коротких тоннеля. Тут прохладнее и свежее, вода около камней чистая и, кажется, что она замерла, потому что гладь даже от ветра не рябит. Дорога заканчивается двумя разветвлёнными тропами?— одна поднимается в гору, обратно в лес, а вторая прямо и направляется налево к шахте. Смысла бродить вокруг прохода?— нет, поэтому я поднимаюсь обратно на холм. Даже в сапогах с плотной платформой тяжело здесь подниматься. Камни торчат неровно и, порой, я спотыкаюсь о них, какие-то даже выкатываются из своих лунок, устремляясь вниз. Земля мягкая, а после дождя еще и размокшая. Ноги утопают в грязи. Теперь я чувствую себя не призраком, а ребенком, который ищет приключения в незнакомом лесу. Только я ищу Коула.Я выхожу на поляну, которая по склону уходит вверх, к часовне и кладбищу рядом с ней. Среди ?мертвых? деревьев я замечаю те самые огоньки. Это факела, стоявшие вокруг самодельной палатки. Сначала я иду параллельно этому странному ?алтарю?, пытаюсь осмотреть его лучше. Полотно, из которого сделана палатка, держалось на ветках, рядом валялись порванные куски ткани, горели свечи, а деревья поблизости разукрашены белыми буквами. Сами буквы располагались на деревьях так, чтобы в определенном месте и ракурсе образовывалось слово ?Corvus?. И я стою ровно на этом месте, чуть левее от палатки, на небольшом камне и наклоняясь вперед. Реальность в глазах резко подрагивает, сначала приближаясь, а потом отдаляясь, окрасившись в серые оттенки. В ушах заговорил мужской голос, расходясь яростным эхом в уголках моего мозга. Как будто сам дьявол разговаривает со мной. Камски.Люди приходят сюда по многим причинам. Они хотят спросить меня о будущем. Я могу видеть будущее. Но интересует меня прошлое. Если ты хочешь отыскать мой настоящий дом, ты должен ответить на пару вопросов, которые я задам тебе. Меня относит дальше от палатки, от непонятных вспышек в глазах остаются белые пятна.Ты соглашаешься на это? Ты ведь знаешь, что больше не вернешься?Ужасно ослепительная вспышка вновь вгрызается в глаза. Я нахожусь за деревьями и спиной к палатке.Действительно ли обманывать?— несправедливо по отношению к другим? Грех идет от сердца или от разума? Предпочел бы ты неизвестность славе? Я смог подобраться ближе к алтарю, но свет снова ослепил меня.Тебе не кажется, что благотворительность своего рода тщеславие? Чувствуешь ли ты превосходство, когда твои слова причиняют боль?Последняя вспышка отправила меня прямо к палатке. На камне лежало письмо. Почерк мне известен?— Коул. В нем рассказывается про девушку, которая попросила ведьму избавить ее от ребенка, чтобы та была красивая снова. Выросшая девочка отправилась к ведьме и задала много вопросов, на которые получила сразу все ответы и исчезла, а девушка вновь вернула свою красоту. Это письмо написано в спешке, почерк неаккуратный, некоторые слова зачеркнуты несколько раз; внизу листа Коул подбирал имя для девушки. Я вижу только первые две буквы?— ?к? и ?э?. Дальше, видимо, не придумал или не успел дописать. Листок отправился ко мне в карман, а реальность вернулась обратно. Огни погасли, да и факелов самих уже нет.—?Коул, смысл жизни не в том, чтобы все портить,?— голос Сары слышался как-то удаленно, как будто она говорила в подушку. —?Перестань жить в своих мыслях. Живи реальностью. Люди реагируют именно на это. На реальность.Мать Коула говорит одно, думает по другому, действует совсем не так, как могло показаться. Она сама верит в мистическую чушь… И я вместе с ней начинаю верить в это. Неужели Камски и на самом деле был чернокнижником? Он говорил со мной или же просто моя фантазия? Вот этот алтарь?— его махинации? Как давно он ушел отсюда? Понятно, что он пропал из дома и поселился тут, и скорее всего его нашли. Если это так, то место около часовни, которую семья Андерсонов посещала каждое воскресенье,?— ужасное убежище для человека, которого пытаются выжать из этого мира. Либо сам Элайджа не продумал этого, либо этот алтарь сделал сам Коул или же Камски не хотел отпускать эту семью и решил окончательно ее добить. Догадок у меня много, истинная только одна.Удостоверившись в том, что тут нет еще каких-то записок или улик, я ухожу к часовне. От палатки недалеко, нужно просто подняться в маленькую горку, по камням, и сразу же будет кладбище, а в пятидесяти метрах сама часовня. Я кое-как зацепляюсь руками за камни, чтобы подтянуться, сапоги предательски скользили. Забравшись на камни, я прохожу по тропинке между деревьями и выхожу к большой статуе Девы Марии. Только из ее спины торчат сломанные крылья, а на плечах сидят неживые вороны. Вокруг множество каменных надгробий и могил, засыпанных темным песком. Вокруг часовни нет лиственных деревьев, только ели. Мертвые ели. Я поворачиваюсь направо. В большой яме, в которую ведет лестница со стороны тропы, идущая от дома Андерсонов, находятся три склепа, на одном кровью нарисован непонятный знак. Издалека я не вижу. В часовню вход открыт, внутри темно. Для начала нужно осмотреть склепы, а потом уже идти в часовню.Я спускаюсь по склону ямы. Сразу же мне бросается в глаза кирпичи, вываленные из тачки около склепа с кровавым знаком. И пенек, на котором лежали птичьи части тела, а рядом все заляпано кровью. Сам склеп хотели замуровать. Там темно, но я чувствую запах гнилого человеческого мяса.Хотите знать, что могут поведать мертвые? Вы будете удивлены, как мало они знают. Мертвецы не смогут объяснить, что значит быть мертвым. Они спускаются по лестнице, исчезающей под ногами, стремясь к яркой поляне памяти, до которой им не добраться никогда.Перед входом в эту яму, на камне, стоит какая-то зеленая ржавая бутылочка. Я подхожу к нему и осматриваю первые улики.Использованные спички. Масленка. Разлитое топливо. Круглое пятно.Керосиновая лампа? На мгновение я увидел эту лампу: где-то под лестницей в часовне. Я сразу же направился туда. Снова забираясь по склону, я обхожу пару надгробий и попадаю на порог часовни. Внутри пахнет благовониями, воздух наполнен пылью и дымом. Скамьи стояли немного диагонально, в два ряда. Какие-то валяются на полу, одна поломана на две части. В середине правой стены темных проход. Я бы его не заметил, если бы на полу не было двери от него. Протиснувшись между скамеек, я пробежал по пыльному кафелю в маленькую комнатку, освещаемую синеватым светом из окон. По периметру стен лестница со сломанными ступенями, а под ней разбитая керосиновая лампа. Я аккуратно взял ее, стряхнув оставшиеся стекла.Выходя из часовни, я прохожу по кладбищу в поисках каких-либо улик. Вокруг статуи были только надгробия, да деревья. Я направляюсь вглубь кладбища, к самым крайним могилам. Около одной могилы, под деревом, лежала каменная ворона. Ее лапки были похожи на какой-то ключ или же штык, который можно куда-то вставить. Положив ее к себе в карман, я обхожу часовню снизу, чтобы сразу выйти к яме. Пройдя мимо могил, я замечаю на ступенях пятна крови. Уже впиталось в землю…Признаки борьбы. Несколько разных следов от ботинок. Жертва… Убит? Ранен?Кого на этот раз семья Андерсонов лишила жизни. Порой, поражает то, что даже ребенок не верит в эту чушь собачью. Страхи, навеянные самими взрослыми. Непонятно, как сам Хэнк их всех в психиатрическую больницу не сдал, а сам не сбежал. Ведь оставался рядом с ними. Страдал от непонимания происходящего, от действий членов семьи. Возможно, он слишком сильно любил свою семью и не хотел ее разрушать. В наше время, из-за таких выходок, нормальный человек бы давно сбежал, не смотря на то, что это его родная семья. Значит, его тут что-то держало. И он терпел.Я вернулся к склепам. Керосиновую лампу положил на камень около входа в яму, а ворону пока оставил себе. Я обхожу склеп, где было совершено потенциальное убийство, чтобы осмотреть знак, который я видел издалека. Это же тот самый символ, что я заметил на листе… Большое совпадение или сама природа меня ведет за руку по следам Коула? Может, я даже близок к раскрытию дела. Просто нужно уловить связь между этими убийствами.Созвездие Гиенах Корви. Крыло ворона. Воронья лапка. Крест Нерона.Сломанный крест. Руна смерти.Жертва Камски?Они кому-то поклонялись. Приносили в жертву своих же родных. Надеюсь, что когда я зайду внутрь склепа, увижу не тело Коула, а кого-то другого. Не хотелось, чтобы я потратил время на поиски уже мертвого мальчика, так и не раскрыв дело и не узнав, что за болезнь, кто такой Камски и что стало с семьей Коула.В склеп я спустился, держась за стену, потому что внутри очень темно. Свет, конечно, попадал, но только на первую часть ступеней и на левую стену, на которой, как раз-таки, был механизм с вороной; одна уже стояла на месте. Под ней небольшой резервуар, переходящий в незакрытую трубу, заполненный маслом или бензином. Чем-то легковоспламеняющимся. Вернув ворону на место, я осматриваю стену на наличие какого-нибудь спускового механизма. Рядом же есть рычаг. Опускаю его до упора, и две вороны расходятся в стороны, а после бьются клювами, испуская искры. Резервуар с горючим моментально воспламеняется, освещая склеп внутри. Я оборачиваюсь.На возвышении для жертвоприношений лежало тело мужчины. В груди торчал диковинный клинок?— рукоятка сделана из серебра в виде, опять же, вороны, лезвие красиво изогнуто. Клинок для ритуалов.Ранение груди… Порез на лице. Брызги крови.Нападавший был один? Несколько нападавших?Я протянул руку к кликну. Его?— неизвестного мужчины?— прошлое вливалось горячим потоком в мою голову. Воспоминание кругами заменяло реальность своими синими оттенками. Все дергалось, как будто волны в неспокойном океане. Легкая огненная вспышка затмила краски видения, но зрение быстро вернулось на свое место. Снова яркие светлячки вылетели из головы жертвы, устремляясь на улицу. Я иду за ними.Над кладбищем они расходятся в стороны улик. Соприкасаясь с землей, светлячки превращаются в пепел, а после в силуэты людей. Рядом со склепом их было трое. Когда призраки приняли свой окончательный вид, я узнал в них Хэнка, его жену?— Сару и дядю Маэлса. Дядя был напуган и сидел на коленях, Сара наклонялась над ним, что-то объясняя, а Хэнк стоял в сторонке, не понимая, что вообще происходит. Но его лицо выражало беспокойство. Определять их эмоции?— это, безусловно, нужная часть расследования, но желание узнать, что произошло, берет вверх.Мое тело перестает существовать в воспоминаниях Маэлса, я становлюсь призраком, чтобы выслушать диалоги этих людей. Я переношусь к лестнице в яму, к Саре и Хэнку.—?Маэлс оставил Коула в склепе! —?почти срываясь на крик, сказал Хэнк. —?Моего и твоего сына!—?Он хочет замуровать его и отдать ?ему?. Навеки.?— Сара же говорила спокойно и тихо. Женщина разворачивается в сторону склепа, превращаясь в пепел и искры. Хэнк, покрутив головой, следует за ней. Следующая сцена переносится к склепу. Дядя Маэлс перебирает кирпичи, ставя их на входе.—?Ты же знаешь, что он безобиден,?— с грубостью проговорил Хэнк. —?Нельзя так делать!—?Маэлс замурует склеп до того, как он проснется,?— Сара освещала вход керосиновой лампой. После ее слов Коул карабкается по ступенькам на четвереньках, а затем тыкает чем-то острым в глаз дяди. Мужчина встает, сразу спотыкаясь о кирпичи. Коул убегает вглубь леса, на миг бросая грустный взгляд на отца. Хэнк провожает его со спокойным выражением лица.—?Дай посмотрю, Маэлс! —?крикнула Сара.—?Не трогай меня,?— мужчина толкает Сару в плечо. —?Во всем этом виноват Хэнк. Он должен был мне помочь.—?Хэнк не станет помогать отмороженному ублюдку по типу тебя!—?В нашей семье ублюдок только Коул и его отец! —?Маэлс яростно взмахнул руками. —?Ваш сын придумывает какие-то наиглупейшие истории и показывает этому Камски. После чего, все это отражается на нас!—?Не смей,?— Сара заносит клинок для удара за голову,?— называть моего ребенка,?— лезвие проходит по спине и шее дяди,?— ублюдком!Призраки людей снова разрываются на пепел и искры, поднимаясь высоко в воздух. Я спускаюсь в склеп, к телу дяди Маэлса. Меня уже ждет силуэт Хэнка и его сына. Андерсон-старший держит в руках клинок с рукояткой в виде вороны, а Коул стоит рядом. Кажется, сам отец начал верить в эту болезнь и черную магию Камски, но он пытался пересилить себя. Он не хотел быть против своего сына.—?Это неправильно. Коул?— наш мальчик.—?Пап, мне нужно спуститься вниз, на лифте,?— успокаивающим голосом сказал Коул.—?Вниз? У меня… меня нет при себе ключей. Они лежат за камнем, перед кабиной.—?Хорошо, я найду их там,?— мальчик взял руку отца, в которой он держал клинок, и отвел ее подальше от тела дяди. —?Просто… просто не подпускай ко мне маму. Она больна. Вы все больны.Резко видение растворяется в красках реальности. Я сам держу в руках клинок, напротив своего сердца. Пальцы дергаются и сами отпускают его, он падает со звенящим звуком, который эхом разносится по склепу. Огонь погас и теперь я снова поглощен мраком.?Он? пробудился… Коул нарушил его покой. Кем бы он ни был, он вырвался наружу, отравляя сознание близких Коула.