Глава 1 (1/2)

И в лиловом кипящем самумеМне дано серебром истечьЯ принес себя в жертву себе самому,Чтобы только тебя сберечь

(С) ХелависаШшур-шшшур...Над головой качнулась какая-то хреновина, стало на миг попрохладнее. Потом завоняло палеными перьями, анисовыми каплями, и сквозь все это прорезался голос Клита:- Но это кошмар, парни.

Где кошмар? Почему кошмар? У кого там кошмар? Мысли разбегались как тараканы, от которых, даже при большом желании, можно избавиться только вместе с домом. Душно-то как. И пить хочется. Я попытался приподняться, ну, во всяком случае, мне так показалось, и кто-то - судя по рукам, Неарх - навалился мне на плечи.- Лежать, герой!

Точно. Неарх. Его, совершенно непередаваемый любым трезвым человеком, критский акцент, его манера держать раненых. Я это знаю совершенно точно, видел не один десяток раз. Только один вопрос, господа: а что это мы все здесь делаем, а?

- А в рыло? - попытался уточнить я командирским голосом. Судя по кошачьему писку (о ужас!) и короткому смешку Птолемея - не получилось.

- Ну всё, угрозами сыпет, значит живой.

- Да что ему станется. От стрелы в лопатке еще никто не умирал.

- У кого... Воды дайте, псы Гадесовы!.. стрела в лопатке?

- У тебя, дурень! Ты что не помнишь?

Я настойчиво, шепотом проклиная персов, Дария, отца Дария, собак Дария, овец Дария и с трудом удержавшись от того, чтобы не помянуть то, что по моему скромному мнению он с ними делал, попросил воды и помочь мне сесть. Молчаливое совещание взглядами сошлось на Клите, тот чуть пожал плечами и притащил еще пару подушек.

Итак, значит сегодня у нас день премерзких открытий.Открытие первое: я ранен.Судя по тому, что, даже немного скосив глаза, я вижу нешуточную такую повязку, не так уж и легко, как пытается обернуть это дело в шутку Клит.

Открытие второе, чуть более неприятное: я не помню, как это случилось.

Нет, я не издеваюсь. Я в самом деле не помню, что произошло после того, как я завернул за угол той клятой всеми богами улицы. Как же башка-то раскалывается! Давай, Гефестион, напряги разум, дураком же никогда не был.

Друзья молчали, я хмурился и вспоминал. Получалось паршиво.

Открытие третье: я в покоях Птолемея.Ладно, это вообще деталь несущественная, почти не имеющая отношения к делу. Однако подтверждающая мою догадку о том, что рана не так проста. До моих покоев не так уж и далеко, будь дело легче, донесли бы. Ладно, найдем знающих людей, которые не станут заниматься такой дурью, как ложь во благо и спросим...Ох ты мать же твою!

И вот тут меня отпустило.

Понятия не имею, что мне дали до того. Должно быть, маковой вытяжки. Или просто сознание решило, что его сумасшедший хозяин готов полностью вернуться в мир. Но ощущения вылились на тело как бадья ледяной воды. На глазах непроизвольно выступили слезы, я сжал зубы, чтобы не заорать площадно и недостойно, и только пару раз коротко вздохнул.

- Уважаю, - Клит усмехнулся краем губ. - Я б орал, наверное.

- Непристойно, поминая царя Филиппа? - ввинтился в общую толпу малыш Леоннат, явно подначивая бывшего наставника продемонстрировать свои умения. Не сложилось.

Дрожащей рукой я поднес ко рту чашу, и тут случилось самое неприятное, словно в дурной постановке хорегов, открытие.

Которое, пожалуй, и выбило меня из колеи.

Знаете, так бывает. Ты можешь смириться почти со всем. С раной, с потерей близкого, с разрушением родного города. Будешь держаться до последнего, хранить благопристойное лицо, стараться показать окружающим, что не все так плохо, похоронив свою боль и размышления где-то глубоко в собственном сознании. А потом случается какая-то совершенно казалось бы незначительная мелочь - и весь этот неудержимый поток прорывается сквозь так тщательно выстроенные преграды, руша все на своем пути и затягивая в себя и правых, и виноватых.

Для меня такой "последней каплей" стало то, что я, отдав чашу, поднял руку ко лбу, чтобы стереть испарину. И наткнулся не на привычный, щекочущий ухо, локон. А на россыпь коротких кудряшек, едва касающихся шеи.

Вы серьезно? Просто скажите мне, что это сон, бред, гадесова шутка такая, да что угодно! О боги...Судя по всему я настолько изменился в лице, что Птолемей, поднявшись, принялся выгонять всех за дверь.- Валите, парни. Ему отдохнуть надо. Давай, давай, Неарх, пошуршал водным змеем. Потом навестите.

Когда за друзьями закрылась дверь я, все еще полностью не осознавая происходящего, сипло уточнил:- Всего два вопроса. Кто это сделал? И как я позволил?

Птолемей подошел обратно к постели, на которой я лежал, налил в чашу какой-то мерзости и принялся поить меня с ложки, словно я дитя какое!

- Пришлось. Ты прости, но там крови было столько, что мы боялись, не шея ли. А потом отмывать времени не было.

- Ты?