X-men: Чарльз/ОЖП (1/1)

?Помоги мне?. Эта навязчивая мысль в голове заставила Чарльза проснуться. Он почти сразу же открыл глаза, но комната была пуста. На полке мерно тикали часы, и кроме этого звуков больше не было. Мужчина было решил, что ему показалось, но в душе появился какой-то вязкий комок сомнений, словно он что-то упускает. Словно… беспокойство? Страх? ?Мне так страшно…? Это точно не был сон. Чарльз попытался ответить, но в мыслях была полная тишина, будто кто-то выкрутил громкость на минимум. Он никогда не чувствовал ничего подобного, ведь… ранее с ним никто так не разговаривал. Но Ксавьер чувствовал холодок, пробирающийся в самый мозг?— наверное, именно это чувствуют люди, с которыми он ментально общался. Холодок снова прошелся от затылка до самых кончиков пальцев, и Чарльз почувствовал силу, чистую, абсолютную, такую звонкую, что он её ощущал каждой клеточкой тела. ?Мне так больно?. ?Где ты, Чарльз?? По телу снова пробежалось привычное тепло, и холод отступил, мужчина снова почувствовал это гнетущее одиночество, словно просящего помощи здесь больше не было. Всю ночь он провел у Церебро. Искал. Цеплялся за ускользающие чувство, но так ничего и не нашел. За завтраком Хэнк и Рейвен это заметили. Чарльз то и дело протирал уставшие глаза?— в голове царил полный хаос, и было сложно собрать мысли. Телепат не должен был себе такого позволять, но почему-то как мальчишка все равно сорвался среди ночи сам не зная зачем. ?Типичный Чарльз??— сказала бы Рейвен если бы узнала. Но он не сказал. Церебро заняло его мысли в ближайшие несколько дней так плотно, что ни на что другое времени не оставалось. Он даже перестал искать других мутантов. Он искал Её. Но чувство становилось все слабее с каждым днем и он совсем отчаялся. Чарльз больше не слышал голос и прокручивал в голове слова, которые были сказаны ему, корил себя за то, что не смог помочь, что слишком медлил, был недостаточно упорным. Он мог бы её найти, если бы был еще шанс…*** Чарльз сидел в своем кабинете, безрезультатно пытаясь сосредоточиться на книге, но мысли были совсем далеко. Поэтому он даже воспрял духом, когда в его кабинет постучался Алекс. ?— Профессор? —?неуверенно начал он, и вдруг мужчина почувствовал себя невероятно старым. Получение степени уже не радовало как раньше, а для своих учеников он теперь ?профессор?, строгий и стареющий, со своими тараканами в голове. ?— Да, Алекс,?— заметно приунывшим голосом отозвался Ксавьер, отложив научный труд в сторону. —?Что ты хотел? Саммерс осторожно прошел в кабинет, сплетая и расплетая руки: Чарльз чувствовал его смятение и сделал пасс, успокаивая встревоженные мысли молодого мутанта. ?— Раз уж местоположение Шоу неизвестно… —?чуть смелее начал парень. —?А мы тут все равно ничего не делаем… мог бы я съездить домой? Чарльзу с трудом удавалось выгнать из головы события той странной ночной беседы, пусть это и было больше недели назад, поэтому он насилу сосредоточился на просьбе: Саммерс никогда не рассказывал о своей семье. ?— Далеко? Надолго? ?— В Аляску. Пару дней, в Анкоридж, к моем приемным родителям. Было бы круто, если бы вы меня отпустили, я уже много лет их не видел. Это было несколько дней назад. Алекс обещал отзвониться, но, как и все подростки, не спешил этого делать?— профессор одним глазом глядел в Церебро на него, другим?— искал мутантов, цеплялся за что-то необычное и конечно же терпел неудачи. Многие из них страдали, но еще больше страдал Чарльз от того, что не может помочь им всем. Но на переферии все равно маячил холодный клубок мыслей, пусть уже и такой нечеткий, как стершийся отпечаток. Чарльз не знал, с чем его сравнить. И ближе к вечеру в голове кольнуло незнакомое ощущение тревоги, и он мыслями потянулся к Саммерсу, видя его глазами и ощущая его тело как свое собственное. Он увидел заснеженные вершины гор и пылающее среди них солнце. У Алекса взволнованно стучало сердце, и Чарльз сразу не понял, лишь потом, когда пригляделся, понял, что это было вовсе не солнце, а отголоски ярко-красного взрыва. Буквально несколько секунд спустя он услышал телефонный звонок, а Церебро упрямо тянуло к этому взрыву, и Ксавьер заглянул. И потерялся в эмоциях сотни, тысячи мутантов, которых услышал.*** ?— Меня зовут Шарлотта. Меня зовут Шарлотта… Я… человек. Эта мысль пронзала насквозь, и девушка не могла ей ни с кем поделиться. Эти четыре стены, идеально ровные, белые, въелись в её память и смогли почти уничтожить все, что связывало с реальным миром. Чарли плохо помнила как выглядит небо, кажется это было так давно, в самом детстве. Она цеплялась за эти воспоминания как за последнюю нить, когда засыпала, и ужасалась на утро тому, что забыла чуть больше, чем знала вчера. Младшая сестра никогда не видела неба, она родилась уже здесь, в стенах, и ей было проще пережить то, что переживала Шарлотта, закрывая глаза. Как и большинство мучеников, каждый в своей белой коробке. Чарли слышала их всех, стоило ей отпустить мысли и открыть разум. Парня по имени Рич в детстве избивал отец почти до полусмерти, но у него было доброе сердце, родинка над губой и зеленые пронзительные глаза. Иногда Шарли думала, что влюбилась. По ночам он в кровь сбивал костяшки пальцев, пытаясь сломать белую коробку, и ему кололи что-то, что делало его слабым и заставляло думать о смерти. Чарли чувствовала эту боль, как только прикасалась к нему, хотела успокоить, но не могла. Безымянная маленькая пленница под номером 2-2-7 постоянно плакала, больше всего Шарлотта боялась, что у неё никогда не было имени. Чарли отвесила себе оплеуху, когда поняла, что не может вспомнить имени своей собственной сестры, да и она тоже вряд ли знала. Все началось в общей комнате: Шарли обняла свою маленькую девочку и почувствовала на себе внимательный взгляд, а когда тронула мысли парня-ровесника, то услышала не бессвязный поток идей, а вполне определенную мысль: ?Нужно бежать?. Шарлотта связалась с каждым, до кого могла дотянуться. Ей приходилось просить и умолять?— дети боялись и отказывались, но общее дело должно было коснуться каждого. С Аароном, парнем-ровесником, они встречались через каждые два дня в общей комнате. Сидели в разных углах комнаты, даже на ужин ходили в разное время, но встречались в его разуме. Аарон, парень с седыми волосами, охотно пускал её в свою голову. ?Они могли уничтожить их тело, но дух был силен,?— говорил он, когда Шарлотта совсем отчаивалась. —?Пробуй еще?. И Чарли пробовала. Она начала с крепкой девушки под номером 1-2, но было тяжело делать это на расстоянии. А сестра, беззащитная и маленькая, была совсем рядом. Девушка никогда не выходила за пределы коробки, в которой они ютились, но свежая детская сила позволила увидеть снег, впервые за много лет. Сестра чувствовала только слабость, но хороший завтрак быстро заполнял эту пустоту. Чарли была осторожна. Она три раза бросала пустые сообщения наружу, боясь выбираться дальше, но Аарон понял, что это бесполезно. И Шарлотта решила копнуть глубже. Первая вылазка оказалась сложной, бесцельной, но ко второй она подготовилась и ощутила слабый отклик, где-то совсем далеко. Они с Аароном никогда не разговаривали лично, и девушка ни разу не слышала его настоящего голоса, но в своих мыслях он действовал упорядочено, строго. Придумал короткие команды, которые можно было подавать без слов, заставил перестать принимать лекарства. Разум тут же стал чище. И Шарлотта впервые смогла послать короткую фразу наружу. Внешний мир был похож на на быструю реку, в то время как она стояла надо льдом, целясь в маленькую лунку, но ей удалось. Аарон говорил, что они близко. Что скоро все изменится. Без его помощи все бы пошло крахом. Они с сестрой сидели в общей комнате: малышка засыпала, а Чарли пыталась развлекать её сказками, которые вытаскивала из памяти остальных заключенных здесь. Ровно до того момента, как Аарон, севший в соседнее кресло, не подал сигнал пальцами. ?Пора?.*** Тиканье часов прочно отпечаталось у Чарльза в голове. Он сидел в кресле своего кабинета и смотрел на Шарлотту, которая скрючилась в кресле напротив. В доме было тепло, безопасно и уютно, но девушка продолжала дрожать, обхватив плечи руками так, будто ей что-то угрожало, и было сложно внушить обратное. Они сидели очень близко, Чарльз мог слышать как она дышит и даже слышал как быстро бьется её сердце, но все же они словно были по разные стороны баррикад. Из той тысячи красных точек в Церебро остались только пятеро, и Шарлотта была одной из них. Профессор не знал, как помочь: он даже не знал, о чем девушка думает, винит ли себя, и не мог восстановить события минувшей ночи потому что не представлял себе то, что произошло. Пытаясь проникнуть в её мысли, ласково, незаметно, он наталкивался на преграду и пустоту, которую чувствовал, неделю назад в безуспешных попытках найти того, кто просил помощи. Помощи просила Она. А он не успел. Чарли осталась в том же свитере, который дал ей Алекс. Чарльз еще раз прокрутил в голове воспоминания Хавока, чтобы ничего не пропустить, и своими глазами увидел несколько одиноких фигурок на фоне горящего комплекса зданий. Вновь почувствовал колючий страх своего подопечного и его ногами бросился вперед, на встречу людям. Они шли медленно, босыми ногами путаясь в снегу, но профессор помнил рассказ Алекса как сейчас: он попытался помочь Шарлотте и взять на руки девочку, которую она несла, но когда дотронулся до руки?— она была холоднее льда и снега вокруг. Что же там произошло?*** ?— Испытуемая 4-2 от 10 августа 1949 года, наблюдатели: доктор Галлаван… Монотонный голос потонул в топоте множества ног по коридору. Чарли неуверенно оглянулась на медбрата, но не нашла во взгляде ни капли поддержки. И самым страшным было то, что её саму это уже не пугало. В помещение в плотном конвое ввели девочку едва не старше самой Чарли?— маленькую, худенькую и испуганную. Она постоянно оглядывалась и, когда поймала взгляд Шарлотты, то начала плакать. Их двоих разделял стол. Пистолет?— Чарли никогда раньше не видела оружия в живую, только по телевизору и на рисунках, но ей объяснили перед тем, как ввести в комнату?— единственное, что имело цвет в этой комнате, даже люди казались серыми, почти прозрачными. Плачущая девочка, вероятно, ничего не знала, но им запретили разговаривать на исследованиях, и Шарлотта не могла её успокоить. ?— Исследования ?Оружия Х? #32,?— продолжал тем временем голос откуда-то из динамиков?— Чарли привыкла к этим стенам и уже не боялась. Потому что на плечо легла рука, и Галлаван дал команду: ?— Начинайте. Чарли почти осязала мысль, скользнувшую из её головы в разум плачущей девочки. ?Не бойся?. Она услышала отголосок, будто эхо в своей голове, и девочка перестала плакать. Только изумленно подняла красные глаза на Шарлотту, не понимая откуда в её голове появился этот незнакомый голос. Шарлотта не удержалась от соблазна дотронуться до чужого разума, и на неё хлынул поток чистых воспоминаний. ?— Все в порядке? —?нетерпеливо поинтересовался один из наблюдающих врачей, и Чарли вздрогнула, отталкивая от себя чужие мысли. В этой комнате их было слишком много?— разговоры с самими собой никогда не доводили до добра, особенно в присутствии Шарлотты, а сегодня наблюдатели этим злоупотребляли. Чарли слышала слишком много и не успевала фильтровать?— и это был словно сплошной поток ненужной информации, как большой магазин, в котором все люди обращались к тебе и каждый что-то требовал. У толпы всегда один голос, громкий и нетерпеливый, такой, который перекрикивал собственные мысли и мешал сосредоточиться. ?Возьми пистолет?. Девочка попыталась сопротивляться, и Чарли даже почувствовала это смятение, но ей хватило лишь крупицы силы, чтобы заставить её. В мыслях врачей царило сомнение, но в комнате разом умолкли все разговоры, когда шестилетняя девочка сделала неуверенный шаг к столу и дрожащими руками подняла оружие. Оно было слишком тяжело для неё, но Чарли подтолкнула, и испытуемая обхватила рукоятку одной рукой, не сводя глаз со своей собеседницы. ?Стреляй в голову, тогда не будет больно. Иначе ты отсюда не выберешься?. Эти слова Чарли надиктовал инструктаж и четкие правила, которым она должна была неуклонно следовать, но она боялась, что запугивания будет недостаточно, и тогда испытание будет провалено, а она непременно понесет наказание. Люди решались на такой серьезный шаг только замотивированные чем-то еще, но ребенку хватило и угрозы. Она без доли сомнения приставила дуло к виску, и Шарлотта почувствовала эхо облегчения в своей голове, когда щелкнул курок. Холод выдернул из сна так мгновенно, что Чарли прислушивалась к бешеному сердцебиению еще несколько мгновений перед тем, как открыть глаза и проснуться окончательно. Она хотела сжаться в комочек и исчезнуть совсем, спрятаться от этой боли и перестать чувствовать, но не могла запретить. Что толку от этой силы, если ты можешь заставить других, но никогда?— себя?.. ?— Ты хочешь узнать о чем я думаю? —?поинтересовалась Шарлотта спустя почти неделю, когда ей надоело чувствовать себя загнанной овцой: дети, с которыми ей удалось выбраться, уже пообвыклись и даже без опаски стали общаться с остальными обитателями дома, с остальными ?мутантами?, как они называли себя, в то время как Чарли только наблюдала со стороны, внимательно слушала, но почти никогда не разговаривала вслух. То, что она заговорила сейчас, было неожиданным даже для неё самой. Чарльз растерялся от её вопроса?— девушка застигла его врасплох поздним вечером в одной из библиотек особняка, когда он совсем не был настроен на подобные вопросы. ?— Я просто хочу, чтобы ты поговорила со мной, Шарлотта. Её так давно никто не называл по имени, что Чарли сомневалась, принадлежит ли оно ей. ?— Мы разговариваем, разве нет? Как ты это выдерживаешь? —?ежась, спросила она. —?Слышать… их всех. Повсюду. Ежеминутно. Слышать это все. ?— Все дело в том, чтобы в нужный момент закрыть разум. Я могу помочь, если тебя это беспокоит.