Глава 3. Укол для цыплёночка (1/1)

Проспав свои законные четыре часа, Ойкю бежит по коридору отеля, с неким удивлением спрашивая себя, с чего она взяла, что будет теперь часто видеться с постояльцем номера 1026. Да она даже собственное отражение в зеркале видит реже, чем экран ноутбука или телефона. С утра сообщили, что для съёмок нужно подготовить два номера с разной планировкой, место для бутафорской стойки регистрации и… крышу отеля.—?Крышу отеля? —?непонимающе повторяет она, раз за разом перечитывая письмо, пришедшее из компании ?Текинсой?. Ойкю заинтригована: чем же вдохновляется сценаристка госпожа Джанан при написании этой истории и для чего в сериале понадобилась крыша их несчастного отеля.До обеда главный администратор разрывается между первым этажом, пятнадцатым, а также самой верхней точкой здания. Вид оттуда открывается потрясающий, однако на крыше чересчур ветрено, и Ойкю зябко ёжится, когда вырез её блузки холодит свежий ветерок.—?Помойте лестницу, ведущую на возвышение. Она не должна выглядеть, как голубиный насест! —?распоряжается Ойкю, прекрасно осознавая, что до прибытия съемочной группы ещё неделя и весь труд уборщиков пойдёт насмарку, но ей просто необходимо привести крышу в божеский вид и сфотографировать все запрашиваемые продюсерами локации.—?Придётся делать это каждый день,?— извиняющимся тоном произносит Ойкю. Неизвестно ещё, когда к ним в отель пожалует сама госпожа Джанан и её многочисленная свита. Главного администратора начинает знобить на высоте. Кажется, ей нужно было надеть пиджак. Покашливая, Ойкю спускается с возвышения и удаляется в свой кабинет, чтобы пообедать и немного отдохнуть.Но пообедать не получается. Её телефон начинает разрываться от звонков, в основном от госпожи Нериман, которая сообщает, что приедет снова через два дня, ?чтобы помогать и контролировать процесс?. Раздаётся спасительный стук в дверь, и Ойкю спешит попрощаться с начальницей под благовидным предлогом и видит, что, пока она разговаривала, ей пыталась дозвониться мама.—?Как не вовремя! —?вздыхает Ойкю, испытывая угрызения совести за то, что допустила саму мысль о том, что мама может позвонить ?не вовремя?.—?Госпожа Ойкю,?— в кабинет главного администратора просовывается чернявая голова стажёра Аслы,?— на выезде с парковки столкнулись две машины. Приехала полиция и просит предоставить им записи камер видеонаблюдения.—?Принеси мне хотя бы яблоко! —?умоляет Ойкю, чувствуя, как пустой желудок предательски громко заявляет о себе. —?И йогурт.Аслы бросается на кухню, а администратор отправляется на решение ежедневных важных и неотложных дел. Слава Богу, никто не пострадал в этом транспортном происшествии, но каждый водитель упрямо настаивает, что именно он действовал по правилам, а его оппонент грубо нарушил их. Хмурые патрульные обещают ?во всём разобраться обстоятельно и без спешки?.Ойкю тоже мечтает хоть что-нибудь сделать обстоятельно и без спешки, но её шансы на это крайне малы. Когда полицейские оставляют отель, она наконец-то может немного выдохнуть и сделать яблоку долгожданный ?кусь?, но…—?Я не знаю, как произошла эта накладка! —?дежурный администратор Салих рвёт на себе остатки и без того небогатой шевелюры. —?Номер на четвёртом этаже на четверых всего один! Как могло случиться, что он был забронирован два раза?Ойкю всегда там, где шум, гам и неполадки. А спокойствие и умиротворение являются к ней только во снах. Яблоко и запечатанный йогурт остаются лежать нетронутыми в тишине кабинета главного администратора, а ей теперь предстоит расселить две семьи с двумя маленькими детьми, каждая из которых очень громко выражает недовольство сложившейся ситуацией.Покончив с этой проблемой, Ойкю не без замешательства смотрит на часы, показывающие своими безжалостными стрелками на пять вечера. А у неё к этому времени не было ни одного нормального приёма пищи, если не считать скромный тост на завтрак и чашечку кофе. Странно, но чувство голода больше не терзает девушку так яростно, как несколько часов назад, аппетит заметно притупляется, а тело начинает неприятно ныть от увеличивающейся ломоты.Ойкю ловит себя на мысли, что, скорее всего, это от переутомления и недосыпа, а ещё её мучает жажда, но сделав пару глотков прохладной воды, она кривится?— горло жжёт словно языками пламени.—?Вот только разболеться сейчас не хватало для полного счастья! —?главный администратор недоверчиво щупает свой лоб и щёки, но ей кажется, что они обычной температуры, такой же, как и всё остальное тело. —?Нет, только не перед приездом госпожи Нериман!Её воображение живо рисует недовольное, чуть надменное лицо генерального директора, которое брезгливо перекашивается при виде громко сморкающейся в носовой платок Ойкю.—?Нет-нет-нет! —?тараторит она, не зная, за что хвататься в первую очередь: за собственное здоровье или не имеющую окончания работу.Как там маменька лечила её простуду в детстве? Кажется, парила ноги горячей водой с добавлением горчичного порошка да заставляла съедать четвертинку лимона. Куда же подевалась Аслы, ведь теперь главному администратору срочно нужен лимон! Ойкю представляет, каким бы было лицо госпожи Нериман, если бы та застукала свою подчинённую за окунанием красных, как варёные раки, ног в таз со странной смесью, от которой хочется чихать.—?Ойкю? Стучу-стучу, ты не отвечаешь.В кабинет главного администратора заглядывает тётя Лейла?— бухгалтер, относящаяся ко всем сотрудникам отеля младше сорока лет, как к своим ?цыпляткам?.—?Предоплата за твоих Текинсоев прошла, так что теперь можешь носиться по этажам не просто так, а с чувством собственной важности,?— подкалывает тётя Лейла и тут же хмурится озабоченно. —?Ойкю? Что случилось? Ты такая румяная.Та отмахивается, мол, разрумянилась, что ещё может быть? Она подходит к бухгалтеру и забирает у неё из рук принесённые документы.—?Надо отчитаться госпоже Нериман,?— озабоченно произносит она. —?Прямо сейчас этим займусь.—?Займись, цыплёночек, займись.Тётя Лейла уходит, с обеспокоенностью оглядываясь на пылающие щёки главного администратора. Ойкю с энтузиазмом принимается за отчёт, но уже через пару минут чувствует сильную усталость. Что такое? Кажется, ей всё-таки нужно умыться, перекусить и посидеть в тишине хотя бы пару минут.В углу компьютерного монитора загорается и начинает мигать иконка внутренней почты. Ойкю сонно трёт глаза. Или на этот раз они разберутся там без неё? Искушение слишком велико, и главный администратор игнорирует входящее сообщение. Странно, что она вообще его заметила, потому что перед глазами всё плывёт и переливается. И даже отчёт для госпожи Джанан, который она начинает набирать, не глядя, скользя пальчиками по клавиатуре, сливается в единый водопад букв, стекающий вниз. Последнее, что запоминает Ойкю перед тем, как отключиться, это звучащий приглушённо, будто из-под ватного одеяла, звук рингтона.***Она приходит в себя от того, что её настойчиво теребят за плечо.—?Госпожа Ойкю? Госпожа Ойкю? —?этот голос ей хорошо знаком, но она никак не может выудить из своей памяти образ, которому тот принадлежит. Голос существует как бы отдельно от физической оболочки человека, он окутывает её своей тревожностью и не даёт спать.—?Что с вами?Физическая оболочка уже тут как тут, не отстаёт от голоса. Чьи-то прохладные руки прикасаются к ней, приподнимают над столом, на котором безуспешно пытается поспать главный администратор, и ощупывают её лоб.Ойкю протяжно мычит, и если бы она не находилась в полузабытьи, то этот звук можно было бы трактовать как вежливую просьбу оставить её в покое. Но у девушки выходит лишь громкое недовольство тем фактом, что её сон потревожили.Дальше?— больше. Она оказывается прижата к чьему-то телу, вернее даже сказать, к груди, а под тем местом, на котором обычно сидят люди, оказываются две ладони, с лёгкостью приподнимающие её и куда-то несущие. Оказавшись в воздухе, Ойкю ничуть не возмущается, а даже наоборот?— успокаивается, ведь прижимаясь к телу её носильщика удобнее спать. Она обвивает руками широкие плечи и блаженно проваливается в глубокий сон.В одном глупом женском журнале Ойкю прочла, что человеческое сновидение длится в среднем не более двух секунд. И это по-настоящему разочаровывает, потому что ровно столько времени она пребывает в соприкосновении с телом незнакомца, дарящем ей покой и умиротворение. И вот спустя две секунды блаженства она уложена на жесткую скрипучую поверхность, в которой главный администратор безошибочно узнаёт кожаную обивку диванчика в собственном кабинете. Нет, она не хочет диванчик, она хочет обратно в объятия к тому, кто только что носил её на руках.Вновь издав свой коронный звук возмущения, Ойкю мечется по диванчику, разбрасывая на чёрной обивке свои золотисто-рыжие пряди волос. К её щеке вновь осторожно прижимается большая ладонь, в которой легко может утонуть всё её лицо целиком.—?Тише, тише,?— слышит она приглушённый хриплый шёпот. —?У тебя жар, красавица. Я должен сходить за доктором. Ты полежишь тут одна?Зачем сходить? Почему сходить? Нет, Ойкю совсем не хочет оставаться в одиночестве и лишаться этих нежных прикосновений на своём лице. Она хмурится и шарит руками в пустоте, стремясь нащупать широкую ладонь и прижать к себе. Когда ей это удаётся, она слышит всё больше возрастающую тревогу в голосе незнакомца.—?Ты вся горишь! Где мой проклятый телефон?!Ойкю слышит, как он хлопает себя по одежде и шепчет негромко ругательства.—?Отсюда можно позвонить? Думаю, ты не будешь против. Какой внутренний номер на ресепшен?Руки вновь исчезают с её лба, и Ойкю стонет. Ноющая боль разрывает виски и затылок, как будто стремясь выдавить изнутри содержимое её черепной коробки. А ещё мучает сильная жажда, но еле-еле ворочающийся во рту пересохший язык даже не способен попросить кого-нибудь о стакане воды.—?А, к чертям всё это!Она даже вздрагивает, пугаясь громкого голоса совсем рядом. Но самое главное?— сбывается то, о чём она мечтала с тех пор, как её уложили на жесткий диванчик. Через мгновение Ойкю снова прижата к груди незнакомца, подхвачена его сильными руками, и?— что самое главное?— она ощущает быстрое, но оттого не менее головокружительное прикосновение его губ к своей макушке. Вряд ли таким образом можно измерить температуру тела, размышляет девушка, ведь этому наверняка помешает густая копна её волос. Тогда зачем незнакомец делает это? Погружаясь в подобные, очень даже приятные, мысли, Ойкю растворяется в крепких объятиях и проваливается в беспокойный, горячечный сон.Она даже не в состоянии понять, где заканчивается сновидение и начинается реальность. Её разгоряченное тело соприкасается с обжигающей прохладой свежих простыней, натянутых поверх чего-то мягкого, как пушинка. По ощущениям это очень похоже на матрасы в их ?люксовых? номерах, а также в номерах, совсем недавно переживших ремонт и смену инвентаря. Например, в номерах на десятом этаже…—?Алло, ресепшен? Пришлите врача в номер 1026. Срочно!А вот это точно сон. Не может же, в самом деле, главный администратор лежать сейчас на мягком матрасе в покоях господина Вредины. Исключено! Смахивает на плохо отрепетированную миниатюру из утреннего комедийного шоу.—?Ох-ох, красавица, до чего же ты себя довела?Ойкю самозабвенно изображает, как делает паровозик: у-у-у. Кажется, что её голова вот-вот лопнет от пульсирующей боли внутри. А ещё ей кажется, что пространство вокруг неё то разжимается до размеров космоса, то сжимается так, будто готово её задушить.—?Воды… —?хрипит она. —?Пожалуйста…Может, хоть во сне ей удастся попить. Полыхающее сухостью горло адски чешется, но сглотнуть эту резь у Ойкю не получается.—?Сейчас-сейчас!До слуха девушки доносится сладостное журчание жидкости, переливаемой из одного сосуда в другой. Чудная музыка для её ушей! Голову Ойкю аккуратно приподнимают над подушкой, а к её губам прикладывают тонкое стекло стакана. Она с трудом делает несколько глотков и обессилено откидывается на постель.—?Потерпи, красавица. Сейчас придёт доктор.Незнакомец гладит её по волосам, по плечу, а затем находит хрупкую ладошку Ойкю и обхватывает её своими руками, стискивает, подносит к губам.—?Мне нравятся твои губы…Господи, неужели, это её голос? Ей и вправду снится, что она делает странные комплименты чужому мужчине. Нет, не чужому. Незнакомому. Судя по всему, он усмехается, целует её пальцы и произносит:—?Ты не понимаешь, что говоришь. У тебя жар.—?Всё равно нравятся,?— упрямо повторяет Ойкю.—?Хорошо. Я это запомню.Она снова забывается в тягучей темноте сна, изредка слыша чьи-то шаги рядом, шёпот незнакомца, его приятное слуху ?красавица?, от которого румяная Ойкю, кажется, краснеет ещё больше, лязг посуды.—?Мне нужно сделать ей укол жаропонижающего,?— говорит другой знакомый голос, чуть дребезжащий, но очень добрый.—?Укол? Как укол? А нельзя без укола?Ойкю еле сдерживает себя, чтобы громко не захихикать. Кажется, кто-то до потери сознания боится инъекций. Такой большой, сильный, а какого-то несчастного укольчика боится! Это же как комарик укусит, так всегда говорила ей в детстве мама. Ох, должно быть, она ужасно волнуется, ведь Ойкю ей так и не перезвонила.—?Мама…—?Вот видите, доктор, больная нервничает! Нельзя ли без укола?—?Лейла, выведи господина из номера,?— ворчит недовольно доктор Али, а, несомненно, в её сне каким-то образом оказался дежурный доктор отеля. —?Уж кто здесь и нервничает, так это он! Ойкю в жизни никаких уколов не боялась, не сочиняйте мне тут!—?С вашего позволения я останусь,?— умоляющим тоном произносит незнакомец. —?Только отвернусь.—?Да уж, отвернитесь. Вы же знаете, в какое место делается инъекция?Ох, а вот это уже неудобно получается. Ей и вправду будут вгонять иглу в попу в его присутствии? Ойкю бы этого очень не хотелось. Она постанывает, пытаясь вжаться в подушку, просочиться сквозь матрас и попасть в другое измерение. Интересно, существует ли Подкроватная Нарния? Играя в детстве с сестрой и братом в прятки, она любила прятаться именно там, но ни разу не попадала в сказочную страну. Обидно, в самом деле.—?Потерпи, цыплёночек,?— тётя Лейла помогает ей освободиться от той части одежды, которая мешает доктору сделать укол.Он уже отвернулся? Отвернулся или смотрит? Нет, должен был отвернуться, Ойкю больше чем уверена, что её незнакомец?— рыцарь и джентльмен, никогда бы не посмевший воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы поглазеть на разные выдающиеся части тела главного администратора. Момент укола она не чувствует и, когда доктор Али переворачивает её обратно на спину, лишь благодарно хрипит.—?Всё будет хорошо, дочка,?— он хлопает её по руке и поворачивается к остальным. —?Ох, даже глаза и уши закрыл. Господин, вы слышите? Слышите? Всё закончилось.—?Как, уже? —?искренне поражается незнакомец тому факту, что Ойкю до сих пор жива после таких бесчеловечных манипуляций и истязаний.—?Значит, вы с ней сегодня побудете? —?обращается доктор к незнакомцу. —?Надо связаться с её семьёй в Стамбуле, возможно, мама Ойкю приедет и немного поухаживает за ней. Переносить такую болезнь на ногах просто преступно, но что-то мне подсказывает, что наша девочка собирается поступить именно так.—?Этого нельзя допустить! —?искренне возмущается незнакомец, хотя Ойкю ещё не сделала ничего предосудительного. —?Я позабочусь о ней, доктор. Не переживайте.—?Я понятия не имела, что вы знакомы с нашей Ойкю! —?она так и видит, как тётя Лейла оценивающе присматривается к незнакомцу, как делает это со всеми молодыми людьми, с которыми главный администратор перекидывалась хотя бы одним словом. —?Вы вместе учились? В Стамбуле или в Лондоне?—?Нет-нет, госпожа Лейла,?— спешит успокоить её гость,?— мы впервые встретились здесь, в отеле, почти четыре месяца назад.Всё-таки он помнит, растекается улыбкой Ойкю. Хитрец.—?Ну и ладненько,?— тётя Лейла кладёт главному администратору на лоб смоченную в уксусе марлю. —?Не забывайте менять компресс. Вверяю нашего цыплёночка вашим заботливым рукам, господин Озан. До скорой встречи.Конечно же, её незнакомец это именно он?— господин Вредина и трудоголик всея Турции, Озан Акбулут собственной персоной. Ойкю уже давно начала догадываться об этом, но сейчас получила своим догадкам наипрямейшие подтверждения.—?До встречи, госпожа Лейла,?— говорит он.Двери захлопываются за доброй бухгалтершей, и они с господином Врединой остаются наедине.—?Как ты, цыплёночек? —?спрашивает Вредина, присаживаясь рядом с кроватью на корточки.Ойкю улыбается уголками губ, отчаянно борясь со слипающимися глазами.—?Устала,?— шепчет она,?— и очень хочу спать.—?Отдыхай, красавица,?— он привстает и нежно целует её в макушку.—?Мне нравятся твои губы,?— Ойкю поднимает голову и ловит ускользающий смущённый взгляд оливковых глаз. —?Я ведь уже говорила это?