Том Харди / Т/И (любовники, NC-17) (1/1)

POV Т/И Я просыпаюсь от страстных и, в тоже время нетерпеливых поцелуев в шею. Сонная, бросаю взгляд на настенные часы. Время 01:15. —Ты опоздал на два часа, —недовольно замечаю я, заспанным, немного хриплым голосом. В зале уже давно остыл праздничный ужин. Тома номинировали на Оскар и мы хотели это отпраздновать. Я готовилась к этому вечеру весь день. Хотела сделать это событие особенным, а он... Харди не отвечает на мои слова. Он вообще немногословен. А в такие моменты и вовсе, становится немым. —Я сейчас встану и всё разогрею, —всё также недовольно замечаю я, легонько его отталкивая и пытаясь встать с кровати. —Я не прочь перейти сразу к десерту, —первое, что он выдаёт, за всё время, что находится в спальне. Мне до невозможного обидно. Я улавливаю на нём, запах ЕЁ духов. Мне омерзительна сама мысль, что приходится делить Тома с другой женщиной. Хотя... Я понимала, на что иду. Понимала, что у Харди есть семья и дети. И он ни раз мне говорил, что никогда не бросит их. Том игнорирует моё нежелание. Я подозреваю, что какие-то пару часов назад он был с Шарлоттой. И то, что он, после неё, прибежал ко мне... Как же гадко на душе, от подобных мыслей! Я не думала, что привяжусь к Харди настолько сильно. Не думала, что потеряю голову из-за него! Всё, что должно было нас связывать — ничего не обязывающий секс. Но я с этим не справляюсь. Я сама не замечаю момента, когда влюбляюсь в него. Глупый, идиотский, никчёмный поступок, в котором виновата только я одна.—Ты был с ней? Да? Том снова молчит. Он быстро раздевается, кидая душные пиджак и галстук куда-то в сторону. Расстёгивает рубашку, чуть ли не срывая пуговицы. Одним движением снимает и откидывает брюки. А я, в который раз замечаю, что он снова не надел нижнее бельё. Я спокойно наблюдаю за его, немного дикарскими выходками, не двигаясь с места. Так происходит всегда. Харди ловит какой-то животный кайф, самостоятельно меня раздевая. Внутренний эксбиционист мужчины требует, чтобы я лицезрела его обнажение и когда он замечает, когда он видет, как сильно у меня загорается взгляд, при виде его татуировок... Вот тогда Том лично переходит к моей одежде. Он ненавидит терять даже малейший контроль. Хочет и контролирует абсолютно всё, что происходит между нами. И его бесит, если я начинаю раздеваться самостоятельно. Я научилась улавливать его настроение. И когда он игрив, специально делаю это, что лишь придаёт перчинку нашей близости. Том тогда становится более грубым, требовательным, властным. И у меня от такого Харди, каждый раз, сносит крышу. Сейчас же, я вижу, что он не в духе. Поругался с Шарлоттой? И вспомнил о безотказной девушке, которая всегда его утешит и успокоит? Роль, конечно, "так себе", но это единственное, чем мне приходится довольствоваться. На большее Том не пойдёт. И, если с себя, он скидывает всё ненужное, слишком быстро, то меня раздевает слишком медленно, смакуя сам момент. Выцеловывая каждый миллиметр обнажённой кожи, что открывается перед ним. Он нежно, не торопясь, опускает лямки вечернего длинного платья в пол. Так же медленно, нащупав на спине молнию, расстёгивает её, прикусывая и целуя ключицы и плечи. Спускаясь поцелуями к груди, стягивая ткань ниже. Я чувствую, как его губы растягиваются в улыбке, стоит Тому увидеть, что на мне нет лифчика. —Маленькая бесстыдница, —шепчет он, обжигая тело горячим дыханием, сминая ткань в кулаках. Я выгибаюсь на встречу губам Харди, чувствуя, как он кусает грудь, бока, живот. Вылизывает пупок, опускаясь всё ниже. —Не дёргайся, —низко, возбуждённо шепчет он. Я не могу сдержать улыбки, наблюдая, как гулко выдыхает шатен, видя, что и трусиков на мне тоже нет. Он резко сдёргивает платье, в нетерпении кусая губы и поднимаясь к моему лицу. —Плохая, Т/И, ты очень плохая девочка, —с придыханием шепчет он мне на ушко. Одной рукой притягивая за затылок, а вторую —опуская на пах. —А плохих девочек, наказывают. —Так сделай это, сладкий —также шепчу я ему на ушко, ластясь собственной щекой о его густую бороду. —Накажи меня. Я забываю, что какие-то двадцать минут назад мечтала спустить его с лестницы. Забываю все обиды и то, что хотела выгнать его, прекратив наши встречи, раз и навсегда. Моё тело снова плавится под его сильными, грубыми, толстыми, шершавыми пальцами. И если раздевая, он всегда нежен и ласков со мной, то после, превращается в дикаря. Его движения быстрые, властные, грубые. Он не позволяет даже малейшей инициативы, подминая меня под себя. От чего, я чувствую себя, ещё более хрупкой и маленькой, в сравнении, с мощным, крупным телом мужчины. Он не щадит меня, оставляя на плечах и груди следы от засосов и укусов. Следующие пару недель, я, как и обычно, после встреч с Томом, буду вынуждена носить закрытую одежду. Но сейчас мне на это плевать. Я чувствую каждый его мускул. Как широкие спина и плечи, вздрагивают и напрягаются при каждом толчке, как вздуваются его вены на бицепсах и ладонях. Я беспорядочно глажу, несильно царапаю мощное тело, проходясь языком по контору татуировок, целуя и кусая рисунки. От чего у британца сносит крышу, а движения становятся ещё быстрей. Харди затыкает меня грубым поцелуем, стоит только начать стонать его имя. Он кусает мои губы, шипя, чтобы я заткнулась, рыча разные непристойности и то, как ему нравится, когда я себя так веду. Я не сдерживаюсь. Даже не пытаюсь, когда он находится рядом. А он продолжает меня затыкать и, в тоже самое время требует, чтобы я продолжала. Я теряю рассудок от этого безумства, пока матрац под нами, жалобно прогибается, так и норовясь порваться, а Том, словно сумашедший втр.хивает меня в простыни, шлёпая по ягодицам и оставляя очередной засос на теле. Когда эта вакханалия заканчивается, он также быстро одевается, как и раздевался. —Не провожай меня, —уже совсем нежно, целует он меня в лоб и нос, проходясь ладонью по моим бёдрам. Я молча смотрю, как он сбегает. Снова. И шлейф сказочности проведённой ночи, тут же рассеивается, словно туман. —Ты меня никогда не полюбишь также сильно, как её, — спокойно замечаю я, скрывая свою обиду и злость. —Я всегда был честен с тобой. Ты знала, на что идёшь, —Том садится на кровать, целуя меня в скулы и подбородок. Я лишь выдавливаю из себя улыбку, взъерошивая его волосы и поглаживая бороду. Лживо притворяясь, что мне совмем не больно. Харди знает, что я вру, но подыгрывает, лишь бы не продолжать такую болезненную для обоих тему. —Я позвоню, —бросает он на прощание, покидая номер отеля. И я знаю, что он на самом деле позвонит. И сколько бы раз я сама себе не клялась, что это — наша последняя встреча, всё равно отвечу на чёртов звонок и соглашусь встретиться. Потому, что, не могу иначе. Потому, что, люблю Тома Харди. Но он об этом, никогда не узнает...