3. Чердак // Марвел. Земля-12041 (1/1)

Алый не то, чтобы слишком горд, но то, как Спайдер замирает посреди ставшего ему прибежищем чердака, почему-то уязвляет.— Так… здесь ты живешь, — говорит Спайдер очень осторожным тоном, который призван не обидеть.И в это мгновение Алый ее ненавидит. Да, он — синтезоид. Ненастоящий. Созданный только с одной целью — уничтожить Спайдер. У него не должно быть чувств.Он ее ненавидит.За этот осторожный тон, за то, что она так явно не хочет обидеть его… дом. У нее был дом и семья, у нее было так много, чего он никогда не получит, ведь он даже не настоящий человек!..А… этот чердак… Алый сам выбрал это место, сам нашел вещи — одежду, спальный мешок, обогреватель, стол дурацкий, сам сделал его домом. А Спайдер смеет...— У тебя тут неплохо, — Спайдер говорит так осторожно, что хочется на нее закричать.Алый не кричит. Алый говорит:— Давай. Смейся.— Что? — Спайдер оборачивается так, будто это предложение застало ее в расплох. — Зачем?— Я живу на чердаке, — подсказывает Алый.— Ну, — Спайдер снова осматривает чердак. — Я бы добавила еще что-то для хранения еды и мусорную корзину, но ты явно подготовлен к осени лучше, чем я в свое время. У тебя даже обогреватель есть.Это… неожиданно. Алый растерянно отступает, и Спайдер, словно притянутая невидимой нитью, делает шаг к нему, руку протягивает, спрашивает:— Алый, может, я могу чем-то помочь?— Ты была бездомной? — перебивает Алый, потому что это неожиданно, ясно? — Ты?— Я, — кивает Спайдер. — Моя… Мой опекун был в коме. В приемной семье рано или поздно бы поняли… что я такое. И я…— Сбежала, — говорит Алый.Голос у него неожиданно сдавленный — чуть громче шепота.— Да, — кивает Спайдер, садится пол, скрещивая ноги, говорит: — Я жила на чердаке заброшенной церкви. Потом мне.. помогли. В Адской Кухне на редкость дружелюбные супергерои, ты знал?Алый прислоняется спиной к стене, хмурится, складывая руки на груди, спрашивает:— Тебе помог Сорвиголова?— Не только он, но да, — кивает Спайдер. — Мне было четырнадцать. У меня были проблемы со способностями, с пубертатом, с тем, что мне было плохо… от всего. Я пыталась воровать, но у меня плохо получалось.— Я грабил бандитов, — хмурится Алый.— О! — почти радуется Спайдер. — Ты тоже?— Ты тоже? — эхом откликается Алый.— Ага, — кивает Спайдер. — То есть… Понимаешь, у простых людей красть стыдно. А плохие парни… ну, если кто-то пытается меня убить, я считаю, что могу забрать у него пару долларов, чтобы купить потом себе еду.Алый хмурится, не зная, делиться ли, но потом осторожно говорит:— Там… где меня сделали таким… были питательные батончики. Для суперсолдат, как оказалось. Я забрал их с собой. Но они… не вкусные.— Они и не должны быть вкусными, — вздыхает Спайдер, — но, знаешь, тогда я не отказалась бы от них, потому что мне нужно было есть очень много. Мой организм меня просто сжирал изнутри. Я была еще в процессе трансформации, постоянно мерзла, постоянно хотела есть.— Было трудно?.. — хмурится Алый.Он такого о себе не помнит. Когда он открыл глаза, то уже был… таким. Почти настоящим. Синтезоид, настолько замаскированный под человека, что даже с анализом ДНК будет трудно выяснить его истинную природу.— Это было, — качает головой Спайдер. — Мне повезло встретить людей, которые помогли мне.Алый молчит. Он не знает, что сказать ей.Не помогай мне? Я должен уничтожить тебя? Я уничтожу тебя, обязательно уничтожу, потому что это то, ради чего я создан? Прошу, уйди? Прошу, перестань объяснять мне, что ты — такая же? Что ты тоже искала дом? Но ты уже знала, что такое дом, а я никогда не знал, потому что меня сотворили в лаборатории, чтобы унитожитьтебяубитьрастоптатьраспотрошить— Алый!Алый вздрагивает. И выдыхает, позволяя костяным шипам скользнуть обратно под кожу запястий. Спайдер уже не сидит — стоит напротив, встревоженная, напряженная, она протягивает руку так, словно хочет коснуться его.— Ты в порядке? — спрашивает Спайдер.— Я в порядке, — говорит Алый.Спайдер ему не верит. Она осторожно шагает к нему, ее ладонь ложится на его предплечье, сжимая легко, почти невесомо, большой палец очерчивает контур шипа, скрытого под кожей.— Хочешь бурито? — спрашивает Спайдер.Она… пытается помочь?— Нет, — говорит Алый. — Я не хочу бурито.Я не хочу твоей помощи. Я должен уничтожить тебя, идиотка!.. Я буквально создан для этого.— Пиццу? — продолжает Спайдер. Ее пальцы на его предплечье греют даже через костюм. — И молочный коктейль! Ты пробовал молочные коктейли?— Нет, — говорит Алый. — Я не......хочу....не пробовал....оба варианта.— Ладно, — отвечает Спайдер. — Тогда я принесу шаурму.

Она выскальзывает из окна быстрей, чем Алый успевает ее остановить. Он чувствует себя глупо. Лучше бы Спайдер никогда не находила его чердак.Серьезно. Утром у него была одна цель — втереться в доверие Спайдер, чтобы уничтожить ее. Он, созданный быть сильней ее, успешно нашел причины для ненависти к ней. И всё шло по плану.А… А сейчас внутри поселилось чувство странного родства. Будто в чем-то она была точно такой же, могла понять его.Нет. Глупо. Нельзя даже думать о подобном, потому что это может привести к краху всего плана....который рушится очень эпично, потому что тетя Мэй дает ему имя, потому что Петра Паркер так просто и легко впускает его в свою жизнь, уча быть человеком и любить простые мелочи жизни, потому что Док Ок просто не ожидает, что у его творения могут быть чувства, которые должны умереть вместе с их носителем — глупым синтезоидом, пожертвовавшим своим существованием ради Спайдер и ее тети…Петра проходит по пыльному полу, добредает до свернутого спальника и почти падает на него. Она стягивает маску, усмехается, говорит заброшенному чердаку:— Я думала, что ты жив. Я так на это надеялась..!Она замолкает и долго сидит, глядя перед собой. Потом смотрит на обогреватель, качает головой от вспыхнувшей в ней глупой надежды.— Петра, дорогая, ты опять позвала кого-то погостить у нас? — через два месяца спрашивает тетя Мэй.Петра отрывается от попытки написать эссе, хмурится, говорит осторожно:— Нет. С чего ты так решила?— Кто-то ходит по чердаку, — говорит тетя.Петра напряженно хмурится, проверяет заполненность веб-шутеров, просит:— Выйди на улицу. Я сейчас разберусь.Она поднимается на чердак осторожно, готовясь встретиться с чем угодно.Но не с Алым, который обматывает паутиной обогреватель.— Бен, — говорит Петра, застывая и глядя на него… живого.— Ты забрала мой обогреватель, — говорит Алый, распрямляясь и глядя чуть сердито. — И мой спальник. И… и вообще все мои вещи. Я пришел за ними. Я пытался тихо.А в следующую секунду он растерянно замирает в объятьях Петры. Его руки чуть дрожат, а после он осторожно обнимает ее в ответ. Они стоят на пыльном чердаке, вцепившись в друг друга долго, а после Петра говорит:— У нас свободна гостевая спальня. Или этот чердак, если хочешь.— Это… — отстраняется Бен. — Будет сложно. Я тут нашел своих… наверное, братьев? Они тоже синтезоиды. Я должен о них позаботиться. Но спасибо.— Да, — говорит Петра. — Обращайся.Она прячет руки в карманы, неловко отводит взгляд, смущенная. Бен смотрит на нее, а после спрашивает:— Эй, хочешь бурито?Петра поднимает на него чуть растерянный взгляд и, усмехнувшись, говорит:— Нет?— Тогда пиццу и молочный коктейль, — улыбаясь, продолжает Бен. — Ты пробовала молочные коктейли? Ты знаешь, одна моя знакомая показала мне место, где подают просто невероятные молочные…Петра его целует — легко, едва коснувшись губами губ — и снова отстраняется. Бен шагает к ней, становится близко-близко, и сейчас он уже не улыбается, когда поднимает руку и неуверенно касается ее щеки.— Я жив, — говорит он. — Но мне нужно уйти. Но я вернусь. Хорошо?.. Я могу… на самом деле они мне сейчас не нужны… так что я могу оставить вещи на твоем чердаке?— Да, — говорит Петра. — Они будут ждать тебя тут.— Хорошо, — тихо выдыхает Бен.И отступает. Он выскальзывает через чердачное окно, а Петра остается стоять на пыльном чердаке рядом с обмотанным паутиной обогревателем.Почему-то она точно знает — всё будет хорошо. Обязательно будет.