Глава 16 (1/1)

Всё хорошо, просто держись рядом, — вместе совсем не страшно лететь в бездну...Anafest— Пи, проснись, — Пит тряс меня за плечо, заставляя подняться. — Который час? — я заворочался, натягивая одеяло. Голова была тяжёлой. — Пять часов. Что вчера произошло, пи? Вы поговорили, помирились?— Какого хрена так рано?— Я только вернулся. Не мог ждать, когда ты встанешь. И так на нервах, Ын еле остановил меня, чтобы я ночью не сорвался к тебе, — младший навалился сверху. — Рассказывай!— Я не хочу говорить об этом. — Сон разом пропал. — Не спрашивай, ладно? Лучше скажи, что у вас? Ты сияешь, — я выглянул из-под одеяла.— Эх! — Пит скатился в сторону, заваливаясь прямо в одежде на мою кровать. — Пи, я снова твой должник. Ты меня по кускам собрал, а теперь ещё и к жизни вернул…— Да ладно? — я совсем сбросил одеяло. — Ын принял тебя?— О, да, — младший мечтательно закатил глаза. — Сначала я его, а потом он меня… Боги!— Бля, я не о том спрашивал, — я поморщился. Ну не мог этот придурок иначе. Всё вывернет, извращенец чёртов.— А, ты ж зануда, я забыл, — первокурсник развернулся ко мне и подпёр голову рукой, устроившись на боку. — Он выпытал у меня, кто такой доктор Бим и что между вами призошло, потом мы поехали к нему, чтобы поговорить в спокойной обстановке, выяснилось, что я тогда был у него первым, — Пит облизнулся пошло, — и после у него тоже никого не было, да и вообще он любит меня, а я мудило долбаное. Ну… в общем, не сдержался я. Не смог. Он же такой… ух!— Так вы вместе? — уточнил я.— Да если он откажется после всего, что он сказал и что было ночью, я ему яйца оторву! — Ты счастлив? — До потери пульса, пи, — он набросился на меня, заваливая на спину. — Это всё ты, пи Форт! Если бы у меня не было тебя, я так и остался бы трусливым мудаком, постоянно сбегающим от проблем. Ты заставил меня посмотреть страху в глаза и бороться. Ты это сделал, пи!— Глупости, — я обнял его, прижимая к себе. — Ты просто вырос, малыш. — Обращение само сорвалось с губ. Тёплое, ласковое, бережное.— Но я больше не смогу ночевать у тебя, — протянул Пит расстроенно. — Ын ревнует. Он всё понимает, но не готов…— Я бы на его месте тебя к батарее привязал.— Но мне хочется быть рядом, когда тебе больно, пи! Кто поддержит тебя?— Я люблю тебя, мелкий паршивец.— И я. Очень.Такие простые слова… Любовь бывает разной, да? Можно любить и так: духовно, на расстоянии, не требуя ничего больше. Просто любить.Пит скрасил моё разбитое утро своим счастьем. Я был безумно рад за него. За близкого человека всегда переживаешь и радуешься, когда он искренне счастлив.Мы погуляли по утреннему городу, ещё не до конца проснувшемуся. Младший рассказал, как страшно ему было, как тяжело дался разговор. И как обалденен был секс с Ыном. Таким уж был Пит — несдержанным и открытым. Он не мог не рассказать о том, что разрывало его изнутри диким восторгом.Меня же он ни о чём не спрашивал, видя, что я не готов ответить пока на его вопросы. Мы бесцельно побродили по тихим улицам, а потом позавтракали в уютном кафе и разошлись: младший полетел на крыльях любви на встречу с Ыном, а я поплёлся обратно домой досыпать прерванный сон. Я в прямом смысле слова проспал все выходные, вырубив телефон. Ничего не хотелось. В понедельник я с трудом оторвал себя от постели и поехал в университет.Я ожидал чего угодно, но не Бима, стоящего возле входа в корпус инженеров. Он привалился к перилам и смотрел прямо перед собой, а стайки первокурсниц щебетали рядом с ним, хихикая и поглядывая на него. Да уж, давненько доктор Бим не волновал их сердца своим присутствием.— Форт, — он окликнул меня, когда я проходил мимо, делая вид, что не вижу его, — не смей сбегать!Он выкрикнул это, так что все с интересом уставились на меня. Спасибо, Бим! Я снова звезда университета. — Чего припёрся? — я подошёл к нему и прошипел едва слышно.— Поговорить.— Не наговорился ещё? Я устал, исчезни, — развернувшись, я пошёл в корпус. Как же он достал меня!— Я тебя люблю! — Этот крик застыл у меня в ушах. Медленно оборачиваясь, я собирал взгляды замерших студентов, среди которых были и мои друзья. Что ты делаешь, доктор? Что, блядь, ты творишь? — Я люблю тебя, Форт! — Бим повторил это, не понижая голоса. Если не весь университет, то инженерный факультет точно был оповещён об этом. — Да когда ты угомонишься? — я подлетел к нему и зажал рукой рот, потому что он явно был готов снова проорать своё признание. — Хватит! Прекрати!— Не прекращу, — Бим оттолкнул мою руку, — пока ты не выслушаешь меня. Форт, — теперь он хотя бы не орал, а говорил нормальным голосом, — я так понял, что ты не веришь мне? Могу по всему универу пройти и покричать. Тогда поверишь? Тогда, наконец, выслушаешь меня?— Ты с ума сошёл? Чего ты хочешь?— Поговорить.— Ты на всё пойдёшь, да? — я зло сжал кулаки.— Да, — Бим медленно опустился на колени под оглушительную тишину, установившуюся вокруг. — Поговори со мной, Форт, — он смотрел на меня снизу вверх, натянуто и как-то просяще улыбаясь. Это выедало мою душу. Так не должно быть. Это неправильно, чёрт возьми!— Больной ублюдок! — я рывком поставил его на ноги и огляделся: на нас таращились, кто-то даже снимал всё происходящее. Доктор, ты хоть представляешь, что сделал сейчас? Через полчаса максимум весь университет будет обсуждать твоё унижение! — Идём! — я за руку потянул его на парковку. Подальше от этих глаз, жадных до чужих жизней.— Удачи, жёнушка Форта! — Лэм, грёбаный урод!— Не сдавайся, доктор! Мы в тебя верим! — Бум, говна кусок!Бим обернулся и поднял вверх большой палец, улыбаясь. Похихикай мне тут ещё, придурок!Я тащил его к байку, стараясь не смотреть по сторонам. Обжигающие взгляды я чувствовал кожей. Любопытные суки!— Держи, — я практически швырнул в Бима шлем и надел свой. Он молчал, хитро поглядывая на меня. Думаешь, я уже сдался? Усевшись сзади, он крепко обхватил меня руками и устроил подбородок на моём плече. Я поехал обратно в общежитие. На своей территории я буду чувствовать себя увереннее. Хватит с нас публичных выяснений отношений. Мы поднимались на мой этаж по лестнице, и это было похоже на ступеньки эшафота, ведущие к виселице. Кто из нас будет казнён, а, доктор?Как только мы вошли в комнату, я набросился на Бима:— Какого ты устроил? Крыша поехала? Что за шоу?— Ты не слышал меня, пришлось заявить о себе громче, — он пожал плечами и сел на постель, ладонью заскользив по покрывалу. — Ты был глух, Форт.— Зачем ты сделал это посреди толпы? — Никогда не замечал за ним желания показать наши отношения всем.— Ты же не верил, когда я говорил это только тебе. Теперь поверишь?— Бим, ты сумасшедший! Что будет с тобой? — я устало опустился рядом с ним. Он, правда, не понимает, как это обернётся против него? Сколько грязи на него выльют?— Мне плевать. Могу повторить, если это поможет достучаться до тебя. — Чего ты хочешь?— Быть с тобой. Я люблю тебя. — Снова ложь. Ложь, от которой надежда в глубине души начала робко ворочаться, пытаясь подняться на ноги. Лежать, тварь! Не смей! Наивная дура!— Да, ты уже показал мне все прелести своей любви. Я по горло сыт! Когда любят, достаточно одного человека, тебе же было мало меня. К чему всё это? Не давай пустых надежд… Не заставляй снова поверить в то, чего никогда не будет. Я не хочу больше верить!— Я хотел рассказать родителям о нас. — Я застыл, повернувшись к Биму. Он спокойно продолжил, глядя куда-то в пол: — Как раз собирался, когда по телеку показывали о подростках с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Знаешь, что сказал мой отец? Что мужчины, которые позволяют другим мужчинам трахать себя, хуже шлюх. Их нельзя не то что любить, даже уважать. Их просто используют всякие извращенцы. Мама поддержала отца. Как понимаешь, я не смог рассказать им. Я начал сомневаться в себе, — он усмехнулся и закусил губу. — Неужели я не мужчина? Тогда кто я? Я запутался. Подкатывал к разным девицам, чтобы самому себе доказать, что всё ещё нормальный мужик. Так глупо… Сбегал от них, потому что не хотел. Я хотел тебя. Всегда. И от этого становилось ещё хуже. Когда твои дружки называли меня твоей жёнушкой, думал, убью их всех и закопаю тут же. Грёбаная жёнушка, девка, шлюха… Я и правда был похож на нервную девицу: ревновал тебя к каждому столбу, готов был следить за тобой, каждый шаг контролируя, ведь таких, как я, не любят… Их можно только трахать. Вокруг тебя вечно крутился кто-то. А та девица… Сука, неужели с первого раза не поняла? Она текла от одного взгляда на тебя, и мне было противно, потому что я такой же. Я, как та девка, готовая раздвинуть перед тобой ноги по щелчку пальцев. У меня по-настоящему крышу сорвало. Когда Китти плюнул в меня словом ?шлюха?, я снова вспомнил слова отца. Да я вообще о них не забывал… Но, знаешь, одно дело, когда это говорит друг, и совсем другое, когда любимый человек. Форт, ты меня раздавил. Ты подтвердил всё, что сказал мой отец. Я — шлюха, которую просто трахают. Шлюха не может стать единственной… Рядом с тобой появился этот мальчишка. Ты везде таскался с ним, а я сходил с ума от ревности и бессилия, — Бим облизал пересохшие губы. Я не посмел прервать его. — Знаешь, что такое безысходность? Быть пустым местом в глазах человека, которого любишь так, что сдохнуть от этой любви хочется. Тогда, в переулке… — он запнулся. — Я был чертовски зол. Хотел тебя до одури, а ты и этот мелкий придурок… Блядь, почему он? Слишком красивый, слишком наглый! Сука, я сам был таким когда-то! Я чувствовал, что всё рушится. Ты уже принадлежал ему. И твои слова о нас… Я не понимал. Я действительно не понимал, за что ты так со мной! Бросил косточку, как какой-то дворняге из жалости, а мыслями был дома, со своей породистой собакой, которую холил и лелеял. Думаешь, я спал с той девкой? Я грязь не подбираю. На встречу согласился, чтобы по-человечески, чтобы без обид объяснить… А ты снова был с ним. В НАШЕМ кафе. С ним, а не с кем-то другим! Она — пустышка, а твой мальчишка… Это другое. Я пытался задеть тебя. Гордость же. — Остановись, — я дотронулся до его щеки, по которой текла одинокая слеза. Я больше не мог видеть его таким разбитым. Это пугало.— Нет! Если не скажу всё сейчас, потом уже не смогу. Когда ты растащил нас, прижал его к себе, я понял, что это конец. Знал, что сам виноват, но не хотел признавать, искал, кого бы обвинить. Когда этот парень пришёл ко мне, я едва сдержался. А потом так жалко его стало… Он ведь тоже тот, с кем можно только трахаться… как я. Но ты так заботился о нём, словно всё иначе, словно бывают долбаные исключения из правил. Почему же я не стал этим самым исключением? Где я промахнулся? Когда задумался об этом, осознал, что был настоящим мудаком. Неудивительно, что ты злился. Я желал тебе счастья, но не мог успокоиться. А когда слухи поползли, что у мелкого засранца есть кто-то другой, я взорвался. Думал, пойду и отметелю его так, что костей не соберёт. Сначала я, потом он… Ты не заслуживал такого. Но твоё отношение к нему… Я снова ошибся: ты не оставил его. Меня выворачивало от этого. Может, любовь такая? Когда всё прощаешь? Меня ты не простил. Я начал надеяться. Глупо, да? Но когда ты разозлился, надежда взбрыкнула во мне. Она не хотела подыхать. Если у человека есть эмоции, значит, есть и шанс. Я решил, что буду снова и снова пытаться. Я не могу сдаться, Форт, — Бим посмотрел на меня, повернув голову. — Я сдохну, если не верну тебя. Пока мне внутренности выкручивало от ревности и невозможности быть с тобой, я понял, что не имеет значение, что скажут другие, даже если это мои собственные родители. Мне без тебя никак, только в петлю. — Почему ты не сказал мне сразу? Почему решил за двоих? — я сглотнул. В горле сжался тугой ком. — Не смог. Кому угодно, но не тебе. Боялся показать слабость и окончательно обесцениться в твоих глазах. Пока был призрачный шанс, я цеплялся за него, а когда и его не стало… Смысл? — Но сейчас ты решился.— Нахер гордость, Форт! Нахер всё, что отдаляет тебя от меня! Плевать, если будут другие, просто оставь мне немного места рядом с тобой, позволь любить. Я дышать не могу! — Бим сломался. Я с ужасом смотрел на него и не понимал, КАК он столько времени держал всё это в себе? — Я кем угодно для тебя готов быть, понимаешь? Я уже не смогу без тебя, задохнусь, сдохну! Я просто не могу так больше! Люби его, если он тебе так нужен, но не отталкивай меня, — полностью развернувшись, он вцепился в меня обеими руками и затрясся, уткнувшись лицом в моё плечо. Я гладил его по спине и часто моргал, потому что слёзы сами собой на глазах наворачивались. Горло горело, будто его огнём опалили. — Бим, — прошептал я, — посмотри на меня…— Не смей ничего говорить, не смей отталкивать! Я не оставлю тебя, преследовать буду, — он дрожал и всхлипывал, разбивая моё и без того истерзанное сердце. — Только малость, позволь мне самую малость! Я не прошу о многом!— Бим, — я с трудом оторвал его от себя и заставил посмотреть мне в глаза, — прости меня.— За что? — он удивлённо хлопнул мокрыми слипшимися ресницами и шмыгнул несколько раз.— За то, что заставил тебя пройти через это в одиночку. Прости.Сердце бешено долбило где-то в горле, обдирая горящую гортань. Я словно наяву ощущал этот жар и слышал, как плавится, шипя и лопаясь, слизистая. Это боль рвалась наружу. Боль, которая долго томилась во мне, не находя выхода. Она росла внутри меня гнойником, накапливая грязную жижу, которая теперь заливала мои внутренности, растекаясь по организму. Как мы дошли до этого — превратились в монстров, мучающих друг друга? Разве любовь не должна делать людей счастливыми? Почему же с нами она обошлась так жестоко? Можно ли всё исправить? Можно ли вернуться туда, где всё начало рушиться, и предотвратить крушение наших надежд? Можно ли?..— Я пытался забыть тебя. — Губы не слушались и еле двигались. — Как сумасшедший, отчаянно пытался, цепляясь за любую возможность выдрать тебя из себя, но ты засел так глубоко, что это оказалось мне не по силам. Я не отпущу тебя. Никогда.