Шаг 2. Паранойя (1/1)

Что помешает тем, на той стороне, кто открыл Разлом один раз, создать его снова?..Первым это сказал Ньютон. Точнее, рявкнул в сердцах, когда его препараты органов кайдзю назвали ?бесполезным хламом?, раз уж война закончена. Тогда все были на взводе, потому что после цунами на базе остался полный хаос, и попытки разгрести хоть что-то постоянно вызывали конфликты. Ньютон наорал на местного техника, плохо говорящего по-английски — тот, похоже, вообще половину не понял. Зато понял Герман; сперва, правда, сказал, что коллега спятил и это абсурд, но потом, не сумев подобрать контраргументы, согласился, что гарантировать тот или иной исход нельзя.А большинству слишком хотелось верить, что всё закончилось, чтобы задумываться об аргументах. К счастью, Геркулес Хэнсен, исполняющий обязанности командующего базой, к большинству не относился. К несчастью, вышестоящие — политики — относились поголовно.Так что гонконгский Шаттердом расформировывают, как все прочие до него. А проекта ?Егерь? и Тихоокеанского Оборонного Корпуса, по сути, уже нет. Официально, по бумагам. Приказы уже подписаны.Герк Хэнсен всё ещё пытается обойти приказы.На нём сейчас держится всё, на него давят со всех сторон, его сын вторую неделю лежит в коме — трудно понять, почему и как он всё-таки не отступается. Впрочем, пилоты ?егерей? — они упёртые.Герман тоже не понимает, но, получив приказ явиться к командующему, выполняет его сразу и беспрекословно. Что ничуть не мешает ему на пятой минуте разговора повысить голос:— Невозможно сделать прогноз, не имея исходных данных! Не-воз-мож-но! — он говорит с нажимом, резко отбивая слоги. — По закрытию мы имеем полный ноль. Абсолютный. Разумеется, ни один датчик не выдержал взрыва термоядерной бомбы!Это почему-то звучит, как обвинение, хотя ничего такого он не имеет в виду. Просто измотан и взвинчен, как и все: в лаборатории бардак, даже хуже, чем бардак, и речь не только о том, что часть потрохов кайдзю оказалась раскидана по всему помещению вперемешку с бумагами…— Дались тебе эти данные! — Ньютон расхаживает по ?кабинету? командующего из стороны в сторону, потому что на месте усидел ровно три минуты. — Тут хватит и банальной логики. Разлом — не стихийное явление, его создали намеренно: ты сам видел в дрифте! И это не первая их попытка, вторая, значит, будет и третья!— Это не доказательство, — Герман поджимает губы и смотрит не на коллегу, а на маршала (хотя формально он не маршал) Хэнсена.— Тогда опровергни! — Ньютон, я разделяю твои опасения, — вмешивается Геркулес, и похоже, что он недалёк от того, чтобы шарахнуть здоровой рукой по столу, — но чтобы убедить хоть кого-то наверху, требуется нечто большее, чем это. Мне нужны цифры, факты — хоть что-то, что можно показать вышестоящим. Если ждать открытия Разлома — то когда? Где?— Полгода, год, десять лет, сто — как угодно, где угодно, — раздражённо бросает Герман. — Предсказать невозможно!— Раз ты не можешь предсказать — так сразу и невозможно? — не удерживается от шпильки Ньютон.— А вы, доктор Гейзлер, знаете хоть одну действующую модель динамики Разлома, кроме моей? Впрочем, вам вообще не стоит соваться туда, где речь идёт о точных цифрах!— Если бы не мои методы, между прочим…— Хватит! — Геркулес резко хлопает ладонью по столешнице. — Разницу ваших научных подходов обсудите позже и не при мне. Ответьте коротко и ясно: вы можете доказать, что Разлом откроется снова?— Нет, — через несколько секунд качает головой Герман. Уточняет: — Пока нет.Ньютон просто молча мотает головой.— Тогда мне от вас нужен отчёт о дрифте с кайдзю, — Хэнсен устало откидывается на спинку стула. — Не позднее завтрашнего вечера.— Эй, мы уже писали отчёты! Оба!— А теперь напишете вместе. И понятным языком, потому что эта информация предназначается для политиков и журналистов. Через два дня пресс-конференция — последняя возможность хоть что-то изменить. Так что соберитесь и просто сделайте то, что требуется!Тон у командующего базой такой, что отбивает всё желание пререкаться, но Ньют всё равно открывает рот, чтобы что-то сказать.— Свободны, джентльмены. Теперь Геркулес Хэнсен порой до жути напоминает маршала Пэнтекоста. Возможно, потому, что ему уже тоже нечего терять.Ньютон так ничего и не говорит.