Блок 1. Победителей не... Шаг 1. Морская вода (1/1)

Вместо того чтобы праздновать победу, базу приводят в порядок после цунами. Впрочем, все выжившие пилоты, кроме Геркулеса Хэнсена, в лазарете, а праздновать без них многим кажется неправильным, так что то, что торжества отложены, возмущений не вызывает.Ущерб на удивление невелик, как и человеческие жертвы. Городу, который разгромили кайдзю и ?егерь?, уже трудно сделать сильно хуже, а население к моменту последнего боя ещё не покинуло убежища. Шаттердом — чертовски прочная штука, его не разнести даже шестидесятифутовой волной. Нижние этажи и подземные ярусы залило, но большая часть персонала находилась наверху; сообщение о волне пришло с упреждением всего в несколько минут с одного из уцелевших вертолётов, однако Тендо — не дождавшись благословения начальства, но это мелочи — успел обесточить всю базу, и обошлось без замыканий и пробоев.Правда, теперь, прежде чем подключать электричество обратно, надо всё высушить и привести в порядок после солёной воды, а учитывая количество оборудования (хорошо хоть проводка по большей части заизолирована), это непросто. Уже проложены временные сети от автономных генераторов, но всё равно многое не работает. В том числе лифты — точнее, двери шахт на пострадавших этажах. В здании, конечно, есть лестницы, но такое ощущение, что когда их проектировали, то не думали, что они действительно будут активно использоваться. Герман эти лестницы возненавидел почти сразу: ходить, как назло, приходилось много, потому что жилые помещения, лаборатория, столовая, командный центр — всё находится на разных этажах. Часть базы спасли вовремя запертые гермо-двери, но, увы, к лаборатории это не относится: там полный хаос, потому что кое-кто — нет необходимости даже показывать пальцем — большую часть своих образцов не закреплял. И теперь они раскиданы по всему помещению. Герман концом трости отодвигает какое-то то ли щупальце, то ли кусок кишечника — лучше не всматриваться — раздражённо бросает через плечо: ?Доктор Гейзлер, почему это всё ещё здесь?? — и проходит к своему столу. Бумаги, скорее всего, испорчены безвозвратно… хотя тут может сыграть роль его привычка писать карандашом, а не ручкой. Может быть, всё-таки имеет смысл их высушить. Книги… жаль, конечно, но они не уникальны, так что не обязательно тратить на них время. Главное — реанимировать компьютеры или хотя бы жёсткие диски, чтобы не пропала информация. В напряжённой обстановке последних дней — недель — он совсем забыл про резервные копии. Да и где бы они хранились, если не здесь же, на базе?Ньютон хватается то за одно, то за другое, и будто бы больше озабочен состоянием своих образцов, чем тем, чтобы навести порядок. Неудивительно, что по полу до сих пор раскидана всякая гадость!— Ньютон, — наконец не выдерживает Герман, — займись делом. Если тебе так важны эти… органы, вышвырни то, что уже никуда не годится, и собери оставшееся. Потому что, если ты это не сделаешь, их выброшу я! Как минимум то, что попадается под ноги. Чтобы к тому времени, когда я вернусь, этого здесь не было!Идти он собирается в командный центр. Выяснить, есть ли не сильно занятые техники, которые могли бы поработать с оборудованием в лаборатории. Потому что лучше, чтобы его разбирали специалисты. Во избежание. — Куда ты? — предсказуемо спрашивает Ньютон; такое ощущение, что первую часть обращения он просто пропустил мимо ушей.Герман объясняет, и он не менее предсказуемо заявляет:— Я и сам могу: ничего сложного.— А кто твои потроха кайдзю будет убирать? — Это много времени не займёт, — Ньютон тут же поднимает то ли щупальце, то ли кишечник и задумчиво вертит его в руках. Ладно хоть перчатки надеть не забыл — но от такого зрелища Германа всё равно передёргивает.— Если это не требует много времени, почему они до сих пор здесь?— Потому что не успел, — ответ уже звучит довольно раздражённо.— И чем же ты был занят, что оно оказалось важнее твоих драгоценных кайдзю? Биолог молча отходит к препарационному столу и кладёт на него ?щупальце?.— Почему столь простой вопрос вызывает затруднения, доктор Гейзлер? — Герман произносит это чересчур зло. На самом деле он злится не на коллегу… на всё сразу. На обстоятельства, на лестницы и головную боль (последствие дрифта?..), на журналистов, которые уже непонятным образом пробрались на базу и были весьма назойливы. Впрочем, последние вскоре нарвались на вышедшего из палаты Алексея Кайдановского — и после этого не особо сопротивлялись, когда их сопроводили к выходу.Ньютон резко оборачивается; от неловкого движения руки какой-то инструмент падает на пол с неприятным дребезжанием.— Герман, я был в лазарете! Я не медик, конечно, но хоть как-то разбираюсь, а врачам нужна была вся доступная помощь. Из города на запрос никого не прислали, у них у самих аврал, а ты знаешь, сколько у нас сейчас пострадавших?! — он дёрганным жестом поправляет очки и заканчивает почти ровно: — Да ничего ты не знаешь, тебе всегда плевать на людей. Сам-то ты где был, а, что добрался до лаборатории только сейчас? — Я… — Герман действительно не знает. Просто не задумывался о том, что последствия цунами — не только технические. Люди — не его дело и не его работа. В этом он ничего не смыслит. — Ладно, Ньютон. Я погорячился, — признавать ошибки в расчётах он умеет хорошо, потому что без этого невозможно стать настоящим специалистом, но такие ошибки, как сейчас — не очень. — Извини. И, если твой вопрос не был риторическим — я был в командном центре. Помогал задать обходные каналы управления и передачи данных: сам центр не пострадал, но многие периферийные устройства вышли из строя. Ньютон смотрит на него чуть растерянно, как будто не ожидал такого быстрого прекращения ?боевых действий?. Но через несколько секунд всё-таки улыбается — почти своей обычной улыбкой, — признаёт:— Ну, я тоже слегка вспылил, — и протягивает ему руку: — Мир?Герман не торопится принимать рукопожатие, и Ньют неосознанно хмурится. Потом опускает взгляд на заляпанную слизью ладонь, чуть не хлопает себя ею же по лбу, стягивает перчатку и, бросив её на пол, подаёт коллеге руку снова.На этот раз Герман кивает и сдержанно сжимает его ладонь.— Мир, — хотя точности ради, пожалуй, стоило сказать ?перемирие?, но он решает пренебречь точностью. — И, напоминаю, до того, как мы… отвлеклись, ты собирался убрать с пола останки кайдзю.— Зануда, — фыркает Ньют и только после этого отпускает его руку. — Хотя я и правда собирался. Появляется небольшая надежда, что хоть что-то всё же будет сделано…