Эпилог. Навсегда. (1/1)

Семь лет спустя.Раннее утро. Солнечный луч игриво скользнул по лицу, заставив прищуриться. Над головой плывут редкие пушистые облака, обещая замечательный день. Тихо шумят густые кроны кленов и дубов, окружающих дом, прохладный по раннему часу ветерок заставляет слегка поежиться. Неторопливо делаю несколько шагов вперёд, так приятно почувствовать под босыми ногами шершавые доски настила. Остановилась и в который раз взгляд обводит окружающее. Как я люблю эти мгновения тишины и покоя, когда все ещё спят, досматривая сны… А я тем временем… Глубоко набираю воздух и сильно отталкиваюсь от края. Краткое ощущение полета, с лёгким плеском погружаюсь в медленно текущие сверкающие воды Могаука…Усмехаюсь, глядя на Роберту, медленно идущую к краю небольшого причала. Она так старалась выбраться из кровати тихо, что не захотел ее разочаровывать и продолжил усердно сопеть. Теперь стою у приоткрытой занавески и смотрю, как она застыла над самой водой, ее точёная фигурка вытянулась, как будто вот-вот взлетит… И взлетела… Невольно затаил дыхание, до сих пор безотчетно опасаюсь чего-то… Берта вынырнула метрах в десяти от причала, покачал головой… Никогда не привыкну до конца и ничего с этим не поделать. Внимательно смотрю, как она неторопливо поплыла на середину реки, появилось желание присоединиться… Нет. Эти утренние летние минуты — ее. Не надо мешать, сейчас она доплывет до середины, полежит минут десять на спине, Роберта обожает так греться на солнце. И вернётся, в одиночку она никогда не плавает долго. Пусть… Сегодня — особенно. Не глядя протянул руку и взял со столика стакан лимонада, отпил несколько глотков, не спуская глаз с удаляющейся Берты. Прищурился, солнце уже довольно высоко и поверхность реки сверкает тысячами бликов, среди которых то появляется, то исчезает голова моей жены. Вот и середина реки, Роберта перевернулась на спину, раскинула руки в стороны и отдалась на волю медленного течения. Прикрыл глаза, так мне легче увидеть ее лицо. Я знаю, сейчас она тоже смешно зажмурилась, подставляя всю себя под ласку солнечных лучей. Лёгкая улыбка лукаво изогнула ее губы… А вот по ним скользнул кончик розового языка, облизнув… У нее до сих пор осталась эта забавная детская манера… Не открывая глаз, улыбнулся ей в ответ, полное чувство, что сейчас мы видим друг друга. Пора возвращаться, любимая…Пора возвращаться, я знаю, что Клайд сейчас смотрит на меня и боится. Все ещё боится… Милый мой муж, все хорошо, и вот я уже плыву назад, видишь? Ещё несколько минут, и ты завернешь меня в большое пушистое полотенце, осторожно и ласково вытирая. А потом... Невольно ускорилась, мне захотелось побыстрее оказаться рядом с ним, пока Эвелин и Сэм ещё спят. Как же хорошо… Вот и причал, лесенка. На воздухе поежилась, покрывшись гусиной кожей, быстро шлепаю к дому, деревянные доски сменились густой травой, потом уже тёплыми от солнечных лучей плитами дорожки. Вот и ступени, открываю дверь… И попадаю прямо в то самое замечательное полотенце, которое мне навстречу распахнул Клайд. Поймал меня возле лестницы...— Ах ты проказница, опять мокрыми ногами в дом? — он прошептал это с улыбкой, плотно завернув меня и прижав к себе.— Ну, Клайд… Такое утро замечательное, а туфли я опять забыла…Он ласково вытер мое мокрое лицо, руки, ноги… Его движения становятся всё медленнее, я чувствую, как влажный холод от речной воды сменяется теплом, мы оба вдруг посмотрели в сторону комнат детей, тихо ли, спят ли? Переглянулись и негромко рассмеялись, в следующие быстрые мгновения я лишилась купальника, который полетел куда-то в сторону… Мой уже прерывистый шепот.— Клайд… Дети…— А нас тут уже нет!Он берет меня на руки, я блаженно затихаю, прижавшись к его груди. И спустя минуту за нами закрывается дверь спальни…Милая… Осторожно расправляю спутавшиеся пушистые волосы, смотрю на безмятежно закрытые глаза, припухшие губы приоткрыты, под щеку совсем по-детски подложена ладонь. Я люблю смотреть на нее и видеть, что она — все та же, несмотря на все прошедшее… Так боялся, что она сломается, изменится и перестанет быть собой. Любимая, я бы принял тебя любой, не сомневайся. Но все же как хорошо, что ты — все та же веселая и радостная Роберта… Несмотря ни на что… Ни на что. На мерно тикающих стенных часах все ещё рано, дети мирно спят, в нашей спальне тоже вновь стало тихо. Усмехнулся, и в этом мы — все те же, и Берта все так же закусывает губу, чтобы не закричать… И так же потом доверчиво прижимается, заснув и закинув на меня теплую гладкую ногу. Ладонь медленно провела по шелковистой коже, ласка пробудила ответ, Роберта, не просыпаясь, теснее прижалась ко мне, потерлась щекой о плечо. Ладонь остановилась, спи, солнышко, сегодня особенный день и он будет длинный. Будет много радости. И не только… Прикрыл глаза, моя рука бережно обнимает Берту, чувствуя и подтверждая — она здесь, со мной. Все хорошо. Все хорошо…Тихий голос Клайда, он ласково гладит меня по голове…— Берта, солнышко, открой глазки…Что? Уже вставать? Шепот повторился, подкрепленный игривым поцелуем в один глаз, потом в другой, веки задрожали, приоткрывшись. Надо мной склонилось улыбающееся лицо Клайда, он медленно расправил мои спутанные волосы. Глубоко вздохнула, сколько же проспала? Бросила взгляд на часы, Боже…— Клайд, уже почти десять! Сегодня же…Он рассмеялся, потянув с меня одеяло, я вцепилась в него и не отпускаю. Одновременно ищу глазами хоть что-нибудь на себя накинуть. Ничего. — Клайд, принеси мне халат! Ну, пожалуйста!Смеемся уже оба, эту игру мы любим до сих пор, ещё с нашей брачной ночи в Олбани. Клайд ее незамысловато называет ''поймай Берту голой''. Обожаю его шуточки… Вот я тебе сейчас…— Берт, вставай!— Вставать?— Да!И я медленно встаю, как будто не замечая, что совершенно обнажена. Вот тебе! С удовольствием вижу, что сумела его удивить, Клайд ждал продолжения шутливой перепалки и борьбы за одеяло. Часто это снова укладывает нас обоих обратно в постель. Но сегодня… Его глаза так смотрят… Когда-то я отчаянно краснела под таким взглядом, старалась прикрыться, убежать куда-нибудь. Краснею и теперь, но... Смотри, Клайд. Все это — твоё и принадлежит тебе. Я так тебя люблю… Покосилась на него и подчёркнуто невозмутимо прошествовала к шкафу, где висит многострадальный халат. Спиной чувствую восхищение, теплой волной погладившее меня всю, сверху донизу, не упустившее ничего, а я еще повернусь немного боком, вот так… Руки, уже взявшие лёгкое шёлковое одеяние, дрогнули, захотелось ещё постоять под этим солнечным взглядом. Шепот сзади.— Берта, если ты немедленно не наденешь его…И неизвестно, чем бы все это могло закончиться, как вдруг… В коридоре раздалось звонкое шлепание босых ног. Молниеносно накидываю халат, затягиваю поясок. Дверь распахивается…— Мама, папа!Каштановый вихрь с разбегу утыкается в меня…— Мамочка, мне такой замечательный сон приснился!Звонкий голос дочери сразу наполнил собой спальню, вырвался обратно в коридор, наполнил собой весь наш дом. Его услышали деревья в саду… цветы… щебечущие в кронах пичуги… Он отразился от крыши и полетел в небо, к облакам и ярко светящему солнцу… И все они вместе с нами ответили ей.— Доброе утро, Эвелин! Рассказывай…Утренние хлопоты… Часто деликатно отстраняю миссис Энсон от них и занимаюсь сама, хотя знаю — опять недовольно подожмет губы. Прихоть хозяйки… Я же украдкой покажу ей язык, готовя завтрак для Клайда и детей. Миссис Энсон… Да, та самая, которую я когда-то держала за руку на приеме у доктора Морроу.Эвелин проснулась веселая, а теперь задумчиво собирает ложкой остатки сладкого творога и строит из него то башенку, то стенку. Сэм, глядя на нее, занялся тем же, старательно повторяя ее движения. Улыбаюсь, строительного материала у него в тарелке осталось куда больше, хватит на целый домик. Клайд отложил в сторону вилку, мы переглянулись. Он тихонько позвал.— Эб… Эвелин…Ее глаза совсем мои, только серый оттенок исчез со временем, полностью уступив место ярко-голубому цвету полуденного неба. Когда она вот так их распахивает, сердце иногда сжимается, настолько она становится на меня похожа. Клайд смеётся, дочь своей матери, а как же иначе? Вздыхаю… Доченька, почему ты стала грустной?— Я читала твою сказку, папа. Помнишь, про девочку-королеву?По лицу мужа прошла лёгкая тень, а я ему ведь говорила… Она ещё маленькая, чтобы читать такое. Сэм заинтересованно подался к нам, оставив свои строительные работы в тарелке.— Мам, Эб вчера ночью плакала, я слышал.И тут же получил нашим семейным — ладошкой по лбу.— Ай, Эб, гадкая!— Вот я тебе! Не смей ябедничать, дрянной мальчишка!Клайд негромко прихлопнул ладонью по столу, остановив развоевавшихся сорванцов. Но вижу, он рад, что Эвелин отвлеклась на воспитание младшего брата. Эта сказка, грустная и безнадежная… Я сама после нее не раз промокнула глаза. Все же спрошу…— Эвелин, почему ты взяла ее? Папа написал другую, веселую. Помнишь?Ложечка примяла несчастную горку творога, превратив в плоский блин. Он вдумчиво режется пополам… на четвертушки… Передо мной маленькая я. Такой же была.— Я ее тоже прочла и она правда веселая. Просто…Она вздохнула, блин соскребается с тарелки и отправляется в рот с такой грустной миной, что мы рассмеялись. Эб обиженно надулась и засопела, ложечка громко звякнула о фарфор. Тихо сказала.— Папа, сказка про королеву, она…Запнулась, видно, что дочь хочет многое сказать, но не знает, как… Хочу ей помочь, но Клайд лёгким жестом останавливает меня, не надо. Пусть сама. Незаметно вздохнула, он, конечно, прав, но… Эвелин нашла слово.— Твоя сказка неправильная, пап.Клайд усмехнулся и наклонился к ней, вопросительно подняв бровь.— Вот как? А как правильно? И так, чтобы было правдиво, Эб? Чтобы этому верить.Боже… Ну, Клайд… Ей же всего семь лет! А ты говоришь с ней, как со взрослой, так нельзя. Это… Это неправильно. Обязательно с ним потом об этом поговорю. Но сейчас нельзя вмешиваться, муж говорит и перед детьми я не могу с ним спорить.Дочь задумалась, пожала плечами. И промолчала. Клайд негромко сказал, погладив ее по пушистым каштановым волосам.— Хочется, чтобы было правильно? А бывает по-всякому, Эвелин...Вдруг она улыбнулась и подняла на нас лукавое личико, глаза блеснули.— Напиши другой конец и все станет хорошо. Пусть королева-девочка спасется!Клайд рассмеялся, взъерошив ей волосы и подмигнув.— Обязательно напишу, как пожелает принцесса Эвелин.Она важно кивнула, приняв игру, а Сэм показал ей язык и стукнул кулачком по спине.— Папа, мама, можно встать из-за стола? А ты доедай завтрак, дрянной мальчишка!Получив разрешение, Эвелин гордо задрала нос и удалилась, явно воображая себя в длинном дамастовом платье с широкими юбками. Как в клайдовой сказке... Сэм дернулся было за ней, но Клайд покачал пальцем и молча показал на тарелку. Сопение повторилось, ложка грустно заскребла. Мы обменялись с Клайдом улыбками, он положил ладонь на мою руку и ласково сжал пальцы. Шепнул.— Ну что такое, Берт?Мотнула головой, мы отошли к окну и я негромко сказала, показав в сторону комнаты дочери.— Клайд, так нельзя. Я тебе говорила! Она ещё совсем маленькая…Он вздохнул, посмотрел мимо меня в окно, на качающиеся под тихим ветром ветви яблонь.— Я знаю, дал маху на этот раз… Увлекся. И именно ты могла бы и не удивляться, почему...Я быстро прижала палец к губам, оглянувшись на сына. Мы стараемся не вспоминать дома о старых делах. Сердце сжалось - Сондра, моя комнатка на ферме, и... - Тсс, не надо... Но все-таки, Клайд... Столько времени прошло...Он вдруг внимательно на меня посмотрел, улыбнулся уголком рта.- Ты бы слышала тогда себя в автомобиле, рассказывала, словно она твоя сестра. Вот и запомнил. И потом, в Бильце... - он осекся, махнул рукой, - хватит об этом, милая. Признаю, возможно, не стоило писать так... правдиво. Все же Эб еще ребенок... Но... Я слишком хорошо помню твой рассказ, Берт.Все помню и я. Но дочь...— Вот и не увлекайся так больше, хорошо? Она маленькая девочка, не нужно ей ещё такое даже в книжках…Он лукаво прищурился, покосившись на то, как Сэм, наконец, заканчивает завтракать.— А сама? Помнишь свои мечты, костры по ночам?Ну вот какой он… Всегда найдет, что ответить, такой несносный… Ткнула его кулаком в бок, усмехнулась.— Мне все же не семь было, а немного больше. А Эвелин…Клайд чуть наклонился ко мне и тихо прошептал.— А ты с матерью разговаривала?Я поняла, о чем он… Вздохнула, я не знаю. Наверное, нет. Но все-таки…— Все равно, Клайд. Она ребенок. Пиши ей веселые сказки, хорошо? А другие… Придет время и для них.Сказки… Веселые и не очень… Клайд в свободное время начал их писать, для наших детей. Оказалось, он откуда-то знает, как печатать на машинке. Точнее, он как-то притащил ее домой, заправил лист, присмотрелся к кнопкам, буквам… Пожал плечами и уже через минут десять затрещал как заправская секретарша. Сказки… Я сразу поняла, что они — оттуда. Клайд их просто помнит и решил обогатить ими воспитание Эвелин и Сэма. Когда он дал прочесть первую, идея мне очень понравилась, такого я раньше не встречала… И даже попросила что-нибудь для себя. Клайд усмехнулся, и уже через неделю дал мне небольшую пачку листов, покрытых убористыми строчками. Мне понравилось, хотя иногда было жутковато, такое читать. Ещё спросила, а правда такое могло быть у нас в Америке? Он улыбнулся и сказал, что в той книге все случилось в России, но чтобы мне было проще, перенес все сюда. Назвал это мудреным словечком ''адаптация''. И тогда же он впервые задумчиво сказал, глядя на лист бумаги в моей руке.— Берт…— Что?— Может, я когда-нибудь напишу и про нас с тобой…От этих слов быстро забилось сердце, написать о нас… Все написать…Клайд вышел, послышался негромкий шелест шин отъезжающего автомобиля. Проводила взглядом, как он неторопливо выехал за ворота и повернул в сторону моста. Он по-прежнему работает на фабрике, помогает Гилберту. Послышался шум, топот, мимо меня пронеслись Эвелин с Сэмом, опять затеяли какую-то игру.— Мама, можно мы поиграем в саду? Мы будем тихо!Улыбнулась, обещание тишины наверняка услышали на другом берегу реки.— Конечно, поиграйте. Сэм, не обижай сестрёнку!Эб посмотрела на него взглядом, который считает очень грозным, тот сделал вид, что не заметил. Язык, впрочем, показать не решился. Сэм… Сэмюэл… Дети убежали, перешептываясь, они постоянно что-то придумывают. Позже выйду к ним, посмотрю, что на этот раз. Надо кое-что обсудить с миссис Энсон, узнать, не нужно ли чего. Скоро ей в помощь из Ликурга приедет повар, без него нам сегодня не обойтись. До сих пор иногда чувствую себя бездельницей и с этим ощущением мне непривычно. Клайд смеётся и по старой памяти иногда дразнит меня ''девочкой с фермы''. Что же, это правда, и прошедшие семь лет так и не сделали из меня праздную светскую даму, обитательницу богатого дома. Вот и берусь то за готовку, то за уборку, повергая в оцепенение нашу милую экономку. Пусть, мы с ней отлично ладим, ещё со времён доктора Морроу. Прислушалась к смеху за окном, выглянула, все в порядке. Пойду пока наверх…Наш дом небольшой, никакого сравнения с огромными особняками на Уикиги или Двенадцатом. Два этажа, маленький флигелек-башенка, коричневые кирпичные стены, черепичная крыша. Просторная гостиная с примыкающей к ней столовой, детская игровая, комната миссис Энсон и кухня - это первый этаж. Деревянная винтовая лестница с резными перилами ведет наверх, там коридор и наша с Клайдом спальня, комнаты детей. Его кабинет и он же - библиотека. Эта комната - особая. Очень люблю сюда приходить и сидеть в мягком глубоком кресле у низкого столика, на нем горит лампа в желтом матовом абажуре. Вот поднимаюсь по нашей лестнице наверх. Она немного поскрипывает под моими шагами, такой домашний звук, немного таинственный... Тишина... Толстый ковер глушит шаги и звуки, дверь закрыта. Шкафы вдоль стен, корешки книг, альбомов. Поблескивают стекла и скромные рамки - на стене висят несколько фотографий, рисунков... Два портрета и небольшая акварель. Долго смотрю на них... А вот царство Клайда - солидный письменный стол, удобное кресло, аккуратные стопки бумаг, папки, телефон, прибор для письма, этажерка. Здесь я никогда ничего не трогаю, хотя Клайд не запрещает - все лежит открыто, свои ящики он никогда не запирает. Я часто сижу здесь с книгой, а он работает. Так мы привыкли - он шелестит своими бумагами, углубившись в дела, а я читаю. А потом шелест вдруг прекращается, я поднимаю глаза от книги - он с улыбкой смотрит на меня. Что потом? Если лето, можно выйти в сад и непременно принять участие в какой-нибудь игре детей. Посидеть под тихо шумящей кроной высокого клена. Да, того самого клена, с де Кальб. Мы перевезли его сюда в память о тех временах и он отлично здесь прижился. Почти не говорим о тогдашнем, но... Не нужно, достаточно просто прийти сюда, провести кончиками пальцев по старой шершавой коре, послушать ветер в густой кроне. Он помнит все... И мы - тоже. Но не надо о грустном, ведь вокруг яркое веселое лето! Можно взять небольшую моторную лодку и всем семейством покататься по Могауку, иногда мы забираемся довольно далеко. Часто устраиваем веселые заплывы наперегонки, я и дети, Клайд судит. С ним мне тягаться бесполезно, хотя переплываю реку за пять с четвертью минут. Лучше меня в Ликурге только Сондра. И Клайд... Но он никогда не участвует в общих соревнованиях, говорит, сдерживать себя - неспортивно и неинтересно. А если не сдерживать... Снова оживут слухи и домыслы, мы этого не хотим. Конечно, когда мы вдвоем, то можем позволить себе все... А если вечер? Мы можем разжечь в саду костер... Да, я не забыла свое увлечение и привила его детям. Можем долго сидеть вокруг причудливо пляшущего пламени, слушать рассказы Клайда или мои... Обо всем подряд, а Эвелин с Сэмом глядят на нас таинственно поблескивающими глазами. А если зима? Тогда - одеться потеплее и вперед, к санкам, снежкам и снеговикам. Наступит Рождество, Клайд привезет большую елку, мы достанем из кладовки большие коробки с украшениями - этого дня дети ждут с нетерпением. И дом наполняет запах хвои, смех и топот носящихся туда-сюда сорванцов. Праздник, подарки, гости... Уютное гудение огня в весело пылающем камине... На коленях теплым клубком свернется Свит, жмуря глаза. Да, и он здесь. А как же иначе? Когда мы только переехали и обустраивались, он все здесь обследовал, словно проверял. Бывало, исчезал на день, два, я начинала беспокоиться. Клайд смеялся и успокаивал, дескать, Свит показывает всем, кто теперь шериф. Из одной такой вылазки он вернулся с разорванным ухом, пришлось даже вызывать ветеринара, зашивать. Но все обошлось, теперь наш Свит - признанный всеми окрестными котами лидер, они его откровенно побаиваются. А дети в нем души не чают, особенно Эвелин. С ней у Свита особая связь, я это чувствую - теперь он хранит ее... Медленно прошлась по комнате, трогая рукой книги на полках, альбомы фотографий. Рука задержалась на одном из них, пальцы сжались, словно желают снять его, открыть… Тяжёлый, старый… Наш первый альбом, я редко его смотрю, слишком много воспоминаний, слишком… Но сегодня можно. Осторожно снимаю его и кладу на низкий столик возле кресла, сажусь и долго смотрю на выцветшую коричневую обложку. Мне не нужно открывать, мысленно вижу каждую страницу, каждую фотографию. Каждую газетную вырезку. Память… Прикрыла глаза, перед мысленным взором возникла наша комнатка на де Кальб, горит настольная лампа. Передо мной веером разложены фотографии, сейчас я вклею их на места, мой детский альбом, наконец-то, станет взрослым, в нем снова забьется жизнь. Пусть будут не только радость и счастье, иначе не бывает. Улыбки, смех и надежда на лучшее. Страх, горечь потерь и смерти. Двое смотрят друг на друга у алтаря, принося клятву верности и любви навсегда. Я и Клайд. И разбитые вдребезги, убитые мечты… Кэтрин. Ее смеющееся круглое лицо смотрит на меня с альбомного разворота. Ты навсегда останешься со мной…Из сада донёсся стук, открываю глаза, что они там на этот раз затеяли? Выглядываю из окна, вот оно что… Вытащили маленькую детскую палатку и теперь пыхтят, стараются ее поставить прямо посреди лужайки. Улыбаюсь, а ключ от кладовки наверняка стащили у миссис Энсон, она его оставляет где попало. Слегка нахмурилась, воровать нехорошо. Надо им было подойти и вежливо попросить, она бы позволила. Прислушалась к звенящим голосам, доносится перепалка.— Эб, держи!— Нет, ты держи, я буду забивать!— Нет, ты девчонка, я хочу!— Я старшая! А ты ябеда! Не дам!Через мгновение их накрыло упавшей палаткой, раздался веселый визг Эвелин, из-под брезента высунулось улыбающееся личико. В следующий момент она вылезла полностью, одернула задравшееся платьице, с размаху упала сверху на возящегося под палаткой Сэма и деловито покатила его по траве, заматывая в несчастную палатку.— Вот тебе!— Ай, Эб! Выпусти!Пора вмешаться, пока игра не перешла в настоящую обиду, но не успела.— Дети, это что такое?И возня затихает, перед ними стоит очень прямая миссис Энсон. Она стоит ко мне спиной, но я знаю, какое сейчас лицо видят Эб и Сэм. Строгие серые глаза, поджатые тонкие губы. Эвелин молча стоит, потупившись, палатка затихла, Сэм надеется переждать грозу в укрытии. Дочь скосила глаза вниз и слегка пихнула ногой, вылезай! Миссис Энсон молча ждёт.— Во-первых, вы украли ключ от кладовки. Кто это сделал?Сэм, не колеблясь, делает шаг вперёд, Эб дёрнула его назад и решительно заявила.— Я взяла, миссис Энсон.Вот так. Мужчина должен защищать женщину. Точка. Когда сын шагнул вперёд, в его лице мелькнуло клайдово непреклонное выражение, сердце наполнилось гордостью. Он будет таким же, я знаю. Вижу это в ежедневных мелочах, хотя ему всего пять лет. Миссис Энсон кивнула.— Брат должен защищать сестру, молодец, Сэм. Эвелин, молодец, что созналась. Но юной воспитанной леди не подобает лазить по кухне и воровать. Юная леди спокойно подойдёт к матери или ко мне — и вежливо попросит ключ и разрешение взять палатку. И это было — во-вторых. Вы меня поняли, дети?Они переглянулись и понуро кивнули, голос экономки прозвучал очень выразительно. Эвелин засопела и вдруг посмотрела на мое окно, улыбнулась, словно смогла меня увидеть за занавеской.— Мы просим прощения, миссис Энсон. А теперь мы можем поставить палатку? Мы умеем, правда, Сэм?— Хорошо, только сегодня не прямо перед домом, лучше вон там, — палец указал на просвет между двумя кленами чуть дальше.И через несколько минут там снова воцарилась веселая возня. Любуюсь их дружной работой, и думаю, может, выйти к ним? Не нужно, пусть побудут одни. Мельком посмотрела на часы, у меня ещё есть время. Время побыть со старым альбомом, с его пахнущими пылью ломкими страницами. Как странно, семь лет — это не так уж и много, но… Словно целая жизнь прошла за то страшное время, когда столько раз казалось, что, вот… Закончилось. А все возвращалось… Раз за разом. Страницы… Страницы… Откинулась на мягкую спинку низкого кресла и снова прикрыла глаза. Стук и весёлый смех за окном постепенно затихают, я уже не здесь… Вот фотография, очень ее люблю. Наша так неожиданно для всех появившаяся троица, я, Джил и Сондра… Трейси, Ольга… У нее уже виден живот, это их первый, Бенджамин. Клайд… И ещё двое…После смерти Сирила Джил почти полгода приходила в себя, никуда не выезжала, общалась только с нами, с ''Сигмой''. А потом внезапно в Ликурге появился Ричард Дэниэлс, архитектор. Его пригласили из Олбани облагородить центр города, начинание нового мэра Макларена. Высокий, стремительный, худой, с зоркими пронзительными глазами. Его первый проект. Всех пригласили на закладку краеугольного камня в строительстве нового здания школы. Мы уговорили пойти с нами и Джил, она стояла рядом со мной, молчаливая и равнодушная, на наши с Герт попытки ее развеселить отвечала односложно, иногда слабо улыбалась, чтобы сделать нам приятно. А мне было не по себе, слишком, слишком долго она такая… Надо что-то делать… Но что? Мы стараемся не оставлять ее одну, таскаем за собой на выезды, повсюду приглашаем. Даже пытались знакомить с разными молодыми людьми. Было такое, что за Джил попытался ухаживать брат Бертины, Грэнт. Ничего из этого не вышло, она потом рассказала, как одним вечером он попробовал добиться от нее большего, чем пожатие руки. Получив отказ, позволил себе высказаться… На тему поездки на озеро Трайн. Дескать, она ее так впечатлила, что Джил теперь не хочет ни на кого смотреть. Надо ли говорить, что Грэнт потом некоторое время не мог показаться на людях, Джил не поцеремонилась. Клайд и Трейси потом еще с ним поговорили… После этой истории мистер Трамбал тяжело вздохнул и сказал, что дочери не скоро подарят ему внуков, судя по всему. И это очень нехорошо, в который раз повторяю себе — надо что-то делать… За этими раздумьями я пропустила речь мэра, приветствие директора школы… Настала пора разрезать ленточку и закладывать камень. Я украдкой вздыхаю, скорее бы все закончилось. Приглашу потом Джил пить чай. И попробую снова с ней поговорить. Новый архитектор тем временем взял большие золоченые ножницы, ярко сверкнувшие на полуденном солнце, веселые зайчики запрыгали по лицам, публика засмеялась. Дэниэлс задумчиво посмотрел на ножницы, потом обвел взглядом толпу, явно выбирая, кого позвать. И вдруг подошёл к нам, протянул их Джил и сказал, широко и открыто улыбнувшись.— Мисс, с самого начала я вижу, как вам тут скучно, не хотите ли перерезать ленточку и достойно завершить эту церемонию?Вот это да… Я здесь переживаю, не знаю, что придумать, а тем временем… Джил вздрогнула и растерянно оглянулась по сторонам, встретила веселый взгляд Гертруды и мой. Архитектор ждёт, у него теплый, живой взгляд и хорошая улыбка.— Мисс, вы чего-то опасаетесь? Не бойтесь, я буду с вами от начала и до конца.Джил моргнула, став такой забавной, что мы с Гертрудой рассмеялись, она шутливо дёрнула сестру за рукав.— Джи, иди! Или я пойду. Мистер Дэниэлс, можно мне? Берта, может, ты хочешь?Клайд сжал пальцы на моей руке, не вздумай. Я и без него понимаю, что идти должна Джил, но… Никто нам и не предлагал, Ричард Дэниэлс все решил сам, в тот момент, когда подошел. Джил. Точка. Она вдруг улыбнулась, ее глаза блеснули, я увидела прежний прямой решительный взгляд. Ты вернулась… Как же я рада… В глазах Клайда вижу такое же выражение, он пристально посмотрел на Дэниэлса, словно оценивал, не подведёт ли? Можно ему доверить нашего самого близкого человека?Джил взяла ножницы, Ричард галантно предложил ей руку и в следующую минуту раздались громкие аплодисменты, разрезанная ленточка упала к их ногам. Очень символично, мы с Клайдом и Герт переглянулись, он молча поднял вверх большой палец. Вечером в светской хронике появилась большая фотография — ''Мисс Джил Трамбал и новый архитектор Ликурга мистер Ричард Дэниэлс открывают строительство школы Святого Мартина''. Это фото заняло почетное место в моем альбоме, смотрю на него с улыбкой, вспоминаю, вспоминаю…Вот так все и началось. Он влюбился в нее сразу, безумно, не признавая компромиссов. А Джил… Начала оттаивать и все этому помогали. Мы усердно начали приглашать архитектора на наши встречи, где неизменно оказывалась и она. Гилберт через мэрию обеспечил Дэниэлсу целую череду строительных проектов. Они с Джил начали общаться, сближаться… Ричард вышел из низов, сам пробивал себе дорогу, выучился. Много повидал, оказался замечательным и остроумным рассказчиком. Никакого сравнения с ликургскими юнцами вроде Грэнта… Но не все шло гладко, почти сразу ''доброжелатели'' позаботились донести до Ричарда старые слухи о Джил и Клайде, об ее таинственной поездке с нами на озеро Трайн. Обо мне… Некоторым из помянутых юношей стало очень обидно, что Джил предпочла им Ричарда. Несколько раз доходило до крайности, он оказался вспыльчив и скор на расправу, притом, что был старше ее почти на десять лет. Улыбаюсь.— Клайд, поехали, быстро! В офис Траммела, заедь за мной по дороге! Джил в беде!— Траммел? Что случилось?Слышу, как сняли трубку параллельного аппарата, голос Гилберта.— Берт, что за паника?— Джи и Ричард арестованы! Трейси нет в конторе, они с отцом с кем-то встречаются. Ну давайте уже быстрее!Ричард с ненавистью смотрит на Грэнта Крэнстона, тот прячет глаза, вокруг левого красуется здоровенный синяк. Клайд насмешливо хмыкнул, переглянувшись с Гилбертом. Мы примчались в участок втроём, так и не сумев разыскать Трейси. Ольге сегодня нехорошо, оставили ее дома возле телефона, на случай, если они позвонят. Джил с таким непривычным для нее выражением нежности и восхищения смотрит на Дэниэлса, что я поняла — наконец-то… Это уже не просто дружба. Глубоко вздохнула и с любопытством стала слушать. Было что…— Господа, я осведомлен, что вы все — уважаемые граждане нашего славного города, имеющие перед ним несомненные заслуги. Но!Шериф Рэймонд Траммел строго посмотрел на Ричарда, на его руку, сжатую в кулак, так напомнивший мне манеру Джил. Она успокаивающе положила сверху ладонь, Клайд усмехнулся. Я знаю, почему, ведь это и мой жест… Боже, Джил уже с ним нежничает? И ведь ничего мне не рассказала, вот я ей выскажу потом… Шериф указал пальцем на Грэнта.— Я хочу знать, что произошло, и почему в моем городе респектабельные господа устраивают потасовку средь бела дня, на глазах у всех! Позор!Ричард очень нехорошо усмехнулся и перевел взгляд на шерифа.— Я понял вас, шеф Траммел, и в следующий раз отволоку гаденыша подальше за угол, чтобы…Широкая ладонь техасца звучно припечатала стол, прервав тираду. И тут уже не стерпела Джил, также указала на невольно подавшегося назад Грэнта. Видно, что ему здесь крайне неуютно, особенно после нашего приезда, репутация Клайда и Гилберта достаточно однозначна. Как он вообще решился что-то сказать по адресу Джил? Особенно после той истории… Неужели до сих пор на нее обижен? Как это противно и низко…— Он оскорбил меня, мистер Траммел! И что должен был делать мужчина, решивший меня защитить? Или в Техасе принято глотать оскорбления безропотно?Шериф откинулся на спинку стула и удивлённо воззрился на вскочившую Джил. А она уже не может остановиться, мы пока молчим. Грэнт прячет глаза… Все ясно…— Он получил заслуженно и пусть скажет ещё большое спасибо, что я остановила Ричарда и все ограничилось безобидным синяком.Грэнт дернулся, как от пощёчины, собрал остатки достоинства, поднял голову. Постарался придать своей улыбке побольше независимости.— Вот уж не ждал, Джи, что из-за пары простых слов твой поклонник так осатанеет… Что на тебя нашло, раньше мы…Ричард вскочил и одним прыжком перемахнул через ограждение, никто не успел ничего сделать. Точнее, не успел шериф, а Клайд с Гилом просто дали Ричарду сделать то, что он собирался — схватить Грэнта за горло и рывком вздернуть на ноги.— Не сметь, гаденыш, обращаться к ней на ''ты''!Я уже стою рядом с Джил, схватила ее за руку, не хватало ещё, чтобы и она бросилась. Хотя и мне сейчас очень хочется пройтись ногтями по этой холеной роже… Внезапно ожило старое…— Клайд!— Ричард, успокойтесь, оно того не стоит, поверьте, — мой муж положил руку на плечо взбешенного архитектора, — посадите его обратно, вот так. Теперь разожмите пальцы, осторожно… Эк вы его… Мистер Крэнстон, надеюсь, у вас найдется красивый шейный платок, недельку вам придется его повязывать. Не везет вам с нами, не находите? То лицо, то теперь шея… Не пора ли, наконец, успокоиться? Какой частью тела вы готовы рискнуть в следующий раз?Раздался громкий стук, мы все обернулись, шериф встал во весь свой внушительный рост и положил на стол несколько наручников. Гилберт вопросительно поднял бровь.— Хватит! Я сказал — хватит! Всем — сесть! Пока — вот на эти стулья. Мистер Дэниэлс… Мистер Грифитс… Леди… Если через секунду здесь не воцарятся тишина и порядок, клянусь, я всех вас арестую! Камер хватит и охрану вы очень позабавите, у нас ещё никогда не останавливалась такая почтенная публика! Да, да, и не испепеляйте меня взглядом, мисс Трамбал, я знаю, кто ваш отец. Мистер Дэниэлс, а вам должно быть стыдно за эту мальчишескую выходку! Ещё одна — и я оборудую вам прекрасный кабинет в камере, заодно попрошу вас подумать и о нашем старом участке, он давно нуждается в перестройке. Всем все ясно?При этом он совершенно не замечает молодого Крэнстона, смотрит мимо него, как мимо пустого места. И в глазах его — совершенно открытое одобрение всему, что он сейчас увидел.Штраф, триста долларов, с каждой стороны. И язвительное замечание о том, что деньги все равно пойдут в казну города, в том числе и на архитектурные проекты ''мистера рыцаря Прекрасной Дамы?.Когда мы все вместе вышли на улицу, Ричард подошёл к Клайду и прямо посмотрел ему в глаза. Мы ждали этого. Клайд взгляд не отвел.— Мистер Грифитс, нам необходимо поговорить, прямо сейчас.Клайд кивнул и улыбнулся нашему бешеному архитектору, вот же сокровище досталось Джил, уму непостижимо… И пора ему кое-что узнать, пока он не вызвал моего мужа на дуэль. Мы с Клайдом уже давно продумали, что и как рассказывать. Только надо ненадолго перехватить у Ричарда Джил, пошептаться… Быстро мигнула мужу.— Разумеется, мистер Дэниэлс, — Клайд протянул ему руку, — приглашаем вас с Джил сегодня вечером к нам на чай. А пока, позвольте проводить вас несколько минут…Их первая поездка… Оказалось, Ричард отвечает ещё за несколько строек в разных городах, и должен там бывать. Он пригласил Джил поехать с ним, что вызвало у нее полное смятение. Во-первых, приличия не позволяют им ехать вдвоем, неизбежен жуткий скандал в обществе. Потому с ними поедет совершенно ошарашенный этой неожиданностью Трейси. Робкие попытки возразить мы отмели с негодованием, речь о счастье сестры, и кончено! Все высказались на военном совете в особняке Трамбалов — Трейси должен ехать. Сондра, Ольга, Гертруда и я составили самую агрессивную фракцию. Джил не присутствовала, спрятавшись в своей комнате, она со всеми поссорилась от волнения. Клайд успокаивал, проявляя рассудительность, сквозь которую так и просвечивало озорное желание блеснуть очередной непристойной шуточкой к случаю, я его знаю. Только попробуй, я тебе задам! Гилберт, уютно устроившись на подлокотнике кресла, где сидела Ки, подавал реплики. Ну что за манера, во всем находить повод для иронии… Мистер Трамбал заглянул к нам на минутку, послушал все это, молча закатил глаза и ретировался в свой кабинет. Возражения Трейси сводились к простому — что он там будет делать? Джи и Ричард хотят побыть вдвоем, а его роль в чем? Придавать происходящему видимость приличия? Клайд не удержался и такое сказал, что все так и грохнули от смеха, даже Констанцию проняло. А я не знала, куда провалиться от смущения, что вызвало очередной приступ веселья. В общем, уговорили. А потом наступило и во-вторых…Вечером накануне отъезда Джил пришла ко мне с очень таинственным видом.— Берт…Я улыбнулась, вот мы и снова вернулись к тому, о чем начали говорить в памятной обеим палатке.— Берта, не знаю, как поступить… Я его люблю, он… — она усмехнулась и развела руками, — сама видишь… Что мне делать, если…Джил покраснела и запнулась, пожала плечами. ''Я совсем неопытна, Берт, у меня никогда никого не было… В этом ты для меня — старшая.'' Так она когда-то сказала. А что я могу ей ответить, что посоветовать? Не знаю. Но вижу — Ричард не подведёт ее, не обманет, не предаст.— Джил, не бойся ничего. А если что-то и будет — не придется об этом жалеть, Ричард любит тебя. А раз так, то все хорошо, вот увидишь. И ты — не одна, мы всегда с тобой, не забывай об этом.Джил улыбнулась бодрее и кивнула, прищурилась и оглянулась на дверь, проверив, закрыта ли. А я мысленно закатила глаза, начинается… А что делать…— Берт, ну хоть сейчас можно тебя кое о чем спросить?Я ждала их возвращения с нетерпением, что там у них вышло, что было… До сих пор со смехом вспоминаю разочарованное выражение на лице Джил, когда мы встретились на следующий день.— Берт, я так ждала, волновалась, а он…Я не удержалась и рассмеялась при виде ее лица.— Что, даже не поцеловал ни разу?Она густо покраснела, зачем-то открыла и закрыла сумочку, щёлкнув замком.— Нет, мы… Ну… — вид откровенно растерянной и ищущей слова Джил настолько непривычен, что смотрю на нее во все глаза, — ну да, мы гуляли, танцевали, целовались… Бедный Трейс, ему пришлось с нами нелегко… Но, Берта… Ничего больше не было! Он снял два отдельных номера и галантно проводил меня до двери моего, поцеловал в щечку. И все… А я еще ждала, может, потом постучит… Берт! Ну хватит смеяться!Но я уже не могу удержаться, настолько забавно выглядит обиженная на Ричарда Джил. Я видела, какой соблазнительный пеньюар она положила в свой чемодан, покупать его мы ездили в Гловерсвиль, прячась от всех, как шпионы… Когда рассказала Клайду, он в своей излюбленной манере сказал — наша Джи твердо решила потерять невинность в этой поездке. Мне на это осталось только похихикать и ждать результата.— Терпи, он настоящий мужчина и джентльмен, не торопи события. Все будет, в свое время, — я улыбнулась, — вот тогда и наденешь свой пеньюар.И время вскоре настало. Через две недели Ричард официально попросил ее руки, и Джил… Согласилась. Они идеально подошли друг другу, оба упрямые, не умеющие искать окольных путей. И Джил сказала ему перед свадьбой — Роберта и Клайд навсегда останутся ее самыми близкими друзьями.И тогда же она мне все рассказала, о том, как вечером приехала к Клайду на фабрику, после самоубийства Сирила. Как они, обнявшись, до глубокой ночи молча сидели в тишине опустевшего цеха. Как он потом отвёз ее домой… И ничего мне не сказал. Джил… Нет, мне не было больно, я не ревновала, не бойся. Я знаю, что ты испытывала тогда, и не проси прощения… Ты навсегда для меня самая близкая, самая дорогая. Клайд, ты тоже ни в чем не виноват, все хорошо. Я так тебя люблю… Люблю вас обоих.Широкие коридоры фабрики ложатся под мои быстрые шаги, сегодня хочу закончить дела пораньше. Посмотрел на часы, ещё поговорить с Гилом, и все. Знаю, что Берта сейчас в комнате наверху, сидит рядом со старым альбомом, закрыв глаза. Сегодня и я, и все остальные — присоединимся к ней. Роберта, любимая, ты не одна. Я уже скоро. А потом…Все тот же знакомый кабинет, широкое окно с видом на Могаук, тот же солидный двухтумбовый стол. Интересно, что теперь Гил держит в его потайном ящике? Он обернулся, смерил меня внимательным взглядом, улыбнулся, заметив, что я тороплюсь.— Как Роберта и дети, Клайд? Сегодня все в силе?Кивнул, налив себе воды из широкого графина. Предложил Гилберту, он мотнул головой, отказавшись.— Все хорошо, и планы в силе, Гил. Скажи…Он вопросительно приподнял бровь, я вздохнул.— Может, она все-таки приедет? Хоть ненадолго… Берта была бы очень рада, а уж дети…Он промолчал. Ясно. Вижу, как он чуть поморщился на вдохе, коснулся рукой груди. Справа.Неторопливо выехал на дорогу, ведущую из Ликурга, вот поворот, теперь по прямой до дома, это займет всего несколько минут. Остановился на обочине, прикрыл глаза, откинувшись на сиденье, перед мысленным взглядом лицо Гилберта, его жёстко сжавшиеся губы. Полгода назад… Я сообщил ему о предстоящем, это единственный раз, когда я применил свое знание будущего. Иначе поступить не мог. 1929 год, скоро разразится катастрофа, грянет Великая Депрессия. Эта мысль грызла меня все прошедшие семь лет, мигая красным. Полгода назад я решился и все высказал Гилберту, мы должны защитить себя, близких, Ликург. Надо ли говорить, что я, хоть и поднаторел в ведении текущих дел, все же полноценным бизнесменом так и не стал. Стратегией занимается Гилберт, я же — тактикой и сиюминутными проблемами. И брат не подвёл, он сходу понял мои нескладные объяснения. И поверил. Усмехнулся, Клайду надо верить, когда он говорит странное — этот урок в Ликурге усвоили твердо. Несколько звонков — и через неделю в том самом загородном клубе, где я играл в бильярд с Джоном Вайнантом, собрались все близкие — мы, Уимблинджер Финчли, Калеб Вайнант и Дуглас Трамбал. Говорил Гилберт, к тому моменту он получил полную картину происходящего на бирже, понял, какой колоссальный мыльный пузырь готов лопнуть и похоронить под собой всех, кто не подготовится заранее. Не сразу поверили, Калеб был скептичен и уверен в себе, его компания невероятно усилилась на военных заказах Первой Мировой, влияние его младшего брата эту уверенность только подкрепляло. Оказалось, что изрядную долю состояния он успел вложить в акции, которые вот-вот должны были рухнуть. Уже через считанные месяцы ему должен был поступить звонок с требованием погасить обязательства… Гил был убедителен, помню бледность, внезапно покрывшую лицо оружейника, когда он прикинул предстоящие потери. Тяжёлое молчание повисло тогда в просторном зале, никто не притронулся к выпивке, никто не подошёл к столу для игры. Через час был подписан ''Договор о намерениях'' — образовался ''Консорциум Ликурга'', мы объявили о слиянии — компании Вайнанта, Грифитсов, Финчли. Адвокатская контора Трамбала стала официальным юридическим подразделением появившегося монстра. Город содрогнулся от этой новости, вскоре последовали осторожные запросы, а следом за ними — предложения войти в долю. Мы не возражали, наша цель — спасение Ликурга. Старки… Гарриэты… Крэнстоны… Стилы… Дальше — больше. Быстрое сворачивание ''мусорных производств'', переключение на реально необходимые продукты и занятия. С воротничков мы переходим на униформу для армии и полиции, госпиталей, открыли цех перевязочных материалов. Повысили ликвидность активов, Гилберт уже два месяца через подставных лиц скупает золото, к этой операции подключились Финчли, мы делаем это в обход ФРС, надеясь иметь необходимый резерв, когда рванет. Берутся подряды на строительство дорог. Наш следующий шаг — контроль над железнодорожным сообщением, проводкой новых веток. Под нашим управлением и трамвайные сети Ликурга с Гловерсвилем. Три года назад "Дженерал моторс" попыталась подмять нас под себя - внедряя свои автобусы, они вели настоящую войну с трамваями по всей стране, не гнушаясь подкупами, поджогами, диверсиями в депо и убийствами. Маленький Ликург показался им легкой добычей... Но "Likurg tramcars and rail'' имела крутого и жесткого хозяина, ответившего напористым чужакам отказом. Закари Вестон... Четыре дня спустя - застрелен на пороге своего офиса. Траммел поднял Ликург на уши, но этого и не требовалось - методы "Дженерал моторс" ни для кого не были секретом. Дальше - больше. Запугивания работников, покупка земли под строительство автобусной станции, обещания кисельных рек и луны с неба. И - ночной поджог трамвайного депо. Ликург угрюмо замер - там работало немало ирландцев... Мы с Гилбертом переглянулись... На следующую ночь взлетел на воздух офис "Д.М.", ровно в полночь. Грохот взрыва был слышен по всему городу. Ровно через полчаса - был обстрелян дом управляющего ликургским филиалом наших противников. Никто не пострадал, но автоматные очереди, изрешетившие окна и стены - прозвучали очень красноречиво. Еще через полчаса - три взрыва на площадке строительства автовокзала, уничтожены склады, запасы стройматериалов, обрушена подъездная дорога. Утром - в Ликурге не осталось никого из чужаков. Вечером - Гилберт, не моргнув глазом, прибрал трамвайную компанию к рукам. Акционеры не возражали - намек был понят. Траммел провел расследование, но... Дело замяли за отсутствием подозреваемых. Народные мстители, однако... Но я отвлекся на дела прошлого, их можно долго вспоминать, и не все они были мрачными... Взять хоть "дело "Ликургских шалунов", развеселой банды "диких" радиолюбителей, вещавших по вечерам на город и окрестности. Вещавших такое, от чего краснела и хихикала святая троица Роберта, Джил и Сондра, а с ними - и вся остальная честная компания. Местные пасторы метали молнии, требуя разыскать и покарать, молодежь повально обзавелась приемниками. Траммел разводил руками - формально не нарушен ни один закон. До введения цензуры и распределения частот оставалось больше двух лет... А кончилось это забавным скандалом - цитируя Гилберта, "из шуток, анекдотов и радиопьесок этих горлопанов торчат очень знакомые уши..." Не могу без улыбки вспоминать этот разговор - братец внушал, мы с Робертой сидели с очень виноватым видом... Вспоминаю, вспоминаю... Но пора возвращаться, в настоящем еще немало дел... Заключаются договоры на поставки продовольствия для армии и Национальной гвардии, здесь найдется дело для Тома Олдена, брата Роберты, его хозяйство также надо спасать. Мы будем готовы. Мы — будем. Сэмюэл Грифитс… Ты можешь гордиться своим сыном, он — твоя плоть и кровь. И… Прости меня, если сможешь… За все… Может, всем этим я хоть немного искуплю свою вину.Миссис Грифитс так меня и не простила. Смерть мужа, ранение сына. Мы разговариваем при встречах, все выглядит прилично и вежливо. Она очень любит внуков, Эвелин и Сэма, они часто гостят у нее на Уикиги, но… У нас она с тех пор не бывала никогда. Вот так решила. Гилберт, дочери, они не раз уговаривали ее приехать. Даже Роберта пыталась с ней говорить, они неплохо ладят. На все — вежливая улыбка и отказ. Сегодня — тоже. Вздохнул, Берта каждый раз надеется, что она передумает… Как ты там, на какую фотографию сейчас смотришь?РобертаСмотрю на нашу общую фотографию: Сондра слева, улыбается из-под задорно сдвинутого набок кепи для верховой езды. Откинула голову на мягкую спинку кресла, смотрю в потолок, на его матовой белой поверхности, как на экране синематографа, появились лица, послышались голоса, засверкало яркое полуденное солнце. Вот чей-то громкий смех, мой сердитый голос. Топот копыт по густой летней траве. На моих губах снова улыбка… Как это хорошо… Чем дальше от тех мрачных событий, тем светлее становится на душе, тем чаще хочется улыбаться. Но любой путь – начинается с первого шага…А сделан он был тихим солнечным утром после памятного приема у Финчли, где я первый раз открыто появилась. Чего греха таить, проводив Клайда на работу и наведя порядок после завтрака, села в кресло и задумалась о дальнейшем. События на приеме показали, что меня приняли далеко не все, а то, что чуть было не произошло... По спине прошел озноб, если бы не Джил... Она сумела превратить все в фарс, выставив Харлея Бэгота на посмешище. При этом никто не обманулся увиденным - все поняли, что Джил заняла мое место и прием мог закончиться очень не весело. Клайд... Он сумел сдержаться и только проводил взглядом удаляющуюся компанию. Мы все настороженно следили за ним, как Клайд поступит? Если двинется следом - я готова загородить ему путь. Милый, не надо... Все закончилось, мы с Джил в порядке, вокруг друзья. А эти... Пусть уходят. Клайд глубоко вздохнул, улыбнулся... Слава богу, все позади и вскоре мы поедем домой. Прощание вышло сумбурным, очень много людей, разноголосый шум, сумятица. Только и успели перекинуться с Джил несколькими словами, расцеловаться и помахать ручкой... А что будет сегодня, завтра? В доме тишина, стало немного грустно... Как странно... Все дни мечтала об этом - вернуться домой, зажить спокойно и размеренно, ждать Эвелин. А теперь - грустно. Все произошедшее за эти две недели изменило меня, чувствую какую-то пустоту... Мне не хватает страха, опасности, я снова хочу на озеро? Конечно же, нет. Но все-таки... Все-таки... Интересно, Джил с Сондрой чувствуют то же самое? Мы подруги... Досадливо поморщилась, подумав, что вчера даже не договорились, где и когда встретимся... И Ольга... Как она, где? Тоже ничего не знаю. Может, уже и на фабрику не пошла? Захотелось одеться и выйти из дома... Куда? К Джил? Навестить Беллу с Майрой? Прийти к дверям особняка и позвонить в дверь? Еще неизвестно, как меня встретит миссис Грифитс... Одно дело, опасности и драмы. И совсем другое - повседневная жизнь. Моё праздничное платье висит в шкафу, медальон и значок братства - убраны в шкатулку. Что же дальше? Конечно, никуда я не пойду, это невежливо и могут подумать, что навязываюсь. Не хватало еще на Бертину где-нибудь наткнуться... Я, конечно, спуску ей не дам, но... Лучше обойтись без скандалов, нам всем тут жить, а Ликург - городок маленький. Может, позвонить? Джил или Сондре… Я даже их номера не знаю, не догадалась спросить. А они не подумали мне сказать… Губы сами собой обиженно надулись, и непонятно на кого, на них или на свою собственную недогадливость. А сейчас все ещё утро, впереди длинный день, надо пойти в лавку за едой, прибрать в доме… Невольно улыбнулась, все же не так все грустно – Клайд уже дома похвастался, жестом фокусника достав из кармана пиджака сложенный вдвое чек на тысячу триста долларов. Аванс от ''Электрических пылесосов Финчли''. Когда я его увидела, даже подпрыгнула от радости и неожиданности. Осторожно его взяла, словно фарфоровый, и рассматривала с таким выражением лица, что Клайд рассмеялся, вот бы меня сейчас увидели подруги… Вздохнула, вспомнив, как двадцатидолларовой бумажкой помахивала Джил, дескать, вот, заработала! Я поняла, почему вместо того, чтобы радоваться новой жизни, грущу и смотрю в стену, гладя мурчащего Свита, свернувшегося теплым уютным клубком на коленях. Ему хорошо – дождался меня и счастлив… Мой славный… Просто после месяцев отчаяния и одиночества моя жизнь резко повернула, за эти две недели я привыкла тому, что уже не одна, рядом есть любимый, Джил, Ольга… А теперь и Сондра, Гертруда, все-все-все… Я просто жду, когда они появятся и ожидание – нелегко. Я скучаю по ним... Надо привыкнуть к тому, что даже если друзья не рядом – они есть в моей жизни, как и я теперь присутствую в их. Раньше... Ведь у меня никогда не было настоящих друзей... Настроение поднялось, я с улыбкой встала, подошла к зеркалу, подмигнула своему отражению – я просто собственница, как сказал бы сейчас Клайд. Потерпи, Берта, все скоро появятся, непременно. А пока займись-ка делами… Джил и Сондра уже наверняка давно встали и чем-нибудь заняты. Хм, чем, интересно? И словно что-то ждало, когда очнусь от меланхоличных утренних мыслей – в дверь деликатно постучали. Даже вздрогнула от неожиданности, кто бы это мог быть? Наш адрес знает только Джил… Ну и Гилберт… Нет, никто не подъезжал к дому. Жаль… - Доброе утро, Роберта, как вы себя чувствуете? – улыбка миссис Портман окончательно вернула меня в мир солнечного июньского утра. - И вам доброго утра, все хорошо, спасибо. Хотите чаю? Она показала себе за спину, лукаво прищурившись.- Я бы с удовольствием, но вас там к телефону, с утра пораньше. Молодежь, молодежь…Мои брови поползли вверх, но внутри поднялась радость – это они! Вот и ответ на мои сомнения и нехорошие мысли… - Ой, спасибо, я уже иду! А кто это, не сказали? – быстро влезла в туфли и спрашиваю уже на ходу.Миссис Портман пожала плечами, улыбаясь. - Не представились, хотя я попросила, и, между прочим, представилась сама. Эти ваши современные нравы, лишь бы побыстрее… Какая-то девушка…- Ну не представилась, и что? Тебе от нее попало? Ах, современные нравы, верно? – Джил хихикнула, отпив кофе.Я рассмеялась, шутливо погрозив ей пальцем. Как же хорошо…Это была Джил. Как оказалось, найти меня по телефону проще простого, и если бы я не погрузилась в меланхолию, а немного подумала, то так же легко отыскала бы и ее – заглянув в справочник номеров.- Берт, ты уже не спишь, надеюсь?- Ой, Джил… Это ты? - Нет, зубная фея! Я собираюсь через полчаса за тобой заехать, ты не против? Или занята? Я стою рядом с телефоном и улыбаюсь… Вот и конец всем грустным мыслям. Все – хорошо! Все не закончилось вчера, а только начинается! Мысли о том, что надо купить еды и прибраться – мгновенно исчезли. Нехорошо, конечно, но… Я всё успею до прихода Клайда! Да и денег осталось всего сорок долларов, покупок будет совсем немного. Чек обналичится только через три дня и для этого надо открыть банковский счёт. Ничего, протянем. А пока… Нетерпеливый голос Джил.- Ты куда унеслась? Можно заехать? - Конечно, уже одеваюсь. А куда поедем? - К Тэлботу, кофе попьем! Сондра уже там, вот не спится же ей… Я еле глаза продрала, а ты? - Ну…- Ясно. Собирайся, через полчаса буду, у нас полно новостей!- А каких? Джил рассмеялась.- Ну держись, вот тебе для начала – Ольга сегодня переезжает сюда, в город.Ну и ну… А я ничего не знаю… - Вот это новость, а ты откуда знаешь? - Трейси вчера предложил ей остаться на ночь у нас, нет, ничего не думай такого, просто…- Она, конечно, отказалась?- Ну разумеется, ее сиятельство… Тогда он захотел ее отвезти домой, представляешь? В платье за четыреста долларов – в Стоктон-Хиллз! Я там никогда не была, но по слухам – глухая окраина, почти за городом. Как она там живёт одна… С пистолетом… Но Джил продолжает, я жадно слушаю.- Но и с этим у бедняги Трейса ничего не вышло – уезжать в ночь с молодым человеком на глазах у всех графиня Ме-щер-ская (ну и фамилия, Трамбал будет куда лучше звучать) отказалась наотрез. Скандал! Мы с ней смеемся уже во весь голос, миссис Портман улыбнулась и тихо вышла, поняв, что это надолго. Даже неловко как-то…- И чем всё закончилось, Джи? Неужели он ее отпустил добираться одну? - Конечно, нет, а для чего есть сестра? - Господи… Ты ее отвезла? - Конечно, да и нужно же познакомиться с будущей невесткой поближе. И она меня без чая не отпустила, вот так! Дом у нее, конечно… Но мы все решили, сегодня она взяла выходной на фабрике и подыщет квартиру поближе. Трейси настроен очень серьезно. - И Ольга, наверное, тоже, раз позволила ему сделать такой подарок…- Какой подарок? - А платье? Разве…- О, нет. Ее светлость разве допустила бы такое? Нет, Берта, это был не подарок, там целая история…Ну и как мне на них всех не обидеться? Столько всего прошло вчера мимо меня… И никто ничего не рассказал. Джил правильно поняла мое сопение, ее улыбку вижу даже сквозь трубку.- Берт, у тебя своего вчера хватало с лихвой, не сердись. Зато видишь, сегодня все наверстаем! - Так что там за история с платьем?- Я и сама толком не знаю, Трейси влетел, как оглашенный, сказал, что они с Ольгой едут к Рэндольфу Слэттери, а потом в Гловерсвиль.Боже, уже голова кругом от новостей, имен…- А кто такой Слэттери? И зачем потом ехать в Гловерсвиль?- Оо, это один из трёх известных здешних ювелиров, ещё познакомишься… Ольга привезла какую-то фамильную драгоценность, камень или брошь с камнем, хранила ее все эти годы. Ради братства, чтобы появиться достойно и при этом, ах, конечно, не уронить собственное достоинство, наша графиня согласилась заложить драгоценность на год под хорошую сумму наличными, - тут Джил понизила голос, - Трейси сказал мне, что выкупит ее сам и год ждать не будет. После помолвки... Я тебе не говорила! Ох, не знают они Ольгу, надо будет что-то придумать с этим... - Конечно, я уже забыла. Ну, позже об этом поговорим... А Гловерсвиль?- Там наша портниха, тебе тоже с ней стоит увидеться, думаю…- Теперь все понятно… Вот это да, выходит, скоро Трейси сделает Ольге предложение? Вот будет здорово…- И мы с Герт так думаем, папа, уверена, не будет возражать. Конечно, сначала они вместе повращаются в обществе, все привыкнут. И – свадьба. Берт! - Что? - Так мы весь день просидим у телефона! Одевайся, я скоро буду! Это ещё далеко не все!- Бегу! Дверцы шкафа нараспашку, что мне надеть? Конечно, хотелось бы новое платье, но оно вечернее, и подруги наверняка будут в чем-нибудь легком. Вот, надену желтое, в котором ходила с Клайдом в ресторан. Попрошу потом немного денег на пару новых платьев... В "Спенсере" есть недорогие, и хорошо смотрятся. Вспомнились слова Бертины... Мой наряд стоил шестьсот долларов. Господи, целое состояние... Надо вернуть деньги за него, а я даже не знаю, кому и сколько. И пришло понимание - не скажут, и я этим вопросом только обижу всех. Ох, сколько всего думается, пока одеваюсь... А десять минут назад я грустно размышляла, что будет дальше и как… Вот так – звонок подруги и пора собираться! А еды купить? А домом заняться? Вздохнула, быстро влезая в платье – надо научиться быть женой, хозяйкой дома и вскоре матерью – и при этом хорошей подругой. И нужно попросить Клайда подумать о телефоне – неудобно будет каждый раз беспокоить хозяйку. Вот, я готова. А снаружи уже гудок клаксона, хлопнула дверца, весёлый голос…- Это я звонила, миссис Портман, меня зовут Джил Трамбал и я подруга Роберты.- Садись, едем. Сондра ждет! Вот так все и началось… С вороха новостей, с залитой ярким утренним солнцем кофейни Тэлбота, с запаха свежей сдобы и заварного крема, с улыбки ждущей нас Сондры… С новой квартиры Ольги, которую мы оттуда отправились смотреть… Со счастливого лица Трейси, не сводящего с нее глаз… Картины мелькают перед глазами одна за другой, звуки, голоса, краски, запахи…Мы трое за тем самым столиком, за которым сидела с Клайдом. Кроме нас, в зале еще несколько незнакомых посетителей, а вот вошла женщина лет тридцати, с ней маленькая девочка. Ишь, как чинно идет... Невольно загляделась, представила себя и Эвелин. Непременно будем с ней сюда ходить пить чай с пирожными...- Берт!Я вздрогнула, очнувшись, посмотрела на окликнувшую меня Сондру. Она замечательно выглядит - легкое веселое платье в крупную зеленую клетку, маленькая задорная шляпка, нитка кораллов на шее, блестящие глаза, улыбка. Джил тоже с утра в отличном настроении, пышная черная грива уложена в нарочито небрежную прическу, падающую на лоб. Смуглое лицо, нос с небольшой горбинкой - из нас троих именно она очень походит на ведьму. Я улыбнулась, подумав о том, что именно Джил откровенно побаивается всего потустороннего.- Рассказывайте мне теперь все! Столько всего вчера было, а мне никто... Ничего! - я откусила пирожное, выжидательно посмотрела на подруг.- У тебя тоже есть, что нам рассказать, - Джил прищурилась, - Герт сказала, что ты встретилась с Бертиной и Ниной, они после этого вылетели из дома, словно ошпаренные. Что там произошло? Поколебавшись, рассказала все. Рассказала, как чуть не бросилась к ним обвинять... Помимо воли мои слова о неслучившемся прозвучали вопросом. Тем самым вопросом, после которого в моем видении Джил молча ушла. Не оглядываясь. Здесь же они переглянулись с Сондрой... Я осеклась, со страхом осознав, что именно сказала. Как они поступят? А если... Они улыбнулись и обе протянули мне руки, я взяла их в свои... На нас смотрят? Пусть. Пусть все видят! Джил шепнула.- Иначе и быть не могло, девочки. Мы все - справились! - она усмехнулась и подмигнула, словно настоящая ведьма, - мы говорим правду?И три голоса подтвердили...- Да!Конечно, после этого заговорили о выходке Джил. Сондра сказала, что ее отец утром позвонил Кэлвину Бэготу, отцу Харлея. Разговор был короток - это недопустимо и переходит все границы. Сам юноша уехал с друзьями на Медвежье, якобы на рыбалку. Бертина с Ниной пока отмалчиваются. Вот пока и все касательно вчерашнего. На мой вопрос о том, что теперь будет и как мне себя вести был дан невозмутимый ответ - при встрече кивни и иди себе дальше. Сондра при этом заявила, что встречи непременно будут - нас с Клайдом собираются пригласить к Фэнтам и Стилам уже на следующей неделе, Вайнет и Ванда уже спросили адрес для посылки приглашения. Разумеется, вся наша компания также будет там, так что... Они с шутливой беспомощностью развели руками - добро пожаловать в Ликург! Ну а я спросила - откуда Джил знает этот ужасный танец? Стоит вспомнить - передергивает от отвращения... Но любопытно - откуда? На это негодницы рассмеялись и продекламировали, Джил при этом еще и дирижировала...Она не пляшет Банни-Хаг и не танцует Гризли,И не учила вовсе Тарки-Трот.Про Танго, Джиг, Канкан – ни тени мысли!Провинциальная девчонка здесь живёт!Тра-ля-ля! Да, не пляшу я эту гадость. И Джил мне обещала больше так не делать, я ехидно об этом напомнила. На это обе с уморительной серьезностью пообещали танцевать только вальс, если Клайд их научит и не отдавит при этом ноги. Наш веселый смех... Картины, картины... Вот одна из них приблизилась под внутренним взглядом, люблю ее вспоминать, пусть и забегаю сейчас вперёд… Джил уговорила меня поехать с ней на Двенадцатое, погостить на даче у Сондры. Долго колебалась, не хотела оставлять маленькую Эвелин, хотя Эмилия отлично с ней справлялась. И миссис Портман всегда готова помочь в случае необходимости. Но все-таки… А если заболеет? Или ещё что…— Берт, перестань, Эб здоровая девочка, и ничего не случится за эти несколько дней. А если что, имеется телефон.Для убедительности Джил ткнула пальцем в стоящий на столе аппарат. Теперь у нас есть свой, не нужно бегать каждый раз на половину хозяйки. И я согласилась, Клайд обещал приехать через неделю и забрать меня.Двенадцатое… Я попала сюда впервые в жизни и было очень любопытно посмотреть на это знаменитое место. Не скрою, иногда мне становилось немного не по себе, ведь тут бывал он… Тот, кого больше нет. Дача Финчли… Как меня встретят родители Сондры? Оказалось, все не так страшно, они уже привыкли к тому, что мы подруги, и им немного льстит мое происхождение. Да, мы об этом не говорим, но и не нужно, все и так про это знают. Кроме того, большую выгоду приносят рабочие места Клайда, мистер Финчли прекрасно помнит, кому этим обязан. А также помнят Крэнстоны и Гарриэты, которые тоже не захотели отставать. Делами занимается Клайд, но я знаю, что мы теперь весьма состоятельны благодаря отчислениям по патентному разрешению, так, кажется, это называется. Кроме того, Клайд по-прежнему работает на фабрике дяди, не собираясь становиться бездельником-рантье. Конечно, он уже давно не мелкий начальник в штамповочной, по положению Клайд ненамного уступает Гилберту. Ольга же все больше начинает заменять Лигета, собравшегося на покой. Мы звали с собой и ее, но Гилберт не отпустил. Много дел — и точка. Дружба дружбой, но на работе он спуску не даёт никому, ни Ольге, ни Клайду. Даже как-то резко ответил Трейси, когда тот попробовал что-то сказать, дескать, или Ольга Трамбал работает у него и пусть муж не вмешивается. Или муж вмешивается, но тогда миссис Трамбал больше на фабрике не работает. Клайду тогда пришлось всех мирить. Но я отвлеклась…Наверное, старшие Финчли считают, что именно я спасла Сондру от позорного брака с обманщиком Клайдом, и потому они так расположены ко мне. Если бы все потом обнаружилось, как тяжко им бы пришлось… А так, Клайд одумался, принял нелегкое решение, оказавшись не подлецом, а благородным человеком. Надо ли говорить, что именно эту версию событий Сондра своим родителям и изложила. Потом был тот самый прием, на котором мы показали, что все закончилось, мы друзья, и все — хорошо.Двенадцатое… Тут по соседству дачи остальных богатых семейств Ликурга и окрестностей, но мы почти не встречаемся. Не то чтобы мы избегаем их, но… Мы далеки от всех, слишком изменило нас озеро. Нам вполне хватает друг друга, Сондра поселила нас с Джил в комнатах рядом со своей, мы не расстаемся, разговариваем обо всем на свете… Стали неразлучной троицей, всем на удивление. Теннис, бадминтон, серсо… Сначала я не решалась пробовать, стеснялась своего неумения. Сондра с Джил играли, а я смотрела, всячески отнекиваясь от приглашений попытаться, начать учиться. Потом Джил это надоело.— Берт, иди сюда!— Вы играйте, я посмотрю…— Ты уже два дня смотришь! Сан, дай-ка ей ракетку! Вставай, говорю! Ай! В первой же попытке в меня угодил мяч, больно… Как назло мимо проходил Стюарт, стало обидно, что он увидел. А за обидой пришло желание научиться, что такого? И нечего тут бояться! И уже вскоре я начала попадать по мячу, хотя за ним и пришлось поначалу бегать — я посылала его куда угодно, только не в корт. Сондра с Джил вскоре запыхались и послали Стюарта за большой корзиной мячей… Он, посмеиваясь, остался наблюдать. Да, наверное, было смешно смотреть, как я пыхтела и старалась. Через час с небольшим мячами был усыпан весь окружающий корт сад, подруги потом злорадно отправили меня их собирать. С тех пор я не очень люблю теннис, моя страсть — парный бадминтон. Когда на площадку выходим мы с Джил — соперников нам нет.Здесь же меня начали учить плавать, Джил сдержала обещание. Это оказалось совсем несложно, я схватывала на лету и уже через несколько дней начала держаться на воде, а вскоре и потихоньку плыть. Все ещё чувствую страх глубины, но той мрачной власти надо мной, что была, она больше не имеет. Я освободилась. Помню день, когда этот страх ушел навсегда. Так я захотела.— Берта, уверена?— Да. И вы же будете рядом?— Конечно.Мерно стучит мотор, Стюарт вывез нас троих на середину озера, остановился. Нерешительно посмотрел на нас, и вдруг тоже начал снимать лёгкий летний костюм, оставшись в купальных штанах. На вопросительный взгляд Сондры буркнул.— На всякий случай… Берта, может, не надо? Если что случится, Клайд нам шеи свернёт… Сан, она же ещё плохо плавает, тут сорок футов глубины!А я уже стою на краю, нога на борту. Оглянулась на них, и… Только и услышала, как чертыхнулась Джил, прыгнувшая следом за мной. Прохладная прозрачная вода ласково обняла меня, совсем не враждебно, не пугающе. Не бойся, Берта, я не причиню тебе зла, плыви… Просто плыви… Теперь ты свободна. Рядом со мной рассекают воду Сондра и Джил, мы уже довольно далеко от лодки, я и не заметила, отдавшись такому новому для меня ощущению власти над водой, над своим телом.— Берт, все, хватит, давай назад! Для первого раза достаточно.Джил приподнялась над водой и махнула рукой, звонко закричала.— Стю, давай к нам!Негромкий рокот мотора усилился, вижу, как Стюарт с немалым облегчением на лице направил лодку нам навстречу. Джил на ходу рассмеялась, показав на меня Сондре.— Ну что, поставим ее на акваплан?До акваплана дело не дошло, а вот на лошадь меня посадить попытались, что вызвало потом шквал шуточек Клайда, Джил чуть не умерла от смеха, Сондра сначала ничего не поняла, поняв же, повалилась на траву рядом с Джи… А я чуть на всех не обиделась. Хотя виноват во всем мистер Вайнант, но кто там меня слушал, все смеялись и придумывали новые шуточки…Нет, все прошло хорошо, мне даже понравилось. Мы сначала прошли шагом по поляне, я училась управлять поводьями, Сондра вела лошадь под уздцы. Потом отпустила и мы немного прошли сами. Сидеть в седле, конечно, было непривычно, и я все время теряла стремена. А потом приехал Клайд и я имела глупость ему похвастаться.— Милый, представляешь, я сегодня каталась на Джерри, он такой смирный, Сондра специально его мне выбрала.И ведь пока этот охальник не подавился лимонадом, никому и в голову не приходило, как эти безобидные слова могут прозвучать… А тут… Джил внезапно вытаращила глаза и просто повалилась на траву в приступе смеха, Клайд тоже начал неудержимо смеяться. Сондра растерянно переводит взгляд с одного на другого и явно ничего не понимает. А я потихоньку начинаю закипать, вот ведь бесстыжие какие…— Что смешного, Джи, Клайд? — на губах Сондры помимо воли появилась улыбка, их смех слишком заразителен.А мне вот не до смеха, между прочим. Ещё и ей сейчас расскажут… А мой невыносимый муж сквозь смех ещё и сумел спросить.— И как впечатления, дорогая, Джерри оказался не слишком с норовом, надеюсь?Лицо Джил приобрело оттенок спелого помидора, она прижала ладони к щекам и просто покатилась по траве, сотрясаясь от нового приступа. Сондра дернула меня за руку, махнув на них рукой.— Что случилось, отчего они так смеются? Ну Джерри, он смирный… Что смешного-то?Оо, Господи помилуй… С травы донеслось умоляющее…— Сан… Прошу… Ни слова больше, мы сейчас просто умрем…Мы объяснили Сондре, в чем тут дело, и сполна насмотрелись уже на ее красные щеки. Я в сердцах заявила, что больше никогда не подойду к Джерри. Лучше бы помалкивала. Потому что Клайд в картинном ужасе заявил — ''Только не это! '' Девочки восторженно взвизгнули от получившейся непристойности, а я пошла прочь, чуть не расплакалась. Весёлый смех за спиной внезапно стих. Ну почему я вечно во что-то влипаю, что-то не то говорю… А все этот мистер Вайнант, вот попался бы мне сейчас, я бы ему сказала… Я бы все-все ему сказала… Почувствовала, как меня обнимают сильные руки Клайда, остановилась. Попыталась высвободиться, больше для виду, конечно. Шепот на ухо, чувствую прикосновение губ.— Берт, ну прости нас… Мы не хотели тебя обидеть, вышло так… Ну правда же смешно! Ну и вид у тебя, еще ножкой топни и заморозь нас ледяным взглядом…Он повернул меня к себе и крепко прижал. А я вдруг поняла, как смешно выгляжу с этой детской обидой. На что? Ну, Джерри… Ну, покаталась… Ну губах сама собой появилась улыбка, я рассмеялась, ну и ну, такое сморозить… Сондра и Джил стоят поодаль, махнула им рукой, идите сюда. Когда подошли, просто обняла их. Так и стояли молча, вчетвером… Зачем слова?Но с лошадями оказалась связана не только эта забавная история, все оказалось куда интереснее. С негромким шелестом переворачивается страница, вот небольшая немного смазанная фотография. Делала я, потому получилось нечетко. Но берегу ее, с этого все началось. История Сондры и Арчибальда Росса, вот они мчатся наперегонки по залитому солнцем полю неподалеку от Ликурга…Странная и любопытная закономерность… Первой после меня замуж вышла Ольга, после нее Джил. Оставалась Сондра, но было понятно, что ее одиночество не продлится слишком долго. Прошло совсем немного времени, и она вновь стала веселой жизнерадостной душой компании. Вот только компания была — наша. От прежних друзей и подруг Сан отдалилась, иначе и быть не могло, слишком многое она увидела и поняла. О прошлом мы почти не вспоминаем, но когда собираемся втроём, оно незримо присутствует в наших словах, взглядах, в молчании. Мы помним. Мы все помним.Когда это, наконец, случилось, я вздохнула, и подумала — в таком же порядке они появились в моей жизни, сначала Ольга… Потом Джил… И Сондра. Пришла уверенность — все у них будет хорошо.Арчибальд Росс… Как и муж Джил, он был не из Ликурга. Если Ричард явился к нам из Олбани, то для Сондры судьбе пришлось постараться куда больше — Арчибальд приехал в Америку из Великобритании, вступил в армию и к моменту появления в Ликурге уже дослужился до капитана кавалерии. Ему это было нетрудно, за его плечами Королевская Школа в Сандхерсте и два года службы в Афганистане. Помню, каким пристальным взглядом смерил его Клайд, когда узнал эти подробности… Тогда он мне кое-что рассказал и про Школу, и про Афганистан. Я только покачала головой, ну и ну… У нас тут образуется клуб военных…После беспорядков губернатор Миллер решил разместить в окрестностях Ликурга несколько частей Национальной гвардии. Тогда же к нам поближе, на летние учения, из Уорчестера прибыл недавно созданный Одиннадцатый кавалерийский полк. Власти очень серьезно восприняли произошедшее и решили повнушительнее показать, кто в доме хозяин. Надо ли говорить, что с появлением в Ликурге блестящих офицеров-кавалеристов сон потеряли и девицы, и их матери. А также и юноши из общества, которые, конечно, милы, но… Особенно после того, как Ричард проучил прямо посреди ''Тэлбота'' беднягу Грэнта Крэнстона… Позор словно лег пятном и на всех остальных.Залитое солнцем огромное поле в миле от Ликурга, сегодня завершаются маневры и будет большой парад, а также показательные скачки. В них смогут принять участие все, кто пожелает бросить вызов кадровым офицерам полка. Трибуны полны, сверкают стекла биноклей и драгоценности. Я, наверное, выгляжу забавно — на шее бинокль, тот самый, с озера. А в руках — небольшой фотоаппарат, хочу попробовать снимать. Клайд уже несколько дней учит меня, надеюсь, все получится. Он с улыбкой смотрит на мои воинственные приготовления, я досадливо снимаю шляпку, она только мешает.— Берт, ты выглядишь словно заправский военный журналист. Отдай бинокль Джил.Отмахнулась, внимательно вглядываясь вдаль.— Смотрите, вот она!Мы все здесь, я, Клайд, Джил и Ричард, Ольга с Трейси. Он трогательно ее опекает, следит, чтобы пила, не сидела на солнце. Ольге скоро рожать, но она настояла поехать с нами. Белла с Майрой о чем-то перешептываются, Гертруда тоже вооружилась огромным биноклем, жениха себе высматривает? Интересно, она ещё спит с куклой или нет? При моем возгласе все привстали и обратили взоры к стартовой линии.— Герт, дай бинокль!Я тоже навелась, вижу выстроившихся наготове всадников, шестеро. Четверо офицеров и ещё двое. Незнакомый мне юноша в темно-зелёной куртке. И Сондра на своем любимом Дикси, выпрямилась в седле, ослепительно белый костюм плотно облегает ее напрягшуюся в ожидании фигуру, волосы схвачены белой же лентой, концы которой едва шевелит лёгкий ветерок. Слышу, как Джил процедила, внимательно рассматривая соперников.— Сан их сделает, ставлю десятку.Ричард покачал головой, неопределенно хмыкнул.— Они офицеры, Джи, а Сондра просто любитель. Там, где она проскачет милю для удовольствия, они проскачут десять для дела.Джил покосилась на него и повторила, упрямо сжав губы.— Она их сделает, Дик.Он только усмехнулся, ничего не ответив.На линию медленно выехал распорядитель, трибуны затихли. В его руке сверкнул пистолет, вот он очень неторопливо поднимает его вверх. Все замерли, вижу, как Сондра пригнулась к шее Дикси, что-то ему прошептала, погладив. Ее ноги напряглись, плотнее обхватив бока коня.Пальцы сжались на поводьях… Сондра, я с тобой! Держись!Выстрел.Шестеро всадников сорвались с места отпущенными с тетивы стрелами, перед ними миля зелёного поля, пять кругов импровизированного ипподрома, помеченных трепещущими на ветру красными флажками. На старте возникла неразбериха, каждый всадник ринулся занять внешний круг, чтобы иметь преимущество в скорости, поэтому все сначала сбились в тесную группу, из которой внезапно вырвалась белая молния. Лента бьётся и стелется на ветру за спиной мчащейся вперёд Сондры. Мы все вскочили, с трибун раздались аплодисменты и восторженные крики. Но рано радоваться, смешавшаяся было группа, наконец, сумела разделиться и разобрать дорожки. Вперёд вынеслись ''зеленый'' юноша и офицер, оставив остальных в нескольких корпусах позади. Получив простор для разгона, они дружно вонзили каблуки в бока лошадей, пригнулись и увеличили скорость, разрыв начал медленно сокращаться. Стала видна та самая разница, о которой говорил Ричард. Навожу бинокль на Сондру, вижу ее лицо, губы сжались, лицо искажено гримасой азарта и напряжения, вот что-то крикнула, наверное, подгоняет Дикси. Бинокль равнодушно минует юношу, он начал отставать и мне уже неинтересен. Офицер… Его узкое лицо бесстрастно, из-под козырька шлема смотрят холодные глаза, цвет на таком расстоянии не различить, но почему-то уверена, что они прозрачно-серые. Вот и разница, Сондра горячится в азарте, офицер спокоен и расчетлив. Кто победит? Все остальные безнадежно отстали после двух первых кругов, поединок развернулся между кавалеристом и Сондрой. Вот она услышала, как дробный топот его коня начал приближаться, оглянулась, и на этом потеряла скорость, она не умеет управлять вслепую. Офицер улыбнулся, заметив эту заминку. Досадливо подумала, что он бы не оглядывался… Третий круг… Сондра все ещё впереди, почему офицер не пытается ее обойти? Держится в трех-четырех корпусах сзади, и, такое впечатление, его сейчас заботит только сохранение этого расстояния. Клайд усмехнулся, легонько толкнул меня в плечо, показал на поле.— Знаешь, почему он ее не обходит?— Почему?— Он в режиме погони, уже нагнал, но бережет силы. Ждёт, когда Дикси и Сондра начнут уставать, и тогда — рывок, противник собирается обставить Сондру с блеском, на финишной прямой.Ричард, услышав это, многозначительно посмотрел на Джил, мол, слыхала? Та только фыркнула, снова поднеся к глазам бинокль. Четвертый круг… Вот оно… Дикси сбился с ритма, и Сондра покачнулась в седле, но сумела удержаться, ещё ниже пригнулась и что-то крикнула… Отчаянным усилием преданный конь выровнялся и удержал расстояние. Скоро они войдут в последний круг, и тогда… Офицер вдруг резко наклонился вперед, послышался гортанный крик, его затянутая в перчатку рука как-то по-особому сжала ухо коня у основания, его словно подбросило изнутри и он понесся, быстро сокращая расстояние, началась финишная прямая. С трибуны донёсся возмущенный ропот, я тоже не сдержалась.— Нечестно! Сондра не знает таких приемов! Джил, ты видела?Клайд только пожал плечами, положив руки на невысокое ограждение.— Каждый делает то, что может и умеет. Он — умеет больше. Все честно…Я не успела возмутиться, а он закончить, все вскочили, раздался общий испуганный крик. Боже… До этого мига уверенно сидевший в седле офицер, в шаге от победы, вдруг покачнулся и внезапно быстро заскользил вниз… Клайд сжал пальцами ограждение, напрягся.— Лопнула подпруга, он падает!Вижу, как офицер быстрым движением вырвал ноги из стремян, успев за миг до удара о землю. Упал… Послышался глухой вскрик, он прокатился по траве и остался лежать неподвижно. Никто ничего не успел сделать, Клайд перемахнул через забор и побежал к нему, следом помчался Ричард, он строитель, повидал немало падений с высоты. К упавшему офицеру устремились его сослуживцы, стоявшие поодаль и наблюдавшие за скачкой. И… Глядя на происшествие, все забыли о Сондре, а она… Наверное, услышала крик… Или почувствовала что-то… На полном скаку осадила Дикси, развернулась и помчалась обратно. Мы с Джил переглянулись, я знаю, что и она сейчас видит перед собой истерзанную обессиленную Сондру, пробежавшую полторы мили леса нам на помощь. Она спешилась и упала возле офицера на колени, склонилась над ним, осторожно попыталась снять шлем. Вот, пошевелился! Клайд уже рядом, о чем-то спрашивает… Тот кивает, вот и Ричард подоспел, они с мужем приподнимают его, помогают встать на ноги. Тем временем подскакали и остальные участники состязания, про скачки все забыли. На поле неразбериха, на трибунах шум, со всех сторон доносятся обрывки оживленных разговоров. Донеслось — ?и снова Клайд Грифитс, снова Сондра в центре внимания…'' Кто это сказал? Оглянулась, но разглядеть не успела, к нам подошёл распорядитель.— Господа, прошу сохранять спокойствие, такие происшествия не редкость на скачках. Видите, мистер Росс жив, просто немного ушибся.На поле выехал автомобиль и направился к медленно идущим Клайду и Ричарду, с двух сторон они поддерживают сильно хромающего офицера. Рядом с ними идёт Сондра, в ее руках шлем. А вскоре…Сондра и мистер Росс стоят вместе напротив нас, все взгляды устремлены на них. Он старается держаться прямо, заметно, каких усилий это ему стоит. Офицер поднял руку, трибуны затихли, он хочет говорить. А у меня перед глазами то, что увидела мгновения назад — трое. Трое рядом, Клайд, Ричард и Росс. Как будто заняла свое место последняя часть мозаики. Росс. Несмотря на боль, он говорит четко и громко.— Мисс Финчли, хочу принести благодарность за помощь, так благородно мне оказанную, когда вы были в шаге от победы. Вы поступили, как настоящий друг на поле боя, который прикроет, не бросит, не оставит, — он возвысил голос, чтобы слышали все, — и я требую, чтобы вас признали победительницей этого состязания. Свое требование я подкрепляю вот этим небольшим подарком, прошу принять.Под громовые аплодисменты Росс прикрепил к рукаву покрасневшей от смущения и удовольствия Сондры шеврон полка — жёлтый треугольник с черной головой лошади. Джил повернула ко мне улыбающееся лицо и подмигнула.— Очень хотела бы присутствовать при том, как какой-нибудь Грэнт что-то скажет в адрес Сондры. Берт, пошли знакомиться, нашего полку прибыло. Наконец-то…Так и оказалось, после такого драматического знакомства должно было быть продолжение. Так появилась фотография, где мы запечатлены все шестеро. Снова смотрю на нее и улыбаюсь, это был наша первая совместная поездка, снова на Двенадцатое. Там Сан официально представила Арчибальда своим родителям. Мы опасались, что будет буря, но все обошлось, немного флегматичный холодноватый британец пришелся им по душе. Кроме того, уверена, они с определенным облегчением восприняли то, что их бедовая дочь, наконец, остепенится и перестанет приносить столько волнений. И, нет, никто так и не осмелился что-то сказать, урока, преподанного Ричардом, хватило для понимания простого — нас трогать не нужно. А Сондра… Влюбилась со всей горячностью своего неуемного характера. Росс… Он напоминает мне Клайда, военный, повидал немало. Иногда неразговорчивый и хмурый. Когда смотрит на Сондру, его взгляд теплеет, он относится к ней, как к ребенку. Как и Клайд ко мне… Сондра как-то сказала, что чувство Арча, словно сумрачная скала, незыблемо и молчаливо, наверху же горит костер. Немного жутковатое сравнение, но как оно верно… Они очень подходят друг другу, порывистая, веселая Сондра, и сдержанный, часто молчаливый и ироничный Росс. Перед свадьбой она так же, как Джил Ричарду, честно ему сказала — Клайд и Роберта навсегда останутся ее самыми близкими друзьями, он должен это знать. Росс улыбнулся и молча кивнул, времени, проведенного с нами, было достаточно, чтобы он понял — нас связывают особые узы. Как и Ричарду, ему было рассказано то, что можно. Думаю, они оба поняли, что многое обойдено молчанием, но… Они любят и доверяют, а значит — стоять между нами ничего не будет. Верю и надеюсь.Страницы медленно переворачиваются одна за другой… Взгляд скользит по небольшим прямоугольникам плотной бумаги, иногда останавливается… Сердце сжалось, глубоко вздохнула. Кончики пальцев осторожно погладили…Мои родители отказались оставить ферму, как я Клайду и говорила. Мы пытались убеждать, уговаривать, нет. В этом старом ветхом доме — вся их жизнь. Эмилию они отпустили в Ликург спокойно, а сами не захотели, остались. Помню, Клайд тогда усмехнулся, погладил меня по голове… И вложил в ферму пять тысяч долларов, это на тот момент были почти все наши сбережения. Хватило, чтобы выкупить ее из многолетнего заклада, и начать, наконец, настоящий ремонт дома. Джил попросила Ричарда посмотреть, что можно сделать…— Мама, мы приедем завтра!— Мы? Вы с Клайдом? А Эвелин возьмете с собой? Мы соскучились…— Мама, какая же ты забывчивая! Я тебе говорила, что моя подруга Джил попросит мужа посмотреть дом. Он главный архитектор Ликурга, знает, как привести его в порядок.— Господи, Бобби… Я думала, что… Вы все завтра сюда приедете?— Да! Я, Джил с Диком, и Сондра Росс, то есть, Финчли, ну… Я тебе о ней тоже рассказывала, вот! Помнишь?— Доченька, ну что ты творишь, как мы их будем принимать?— Ни о чем не волнуйся и жди нас!В доме суматоха, здесь никогда раньше не приходилось принимать столько гостей. И каких гостей… Клайд остался в Ликурге, на фабрике, как всегда, полно дел. Я уже смело оставила Эвелин с Эмилией и миссис Портман, за ту неделю на Двенадцатом они отлично справились. Мы приехали все вместе, я, Джил с мужем, и Сондра. Вспомнился разговор о том, как мы сюда приедем сами, без Клайда, и я все-все покажу. Что же, вот сбылось и это… И не только...— Доченька, какая ты теперь стала…Мама обняла меня и прижалась к плечу щекой, быстро промокнула глаза, выпрямилась, увидев, что к дому подходят остальные. Да, я предупредила заранее, но все равно она растеряна. Тихо произнесла, покачав головой.— Берта, ну где и как мы их поместим? Стыдно…Ответить я не успела, они уже тут. Джил и Сондра с вежливым любопытством смотрят на мою мать, улыбаются, стараясь ее не смущать.— Мама, познакомься, это мои подруги, они уже давно хотят сюда приехать.Обмен рукопожатиями, вижу, что маме все ещё не по себе. Я, конечно, тоже очень волнуюсь, но знаю, что все будет хорошо, мы с Клайдом в первый раз так же переживали.— А это мистер Ричард Дэниэлс, муж Джил. Я тебе говорила, он архитектор и может помочь с перестройкой и ремонтом дома.Как раз Ричард и снял все напряжение, с улыбкой пожал матери руку и показал на дом.— Прекрасный образец классической новоанглийской архитектуры, тот, кто его строил, знал в этом толк.Мама даже слегка покраснела от удовольствия, так ей было приятно выслушать эти слова, рассмеялась и приглашающе показала на дверь.— Спасибо за добрые слова, мистер Дэниэлс. Что же мы стоим, проходите, вы как раз успели к ужину, сейчас с поля придут отец и Том.Заметила, что Сондра быстро переглянулась с Джил, окинула взглядом дом… Она тут уже бывала, вместе со мной, в видениях. Ей жутковато сюда заходить, но и очень любопытно. Думаю, потому она с нами и попросилась, причем одна, без Арчибальда.Джил с мужем разместили в комнате Эмилии, я незаметно хихикнула, представив, как они там устроятся на ее девичьей кровати, с его-то ростом. А Сондра будет со мной, с чердака мы притащили старую раскладушку, я буду спать на ней.Выглядываю в окно: темнеет, начинаются долгие летние сумерки, небо ясное, на нём потихоньку протаивают первые вечерние звёзды. Глубоко вдохнула запах травы и влажной земли, как же я люблю здесь бывать… И как хорошо сейчас… Обернулась, Сондра тихо сидит у стола на чуть покосившемся стуле, задумчиво смотрит на меня, стены, полки с книгами… Вот долгим взглядом окинула кровать, аккуратно застланную выцветшим голубым одеялом. Подошла к ней ближе, шепнула.— Сан, что?Она помолчала, потом вздохнула.— Все, как я видела, Берт. Вот, полки с книгами… Стул криво стоит, одеяло…Я улыбнулась, поняв.— Ты поехала, чтобы проверить, не привиделось ли тебе тогда все?— Не только. Я правда хотела поехать с вами, посмотреть на твой дом, познакомиться с семьёй. Но… Да. И вот таким простым способом проверить — все было правдой? Или игрой измученного воображения? Знаешь, всякие мысли приходили в голову, когда все осталось позади и я немного успокоилась. Думала, а если все здесь не так? Что тогда?Сондра зябко поежилась, но тут же выпрямилась, ее глаза задорно блеснули. Она хлопнула ладонью по одеялу.— Но все оказалось именно так, как показал Старик! А значит, и все остальное — было! Все — было! - Было!Мы тихо рассмеялись, переглянувшись, вот ведь как… Радуемся тому, что кошмар оказался правдой. Потому что если бы нет – страшно даже представить… Раздался знакомый быстрый стук подушечками пальцев.— Джил, заходи, мы тут! Дверь распахнулась. - Можно? – Джил неторопливо вошла, с любопытством оглядела неказистое убранство моей маленькой комнатки, - вот мы и приехали сюда, девочки. Помните, говорили об этом?Сондра выглянула в окно, вдохнула прохладный вечерний воздух. Прошлась вдоль стены, медленно провела по ней ладонью. Немного виновато на нас посмотрела.- Простите, что снова об этом, я не хотела… - Не извиняйся, я и сама… - Джил присела на краешек кровати, тихо сказала, - вот тут вы и были той ночью, когда… Берта? Я кивнула, слегка пожав плечами. Так неожиданно начался этот разговор… Я подозревала, что Сондра отправилась с нами неспроста, что она хочет подвести некую черту подо всем. Что же, пусть так и будет. - Да, Джи… Вот тут Сондра сидела рядом, а я… Была далеко и…Они обе подняли руки, остановив меня. - Это был сон, Роберта, всего лишь сон. Все закончилось. И, кстати… Ты обещала показать свою книгу о королеве Джейн, не забыла? – Джил подошла к книжным полкам и всмотрелась в потёртые корешки.Сондра заинтересованно встрепенулась.- Королева Джейн? Отчего вы о ней вспомнили? Я тоже про нее читала…Джил фыркнула, продолжая рассматривать книги.- Одна я ничего о ней не знаю, вот незадача… Нашла! Берт, где ты ее откопала? 1896 год...Она осторожно положила на стол книгу, под свет лампы. Совсем небольшая, страницы еле держатся рассыпающимся переплётом. Потрескавшаяся обложка, поблекший рисунок – высокая башня и хрупкая девушка на коленях, с завязанными глазами. ''Лондонский Тауэр'', Уильям Эйнсворт. Я нашла ее когда-то в магазине мистера Эплмена, сначала меня привлекли многочисленные рисунки, рассматривала их в свободные минуты. Превосходно изображённые лица, старинные костюмы, здания… А потом… Начала читать. Джил и Сондра молча на меня смотрят, я не заметила, что уже не думаю про себя, а говорю. А они слушают. Остановилась. Почему эта книга, эта несчастная девочка снова и снова возникает среди нас? Неужели тот вечер, когда я в отчаянии сидела здесь? Тусклая лампа, пожелтевшие страницы… И мои слезы, о себе, о ней… О нас обеих, покорившихся, уступивших… Преданных и брошенных на произвол судьбы. Погибших. Сондра вдруг широко раскрыла глаза, схватила меня за руку.- Берта! Джил вздрогнула, почему-то покосилась на дверь. - Тсс, Сан, что с тобой? Тише… - Берта, Джил… - ее пальцы все сильнее сжимают мою руку, ее лицо… Оно вдруг напомнило мне берег озера, когда истерзанная Сондра выбежала на нас из леса, - я вспомнила! Я видела! Как я так могла забыть… Ты сидела вот тут… С этой книгой… Джил обеспокоенно на нее посмотрела, перевела взгляд на меня, ей не по себе. Если честно, мне тоже… - Девочки, может, не надо вспоминать? Ну побаиваюсь я всего этого, вы же знаете… Сондра мотнула головой, ее глаза сверкнули. - Джи, перестань, я тебя не узнаю. Ничего страшного, просто я кое-что отчего-то забыла. А сейчас вспомнила. Берта, а ты помнишь?Помню ли я… Лицо подруги совсем близко, наши взгляды скрестились и высекли вспышку, в которую провалилась комната, Джил, Сондра. Осталась только я… И мой шепот, уносящийся во тьму, в пустоту - без отклика, без ответа. На страницу лежащей передо мной книги упала слеза, расплылась пятном, рядом появилось ещё одно, и ещё… Как же это несправедливо, жестоко… Я знаю, что глупо, наивно, но… Шепчу, шепчу… Не уступай, не соглашайся, беги… Все они, так убедительно уговаривающие, обещающие верность и помощь – они лгут, лгут, лгут… Они бросят тебя, предадут, обрекут на смерть. Ты погибнешь. Как я. Мы обе погибнем, Джейн. Беги! Послушай меня, услышь! Я сейчас вспоминаю, что слышала шепот на самой грани, когда… Кто-то звал меня, просил, предостерегал… Кто-то плакал… А я… Не послушала. Словно издали донесся испуганный голос Джил.- Сан, Роберта! Перестаньте, очнитесь! Вы словно…Тишина. Темнота. Голос Джил куда-то пропал, рядом слышу дыхание, кто тут? Где я? Моей руки коснулись пальцы, послышался шепот.- Берт, ты тут? Где Джил? Где мы?Я уже поняла, осторожно оглянулась, мир вокруг приобрел очертания и цвет, появились шумы и запахи. Мы стоим в углу небольшой комнаты, ее тускло освещает свеча на грубо сбитом столе, а возле него… Глаза Сондры ошеломленно распахнулись, она молча показала на склонившуюся над столом темную фигуру. Я притянула к себе ее голову и еле слышно прошептала в ухо.- Это она, а мы – в ее комнате, в Тауэре. Это Джейн Грей, Сан. Сондра зажала рот ладонью, отпрянув и вжавшись спиной в угол. Я же отчего-то совсем не боюсь, вспомнился ее рассказ о путешествии в мое прошлое, в мою жизнь. Сейчас мы обе оказались в жизни Джейн. Вот и все. - Успокойся, с тобой такое ведь уже было. Не бойся… Она покачала головой, облизнула пересохшие губы, нерешительно оглянулась по сторонам.- Скажешь тоже, не бояться… Тогда было понятно... А сейчас, Берта? Что мы тут делаем, зачем? Я не знаю. Не знаю. Но… - Что ты вспомнила? То, как я сидела над книгой о ней и плакала? Оплакивала ее и себя? - Да. Потом почему-то забыла.- А сейчас мы обе вспомнили, там, у меня в комнате, и книга на столе… И следы моих слез… Ее отчаяние, желание жить… Понимаешь? Она невольно дозвалась до нас, Сондра! До меня, наши судьбы похожи… До тебя, ходившей в прошлое. И вот мы здесь… Но и правда – где Джил, почему она не с нами?Сондра усмехнулась, откинула волосы со лба.- Она боится всего этого, забыла? И она единственная из нас, с кем не говорил Старик, словно…Да, правильно…- Ты права, и ещё…- Что?- Она та, кто вытащит нас обратно, когда… Когда понадобится. Надеюсь, Джил не устроит там переполох и подождёт. Сколько времени заняло твое путешествие, помнишь?- Минут пять, я просто сидела, и…- Вот и мы сейчас там сидим спокойно, а Джи рядом, охраняет… - Но что нам тут делать? Спасать Джейн? Берта… Прости, но…Сондра сделала шаг вперёд и протянула руку, которая прошла насквозь, не сумев взять висящую на гвозде накидку. Я поежилась, одно дело слушать про такое, а совсем другое – видеть собственными глазами. Сондра обернулась, поманила меня.- Хочешь сама попробовать?- Н-нет… Что-то не хочется… - Вот видишь? Мы ничего тут не можем, ни дверь отпереть, ни… Ничего. Как и я ничего не могла там, у тебя…- Но ты была рядом, ты… Ты все видела, слышала… Была рядом со мной. Ты хотела помочь мне той ночью, когда я раз за разом тонула в озере в своем кошмаре, помнишь? - Так ты думаешь…- Да. Она дозвалась до нас и мы будем рядом, Сан. Зачем? Не знаю. Но… Возможно, это хоть как-нибудь ей поможет… Не знаю, как сказать… Чувствую…Фигура у стола пошевелилась, выпрямилась. Мы замолчали, внезапно осознав, насколько пусты все наши слова, сомнения. Посмотрели друг другу в глаза. Я протянула руку, пальцы Сондры крепко сжали мои – и мы шагнули к ней. Такая маленькая… Ниже меня, узкие хрупкие плечи, бледный овал лица, небольшой рот. Губы горько сжаты... В полумраке и неверном свете свечи не разглядеть волосы, покрытые капором, но знаю, что они золотисто-рыжие. Большие глаза лихорадочно поблескивают, вижу круги под ними… Не спит… Скромное чёрное или темно-коричневое платье, узкий белый воротничок. В тонких пальцах перо, на столе книга и несколько листков бумаги, покрытых аккуратно выведенными ровными строками. Когда мы появились, она писала. А где все? В комнате никого. У нее же есть служанки, фрейлины, где они? Наверное, где-нибудь по соседству. На столе вижу небольшой колокольчик, очень похожий на тот, что был в доме Грифитсов. Если позвонить – сюда войдут. Но Джейн не берет его, закончив писать… Она хочет быть сейчас одна, вот подошла к узкому окну, выглянула наружу, в темноту. - Пойдем с ней? Посмотрим тоже, - Сондра показала подбородком.Мне неудобно за мое любопытство, мы здесь не на экскурсии… Но очень хочу увидеть, что там.. Киваю.- Идём.Ее пальцы сомкнулись на толстых прутьях решетки, лицо прижалось к ней. Мы стоим рядом. Молчим. Знаю, что она нас не слышит, но кажется почти кощунством говорить, произносить слова, когда… Когда жить ей осталось эту ночь и несколько быстрых утренних часов. Мы здесь, чтобы быть рядом. Раз за разом повторяю это себе, мы будем рядом, Джейн. Не бойся. Что снаружи? Осторожно выглядываю из-за ее плеча, стараюсь не коснуться. А вот теперь страшно… Темноту кое-где разгоняет свет факелов, выхватывая зубчатые стены, очертания башен. Мы находимся явно не в тюрьме, это жилой дом, одна из его комнат, на втором этаже. Слева, видимо, над крыльцом, висит фонарь, освещает лужайку, дальше виден колодец. А вот костер, вокруг него расположились несколько человек, поблескивают доспехи, рядом пирамидой в землю воткнуты пики. Стража. Мелькнула мысль, Клайда бы сюда… Не призраком… Он бы сумел что-нибудь придумать. Мы с Джил про это говорили, на озере… Спасти Джейн Грей. Словно наяву увидела, как среди солдат внезапно возникает страшный размазанный в воздухе силуэт… Если бы… Я вздрогнула, одна из фигур у костра поднялась и направилась к дому. Джейн немного попятилась, она не хочет, чтобы её видели. Стражник неторопливо прошёлся вдоль дома, поглядывая вокруг, его взгляд задержался на нашем окне… Вернулся к товарищам, о чем-то негромко заговорили, послышался смех. Смех… Джейн отвернулась от окна, ее голова опустилась. Как же она одинока здесь… Вдруг плечи вздрогнули, послышались сдавленные всхлипывания, она сползла по стене на пол и тихо заплакала. Зябко обняла себя, словно стараясь сохранить последние капли тепла, частицы уходящей из нее жизни… Только сейчас почувствовала, как холодно. Здесь сейчас зима, февраль. На что она смотрела, почему вздрогнула? Испугалась стражника? Нет. Дрожащее пламя костра на миг выхватило из мрака край дощатого помоста, установленного в дальнем углу лужайки. Это эшафот. Джейн смотрела на него... Я отвернулась от окна тем же движением, что и она, словно... Словно топор ждет меня. Как же страшно... - Ах ты… - Сондра присела рядом с ней, - Берта, я не могу… Ну как же так… Джейн!Боже… Она позвала ее. Я безотчетно подошла и тоже склонилась к сжавшейся у стены девочке. Сейчас в ней нет ничего королевского, это испуганный ребенок, наедине с одиночеством и темнотой давший волю своему страху. Страху быстро приближающегося утра… Тоже позвать ее? Сондру она не услышала, быть может, у меня получится? А если… Что мы ей скажем? Я не знаю…- Джейн…Сондра замерла…Нет. Она не слышит нас, не видит… Почувствовала даже какое-то облегчение… Говорить с ней, о чем? Облегчение… И боль… Мы можем только незримо присутствовать… Как же тут холодно…Словно услышав мои мысли, она пошевелилась, села прямо, быстрым движением отерла глаза, совсем по-детски шмыгнула носом. И мы услышали ее шепот.- Не бояться, Джейн. Скоро уже… Скоро. Медленно поднялась с пола, подошла к едва теплящемуся камину и подбросила в него несколько поленьев, огонь разгорелся ярче. По комнате повеяло теплом, как кстати… Вот села в низкое кресло, вытянула ноги, в руках у нее небольшая книга. Совсем маленькая, в черной кожаной обложке, напоминает толстый блокнот. Раскрыла ее, губы зашевелились… Молится? - Берта, холодно… Идём тоже, погреемся… Да, наши лёгкие платьица совсем не по здешнему сезону. Проходим мимо стола, на котором горит свеча, освещая несколько исписанных листков. Захотелось посмотреть, что там… Но успела только увидеть замысловатые завитушки старомодного письма – и отвела взгляд. Нельзя. Это только ее, между ней и теми, к кому она обращает свои последние слова. Матери, супругу, наставнику… Меня среди них нет. Сондра заметила мою заминку и понимающе кивнула, покачала головой.- Иди сюда, садись рядом, вот скамеечка… Подвинуть бы ее ближе, но уж как есть…Осторожно присела, всерьез опасаясь, что провалюсь сквозь нее. Но все как обычно, даже странно, почему тогда мы ничего не можем взять? Перенесшая нас сюда сила четко определила границы дозволенного. - Только бы она не захотела пересесть…- Да уж, Берт, ощущение будет… Ничего, успеем уступить место.Мы вздрогнули – Джейн внезапно вскинула глаза, словно… Словно что-то услышала. Она обежала взглядом комнату, отложила книгу и встала.- Господи… Берт, она что-то услышала! Почувствовала… Давай звать ее! Джейн! Джейн, мы здесь! Слышишь? Мы прямо перед тобой! Сондра… Все та же… Затаили дыхание. А если сейчас увидит? Услышит? Ее чувства обострены, она истово верит в Бога, в царствие небесное. В запредельное… Вот подошла к двери, прислушалась, выглянула в окно… Глубоко вздохнула, пожала плечами… Взяла со стола колокольчик, взвесила его в руке. Покачала головой, положив обратно. Она никого не хочет звать.- Это ветер… Просто ветер… И снова книга в руке, отсветы пламени камина на неровных стенах, тихий шепот. Бледное лицо и пляшущие на нем тени, блеск глаз и пальцы, неторопливо перелистывающие страницы. Они покрыты вязью причудливого шрифта, многие слова написаны непривычно. Убористые строки, изящные миниатюры, красный цвет, синий... Маленький молитвенник, такие носят с собой в сумочке. Когда-то и у меня был такой, подарок нашего пастора. Маленький молитвенник в черной кожаной обложке... Она не читает, содержание Джейн знает наизусть. Это прощание… Мы тихо сидим рядом. Тепло от огня и шелест страниц начинают погружать в странную дрёму, веки опускаются. Если заснуть здесь, что произойдет? Пробовать не хочется и я рывком открываю сомкнувшиеся было глаза. Вижу, что и Сондра чувствует то же самое, потрясла ее за плечо.- Не засыпай, не надо. Шелест страниц затих, мы посмотрели на Джейн. Книга лежит у нее на коленях, голова откинулась назад, глаза закрыты. Усталость и напряжение взяли свое – она заснула. Если это забытье можно назвать сном… Совсем короткое забытье… Тихий шепот… - Время рождаться, и время умирать. И день смерти лучше дня рождения…Снова и снова она повторяет эти слова, не открывая глаз, не просыпаясь. Словно уже отрешилась от всего земного и видит иной путь, дорогу за врата. - Совсем дитя… Она младше меня, Берта… Как это несправедливо, почему… Так не должно быть, это неправильно…Шепот Сондры и Джейн, как странно они звучат вместе… Я склоняюсь к ней вплотную, ее осунувшееся заострившееся лицо прямо передо мной, веки дрожат, из-под них медленно выкатилась слезинка. Поползла вниз по щеке, оставляя золотисто блестящую дорожку. Рука сама поднялась, чтобы отереть ее… И я не решилась, не хочу увидеть, как она бессильно пройдет насквозь. Пусть стекает слеза… Пусть… Мы с тобой, Джейн. Сондра вдруг всхлипнула и быстро отошла к окну, ее плечи дрогнули. Я тихонько позвала.- Иди сюда, ты замёрзнешь там…- Сейчас, я только… Как же тянется эта ночь… Джейн то забывается коротким лихорадочным сном, то ходит от стены к стене. Пытается прилечь, укрыться одеялом… И встаёт, снова садится в кресло, снова листает молитвенник… Вот взяла перо, медленно обмакнула его в чернильницу и вывела несколько строк внизу одной из страниц. Что там? Нет, нельзя смотреть. Это не для чужих глаз, это только ее. И того, кому адресовано. А вот взяла другую книгу, на обложке что-то написано на непонятном языке. Провела по раскрытой странице кончиками пальцев… На бледных губах слабая улыбка, она, наверное, вспоминает что-то хорошее. Сондра пригляделась, наморщила лоб…- Это греческий, какое-то сочинение Платона. - Ты знаешь греческий?- Когда-то учила, почти ничего не помню…Книга закрыта, Джейн теперь сидит, глядя перед собой, на почти потухшее пламя камина. В комнате опять холодно, но она как будто не чувствует. Она уже не принадлежит этому миру, одна за другой обрываются ниточки, связывающие ее с ним. Уже скоро. Совсем скоро разорвется последняя... Так было со мной. Такие же безнадёжные отчаянные ночи, когда тишина за дверью, за окном темнота. И чувство приближающегося конца… Но мне пришли на помощь, в стекло стукнул камешек. Спасение… Здесь никто не придет, тишина так и останется тишиной, ее нарушит лишь звук открывающейся утром двери. За ней будет стоять стража…Как же долга и тягостна эта ночь... Но пусть бы она тянулась бесконечно…- И вы все видели? Были до самого конца? Я отхлебнула жгучий виски, не ответив. Сондра свернулась в углу кровати, накрывшись одеялом, ее глаза блестят из темноты. Она до сих пор не может отогреться, несмотря на уже выпитое. Сегодня я не протестую…Когда мы с Сондрой внезапно замолчали, глядя друг другу в глаза, перестали отвечать, Джил перепугалась и чуть было не бросилась вниз, звать на помощь. Представляю, что бы началось… Но она сумела взять себя в руки и успокоиться, когда увидела, что мы живы и спокойно сидим. Вспомнила рассказ Сондры и поняла, что произошло.- Напугали вы меня, ведьмы… Как есть ведьмы, - Джил усмехнулась, - хорошо, что здесь есть хоть одна вполне земная девушка, держит вас, чтобы не унеслись куда-нибудь навсегда… - Ты звала нас? – Сондра протянула руку, Джил послушно плеснула в стакан из своей неразлучной фляжки, после глотнула сама.- Пробовала и звать, и тормошить. Хотела уже звать Дика, но… Вовремя поняла, что с вами и где вы… Она кивнула на так и лежащую на столе книгу. Я покачала головой. - Мы были не там, это ведь роман... - То есть?- Книга просто пробудила воспоминания, мысли, чувства… А позвала нас настоящая Джейн, та, что была. - Все-таки позвала? Так это не Старик? - Думаю, нет. Что ему в этой истории… Джейн и мы. Больше никого. – теперь я уверена в этом. Только мы трое.Джил задумчиво посмотрела на тускло горящую лампу, на мерно тикающие часы – нас не было меньше пяти минут… Помолчали. Потом она прошептала.- Так что потом? Вы были до конца?Мы с Сондрой переглянулись, наши глаза снова встретились…Тусклый сумрачный свет пробивается сквозь дрогнувшие веки, утро.Утро? Я вскочила, Сондра заворочалась и распахнула глаза, сонное выражение лица мгновенно исчезло. Как так получилось? Всё-таки мы заснули, прижавшись друг к другу на узкой неудобной скамеечке возле камина... Перед рассветом Джейн еще раз подбросила поленьев, пытаясь хоть немного отдохнуть и согреться. Она больше не ходила от стены к стене, не плакала. Движения стали неторопливые, тщательные. Аккуратно положила книгу на середину стола, рядом сложила письма в небольшую стопку. Перо в чернильницу. Немного постояла, словно прислушиваясь, ещё раз оглядела тонущую в полумраке комнату. Словно хочет убедиться, что везде порядок и все – на своих местах. Легла на кровать, свернулась клубочком под одеялом, накрывшись почти с головой. Я тоже так люблю делать, на миг как будто увидела себя со стороны. Сондра прижалась ко мне, дрожа, обняла ее, стараясь согреть и согреться сама. Тихо потрескивает низкое пламя, постепенно угасая, Джейн безмолвно лежит, ожидая неминуемо приближающееся утро. Мы молча сидим. Не о чем говорить. Огонь затихает… Затихает…- Берта, где она? Мы…- Мы заснули, и она ушла… Ее увели. Посмотри…Показываю на приоткрытую дверь, за ней виднеется кусочек сводчатого коридора. В доме тишина. Дверь приоткрыта… Ее больше не нужно запирать, потому что Джейн больше нет. Понимание этого пронзило болью… Ее уже нет. Мы спали… А тем временем за ней пришли, она тихо собралась, взяла свой молитвенник, ещё раз попрощалась взглядом с этой комнатой. Мы спали… Шаги в коридоре затихли, негромко стукнула входная дверь… Она ушла. Навсегда. - Так нельзя! Мы же обещали быть рядом! Берта, пошли за ними, дверь открыта… Я покачала головой. - Поздно, Сан. Мы проснулись слишком поздно. Или… Именно так и должно было быть.- О чем ты? - Мы должны были быть с ней рядом, эту ночь… Дальше она сама. Сондра горько усмехнулась, подойдя к окну.- Да, мы были здесь… Только вот чем это ей помогло? Чем? Она нас не видела, не слышала, мы ничего не могли ей сказать… Мы ничего не сделали. Ничего.Я не знаю, что ответить на эти жестокие слова. Но верю, что мы оказались здесь не просто так. Сказать ничего не успела, на нас повеяло холодным сквозняком, кто-то открыл наружную дверь, в коридоре послышались медленно приближающиеся шаги. На пороге появилась высокая женщина в черной накидке, сухое бледное лицо, сжатые тонкие губы. Глаза блестят сдерживаемыми из последних сил слезами. Мы неосознанно попятились, такая сила горя от нее исходит… Кто это? Мать? Верная фрейлина? Ее рука прижимает к груди тот самый молитвенник, прижимает движением смертельно раненой... Джейн мертва.- Будьте прокляты… Будьте вы все прокляты…Произнесенные шепотом, эти слова четко прозвучали в застывшем воздухе, разнеслись по всем уголкам опустевшего дома. Женщина вошла и стала собирать оставшиеся от Джейн вещи, их совсем немного. Открыла небольшой шкаф, комод. Несколько скромных платьев, книги… Маленькая шкатулка. Где письма, что она писала ночью? Надеюсь, они дойдут до своих адресатов. Что это? Кресло, в котором сидела Джейн, а на нем… - Сондра, это… Небольшой листок бумаги булавкой приколот к потертому синему бархату. Несколько строк… Джейн оставила эту записку здесь, отдельно от остальных писем. Для кого? Женщина заметила ее одновременно с нами и быстро подошла, взяла, поднесла к глазам. Мы бросились к ней, чтобы успеть, чтобы прочесть, ведь это… Рука, держащая листок, дрогнула. Три пары глаз впились в написанные чеканным почерком слова. Мы успели… Через несколько мгновений незнакомка подошла к угасшему камину, поворошила прогоревшие уголья, послышался треск, запахло дымом. Бумага сморщилась, почернела, сквозь нее пробились язычки пламени, буквы расплылись. Слова сгорают одно за другим. Мы смотрим, как последнее письмо леди Джейн Грей исчезает в огне.''Я не знаю, кто вы. Не знаю, откуда пришли. Но все от Господа нашего, это не может быть злом. Вы были рядом, молча, незримо. Но я чувствовала, ведь перед смертью слышишь неслышимое, видишь невидимое. Вы ангелы, посланные в утешение, укрепить мою веру? Не знаю. Но ваши доброта и желание помочь были рядом. Моя огромная благодарность. Теперь мне пора. Верю, что мы встретимся на небесах в назначенный срок. Видит Бог, ваш друг навсегда, в жизни вечной. Джейн.''Джил тихо прошептала.- В жизни вечной… Это было письмо вам. Она все поняла, почувствовала… А значит…- Мы смогли ей помочь, хоть немного, хоть в чем-то… - Сондра пошевелилась под одеялом, села на кровати, - мы были там не зря, Берта. Она глубоко вздохнула, провела ладонью по лицу. - Девочки, это никто никогда не должен узнать, ну… Роберта, расскажешь Клайду? Я не колеблюсь с ответом.- Расскажу. Он… Он может знать и сохранит это в тайне. Согласны? Два голоса ответили вместе.- Согласны.Прощай, Джейн. И… До встречи.Я встала и подошла к окну, выглянула наружу. Смеркается… Здесь прошло всего пять минут, а там… Не верится, что это – было. И решила – я не дам памяти и времени сыграть злую шутку, запишу все. В голове промелькнули пока ещё туманные слова, они сложились в строки. Да, вот так. И когда-то я неплохо рисовала акварелью… Перед глазами словно протаяло окошко и за ним… Попробую, потом. Когда останусь одна… Обернулась и просто сказала, улыбнувшись. - Идёмте теперь ко мне в лес? Мы ведь собирались… Джил, Сондра… Мы вернулись, мы дома, у себя. Идёмте?Они переглянулись и улыбнулись в ответ, Джил с явным облегчением встала и протянула Сондре руку.- Конечно, идемте, пока совсем не стемнело! После всего нам просто необходимо пройтись. Сан, вставай! Только обещайте больше не исчезать, хорошо? - Обещаем постараться, Джи, - я осторожно закрыла все ещё лежащую на столе книгу, - сама видишь, как это бывает. - Вижу. Но всё-таки… - она опасливо покосилась на обложку с башней и девушкой, - немного не по себе. Сондра, ты готова? Ричард там надолго засел с набросками…Мы вышли из дома и углубились по узкой тропинке в чащу. Вокруг высятся плотно стоящие сосны, шаги почти не слышны, мы невольно притихли, заговорили шепотом.— Берт, далеко идти? — Джил осторожно пробирается следом за мной, раздвигая ветки.За мое отсутствие тропинка изрядно заросла, думаю, после нас с Клайдом тут никто ни разу не ходил.— Скоро уже, Джи, осторожнее, не зацепись. Сондра, ты где? Не отставай!— Здесь, просто уже ни зги не видать. Надо было фонарик захватить.Не нужен фонарик, мы уже на месте. Вот она, памятная поляна. Мы тихо вышли из-за деревьев, остановились. Нас окружило безмолвие, как будто мы оказались посреди не просто густой рощи на краю поля, в полумиле от жилья… Словно огромный старый лес поглотил нас без следа и памяти. В мягком серебристом свете взошедшей луны видно черное пятно посреди поляны — колодец. Джил прошептала.— Пойдем туда? Хочу посмотреть.Я кивнула, конечно, мы пойдем. И вот он, раскрылся перед нами всей своей глубиной, каменный круг стоит все так же несокрушимо. Сондра осторожно заглянула внутрь, выпрямилась, покачав головой.— Здесь все и было?— Да, здесь я чуть не спрыгнула туда и Джон Олден остановил меня. Так все началось, с этого самого места.— И через несколько дней появился Клайд… — Джил печально усмехнулась, оглянувшись вокруг, — вот так все и началось. Кто бы мог подумать… Сан, а мы, небось, в тот самый момент, когда Старик говорил с Бертой, веселились на очередной вечеринке, и если бы кто-то сказал, что… Что наша судьба, вся наша жизнь сейчас меняется окончательно и бесповоротно… Мы бы беззаботно рассмеялись, не поверив.Сондра медленно прошлась по густой траве, остановилась и посмотрела на нас.— Получается, что все сделал Джон Олден? Он все изменил?Мы не ответили, все вместе подошли к краю черного провала. Молчим. Слышен только тихий шелест листьев и травы под прохладным ночным ветерком. Неподвижные яркие звезды над деревьями, мягко светящийся диск луны… Тихий шепот Сондры. Мы невольно замерли, услышав его.— Мистер Олден… Вы здесь? Вы нас слышите?Не я. Сондра решилась его позвать. И она имеет на это право, она заслужила его всем, что пережила. Ты здесь, Старик? Ответь… Дай знак… Что-то шевельнулось в густой тени? Капля гулко упала в воду? Джил сжала мою руку, ей не по себе. Из нас троих ей одной не довелось встретиться с ним…— Джи, не бойся, все в порядке.— Не боюсь, просто… Вдруг он и вправду здесь? Понятно, что он ничего нам не сделает, но все-таки… Может, не стоит его вот так звать?Ответила Сондра, прислушавшись к ночному безмолвию. Она повернула к нам лицо, на него упал луч лунного света, странно осветив.— Он ушел, Джил. Эта дверь закрыта, навсегда. Берта, ты тоже чувствуешь?Медленно обвела взглядом поляну, стоящих рядом подруг, колодец. Да, она права.— Здесь словно оставленный навсегда дом, дверь заперта, и ключ — надежно спрятан. Или унесен с собой. Джон Олден покинул нас, — я взяла их за руки и мы встали втроем на самом краю.Джил тихо произнесла, устремив взор в распахнувшуюся холодную глубину.— И все же… Все сделал Старик? Все, что произошло с нами… Со всеми…Сондра покачала головой, глубоко вздохнув, ее глаза таинственно блеснули.— Нет. Он сделал только одно — изгнал из этого мира подлеца и убийцу. Позвал сюда того, кто был Роберте предназначен. Показал мне правду. Далее — мы все действовали сами, сами делали выбор раз за разом, часто причиняя этим боль… Себе… Другим… Клайд… Роберта… Гилберт… Мы с тобой, Джил… Все, случившееся с нами — наше и только наше. И то, что произошло сейчас – это тоже были мы. Джейн дозвалась до нас и мы откликнулись, пусть невольно, но… Так было суждено. И что бы ни ждало нас дальше – будем вместе. Как… Как орден. Согласны?Джил улыбнулась в полумраке, освещённая призрачным светом луны.- Орден Джейн? - Да!И три ладони соединились над черным провалом безмолвного колодца.Потом долго, очень долго сидели возле негромко потрескивающего костра, смотрели на огонь. Молчали…Вскоре я написала стихотворение, его видели только трое.Белые стены, высокие башниТучи над городом... Боже... Как страшно...Сердце колотится, надо держаться...Пальцы в кулак, не должна я бояться...Люди толпятся и он на коленях...Взмах топора - вот и кончилось время...Дни пролетели в тягостном страхе...Взгляд сквозь решетку, тело на плахе...Небо пылает кровавой зарею...Вот и ушел ты, пойду за тобою...Трон и корона, милости градом...Ложь и измена всегда стоят рядом...Бросили все, почему? Я не знаю...Боже, прости... На тебя уповаю!Видит Господь, я ведь так не хотела...Тщетны мольбы - и умрет мое тело...Слышу шаги, открываются двери...Книга в руке... Вы же люди, не звери...Слезы в глазах и последние взгляды...Леди, помочь?Нет, постойте... Не надо.Холод проник под простую рубаху...Земля под ладонями, вот она - плаха...А потом...Взгляд на стену, вот эта акварель… Она не подписана, когда спрашивают, что на ней - улыбаюсь и беззаботно говорю о детской фантазии. Простая лакированная рамка, стекло. Высокое стрельчатое окно, забранное толстой решеткой. Трое смотрят в ночь… Лиц не видно. Тонкая хрупкая фигура в длинном черном платье до пола, голова покрыта капором, пальцы сжимают прутья. Две девушки рядом, словно охраняют, в лёгких летних платьицах, волосы развеваются на холодном ветру… Трое смотрят в ночь… В наших душах мы навсегда вместе, леди Джейн Грей… Верю, что ты помнишь нас, как мы помним тебя.После долгих лет безнадёжного прозябания жизнь на нашей старой ферме внезапно забила ключом. Клайд взялся за дело всерьез, началась перестройка дома, закупили новую технику. В аренду у мистера Уилкокса взяли ещё одно кукурузное поле. Вот страница, которую очень люблю… Снова наша неразлучная троица, я в центре, по бокам примостились смеющиеся Джил и Сондра. Снимает Том, а я веду трактор! Мы забрались на него все вместе и вспахали солидный участок, пока не пришел отец и не прогнал нас, что-то ворча о девицах и цирке. Так было… Сердце сжалось, судьба никогда и ничего не даёт даром. Приходит время, и она берет свою долю.Все случилось так, как я когда-то почувствовала, глядя вслед медленно уходящему в поле отцу. Никто ничего не видел, он просто не вернулся домой в один из дней. Его нашли лежащим возле ящика с удобрениями, рука так и не отпустила лопату. Сердце…Быстро пролистываю несколько страниц альбома, не хочу… Не могу… К тому времени наша с Клайдом жизнь прочно стала частью светской хроники Ликурга, были заметки в газетах, даже фотографии с похорон. Эти вырезки здесь, но я никогда их не смотрю… Зачем? Больно…Мама отказалась переехать к нам, здесь умер ее муж, здесь он похоронен, здесь ее место. Она ушла через три месяца, уснула и не проснулась утром. Не смогла принять, смириться, все время говорила о нем, о том, что когда-нибудь они снова будут вместе на небесах… И он позвал ее. Как же больно…На глаза навернулись слезы, медленно стекают по щекам, пусть… Хочу чувствовать их прикосновение… Пусть…Меня ни на минуту не оставляли одну, все, сменяя друг друга, находились рядом. Даже Ольга, вся в заботах о маленьком Бенджамине, находила время и возможность побыть со мной. Клайд… Милый… Он сбился с ног, пытаясь отвлечь меня, все время куда-то брал с собой, я ничего не помню из этого калейдоскопа мест. И ночи… Долгие бессонные ночи, когда я молча лежала, прямая и неподвижная, как будто тоже умерла… И мои глаза были открыты… Я улыбалась только, когда видела Эвелин, она возвращала меня к жизни. Такая веселая, радостная, как маленькое солнышко с ярко-голубыми широко смотрящими на мир глазами. Когда она родилась, я всерьез ожидала, что она со мной заговорит, как раньше… Клайд рассмеялся и рассказал притчу о том, что когда младенец ещё в утробе матери, видит он всю Вселенную от края до края, и нет для него тайн. Когда же рождается он и первым криком хочет возвестить о своем великом знании, архангел ударяет его по губам, и заставляет забыть все. Вот так, Берта… Я тогда улыбнулась, поцеловала мирно сопящий свёрток и сказала — она обязательно вспомнит то, что забыла.Но ничего не продолжается вечно, затихает и боль утраты, сменяясь тихой светлой печалью в глубинах сердца и памяти. Тогда всех нас удивил Том. И снова неприятно поразили Гифорд с Агнессой. Родители не оставили завещания, и они решили продать ферму, а вырученные деньги разделить. Вот так, дом, в котором была вся жизнь, просто продать с молотка. А Том… Он заявил, что хочет остаться и продолжать дело, которое начали Клайд и умерший отец. Брат с сестрой не восприняли это всерьез и начали подыскивать покупателей. Но я уже не была Бобби-простушкой, чтобы тихо безропотно уступить. Том хочет остаться? Так и будет. Произошел очень неприятный разговор, который кончился разрывом между мной, Агнессой и Гифордом. Что же, и они сделали свой выбор. А я позвонила Дугласу Трамбалу и попросила его о помощи, потому что уходя, Гифорд сказал, что обратится в суд.— Я сейчас не смогу заняться вашим делом, слишком увяз в другом, простите…— Мистер Трамбал, что же делать? Ведь вы уже занимались этим местом, когда изучали историю моей семьи. Я не хочу более никого в это вмешивать.— Роберта, ведь вы доверите защиту ваших интересов Трейси?И Трейси не подвёл, впервые увидела его не другом, не мужем Ольги, не молодым отцом, трогательно и забавно опекающим жену и сына. Передо мной был жёсткий, целеустремлённый боец, прошедший хорошую школу. Отец передал ему все заметки, касающиеся моей семьи и участка земли в Бильце. После того, как Трейси их изучил, он внезапно отправился в Бостон. А потом…— Смотри, Берт, что я обнаружил.На столе лежит потрескавшаяся пожелтевшая бумага официального вида, украшенная парой изрядно выцветших печатей. Я осторожно провела по ней пальцами, пригляделась к причудливым завитушкам, с трудом разбирая старомодные обороты письменной речи. Это же…— Это свидетельство о браке Сары Энн Филлипс и некоего Уильяма Олдена, датированное 13 июня 1693 года. Брак был заключён надлежащим образом в церкви тогда ещё только начинавшегося Ликурга. Здесь, у нас, Берта. Представляешь?Я уже ничего не понимаю. Кто этот Уильям Олден, откуда взялся? Трейси увидел мое смятение и улыбнулся, постучав пальцем по рассказу о бегстве Джона Олдена и Сары Филлипс из Бостона, я доверила ему эти документы.— Кто сопровождал Сару в ее бегстве на Озера? Некий Стэндиш, старый соратник Олдена по индейским войнам. Я ездил в Бостон, в военный архив, постарался узнать о нем побольше. Его биография впечатляет, пожалуй, не меньше, чем история твоего предка. Разведчик, глубинные рейды на вражескую территорию, участвовал во всех кампаниях. И он же организовал Олдену побег. Выдающаяся личность, правда? Я молча киваю, слушаю дальше. Трейси продолжает.— Так вот, записи тех времён весьма неполны, но одно мне удалось установить точно — после бегства из Бостона Максимилиан Стэндиш исчез навсегда. Больше человек с таким именем не появляется нигде. А на Озёрах сразу после его исчезновения появляется Сара Филлипс в сопровождении Уильяма Олдена! С которым она примерно через год вступает в законный брак, дав своим детям, Роберте и Тайтусу, фамилию настоящего отца. Теперь ты понимаешь, Берт?Да. Я все поняла. Стэндиш назвался здесь Уильямом Олденом и под этим именем женился на моей прапрапрабабке, так и пошли мы, Олдены с Озёр. Наверное, таков и был план Старика, не только помочь Саре бежать и устроиться, не только охранять… Стэндиш под его фамилией вместе с Сарой дали начало нашей семье.Но это было ещё не всё. Трейси разыскал купчую на участок, подписанную прежним хозяином и Уильямом Олденом. Оказалось, что густая роща возле нашего дома, там, где поляна и загадочный колодец, является неотчуждаемой от участка. Со странной припиской — не подлежит продаже, вырубке или расчистке. Вот так. Теперь понятно, почему я всегда считала это место своим. Наверное, отец в раннем детстве брал меня туда и рассказывал… Я, конечно, ничего ещё не понимала и ничего не запомнила, кроме одного — я здесь у себя. Тем временем состоялся суд, на котором Трейси предъявил все бумаги, из которых следовало, что продать ферму невозможно согласно заключённому договору. Конечно, это договор старинный, его можно опротестовать, но это стоит больших денег, которых у Агнессы и Гифорда не было. Более того, Трейси подал иск о введении Тома в права единоличного владения фермой на основании хитрого пункта местных установлений, там было о ''преимущественном праве постоянного жителя'', каковым являлся Том, а Гиф с Агнессой — уже давно нет. Все это было страшно неприятно, судиться с собственной семьёй, я о таком раньше только слышала или читала в романах, и всегда осуждала. Клайд на это только усмехнулся и сказал, что вся вина — не на мне, да и Гифорд ему сразу не очень понравился. Так что…Формально Том стал единственным наследником, владельцем фермы и леса, но, конечно, по-настоящему он им быть не мог, слишком молод. Клайд взвалил на себя ещё и это, одно время он просто разрывался между семьей, фабрикой и Томом, помогая, налаживая все, проверяя и контролируя, при этом сам зачастую не зная, что делать. Ведь муж ничего не понимал в фермерском деле и учился на ходу. Но мы прошли и это, теперь Том и его жена Мэри вполне уверенно ведут дела, а мы приезжаем к ним в гости, теперь нам не стыдно принимать там друзей. Смотрю на фотографию уже перестроенного дома, улыбаюсь. Вспомнилось…Ещё шел ремонт, мы вчетвером в очередной раз приехали проверить, как идут работы. Я вывела Ричарда на крышу, он захотел посмотреть в каком она состоянии и прикинуть что нужно сделать. С нами увязалась Джил, полюбоваться видом, как она сказала. И я имела неосторожность шепотом рассказать ей про трубу, чем она памятна для нас с Клайдом… Улыбка становится шире, я ведь уже не та стеснительная Роберта, и близкой подруге могу спокойно рассказать о многом… Глаза Джил распахнулись, она с каким-то странным интересом окинула взглядом и трубу, и вид с крыши… А ночью мимо нашей комнаты украдкой прошелестели на крышу осторожные шаги. Мы ещё не спали, я затаила дыхание, Боже мой… Неужели… Клайд услышал шаги и увидел мое лицо.— Что это там, Берт? Ну, говори, вижу по глазищам, что-то интересное. Куда они пошли?Я смутилась, шепнула.— Ну, Клайд… Я Джил про трубу рассказала…В следующую секунду я оказалась в жарких объятиях, лишённая рубашки…— Так они там сейчас нашу трубу пробуют? Не свалят, как думаешь? Надеюсь, Джил не перебудит нам всю округу…Джил… Она сейчас там… Ладони упираются в неровную кирпичную кладку, сильные руки обхватили ее сзади, и… Острейшее наслаждение пронзило меня с ног до головы, словно это я сейчас там… Господи, я больше не могу терпеть… Клайд, милый, любимый, ну же… Нас поглотил огонь… Утром мы с Джил прятали друг от друга глаза, отчаянно смущаясь от произошедшего. Это было что-то… На грани порочности, мы обе это чувствовали… Неловкость между нами быстро прошла, но воспоминание до сих пор будоражит кровь. Провела языком по пересохшим губам, улыбнулась, перевернув очередную страницу.На эти фотографии всегда смотрю с волнением. Наконец, сбылась моя детская мечта. Посмотрела на стену, немногие могут таким похвастаться, помню лица Джил и Сондры, когда они увидели… Рядом со мной стоит высокий офицер в морской форме, улыбается, я осторожно держу его под руку. Забавно выгляжу, даже на каблуках еле достаю ему до плеча, стараюсь выглядеть серьезной, а глаза горят восторгом. Вот поблескивает темно-коричневая лакированная рамка, под стеклом — несколько строк, внушительная, украшенная завитушками подпись.''Роберте Грифитс — на долгую память о незабываемом путешествии. Артур Генри Рострон, капитан лайнера ?Мавритания?— Милый, ты серьезно? На целый месяц? А как же дети?— Да, Берт. На месяц. Дети побудут у бабушки на Уикиги, я говорил с Майрой, она с радостью ими займётся…Клайд после этих слов слегка запнулся, мы оба знаем, почему. Майра три года назад вышла замуж, но… Ее муж прекрасный человек, они любят друг друга, Брайан так заботлив, нежен… Они замечательная пара. Только детей у них все ещё нет, они всерьез опасаются, что и не будет. Какая-то проблема у Майры… Всю нерастраченную любовь она обратила на племянников: наших детей и дочерей Гилберта и Констанции. Миссис Грифитс тоже любит, когда их дом на Уикиги наполняется детским смехом и весёлым топотом. От души надеюсь, что всё не безнадежно, и Майра ещё сможет стать матерью. Но эта внезапная затея Клайда… Так неожиданно… Даже страшно.— Страшно как-то, любимый… И мы будем совсем одни?Он лукаво на меня посмотрел и кивнул, улыбнувшись.— Конечно, дорогая. Считай это нашим новым медовым месяцем. Никого рядом! Даже твои любимые Джил с Сондрой останутся тут.— А, может быть…Клайд решительно остановил меня, положив палец на губы.— Нет. Мы отправляемся сами. Да и неприлично их звать с собой без мужей, что люди скажут, что подумают? Дик меня потом придушит, а Арч — пристрелит то, что останется.Я закатила глаза… Ну почему у него все обязательно заканчивается непристойными шуточками? На моих губах заиграла улыбка, пора бы привыкнуть, тем более, я и сама теперь могу достойно ответить, имея такого хорошего учителя. Но Клайд прав, нам никто не нужен, побудем совершенно одни, далеко-далеко от всех. Целый месяц, Боже… Вдруг захватило дух от сладкого предвкушения… Едем!Фотографии… Ярко светит солнце, сверкающие искры на воде, нарядные люди вокруг. Порт Нью-Йорка, вот мы с Клайдом стоим у трапа, готовые подняться на борт лайнера. Сондра и Джил все-таки поехали с нами, проводить, эти фотографии делали они. Кончиком пальца осторожно погладила лицо Клайда, на нем совершенно детское выражение восторга, даже странно было это видеть.— Клайд, ты сейчас выглядишь как ''мальчик с фермы''! Берта и то солиднее смотрится, правда, Сан?Джил весело рассмеялась, сделав несколько снимков. Сондра кивнула, тоже подняв фотоаппарат и выбирая, как лучше нас запечатлеть, скомандовала.— Джи, стань рядом с ними! Нет, подожди… Мистер, можно вас попросить?И через минуту проходивший мимо чинный господин в цилиндре сфотографировал нас вчетвером, на это фото не могу смотреть без улыбки, такие у нас там уморительные лица.— Клайд, я тебя правда не узнаю, ты как ребенок выглядишь… Ну ладно я, никогда раньше не ездила дальше Олбани и Ликурга. А ты?Мы уже поднялись на борт, смотрим вниз на старательно машущих нам Джил с Сондрой. Клайд с восторгом обвел рукой окружающее, обнял меня за плечи и прижал к себе, вот неугомонный…— Берт, это же ''Мавритания'', самый быстрый корабль в мире! — и уже шепотом продолжил мне на ухо, — я про этот лайнер в детстве читал! И теперь с тобой вместе — плыву на нем в Англию! Разве не чудо? Ты знаешь про Голубую Ленту Атлантики?Меня тоже захватила волна радости, солнечного света, праздничного шума вокруг, предвкушения путешествия. И где-то на окраине сознания мелькнула мысль — я не боюсь. Вокруг меня будет не река, не озеро — океан, с его бездонной пучиной. И я — не боюсь. Рассмеявшись, взъерошила Клайду волосы.— Не знаю я про Голубую Ленту, но ты ведь расскажешь мне? И ты прав, это чудо, любимый! Чудо!Подтверждением этому раздался гудок, сигнал отплытия. С причала донеслись крики прощания и пожелания счастливого пути, Джил и Сондра замахали шляпками, весело улыбаясь и посылая нам воздушные поцелуи, вот вместе звонко крикнули, перекрыв шум провожающей лайнер толпы.— Счастливого вам пути и возвращайтесь поскорее!Дрожь палубы под ногами усилилась, столбы дыма из труб стали толще и почернели, влекомая буксирами ''Мавритания'' сначала совсем медленно, потом быстрее и увереннее начала отходить от причала, полоса воды между нами и землёй становится все шире. Толпа затихла, провожая нас взглядами, самыми разными, весёлыми и грустными. Вдруг накатила печаль, какая-то тоска… Заметила, как вдруг примолкли ещё минуту назад смеявшиеся подруги. Расставание… Пусть всего на месяц, но все же… Все же… Как много вместе пройдено, пережито… Радостного и страшного… Простого, обыденного — и запредельного, не от нашего мира. Утерла навернувшиеся слезы, почувствовала, как сильная рука Клайда обняла меня и прижала, положила голову ему на плечо. Слышу шепот.— Все хорошо, любимая. Бывает, что приходится и расставаться.— Больно, Клайд… Знаю, что пройдет, что скоро мы вернемся… Но все-таки…Он ласково поцеловал меня в висок, погладил по голове, стало спокойно и тепло.— Мне тоже больно, Берт, не буду скрывать. Это значит — мы все настоящие друзья, все — настоящее. Верно?Клайд подмигнул и показал на причал.— Пока ещё недалеко, сними их. Видишь, они все ещё стоят, не уходят. Им тоже грустно и больно. И это — хорошо, тем радостнее будет возвращение…Вот эта фотография… Удаляющийся причал и Джил с Сондрой, смотрят нам вслед, их руки на ограждении, словно не хотят отпускать…В последний момент Сондра пристально посмотрела мне в глаза, напоминая...''Передай и мои слова, Роберта...'' Я все помню.Несколько следующих страниц…Три года новой жизни… Рождение детей, Эвелин и Сэма… Друзья… Я уже давно не та робкая наивная девочка, что приехала в Ликург с широко раскрытыми глазами и радужными надеждами. Но… Этот огромный океанский лайнер… Бескрайняя сверкающая гладь от горизонта до горизонта… Бездонное чистое небо… Передо мной раскрылся целый неизвестный и загадочный мир, а так как со мной был Клайд — я позволила себе снова стать восторженной девчонкой из Бильца, которую поражало все вокруг, от праздничной сутолоки, до грозно вздымающихся труб, изрыгающих густой черный дым. Мне было интересно абсолютно все, и Клайд, снова, наконец, оказавшийся в море, щедро и с неменьшим восторгом рассказывал, рассказывал… Мы словно дети, взявшись за руки, гуляли по бесконечным палубам и коридорам, ухитрившись облазить весь корабль, от нашего первого класса до машинного отделения. Каким-то чутьем Клайд безошибочно находил дорогу в запутанных коридорах и отсеках, иногда от глубины, на которую мы спускались, от низкого гула огромных машин, замирало сердце. В один из таких походов нас даже задержали вахтенные и препроводили сначала к помощнику капитана, а потом заинтересовался даже сам Артур Рострон, герой спасения пассажиров ?Титаника?. Оказалось, на нас обратили внимание, одинокая парочка, бродящая где угодно, кроме своей роскошной верхней палубы, выглядела необычно. Так мы и предстали перед капитаном ?Мавритании?. Клайд развел руками, извинился за беспокойство и просто сказал, что давно мечтал путешествовать с любимой женой на этом корабле. Рассказать о его знаменитом капитане… Я старательно делала умильные глазки, вспоминая Джил. Рострон явно сначала собирался сказать что-то резкое о двух зеваках, путающихся под ногами, но… Клайд кое-что упомянул о ?Титанике?, ?Карпатии?, глаза капитана чуть расширились, затуманились воспоминаниями. Такого собеседника Артур Рострон упускать не собирался, вот мы и оказались за капитанским столом, так стену в нашей библиотеке украсили фотография и автограф.Дни проходили в прогулках, разговорах обо всем на свете, стояла замечательная погода, я не могла надышаться соленым океанским воздухом. А потом наступала ночь… От воспоминаний становится жарко, мы… Мы узнали друг друга так полно, как я и и мечтать не могла, путешествие сбросило с нас последние оковы и запреты. А после того, как ночь застала нас на шлюпочной палубе… Очень надеюсь, что вахтенный наверху смотрел в другую сторону… По телу прошла дрожь, словно снова почувствовала прикосновение грубого брезента к обнаженной коже…Европа…Это было действительно чудесное путешествие, Клайд сам составил маршрут и список мест, где мы должны были побывать. Мы нигде не брали гидов, не присоединялись к группам, такое впечатление, что он не раз бывал во всех этих местах. Слишком уверенно Клайд меня вел, слишком узнавающий был у него взгляд…В Англии мы ещё раз встретились с Джейн Грей, с памятью о ней. Тауэр... Перед глазами вновь вырастают его огромные башни, высокие стены. Небольшая лужайка, поросшая густой зелёной травой. Здесь ее обезглавили, когда мы с Сондрой остались в той комнате. Нам не было позволено увидеть ее смерть, мы пришли к ней не для этого. Церковь Святого Петра-в-оковах, где она похоронена. Мы тихо входим в полутемный сводчатый зал, в это время почти никого нет. Плиты, плиты, плиты с именами… Где же ты? Не хочу спрашивать, должна найти сама. Взгляд скользит по потемневшему мрамору… Вот она… Все, что осталось – имя, дата. Одна из длинного списка. Теперь я знаю их всех, Сондра перед отъездом принесла том энциклопедии, внимательно прочитала все статьи. И ее муж рассказал многое, он из старой дворянской семьи. Я знаю их всех… Но смотрю только на короткую строку. Имя. Дата. Она не дожила до семнадцати лет… В моих руках букет цветов, мы с Клайдом подходим и я кладу его на плиту. Медленно погладила буквы кончиками пальцев, тихо прошептала…- Джейн, это тебе. Помнишь меня? Мою подругу Сондру? Мы совсем не ангелы, просто две девушки, которые услышали тебя тогда и пришли. Верю, что помнишь… Живи вечно… Мы обязательно встретимся, когда настанет назначенный срок. Ты, я, Сондра и Джил. Она тоже в нашем ордене, ордене Джейн... А еще мой муж Клайд, он сейчас рядом со мной. Мы все... На глаза навернулись слезы, отерла их быстрым движением, поднялась. До самого выхода чувствовала пристальный взгляд священника, неподвижно стоявшего у алтаря.Мы спросили одного из служителей в пышной черно-красной одежде, сохранился ли дом Натаниэля Партриджа. Его брови чуть приподнялись, этот вопрос явно нечасто задают. Он не только показал нам, но и любезно проводил. Мы нерешительно остановились, наш провожатый развел руками - дальше путь закрыт. Mассивный двухэтажный дом темно-коричневого кирпича, остроконечная черепичная крыша... На стене табличка "private" - здесь квартиры проживающих в Тауэре работников. Что же теперь делать, уходить? Но я так ждала этого, я обещала Сондре... Постучать, попросить войти всего на несколько минут? Что им сказать, как? Подняла глаза вверх, наверное, вот это одинокое окно на втором этаже. Сжала руку стоящего рядом Клайда.- Надо туда войти. Давай постучим, попросим?Он оглянулся по сторонам, посмотрел в сторону церкви Святого Петра, задумался.- Берт, ты узнаешь место?Вздохнула, внимательно окинув взглядом стены, зеленеющую лужайку, две высокие башни. Прикрыла глаза, представив, что сейчас не погожий летний день, нет яркого солнца и голубого неба. Ночной мрак, февральская стужа, неверный свет факелов, костер и бдительная стража. Мрак в дальнем углу, возле самой стены... Да. - Это здесь, и наверху - то самое окно. Эшафот стоял там, вдалеке, видишь? Я видела и узнаю. Клайд кивнул и показал на церковь, из которой мы только что вышли.- Идем.- Зачем?- Священник...Патрик Джернс. Клайд, как и я, обратил внимание на пристальный взгляд, которым он проводил нас в церкви. Мы обратились к нему с просьбой помочь. Помню, как он посмотрел на меня, словно заглянул в самую душу. Бледное морщинистое лицо, обрамленное аккуратной бородкой, глаза... Спокойные всепонимающие глаза. Тихо спросил.- Вам любопытно увидеть?Клайд молчит, говорить - мне.- Мистер Джернс, это... Это не просто любопытство, поверьте нам. Мы должны.Он улыбнулся, видя, как я ищу слова.- Я верю, видел вас у могилы леди Джейн, - его улыбка померкла, - ей приносят немало цветов, но... Редко бывают слезы на глазах приходящих сюда. Могу я спросить, почему? Что ему сказать? Придумать что-нибудь? Джейн... Как его убедить?- Вы что-то говорили там, возле нее... Не смею спрашивать, но... Вам, видимо, очень близка эта история. - И вы даже не представляете, как... Помогите нам, прошу вас.Конечно, за прошедшие века ничего не осталось, кроме стен. Да и те покрыты слоем штукатурки, коридоры заботливо покрашены. Везде горит электрический свет, стоит современная мебель. Если не знать заранее, вполне можно представить, что мы где-нибудь в доходном доме на одной из улиц Ликурга. Но как же колотится сердце... Вот эта дверь, и совсем неважно, что и она - другая. Мистер Джернс вставил ключ в замок, послышался негромкий скрежет, оборот, еще один. Он обернулся к нам, медля открыть дверь, его глаза прищурились. Негромко сказал.- Не ждите увидеть нечто особенное, друзья.Мой такой же тихий ответ- Не глаза смотрят, не уши слушают, преподобный Джернс.Полумрак, окно занавешено плотной синей шторой. Мы тихо входим, священник остался снаружи. Какая-то мебель, я не запомнила ничего из обстановки. Рука Клайда, твердо и надежно сжимающая мои пальцы... Окно... Стены... Вот здесь был стол, за которым она сидела. А здесь... Боже... Ничего не сохранилось, говорите? Высвободила руку, Клайд молча отпустил меня. Медленно, словно не веря, сделала несколько шагов, осторожно присела, провела ладонью по холодному краю... Сейчас он холодный. Камин... Тот самый камин, а здесь стояла узкая скамеечка, на которой мы с Сондрой, дрожа, пытались согреться. А Джейн сидела в кресле, молча глядя на затухающий огонь и так же уходила из нее жизнь... И настало утро, и упало роковое лезвие. А в остывающем пепле сгорало ее последнее письмо, обращенное к нам...''.... Теперь мне пора. Верю, что мы встретимся на небесах в назначенный срок. Видит Бог, ваш друг навсегда, в жизни вечной. Джейн.''Мы встретимся... Назавтра мы покинули Лондон, направившись в Шотландию, к ее горам и таинственным замкам. И снова было чувство, что Клайд здесь как дома. В один из дней, мы тогда поехали в замок Гламис, я не утерпела и спросила прямо. Клайд рассмеялся и так же прямо ответил — он не просто бывал в Англии, он тут провел почти два года. Правда, когда я спросила, что он тут делал, вдруг замялся и невнятно сказал что-то о ''службе государевой''… Я решила не настаивать, сама уже могу догадаться, что это была за ''служба''. Куда интереснее было слушать его рассказы, думаю, такого тут не поведал бы ни один гид. Чего стоит хотя бы история Гламиса, мне стало по-настоящему жутко. Но… Нам ли бояться потустороннего… Клайд предложил остаться на ночь в соседней с замком деревушке Форфар и прогуляться после полуночи по окрестностям, как в добрые старые времена. Вдруг что-нибудь услышим или увидим? Я округлила глаза… И согласилась, вот так. С Клайдом мне ничего не страшно. Конечно, ничего мы не видели, но прогулка получилась волшебная, особенно когда вышли на подъездную дорогу и прямо перед нами начали вырастать огромные башни угрюмого замка. Светила почти полная луна, ее серебристый свет безмолвно падал на крыши и стены, отражался в темных окнах. На миг почувствовала полную нереальность происходящего со мной, перед мысленным взором молнией пронеслись картины пережитого… Бильц… Олбани... Ликург… И — Шотландия. Как же далеко меня занесло… Невольно сжала руку Клайда, чтобы почувствовать, убедиться — мы настоящие, все вокруг нас — существует. Потом он признался, что ощутил то же самое, эта прогулка все-таки получилась мрачноватой. Мы переглянулись… И через два дня отправились на юг, к солнцу и яркой зелени Италии и Греции.* С замком Гламис связана некая семейная тайна семьи Стрэтмор - она передается от старшего в роду наследнику титула по достижении им совершеннолетия. Доподлинно ничего не известно до сих пор. Кроме одного - в замке некогда произошло что-то настолько страшное, что это веками держится в тайне и до сих пор довлеет над родом Стрэтморов. Клайд обещал мне очередной сюрприз… О, да, слов у меня не нашлось, когда он галантно предложил подняться на маленькую яхту. Греция, изумрудно-синие прозрачные волны Эгейского моря… И уже — совершенно абсолютные одиночество вдвоем, свобода ото всех и от всего. Только мы посреди морского простора — Клайд отказался от услуг шкипера, предъявив хозяину яхты капитанское удостоверение, купленное за сорок долларов в Танжере. Как я тогда боялась, это же незаконно, поддельный документ… Клайд только усмехнулся… И все получилось, щедрая плата сделала свое дело, маленькое юркое суденышко стало нашим на целых десять дней. Фотография, я сделала ее перед отплытием: Клайд и низенький полный грек с пышными усами, Иорданидис, хозяин яхты. Все смеялись, я никак не могла правильно выговорить эту фамилию, даже неловко было. Они только что погрузили наш багаж и припасы, купленные тут же на рынке. Смотрю на улыбающиеся лица… Вспоминаю… У этих десяти дней запах кофе и терпкий вкус гранатового сока.Хорефто… Старинный белоснежный городок на берегу моря, цвет его волн напоминает любимые аквамарины Констанции. Узкие улочки, полные суетливого люда по утрам и вымирающие во время сиесты. Яркое знойное солнце в бледно-голубом, выгоревшем под его лучами небе. Добродушные люди, всегда готовые услужить и помочь. Я сначала робела, вцепившись в руку Клайда, с опаской косилась на так и снующие вокруг красные фески. Вспомнился какой-то фильм, там героиню похитили как раз в таком городке, потом ее пришлось спасать… Но чего мне бояться? Рядом Клайд, пусть кто-то только попробует ко мне подойти! И все в порядке, у причала ждет наша яхта, а мы идем на рынок за припасами. Тут недалеко, уже доносится его шум, гул множества голосов. Боже… Сколько здесь людей… Как громко они говорят, даже кричат, словно готовы кинуться в драку. Клайд велел мне опустить вуаль и не отходить ни на шаг, как будто мне надо напоминать… Держусь рядом и глазею по сторонам, есть на что… Сверкает чеканная посуда, связками висят коралловые ожерелья всех цветов, одежда, ткани, украшения… Разноязыкая речь, слышен английский, невольно вздыхаю с облегчением, свои. Быстрый греческий говор, гортанный турецкий. Послышался русский, я уже могу разбирать отдельные слова. Толкнула Клайда и показала глазами на троих хорошо одетых мужчин. Он кивнул, и мы уходим в сторону, муж не хочет с ними сталкиваться. Вот и то, что нам нужно — берем фрукты, разные овощи, приправы. Незнакомые мне плоды с множеством косточек — гранаты, сладкие комки инжира. Вдруг Клайд улыбнулся и показал мне яркую коробку, что там? С любопытством открыла, внутри мягкие полупрозрачные разноцветные кубики, посыпанные сахарной пудрой. Рахат-лукум. Я попросила сразу две коробки, так мне понравилось. И кофе… По дороге обратно в порт зашли в небольшую кофейню, они тут на каждом шагу. Такого я раньше никогда не пила, маленькие чашечки с крепчайшим черным напитком. Клайд научил меня пить его по-турецки, глоток кофе, и сразу — глоток ледяной воды. Муж поражает меня, он сбросил мешающий ему облик добропорядочного американца из хорошей семьи, вырвался на свободу, вдали от всех, наедине со мной, он — настоящий. Как он азартно выбирал, торговался на рынке… Потом объяснил, если не торгуешься — ты не покупатель, а ?фрайер?, недотепа. Мне понравилось это сочное словечко… Усмехнулась, а я бы не торговалась, не умею. Клайд с улыбкой смотрел на мое сияющее восторгом лицо, очередной новый и незнакомый мир поразил меня своими яркостью, цветами, запахами. Но вот и яхта, все погружено, пора отплывать. Ящики, мешки, наши сумки и чемоданы… Один из них Клайд опекал особенно тщательно — на его дне лежит пока разобранный короткий карабин. Он также куплен в Танжере, вместе с пистолетом и запасом патронов, Клайд не выйдет в море невооруженным. Осторожно кошусь на этот чемодан, надеюсь, оружие так там и останется… Оказалась права, ничего не случилось, карабин так и пролежал в нашей небольшой каютке, Клайд достал его только один раз…Клайд… Я не сводила с него восхищенного взгляда, так сноровисто он управлялся с парусом, рулем… За прошедшие три года он изменился… Когда закончились мрачные события в Ликурге и наша жизнь вошла в колею, Клайд, наконец, занялся собой по-настоящему. Пора привести это тело в порядок — так он сказал. Мы выезжали за город, подальше от чужих глаз. И я молча смотрела, слова не находились… Результат — передо мной, во всей красе. Чувствую теплую волну, поднимающуюся изнутри, когда смотрю на его обнаженный мускулистый торс, сильные руки… Вот он налег на руль, прищурившись, весь блестит от пота на жарком солнце. Милый мой, любимый, желанный… Уютно устроилась под небольшим тентом, уплетаю аппетитные ломтики сладкой дыни, таких у нас в Ликурге нет. Клайд сказал, что первые несколько дней мне нельзя долго быть под здешним солнцем, обгорю и слягу. У меня слишком белая кожа, буду привыкать потихоньку и мазаться защитным кремом. А мне не хочется тут сидеть… Мы вышли в море, взяв курс на Спорады, не прошло и часа — я уже сама встала к рулю, начав помогать, как заправский юнга. Это было невероятно… В платье неудобно — быстро от него избавилась, впервые в жизни надев легкие холщовые штаны до колен. Первое время было очень не по себе, чувствовала себя голой, но море пустынно, на меня смотрит только муж. Пусть! Клайд улыбнулся и протянул мне неширокую полоску белой ткани. Я покраснела, догадавшись, нерешительно оглянулась, потащила через голову оставшуюся на мне нижнюю рубашку… Через минуту мой вид шокировал бы до обморока благовоспитанных ликургских обывателей — штаны до колен, полоска ткани вокруг груди, голые живот и спина, волосы схвачены задорной цветастой косынкой. Вот бы показаться так Джил с Сондрой! А вскоре меня с ног до головы окатило волной и вся эта ?одежда? прилипла к телу, став очень прозрачной… Мы этого испытания не выдержали и ?легли в дрейф?. Надолго…Спорады… Волшебная неделя… Там Клайд стал учить меня плавать уже по-настоящему, так, как умеет он. Задерживать дыхание… без страха уходить на глубину, рассчитывая запас воздуха… Мы вместе ныряли за перламутровыми раковинами сначала на мелководье. Потом все глубже и глубже. Мы смеялись, я стала настоящей ?водоплавающей?, загорела, поздоровела. Конечно, за короткую неделю невозможно было усвоить все, но было положено начало. Вернувшись домой, я продолжила, уже на нашем Могауке, и теперь… Но речь не об этом. Спорады, день за днем… И тихие вечера на маленьких безлюдных островках, костер на берегу. Тренога с уютно булькающим котелком, я варила похлебки из пойманной Клайдом рыбы и мне казалось, что ничего вкуснее никогда не ела. Оказалось, меня ждал еще один сюрприз — втайне от меня Клайд приготовил песни, перевел их на английский. С помощью Арчибальда подобрал музыку, а в Хорефто купил гитару. Песни были самые разные — и веселые шуточные, и, конечно, несколько отменно непристойных, как без этого… Думала, умру от смеха, особенно от одной, про похождения ?некоего Лукаса Муди, эсквайра?. Когда я отдышалась и пришла в себя, сказала, хорошо, что Арч не слышит… На это Клайд ухмыльнулся и сообщил, что именно муж Сондры помог с родословной сэра Лукаса, выведя ее от лорда Кромвеля, со времен Генриха Восьмого. Причем делал это с явным злорадством, что-то семейное. Я только руками развела, вот это да… Но были и другие песни — пронзительные, грустные, просила их снова и снова. Об упавшем канатоходце… О коне, сбросившем ненавистного всадника… О солдатах, на рассвете уходящих в бой… Очень полюбила заунывно-отчаянную, про любовь двух узников, юноши и девушки… У них была только одна ночь, в камере тюремного вагона, по дороге из Филадельфии в Нью-Йорк…Прикрыла глаза, этот вечер сейчас как наяву перед моим мысленным взором. На одном из необитаемых островков… Клайд подстрелил дикую козу и устроил нам настоящий первобытный пир у жарко пылающего костра. Сам освежевал, разделал, вырезал лучшие куски, приправил специями, посыпал солью, нашпиговал кусочками жира и чесноком. Хотела помочь, но он с улыбкой не позволил. Неподалеку прямо в воду мы положили несколько бутылок молодого красного вина… Я завороженно смотрела в огонь… С шипящих кусков жарящегося мяса капал жир, запах был умопомрачительный. Бархатная безлюдная темнота вокруг нас, тихий плеск волн, яркие звезды… Легкий скрип покачивающейся яхты, свист ветра в снастях… Вот негромко хлопнул неплотно прихваченный парус… Клайд протягивает мне дымящийся кусок мяса, завернутый в широкий лавровый лист, чувствую желание впиться зубами в аппетитный лоснящийся ломоть… Сок медленно стекает по губам и подбородку, вытираю его салфеткой, но немного остается, мне неожиданно приятно это ощущение. Стаканов не взяли, передо мной прямо на чистом белом песке стоит уже открытая бутылка. Клайд берет свою и мы осторожно чокаемся ими, кисловатая прохладная влага приятно освежает рот, сочетаясь с острым ароматом жареного мяса. Сначала отпиваю осторожно, но напиток не кажется опасным, и я с Клайдом. Мне ничего не страшно. И, не сводя с него глаз, делаю уже большой глоток… Еще… И еще один… Танцующее пламя костра бросает на лицо Клайда причудливые тени, глаза кажутся поблескивающими провалами в неведомое. Он улыбается и не пытается меня остановить, пришла озорная мысль — ты решил меня напоить, милый? Пусть! Помнишь наш первый вечер в маленьком ресторанчике ?Грег?? Три года назад… Я боялась опьянеть, робела от всего окружающего… Помнишь? Выпила всего глоточек вина и оно ударило мне в голову, стало так стыдно секундного порыва… Как же далеко мы от ?Грега? и того вечера… Ликург… И маленький необитаемый островок, затерянный в просторах Эгейского моря, он даже не отмечен на карте и не имеет названия. Я так тебя люблю… В голове слегка зашумело, по телу разлилась сладкая истома… Еще большой глоток… Так жарко у костра… Или этот жар поднимается внутри меня? Нас обоих? Пусть! Мы знаем, что с ним делать, любимый. Будет все, что ты захочешь… В моей руке еще остается небольшой кусок мяса, медленно провожу по нему языком, слизывая сочащийся сок. Клайд замер, не сводя с меня глаз, взгляд скользит по моим ногам… груди… животу… ниже… Чувствую его прикосновения, они все смелей, настойчивей, я уже не могу терпеть… Иди ко мне…— Боже мой, Берта…Улыбаюсь, не открывая глаз, это голос Джил. Мы уже вернулись, подруги пришли вечером послушать рассказы о путешествии. Что же, я их не разочаровала, начиная от автографа капитана Рострона и заканчивая греческими островами. На лицах Джил и Сондры восторг и откровенная зависть, они так пока не путешествовали. А Джил еще и покраснела, поняв, что у нас с Клайдом произошло на берегу, вот переглянулась с Сондрой. Я и сама чувствую, как заалели щеки, не удержалась и слишком много рассказала. Много? Мы близкие подруги, вокруг — тишина и покой, дети мирно спят, Клайд на фабрике. Почему бы нам не поболтать о всяком-разном? Мысленно хихикнула, для Джил это явно слишком, вон какая растерянная и смутилась, а Сондра… Хм… Ее это как раз не особо шокировало, неужели… Ой, как интересно… Но надо сменить тему, так можно бог знает до чего договориться. Боюсь только, Джи потом пристанет, а еще замужем… Вот это да, я бы скорее на нее подумала, что… Все, Берта, хватит. Что бы им еще показать? Ну, конечно… Я же привезла подарки и сувениры, вот…— А это что?Сондра взяла изящный серебряный браслет с двумя парами маленьких колокольчиков. Раздался мелодичный звон, она надела его на руку и критически осмотрела, покачала головой.— Великоват, и тебе тоже. Надо будет подгонять…Я рассмеялась, позвенев ей над ухом.— Он не для рук, его надевают на ноги!— Вот бы не подумала… Дай посмотреть! — Джил вытянула босую ногу и попробовала надеть, — Берт, как его открыть?Показала хитрую маленькую застежку, в следующие мгновения комната наполнилась звоном, Джил понравилась новая игрушка. Сондра тут же взяла со столика еще один, теперь увлеченно зазвенели обе.— Берта, подаришь?Я улыбнулась, махнула рукой.— Конечно, это же вам…Джил задумчиво посмотрела на свой браслет, приподняв ногу.— Но странно… Красиво, конечно, и необычно… Зачем надевать браслеты на ноги? Чтобы было слышно, как ходишь? Берта, зачем?Я смутилась, Клайд мне, конечно, объяснил, зачем… Наверное, на моем лице что-то промелькнуло, Джи заинтересованно подалась вперед.— Так-так-так… А ну рассказывай, я эти бегающие глазищи знаю!На меня вдруг нашло озорное настроение, рассказать?— Я лучше покажу и все станет ясно! — сделала театральную паузу, — точно хотите знать?— Хотим! — ко мне протянулись две ножки, требовательно звякнув колокольчиками.Я решилась, осторожно взяла ногу Джил… Боже, что я делаю… Но их лица так веселы и беззаботны… Будь что будет. И в следующую секунду по комнате разнесся звон… Медленно, я робею и очень стесняюсь… А теперь быстрее… Смущение вдруг проходит, становится легко и весело. Джил и Сондра удивленно смотрят, не понимая… Правда не понимаете? А если вот так? Звон становится частым, быстрым… А теперь медленней… Пауза… И снова быстро-быстро… Они вдруг широко распахнули глаза, густо покраснев, я сама чувствую, как горят щеки. Да и просто запыхалась…— Берт, отдай ногу! — Джил смущенно подобрала их под себя, сразу обе.В следующую секунду мы все трое неудержимо расхохотались. Сондра, отдышавшись, только головой покрутила.— Ну, Берта, удивила… — она лукаво на меня посмотрела, — и как, уже надевала? Судя по веселой мелодии, неоднократно?Джил снова рассмеялась, ее браслет предательски зазвенел, что вызвало уже просто гомерический хохот. Сондра вдруг подняла руку, ее глаза сверкнули, прищурилась. В комнате раздалась новая мелодия… Господи помилуй, что мы творим? Джил прижала ладони к щекам и с обомлевшим лицом слушает. Я наверняка выгляжу не лучше… Звон затих, Сондра с очень плутовским видом обратила взор на меня, потом на Джи…— Нет, я не буду, и нечего смотреть! — откровенно испуганный возглас породил еще один приступ веселья.В ответ мы с Сондрой получили подушкой, на несколько минут гостиная превратилась в поле боя… Утихомирились только тогда, когда браслеты были, наконец, сняты и положены в сумочки, причем с очень многозначительными минами. Держитесь, Ричард с Арчибальдом… Да, тема для шуточек у нас появилась неисчерпаемая, а если еще и Клайд узнает… Так, чем еще удивить подруг?— Девочки, смотрите, что у нас есть. Попробуем?Они озадаченно смотрят на большой фигурный стеклянный кувшин, к нему присоединена длинная гибкая трубка с двумя мундштуками. Надеюсь, я все правильно запомнила, пока всего один раз мы с Клайдом курили кальян. Сондра взяла мундштук, осторожно понюхала.— Берт, а это не… Арч мне рассказывал, он в Афганистане гашиш так курил. Страшно…— Перестань, какой тут тебе гашиш, это специальный ароматический табак, я читала про такое. Хочу попробовать! Берт, будем вместе из этого, а Сан второй уступим.— Джи, а запах? Арчибальд…— Девочки, мужей сегодня не целуем, чтобы не влетело! Или мятные лепешки потом пожуем… Берта, ты скоро?Джил решила взять реванш за конфуз с браслетами, вот же бесстыжая какая… Но возмутиться я не успела, слишком веселая на ее лице улыбка. Она решительно сбросила на ковер подушки с диванов и устроилась в нарочито соблазнительной позе, махнула нам рукой. Мы переглянулись и рассмеялись, расположившись рядом. Я еще ехидно предложила ей для полной картины вернуть на ногу браслет, из-за чего чуть снова не началось подушечное сражение. Лицо обнаружившего нас спустя час Клайда мы еще долго вспоминали… Но уговорили его сделать фотографию, вот она. Клайд ее называет ?три одалиски?, когда никто не слышит.Вдруг очнулась, вынырнув из прошлого. Так легко уйти в него далеко-далеко…Который уже час? Как же быстро и незаметно летит время в этой тихой комнате, когда погружаешься в прошлое. Видишь тех, кто навсегда ушел, говоришь с ними… Снова переживаешь прожитое, радостное и печальное. Глубоко вздохнула, пора вставать, пойду помогу экономке, а потом ещё побуду здесь немного. Я уже почти здесь, снова прошла эти семь лет… Я уже почти вернулась обратно, в свой тихий и счастливый дом, скоро приедет Клайд, скоро здесь будут все. Я так вас жду…Вот все и готово, я не удержалась в стороне и помогла миссис Энсон, хотя и получила свою порцию ворчания. Нечего хозяйке на кухне делать, таскать тарелки, и прочая, и прочая… Улыбнулась, она милая и мы с ней отлично ладим. Как же иначе, если она помогала появиться на свет Эвелин, а потом и Сэму. Доктор Морроу спустя небольшое время купил практику в Нью-Йорке и переехал туда, а миссис Энсон осталась в Гловерсвиле. Так она и появилась в нашем доме, в четырех милях от Ликурга ниже по течению Могаука.Придирчиво оглядела накрытый стол, поправила неровно лежащий нож, расправила чуть смявшуюся салфетку. Прислушалась, на кухне уже начали готовить обед, скоро… Уже скоро. Начну потихоньку одеваться. Клайд, наверное, уже закончил работу и выехал домой. Медленно возвращаюсь в небольшую комнату наверху, провожу кончиками пальцев по старому альбому, чувствую каждую неровность, каждую трещинку на обложке. Еще не все страницы перевёрнуты…Эмилия, сестрёнка… Сбылась мечта, мы забрали тебя в Ликург, помню твою радость. В день отъезда из Бильца ты старательно прятала ее от родителей, в глазах которых стояли слезы. Вот и ты оставила их, как когда-то я. Тебя привез Клайд, я уже большую часть времени проводила дома, скоро рожать, и немного стеснялась немаленького живота. Усмехнулась, я стеснялась, а Джил смотрела на него с завистью… Сан поглядывала с некоторым страхом, явно думая — мамочки, и я тоже так буду когда-нибудь… Эм, как я была тебе рада, твоя помощь была бесценным даром, ты и миссис Портман взялись меня опекать с такой трогательной заботой… Клайд, наконец, смог вздохнуть с облегчением и спокойнее заниматься работой на фабрике, не срываясь ко мне по три раза за день. Гилберт терпел, но бывало перед ним неловко за мои звонки на работу… И после рождения Эвелин ты продолжила быть рядом, младшая сестрица, даже не думая о развлечениях, ждущих совсем недалеко. Не раз я сама выгоняла тебя на прогулки, конечно, не одну, а с Клайдом или подругами. Ты все больше становилась на меня похожа, и все сильнее меня грыз страх, я не хотела, чтобы ты прошла что-то, даже отдаленно напоминающее мою историю. Конечно, ты была бы не одна, мы все с тобой… И не завидую тому несчастному, кто решился бы тебя обидеть. Но все-таки… Все-таки…Тот День Независимости город отмечал праздничными гуляниями, танцами прямо на центральной площади, большим фейерверком. Я не хотела идти, Эвелин нездоровилось, немного кашляла и была беспокойна. Миссис Портман сказала, чтобы я не волновалась, и отпустила меня на несколько часов. Так мы с Эмилией, а также и всей Сигмой оказались вечером на площади, посреди нарядной толпы. Помню, как заблестели ее глаза, она впервые за все время была на таком большом празднике, и ей очень хотелось танцевать… И не с Клайдом или Трейси, хотя они заботливо приглашали ее, чтобы не скучала. Я с улыбкой смотрела, как она ждёт своего принца. Но все равно сердце сжалось, когда перед ней в вежливом поклоне остановился некто… А потом ещё один… Лицо моей сестрёнки разрумянилось, я показала Клайду.— Милый, я уже начинаю беспокоиться, смотри, как Эм растанцевалась.Он вгляделся, беззаботно рассмеялся, обняв меня за плечи.— Берт, ну не вечно же ей сидеть возле тебя, привыкай, она взрослеет, скоро уже…Он запнулся и озорно на меня покосился, дескать, сама все понимаешь… Я только вздохнула, ничего не ответив. А Клайд добавил, снова посмотрев на кружащиеся в подсвеченном разноцветными огнями полумраке пары.— А если кто обидит — оторву голову и прочее.Он неисправим, я хихикнула и положила голову ему на плечо, внезапно успокоившись, все будет хорошо.И все стало хорошо. В тот вечер принц, конечно, не появился. Но мы стали брать с собой Эмилию на разные приемы, праздники и прочие светские мероприятия, где появлялись сами. К Грифитсам, Вайнантам, Трамбалам и Финчли. Больше мы не ездили ни к кому. История на озере, а потом и покушение — эти события незримо отделили нас, наших друзей, от остального ликургского общества. Нет, все внешне вежливо, улыбки, дежурные вопросы и ответы. Но и все. Наша небольшая, сплочённая пережитым компания живёт своим, отдельным мирком, и это, похоже, всех устраивает. Поначалу ещё присылали редкие приглашения, на которые неизменно следовал вежливый отказ. Потом и они перестали приходить. Да, в домах наших друзей по-прежнему устраивают многолюдные приемы, на которых можно встретить всех. Но сами мы — наособицу, даже если и приходится иногда поговорить с ними ни о чем.На одном из таких приемов у Грифитсов к Эмилии и подошёл Линкольн Роджерс. Он переехал в Ликург из Скенэктэди, где работал в ''Дженерал электрик'', Грифитсы пригласили его к себе, как отличного инженера. Улыбнулась, глядя на их фотографию, Линк чуть ниже Эмилии, но крепкий, широкоплечий. Что тогда привлекло внимание — он был рыжий и лицо в весёлых веснушках. Когда он с белозубой улыбкой пригласил Эмилию на задорный "тодди", она рассмеялась… И согласилась. И потом танцевала только с ним. Сейчас они в Нью-Йорке, Линкольн в итоге вернулся в ''Дженерал электрик'', у них уже двое замечательных ребятишек, Барбара и Пол.Тихо вздохнула, перевёрнута очередная страница. Скоро, уже скоро я вернусь обратно…На них я всегда смотрю с щемящей печалью, хотя встретиться довелось всего один раз. Наследие прошлого, которое нам нести до самого конца, иначе нельзя. Просто нельзя, это долг, от которого не избавиться. Его родители. Сестра Эста… Племянник Рассел… Вот их телеграмма о приезде в Ликург. Помню растерянность Клайда, когда Гилберт с непроницаемым лицом привез ее к нам домой.— Пришло на адрес фабрики. Что будем делать?Молчание. Чувствую, как растерянность поднимается и во мне, я не знаю… Гилберт вздохнул, отошёл на кухню и налил себе воды. Вернулся, сел напротив нас и тихо произнес.— Они тоже читают газеты, новости дошли и до Денвера. Приезжают через два дня, как видите.— Зачем? — Клайд, наконец, взял себя в руки. А мне все ещё не по себе. Его родители…Гилберт поморщился, этот вопрос не по делу. Терпеливо произнес.— Сына повидать, Клайди, невестку, внучку, зачем же ещё? Ты про родителей вообще забыл, как я понимаю…Муж пожал плечами и криво усмехнулся, покосившись на меня.— Да, забыл. Вообще не думал, если честно. Гил, Берт… — он глубоко вздохнул, и твердо сказал, — они не мои родители. Так что мне простительно.Да, муж прав, он им не сын. Но это ничего не меняет, надо их принимать…Я стараюсь пореже вспоминать те два дня, что они гостили у нас. Нет, я ничего не могу иметь против них, но… Когда увидела, как будто холодом повеяло… Двое бедно одетых пожилых людей с усталыми лицами, видно, что они старались выглядеть поприличнее, но… Не получилось. Эста… Рассел… Он понравился мне больше всех, его лицо ещё не утратило детской веры в хорошее, что ждёт его в будущем, непременно. Улыбнулась ему совершенно искренне, вспомнила себя и свои мечты. Но и все. Даже воздух ощутимо давил, когда они переступили порог нашего дома на де Кальб, а уж Свит… Я всерьез опасалась, что он на кого-нибудь из них бросится. Как хорошо, что они не будут у нас жить, Клайд разместил их в ''Тавистоке'', снял два номера. Тут мы с ним были единодушны — у нас дома им делать нечего. Но избежать домашнего обеда не удалось, и как им сказать, что я не хочу, чтобы они касались Эвелин? Понимаю, что это глупо, что они ей сделают? Хотят увидеть внучку, увидеть, как мы живём, мы же теперь такие известные, даже до Денвера дошли новости о наших приключениях… Придется потерпеть, и успокаивать Свита, его глаза смотрят на них откровенно враждебно. Рассел, не надо, он бывает в это время раздражительный… Свит, мой славный, шш, тихо… Все в порядке, и Клайд с нами, доверяй ему…Разговор за столом… Я плохо помню, о чем он был. Что-то о тяжести и дороговизне жизни, о том, что уличные проповеди не пользуются успехом. Что? Какие проповеди? Вы ходите по улицам? Да, милая Роберта, мы так несём Слово Божие неразумным. Се, стоим у двери, и стучим, но нас не слышат… На стол кладется небольшая книжка в черной невзрачной обложке, наверное, сборник этих самых проповедей… Надеюсь, они не заметили, как брезгливо дернулся уголок моего рта… И в этом он лгал, когда разливался соловьём об ''отеле в Денвере''… Внезапно перед глазами возникли выпученные глаза, плещущийся в них животный ужас… Он успел произнести мое имя… Очнулась, осторожно посмотрела по сторонам, нет, никто не заметил, незаметно перевела дух. Скорее бы все закончилось…Они уехали через два дня и более мы не встречались. Клайд пошел на это, на намеренный разрыв, недвусмысленно дав понять, что готов им помогать деньгами, но… Не надо сюда больше приезжать. К вам в гости? Конечно, когда-нибудь, непременно. На вокзал он отвёз их сам. А я вклеила в альбом фотографию, на которую сейчас смотрю… Страница тихо закрывается. Не надо слишком долго на нее смотреть, это не те воспоминания, что хочется оживлять…Подаренную книжку я выбросила сразу, как только автомобиль с ними исчез за поворотом.Милый, ну где же ты… Возвращайся скорей…Новая страница. Снова тяжело вздыхаю…Миссис Грифитс, так и не простившая Клайда. В душе надеюсь, что хотя бы сегодня она приедет. Но умом знаю, нет. Так она решила…Белла… Как ты, все ли у тебя хорошо? Четыре года назад она вышла замуж, тоже по большой любви, за Саймона Хаксли, сурового майора-артиллериста, пример Сондры оказался заразителен.Улыбнулась, глядя на их фотографию… Когда-то Белла, сидя ночью у кровати Сан, задумалась, не попадет ли она сама в мою ситуацию. Влюбится, потеряет голову… Тогда она отбросила эти мысли, будучи уверена, что или не попадет, или… С каким растерянным лицом она тогда ко мне примчалась, поздним вечером…Знакомство на одном из приемов… Тайные встречи… А потом Белла совершила ошибку, свойственную многим самоуверенным богатым девицам – она решила, что Саймон с радостью оставит службу, став ее мужем и получив теплую должность на фабрике воротничков. - Берта, как он мог так со мной поступить? Господи, неужели они все такие? Поздний вечер, на тайный военный совет собрались я, Джил, Сондра. Мы сидим, Белла не может успокоиться, ходит из угла в угол и твердит, что…- Боже, если узнает мама, Гилберт… Роберта, может, обратимся к твоему врачу? Ещё не поздно...- Белла, нет, и даже не проси, - я решительно покачала головой, - нельзя. Это очень большой грех, уж я знаю, поверь.Она застыла на полушаге и медленно повернулась к нам, побледнев. Ее губы задрожали, Белла беспомощно на нас посмотрела, в глазах появилась совсем детская обида. Джил и Сондра молчат.- Берт, ты не поможешь? Как же... Джил... Сондра... Господи...Сондра встала, ее шестимесячный живот сказал все очень красноречиво. Она положила на него ладонь и внушительно произнесла, впрочем, не удержав улыбку - растерянная перепуганная Белла выглядит как ребенок, которого прежде всего необходимо успокоить, пока не натворил бед.- Не говори глупостей, ты среди друзей. И мы поможем, просто не так, как ты думаешь. Сядь и не суетись. Для начала расскажи все толком, как я поняла, никто ничего не знал и ты никому не рассказывала... Хороша...Сбивчивый, прерываемый слезами, рассказ. Они познакомились на одном из приемов в Нью-Йорке, куда Белла ездила полгода назад погостить у родственников. Несколько танцев, бесед о разном... Казалось бы, что такого? Вспомнился вечер у нас, простая поездка Клайда и Джил в автомобиле. Как мало бывает нужно, чтобы вспыхнуло чувство... Так вышло и у Беллы с Саймоном. Он старше ее на двенадцать лет, майор, воевал в Европе. Он - и Белла. Какое странное совпадение, снова офицер... Надо отдать ему должное, он вел себя как настоящий джентльмен и мужчина. Как только стало ясно, что все всерьез, он стал еще более сдержан, чем был, сразу заговорив про венчание и свадьбу. Саймон видел, как безумно влюбилась Белла, но не пытался получить от нее большего, чем поцелуй и объятие. А Белла... После того, как они окончательно все между собой решили...- Господи, я не верю своим ушам! Белл! Ты? Сама? - мы трое просто обомлели, услышав, что...Белла мучительно покраснела, видно, что ей хочется провалиться сквозь землю. Она пролепетала, не поднимая глаз.- Ну, а что... Ведь все между нами было уже ясно, и... Такой был замечательный вечер, никого вокруг, и...Белла запнулась, вместе со щеками заалели уши и шея...- И? - Сондра безжалостна, Джил, не удержавшись, хихикнула...Понимаю, что все совсем не смешно, но... В следующую секунду мы неудержимо расхохотались, настолько забавно выглядит Белла, ошеломленная нашей реакцией на ее очень, ну очень трагическую историю... Наш смех увлек и ее, на губах появилась слабая улыбка, ведь мы хохочем не в обиду.- Ой, не могу... А Саймон твой что же, не устоял, выходит? Бедняга... - Джил, отсмеявшись, налила себе стакан воды и залпом осушила, - так, и что было потом? И как это вы ухитрялись тайком встречаться? Ты же через месяц вернулась, а он в Нью-Йорке. Сделав самое тяжелое признание, Белла немного успокоилась и осмелела, рассказ продолжился.- Там мы только познакомились, а его артиллерийский полк расположен ближе, около Трои. Вот и...Я решила вступить в разговор, пора нам переходить к сути, Джил явно настроилась повыспрашивать побольше про... Не то, что сейчас важно.- Джи, подожди, потом посплетничаешь... Белла, так что случилось, почему ты так испугана? Вы поссорились? Где Саймон сейчас? Он знает, что ты беременна? Появившаяся было на губах Беллы улыбка исчезла.- Не знает. Ну подождите, я расскажу...Сондра смерила закончившую рассказ Беллу уничижающим взглядом и изрекла, для убедительности ткнув в нее пальцем. - Дура.Белла не возражает. Мы с Джил - тоже. Сондра продолжила.- Ты всерьез думала, что Саймон, человек на двенадцать лет тебя старше, майор-артиллерист (Джил хмыкнула, хихикнула, я показала ей кулак), ветеран войны... Ты правда думала, что он пойдет на поводу у сопливой девчонки, выйдет в отставку и станет при ней нахлебником-приживалом, куклой в кабинете на вашей фабрике? - Я не думала! Я хотела как лучше! А он...- А он ответил так, как подобает мужчине и офицеру - отказался. Верно?- Верно. А я...- А ты не ожидала отказа, Белла, - Сондра язвительно улыбнулась, - такой приз плывет в руки, богатая влюбленная девочка с приданым, куском фабрики воротничков. Улыбка стала ещё холоднее, глаза Сондры сузились. Белла завороженно смотрит в них, даже не пытаясь возразить. Да, изменилась наша веселая Сан, выйдя замуж, не говорит – ножом режет.- Хочешь, сейчас позвоню Арчибальду в Уорчестер?- Зачем? – Белла облизнула пересохшие губы, посмотрела на графин с водой. Я быстро налила ей стакан, слышно, как о стекло стукнули зубы, ее рука дрожит.- Как зачем? Предложу ему выйти в отставку, бросить полк, боевых товарищей – и погрузиться в пылесосы! Думаешь, не упрошу папу дать ему должность и солидный оклад? Да раз плюнуть! Ну, звонить? Послушаем, что он мне скажет! Сондра не шутит, она разозлилась всерьез. Она сама замужем за офицером, Арч часто вынужден оставлять ее по делам службы и не все они безопасны, о многом он потом не рассказывает. Сан терпит, ведь она его жена и обязана быть поддержкой и хранительницей дома. Клайд ошибался, воину нужен и дом, и семья, и дети. Тогда есть смысл в его служении. Вот так. А Белла… Она хотела хорошего, но тоже ошиблась… Ничего, это поправимо. Если они действительно любят друг друга… За этими мыслями упустила, о чем говорят… Нет, не говорят. Белла горько плачет, Джил ее утешает, что-то шепчет на ухо, обняв. Сондра кусает губы, но глаз не отводит. Упрямая… Все стало ясно, отказ Саймона обидел Беллу, не привыкшую к тому, что ее идеи могут отвергнуть. Стала уговаривать, потом убеждать… Потом тон разговора стал повышаться, пришла злость, а за ней – сакраментальное ''ты меня не любишь!''. Как Саймон мог воспринять этот детский выпад? Пожал плечами и уехал, решив, что Белле нужно время, чтобы успокоиться и подумать. И она гордо дала ему уйти, не сказав, что уже беременна. Как же, решит, что любой ценой удерживает... Думала, назавтра появится с извинениями, и тогда… Саймон не появился. Не позвонил. Белла вытерпела до вечера и позвонила сама, плюнув на гордость. Саймона на месте не оказалось. Где он, никто не знал – срочно выехал в неизвестном направлении, адреса и телефона не оставил. И тут Белле стало страшно – а если просто бросил? Беременной… Господи… Конечно, она сразу кинулась ко мне.- Берт, что делать? Ты самая старшая, самая опытная… Неужели он меня бросил? Даже и думать о таком не хочу, нет. Чувствую, не та здесь история. - Нет, Белла, не верю. Вы поссорились, это бывает. А что внезапно исчез, так у военных это в порядке вещей, Сондра знает как никто… Та в подтверждение кивнула, положила руку Белле на плечо, тихо сказала.- Прости за сказанное, ты должна понимать… Быть женой офицера нелегко, ты ещё узнаешь. Но если вы любите друг друга, то все преодолеете. И помни – мы все с тобой. Мы же "Сигма", твоя "Сигма", не забыла? Соберись-ка, перестань раскисать. Я все же позвоню Арчу, можно? - Зачем, Сан?- Он может навести справки через своих знакомых в штабах, если Саймон уехал по военной линии, мы узнаем, где он и сможем с ним связаться. Он должен узнать, что ты беременна. И что хватит с вас ссор, пора успокоиться и жить дальше. Как вы и собирались… Согласна? И не бойся, Арчибальд никому не скажет, он все сделает тихо.Белла радостно закивала, улыбнувшись. По комнате словно пронеслась струя свежего ветра, пришла уверенность – все и на этот раз будет хорошо. Джил щелкнула пальцами, я закатила глаза - жестом фокусника из сумочки извлечена знакомая фляжка, отчетливо булькнуло. Сондра взяла трубку телефона…- Девочки, давайте...- А мне можно?- Нельзя! - Берта, не будь занудой...Послышался негромкий вежливый стук в дверь, мы удивлённо обернулись к ней. Кто это? Дети и миссис Энсон давно спят, Клайд с Гилбертом задержались на фабрике, потом заехали к его матери на Уикиги. Они сейчас должны быть там… Пожав плечами, подошла к двери, открыла ее.Последующая немая сцена достойна кисти любого из великих художников. Джил успела молниеносно бросить фляжку обратно в сумочку. Первым в комнату вошёл огромный букет цветов. Его держит высокий незнакомец в полном парадном офицерском мундире. Точнее, это уже не незнакомец, а наш будущий зять - майор Саймон Хаксли собственной персоной. Лица следующих за ним Клайда с Гилбертом… Это неописуемо. На лице моего невыносимого мужа очень знакомая усмешка, наслушаюсь потом шуточек. А Гил источает просто ледяную иронию пополам с огромным облегчением, что сюрприз, преподнесенный сестрицей, оказался с хорошим исходом… А они ещё про беременность не знают... Белла хлопнулась в обморок, что вполне простительно в ее состоянии.Засиделись до утра, слушая уже рассказ бедняги Саймона. Сначала он мялся, колебался, ведь столько времени все держалось в тайне – и вдруг перед ним столько требовательных взглядов. Но очнувшаяся Белла, улыбающаяся, счастливая, держащая его за руку – она сказала, что мы все – ее семья. Добро пожаловать, как говорится. В тот роковой вечер Саймон не воспринял всерьез истерику Беллы, действительно решив дать ей отойти и все обдумать. Как раз подвернулась поездка в дальний гарнизон за Озёрами. Но уже в дороге… Пришло чувство, что он поступает неправильно. Да, Белла ещё, в сущности, ребенок, но… Он за нее в ответе и нехорошо вот так ее оставлять, словно она умудренная опытом взрослая дама, которая все поймет сама и примет правильные решения. Юность – возраст поспешных и часто необратимых поступков. А Саймон Хаксли – не безусый ветреный юнец. На первой же станции с телефоном он сообщил, что прерывает командировку по семейным обстоятельствам, выхлопотал двухдневный отпуск. Как можно быстрее вернулся в Ликург. И позвонил в дверь особняка Грифитсов на Уикиги, разумеется, нарядившись в парадную форму и вооружившись букетом. Представляю разговор с миссис Грифитс, Гилбертом и Клайдом… Большую роль во всем сыграла Майра, она погасила первый неизбежный гнев матери на поступок Беллы. И все закончилось хорошо, как в сказках – веселой пышной свадьбой...Сейчас они во Флориде, мы часто звоним друг другу, помногу разговариваем. Белла стала отличной офицерской женой и у них двое замечательных сыновей, Фрэнк и Джеймс. И что любопытно… Все наши мужья — намного нас старше, все похожи друг на друга. Словно я начала эту цепочку, а мои подруги ее продолжили, счастливо продолжили. Пусть так будет всегда.Вот фотография высокой худощавой девушки с печальными глубокими глазами, Майра… Она так и не смогла стать матерью, осталась с мужем на Уикиги, не хочет оставлять миссис Грифитс одну в опустевшем доме. С ней мы сохранили теплые доверительные отношения, всегда буду помнить, с какой добротой она меня встретила, робкую, испуганную, когда я впервые перешагнула порог их дома.Улыбаюсь, Герт… Немного смешная младшая сестрёнка Джил, она уже давно не спит с куклой, ее заменил Николас Мур, художник с горящими глазами, который в первый же вечер их знакомства подарил Гертруде ее портрет. Он набросал его за пять минут и так удачно схватил детско-восторженное выражение лица, что все ахнули. Их роман развивался стремительно, Мур бросил свою преуспевающую галерею в Олбани и переехал в Ликург. Он очень походил на мужа Джил в своем сокрушающем все препятствия чувстве. У них уже есть очаровательная Сиан, и Герт хочет ещё ребенка. Перевожу взгляд на стену, там висят два небольших портрета, они убраны под стекло, простые деревянные рамки… Это была моя идея.— Берта, ты уверена?Клайд все ещё сомневается, а я знаю, что правильно придумала. И нечего тут опасаться, Ник — один из нас и Герт не подведёт. Кроме того, есть Джил, которую она до сих пор боготворит и слушается беспрекословно. А потому…— Уверена, милый. Я всегда хотела их увидеть и было грустно оттого, что это невозможно. Теперь же…Два портрета. Мужчина и женщина. У нее круглое добродушное лицо, глаза слегка прищурены, в них видно затаенное лукавство, немного склонила голову набок. Губы готовы улыбнуться, словно вот-вот она скажет что-то смешное. Волосы собраны сзади в узел, полные руки сложены под грудью. Видно, что она очень добрая… Смотрит на меня так, как будто знает, кто я… Спокойное бесстрастное лицо мужчины избороздили морщины, но он не кажется слабым или старым. Это следы, которые оставили пережитые испытания, которые он с честью преодолел. Прозрачные серые глаза смотрят холодно, но чувствуется в их глубине, что он не жесток, не зол. Этот холод — осознание враждебности окружающего мира, готовность вступить с ним в схватку, если понадобится. И победить.Это его мать и отец. Так я придумала, когда увидела, с каким мастерством Николас нарисовал портрет Гертруды в их первый вечер. Почему тогда нельзя, чтобы он нарисовал портрет по словам Клайда, по описанию из его памяти? Так мы и сделали. Несколько вечеров они сидели, Клайд говорил, а Ник ожесточенно водил карандашом, комкая и отправляя в корзину эскиз за эскизом, накалывая на большую доску те, в которых ему удавалось схватить знакомые черты… И вот, последний вечер. Бросая быстрые взгляды на доску, суммируя полученные контуры, муж Гертруды уверенно набрасывает линию за линией, штрих за штрихом. Мы затаили дыхание, уже скоро. Осторожно смотрю на лицо Клайда, Ник и Герт ведь не знают, кого именно мы попросили нарисовать. Но он держит себя в руках, лицо спокойно, и только я вижу, чего это ему стоит… Сейчас в этом мире появятся его родители, мы увидим их лица, я их увижу… Джил… Она тоже здесь и знает правду. Ее взгляд напряжен, вот закусила губу, надеюсь, сестра не придаст этому значения. А Ник… Он не замечает ничего, так увлечен… Вот глубоко вздохнул, прищурился, в который раз окинул взглядом пока не видимый нам результат, что-то подправил неуловимым движением. Вдруг внимательно посмотрел на Клайда, цепким горящим взглядом художника, перевел глаза на портреты… Я затаила дыхание, что он увидел? Что понял? Клайд не может быть похож на них… Не может? Николас молча развернул к нам большой двойной мольберт. С него на нас посмотрели такие знакомые глаза… Николас оказался слишком, слишком хорош…Не сдержавшись, тихо вскрикнула Гертруда, Джил метнула на нее обеспокоенный взгляд. Я на мгновение пожалела, что затеяла это. А если сейчас и они о чем-то догадаются? Но мы с Джил не успели испугаться, все разрешил сам Клайд. Он просто подошёл к Нику и крепко пожал ему руку, прежде, чем тот успел что-то сказать.— Это мои родители, как я их вижу. Мы с Робертой давно хотели сделать их портреты. Спасибо, Ник…Художник задумчиво посмотрел на Клайда, обвел всех нас глазами, усмехнулся.— Как я понимаю, мне надо принять это объяснение и более ни о чем вас не спрашивать? Это просто два портрета, не правда ли?Клайд не дал молчанию сгуститься до неловкости, Ник с Гертрудой не заслужили это.— Ник, мы правда очень вам благодарны, эти портреты… — Клайд вздохнул, махнул рукой, — не хочу ничего сочинять, дружище, но и всего сказать — также не могу. Оставим всё как есть и будем друг с другом деликатны. Согласны?— Конечно, мы согласны, — Гертруда ласково погладила мужа по руке, — Ник, ну вот такие они иногда загадочные, Клайд с Бертой, привыкай. Мы в Ликурге уже привыкли и все хорошо. Давайте пить чай?И все немного расслабились, заметила, как Джил осторожно перевела дух, боюсь, потом выслушаю от нее… Да, моя затея оказалась вовсе не так безобидна, я недооценила талант Ника, остроту его взгляда. Все наши мужья — особенные, простых среди них не оказалось. А потом…Тихий вечер, погруженная в полумрак гостиная нашего дома, мы все собрались здесь сегодня. Я с Клайдом… Джил… Сондра… Гилберт с Констанцией… Ольга…Два небольших портрета. Прихотливо изгибающееся пламя свечей бросает на них танцующие тени, золотистые отблески. Кажется, что лица на них живы, губы двигаются, что-то шепча. Глаза внимательно смотрят на нас. На Клайда… На своего сына, чужой облик для них не помеха. Молчим. Слова не нужны. Мы словно исполняем ритуал. Смотрю на них и мысленно говорю — спасибо. Спасибо вам за него… Если сейчас вы видите нас, чувствуете, знайте — я счастлива с ним и сделаю все, чтобы он был счастлив со мной. Всегда. Навсегда. Обещаю.Осторожно провела кончиками пальцев по стеклу портретов, тихонько прошептала два слова… Их имена. Да, конечно, я знаю их. Знаю, кто они были, даже немного говорю по-русски, это наш с Клайдом секрет. Он долго опасался учить меня, хотя я попросила об этом сразу, когда все, наконец, успокоилось. Мало ли, вдруг где-нибудь выдам себя, пойдут вопросы и ненужные слухи, их и без этого хватает. А потом… Махнул рукой и согласился, почему, собственно, нет? Тем более, все знают, что моя близкая подруга Ольга Трамбал — русская. Так что… Свободно говорить я так и не научилась, но кое-что могу. Перевела взгляд по стене правее, на лице появилась улыбка, ещё одна застеклённая рамка, в ней — мой диплом. ''Выдан миссис Роберте Грифитс и сим удостоверяет успешное окончание курсов Шатоква. 24 июля 1925 года.''Эта идея принадлежала Клайду, я же сначала не испытала особого энтузиазма. Мне учиться? Зачем? Да и когда? Семья, дети, дом… Мне двадцать шесть лет, садиться за парту рядом с молоденькими девицами? Но Клайда неожиданно дружно поддержали все, и Джил с Сондрой — первыми. Мне необходимо получить образование, и кончено. Пусть это будет не университет, не колледж. Для Снедекера я и впрямь была уже слишком взрослая, и Клайд разыскал женские курсы Шатоква, там можно было за год получить общее образование, и давали возможность учиться на дому. К тому моменту уже и сама заинтересовалась, захотелось попробовать себя. Неужели не получится? Джил с негодованием отмела эту возможность, помню, как мы с ней вместе отправились в книжный отдел ''Каньона'' и накупили целую охапку книг по истории, естествознанию, астрономии… А также портфель, тетрадки, карандаши и ручки, я себя почувствовала школьницей. Оказалось, что Джил неплохо разбирается в биологии, а Сондра всегда любила историю. Беззаботная светская жизнь изрядно отдалила их от детских увлечений, а все последующее — вернуло их обратно. Вот так и началась моя учеба, Клайд и особенно Гилберт сначала добродушно посмеивались над моим усердием. Гил даже иронично заметил, что раз так, пора подыскивать мне должность на фабрике, я показала ему язык и спросила, что он думает о социальной концепции Герберта Спенсера… Надо было видеть его вытянувшееся лицо, все тогда так и грохнули от смеха. Конечно, в мою несчастную голову за тот год натолкали столько всего, что никак не могло потом пригодиться, но… Все равно время прошло не зря, я научилась многому, держаться, разговаривать на различные темы, стала куда спокойнее и увереннее. Оно того стоило…Снова села в кресло и задумчиво посмотрела на очередную страницу, только что вспомнила Гила, вот и они… Сейчас я увижу всех, самых близких. Тех, кого жду…Гилберт и Констанция… Уже после их свадьбы, она рассказала мне, как в девятнадцатом году бунтовщики захватили арсенал на заводе ее отца в Колоне, толпа ринулась к зданию управления и охрана не успевала. Она видела растоптанных заживо людей… На ее глазах Калеб Вайнант застрелил шестерых бандитов… После этого она и стала Ледяной Ки, надолго. Но время и любовь близких лечат все, сейчас она улыбается и смеётся, даже Гил научился это делать. У них две замечательных дочки, Дэрил и Синтия.Ольга… Ты была со мной с самого начала, ты спасла меня от непоправимого. Всегда буду помнить Сент Николс… Тебя… Сирила… Ты была с нами в день осады, была готова сделать то, чего не сделал бы никто, кроме тебя — убить меня, если бы толпа ворвалась. Убить, но не отдать меня ей живой. Спасибо тебе. Первой выйдя замуж, ты немного отдалилась от нас, побывавших на озере, но мы все равно по-прежнему близки, и скоро ты будешь здесь, с нами…Джил… Сондра… Орден Джейн. Мы скрепили наш союз ночью над провалом старого колодца и он по-прежнему крепок и нерушим. Нас связали особые узы, непонятные многим. Так было, есть и будет. Я знаю, вы уже едете сюда, скоро Эвелин радостно бросится к своей крестной ''тете Джи'', и на лужайке начнется веселая детская возня, они с Сондрой часто привозят детей. У Джил пятилетняя Анна, уже такая же упрямица, как и мама, а у Сондры Стивен, ему чуть больше четырех. Он сполна унаследовал задор матери, при этом имеет чисто британское флегматичное упорство. Иногда мы в шутку говорим о том, что хорошо бы в будущем их поженить. Эвелин же верховодит в этом детском саду на правах старшей, она родилась первой. Моя Эвелин… С лужайки донёсся ее звонкий голос.— Сэм, папа приехал!Подошла к окну, к воротам подъехал автомобиль Клайда, вот открылась дверца, и дети с разбегу уткнулись в него, успевшего выйти и подхватить обоих на руки. Каждый получил поцелуй, Клайд вдруг поднял голову и посмотрел прямо на меня, я улыбнулась. Ты знаешь, где я… Знаешь, что сидела тут в тишине, ждала тебя. И вспоминала… Разговаривала с теми, кого уже нет с нами. Видела их, в радости и печали, в жизни и смерти. Провожала их в последний путь. Кэтрин… Сирил… Сэмюэл Грифитс… Мама… Отец… Джейн... Я помню вас. Вы с нами, в нашей памяти, в наших сердцах. И останетесь навсегда, пока мы снова не встретимся в назначенный каждому срок. Альбом возвращается на место, на мгновение прикрыла глаза, не отнимая ладони от шершавого переплета. Словно желая продлить мгновение прощания…— Берт, как вы тут, все готово?Он с улыбкой кинул взгляд на приготовленные к приему столовую, гостиную. Слегка обнял меня за плечи и прижал к себе, почувствовала его губы на волосах, знаю, что он сейчас вдохнет их запах.— Милая, все замечательно, все уже едут. Что там дети затеяли с палаткой?Я встрепенулась, давно уже хотела выйти к ним и посмотреть. Вот и хорошо, вместе пойдем.— Сама не знаю, они утром стащили ключ от кладовки и достали ее, — я хихикнула, — слышал бы ты, как миссис Энсон их отчитала.Клайд рассмеялся и увлек меня к выходу.— Идём к ним, солнце!Молча сидим на веранде, Клайд вертит в руках стакан, его губы сжаты, в глазах растерянность. Вижу, что он не решается на меня посмотреть, не знает, что сказать. Какой глупенький… Неужели он думал, что за столько лет я не догадалась? Его лицо сейчас такое же, как было той ночью на набережной реки, когда он сжёг письма и я поняла, что передо мной — другой человек. Глупенький… Просто он не ожидал, что безобидная детская игра, несколько слов — внезапно раскроют перед нами обоими правду. Обоими сразу.— Во что это вы играете, Эб?На дочери накинуто клетчатое покрывало с кровати, видимо, изображающее королевскую мантию. В волосах поблескивает перламутровая диадемка. Личико очень многозначительное. А где Сэм? Вот он, появился из-за кустов, в руках игрушечная винтовка, за поясом такой же пистолет. Увидев нас, он нерешительно остановился, но тут же упрямо сжал губы и сделал к нам несколько шагов, сходу включив нас в игру. Рука очень грозно легла на рукоять пистолета и Сэм, насупившись, произнес…— Я, Сэмюэл Грифитс, требую освободить Джейн Грей, Божьей милостью королеву Англии! Слышите меня?Эвелин весело подпрыгнула и торопливой скороговоркой сказала.— Помнишь, я сказала, что сказка неправильная? Мы с Сэмом придумали! Надо, чтобы он попал в книжку и спас королеву! Сэм, ну спасай меня уже!Боже… Они разыгрывают клайдову сказку о несчастной королеве… Пистолет направлен на Клайда. А кого он должен изображать? Мне тут, видимо, роли нет, тихо отхожу в сторону. Мне стало интересно, что будет дальше. Клайд побледнел, мне тоже стало не по себе, ведь это… Но муж тут же взял себя в руки и очень нехорошо усмехнулся. Пистолет в руке Сэма дрогнул и чуть опустился, усмешка Клайда стала шире.— Тебе придется убить меня, Сэмюэл Грифитс, рыцарь королевы. Или умереть самому. Готов? На что ты готов для спасения Джейн?Мы все ждём. Клайд продолжает.— Сейчас сюда ворвётся охрана и ты умрешь, Джейн казнят, отрубят голову. Что ты выбираешь?Пистолет твердо лег в ладошку Сэма и темный зрачок ствола уставился Клайду в голову. Сын ничего не ответил, молча спустил курок. Эвелин завороженно смотрела на эту сцену. Я тоже.Клайд одобрительно кивнул, положил руку ему на плечо и тихо сказал.— Спасаешь — иди до конца, сын. Надо убить? Убей. Молча. Забирай свою королеву.Он вздохнул, провел ладонью по лицу и посмотрел на меня. В его глазах мелькнула растерянная настороженность, как будто Клайд пытается проникнуть в мои мысли. Что я думаю… Что поняла… Что чувствую… Хочу его обнять и прижать голову к груди, прошептать, что все знаю, что я давно уже все поняла, поняла его страх… Как он боялся, что я спрошу… Всегда боялся, что задам простой, такой простой вопрос… Ответ на который он дать не мог, не открыв всей правды.Осторожно забрала у Клайда стакан, накрыла его руку ладонью, ласково погладила.— Милый мой и такой глупый муж…Он вскинул на меня глаза и тут же отвел, словно испугался чего-то.— Пора тебе узнать, что я давно все поняла, что ты знаешь меня очень давно, что ты…Я ведь уже давно жду момента, чтобы поговорить, но все равно он наступил неожиданно и слова теряются. Осторожно оглянулась по сторонам, как будто опасаюсь, что тут кто-то есть, кто слышит каждое наше слово. Клайд молчит. И я решаюсь, с этим надо покончить.— Ведь ты прочитал обо мне когда-то, там, у себя. Не молчи, не бойся… Скажи мне…Он кивнул и тихо произнес.— Да. Я был ещё ребенком, Берт, когда прочёл твою историю.Он посмотрел мне в глаза и твердо сказал.— В ней ты утонула на озере Большая Выпь, Клайд убил тебя.Я знала. И все равно, даже сейчас, спустя годы - сердце сжалось глухой болью. Он убил меня... Там... Тогда... - Все было, как рассказала Сондра? Там, в лодке, на озере... Она все это видела...Не отводи глаза, не надо. Видишь, я спокойна... А что закусила губу, сжала пальцы... Это пройдет, не тревожься, любимый. Не молчи...- Да. Так все и произошло. А он...Клайд не хочет об этом говорить, не хочет вспоминать. Я тоже не хочу. Но... Мы это сделаем. Так нужно. Клайд не может, не хочет говорить... Я помогу... Я спрошу сама и он ответит. - Что было с ним потом? Сондра не видела, Старик ей не показал. Скажи же... Что? Глаза в глаза, мы оба не отводим взгляд. Где-то в глубине плеснулся страх - а если... Если сейчас... Нет. Взор Клайда так же тверд и знакомо похолодел.- После озера он отправился к Сондре.А она, невидимая, стояла на берегу и долго, очень долго смотрела на удаляющуюся фигуру...- Его разоблачили и взяли, очень быстро. Я невольно улыбнулась...- Неужели Мейсон?Ответная усмешка...- О, да... А дальше...Молча жду, ничего не говорю... Не нужно.- То, что было дальше, мы с тобой видели. Очень похоже... Его осудили, признали виновным. Приговорили к смертной казни...Клайд остановился. Положила ладонь на его руку... Нам обоим нужно сейчас это прикосновение, теплое, ласковое. - Он был казнен спустя год на электрическом стуле, в тюрьме Оберна. Я снова услышала холодный голос. В тот вечер... Клайд все знал.- Ждать ещё год. Будут поданы апелляции, семья нажмёт на все рычаги. И даже если у них ничего не выйдет — как это все будет чинно, благородно, жалостно. Последний обед… Предупредительные тюремщики… Напутствие сострадательного священника… Отпущение грехов… Отпущение, Гилберт! Прощальные слова сокамерников… Сочувствие! Жалость! Ободрение! Вот что будет его окружать в последние минуты. И он спокойно уйдет… Клайд все это знал. Так ли все произошло? Спросить?- Он... Клайд... Как думаешь, он раскаялся? Перед смертью... Бог простил его?Клайд усмехнулся уголком рта, пожал плечами. - Никто этого не знает, Берт. Он сомневался до самого конца. Он... - муж снова пожал плечами, вздохнул, - я не знаю. Может, в самые последние мгновения он понял... Позвал... Может, его услышали, ответили...Клайд вдруг внимательно посмотрел на меня... Тихо сказал...- И простили...В наступившем молчании я так же тихо спросила.- Кто простил? Он не ответил. Не нужно... Пусть. Все это - в прошлом, в другом мире. И оно - закончилось для нас, здесь и сейчас. Если он опасался, что я испугаюсь, заплачу… Нет. Только вздохнула и села к нему на колени, обняв, Клайд прижался щекой к моему лицу. Шепнула на ухо, коснувшись его губами.— Ты не смирился с этим, милый. Ты хотел все изменить, спасти меня.— Я полюбил тебя, мне было двенадцать. Безумие, правда? Да. Безумие.— Я жил там своей жизнью, встречал разных людей, ты знаешь и о женщинах. А ты всегда была со мной, я… Я хотел, чтобы ты жила, была счастлива, то, что прочел, это было… Так жестоко, несправедливо, подло…Накрыла его губы пальцем, останавливая, палец сменили мои губы… Надолго… Молчи, милый, не надо. Джон Олден сказал Сондре в ее видениях — две души в разных мирах были предназначены друг другу. Вот и все.— Берта, но как ты поняла? Все-таки… Скажи…С улыбкой ткнула пальцем ему в лоб, он впервые за весь разговор улыбнулся в ответ.— Теперь я могу задать тебе этот вопрос, любимый, можно? Именно его ты так боялся все эти годы?Он с таким облегчением засмеялся, что стало видно, как он действительно боялся…— Задавай!— Почему в свой первый вечер в Ликурге ты пошел именно ко мне? Выходит, ты меня знал! Ты знал даже название улицы…Он с забавной беспомощностью пожал плечами.— Если бы ты спросила, мне пришлось бы что-то неуклюже врать.— Вот потому и не спрашивала, хотя мы в разговорах с Джил и Сондрой эту тему затрагивали, им тоже было непонятно. Сондра много о чем задумалась, когда увидела твои первые дни в Ликурге…В глазах Клайда появилось беспокойство.— Выходит, и они знают правду?Лукаво на него искоса посмотрела, тихо рассмеялась.— Конечно, знают, и давно. Мы догадались после встречи с Джейн, когда провалились в ее жизнь. Мы же - неразлучная троица, забыл? Что, испугался?Он только головой покрутил, шумно вздохнув.- Ну, дрянные девчонки, занозы в...Моя замахнувшаяся ладонь с улыбкой перехвачена, Клайд крепче прижал меня к себе, словно желая убедиться, что я — настоящая и никуда не исчезаю. И задал вопрос, который я уже жду.— Что мы с этим всем будем делать, Берта?Мой ответ ему тоже известен.— Ничего, любимый. Знаешь…— Что?— Когда я поняла, что про меня была написана история, в которую ты попал, сначала очень испугалась. Сразу рассказала все Джил и Сондре, они сначала не поверили, а потом... Тоже испугались. Ведь получается, что нас как бы и нет? Но я — есть. Я чувствую, живу, все вокруг — настоящее. Я помню себя с детства. Скажи… В той книге было про мое детство? Про трактор? Про кукурузное поле? Про предков, Джона Олдена?Он покачал головой.— Нет, Берта, не было. И... Там не было Ольги, Сирила... — Вот видишь, значит, все не так просто. И наш мир здесь — куда больше и шире, чем кто-то написал. Он — настоящий.Клайд лукаво усмехнулся, потрепав меня по голове.— И здешний мир не совсем совпадает с тем, что я помню из книги. Джил там, например, блондинка. Косу вокруг головы носит не Герт, а Нина Темпл…Легонько ущипнула его, вот я тебя…— Конечно, Джил ты запомнил, я и не сомневалась. Ишь, блондинка…Попыталась представить ее смуглое лицо в обрамлении пышной белокурой прически, стало смешно. Джил — яркая брюнетка, и кончено! Невольно посмотрела через балюстраду на сверкающее под солнцем шоссе, убегающее вдоль Могаука к Ликургу. Уже скоро… Вдруг подумала... Книга, Клайд ее читал. Интересно... - Милый, скажи, - мне немного страшно, - вот ты читал... Почувствовала, как он напрягся, в его глазах мелькнуло... Смятение? Он понял, что я хочу спросить? Почему он не хочет этого вопроса, что такого? Ведь самое главное уже сказано и теперь мне просто любопытно.- Ты читал, полюбил меня так, что Старик сумел найти тебя. А другие? Они ведь тоже читали, их много... Что они думают, что чувствуют? Что думают о нем, обо мне? Скажи...Я осеклась - в глазах Клайда полыхнуло, кулак сжался, словно он готов ударить, насмерть. Страшный кулак, способный дробить кирпичи - я видела это... Почему? Милый мой, хороший... Не надо, успокойся. Прости... Я не хотела... Я не хочу больше ничего знать. Не хочу. Кладу ладонь на окаменевшие пальцы, чувствую как под моим теплом они расслабляются, медленно разжимаются. Его лицо посветлело, разгладилось, появилась улыбка. Мы поняли друг друга без слов. Мы не будем об этом говорить, не нужно. Тем более, что внезапно появилась куда более важная тема, пусть тоже нелегкая, но... Пусть. Здесь и сейчас мы закроем все оставшиеся вопросы, навсегда. Клайд оглянулся вокруг, совсем как я несколько минут назад. Словно тоже захотел убедиться в реальности окружающего. Медленно произнес.— Про твое детство ничего не было в той книге. Да?Киваю, пока не понимая, к чему он ведёт.— Да.— Но вполне могло быть написано в другой.Теперь я поняла. Лицо Клайда исказило мучительное сомнение, он непроизвольным движением провел по своему лицу, словно… Усомнился в собственном существовании. Да, не зря он так боялся всего этого, так можно додуматься до очень нехорошего… Выходит, все произошедшее с нами — кем-то придумано? И Клайд, мой любимый и единственный Клайд — тоже придуман? Но вот же он, рядом со мной, внизу играют наши дети… Они настоящие! Наш мир — есть! Слышишь? Есть! И если кто-то его увидел и написал об этом историю — пусть. Я не против. Он наверняка тоже хотел, чтобы моя грустная сказка получила счастливый конец, и сумел увидеть его. Спасибо тебе, кто бы ты ни был. И не зря сегодня дети затеяли эту игру в спасение Джейн Грей… Может, где-нибудь… Кто-то, кто не смирился, сейчас крадётся к ее окну, чтобы попытаться все изменить. Удачи и счастья тебе, несчастная королева, пусть и на твой зов вдруг ударит камешек в стекло… Верю, что так и будет. А потом... Мы с тобой встретимся в иной, вечной жизни. Мы обещали это друг другу.Обвила шею Клайда руками и с улыбкой коснулась губами нахмурившегося лба, не надо, милый, все хорошо.— Шш, не воюй, мой грозный воин. И, знаешь… Ты, наверное, прав, и про нас тоже написана сказка.— Как-то это…— А про того, кто написал нашу сказку, быть может, тоже кто-то написал?Клайд ошарашенно на меня посмотрел… И его лоб разгладился, появилась улыбка, он прищурился.— И так до бесконечности? Бесконечная история? Знаешь, в детстве я даже видел про это кино…— Напишешь потом про это сказку для меня и Эвелин?— Напишу!Мы тихо рассмеялись, Клайд наклонился ко мне, прижался лбом к моему, шепнул.— Люблю.— Люблю.И мы все на свете прозевали, вдруг у ворот раздались веселые гудки, послышался звонкий радостный голос Эвелин.— Сэмми, беги сюда! Тетя Джи, тетя Сан! А у нас тут палатка есть, мы сами ее поставили! Сэм, ну где ты? Анна, Стив! Идёмте играть! А где Свит, опять заснул на дереве, соня такой? Свиит!Мы с Клайдом встали и перегнулись через перила, возле входа в дом стоит автомобиль Сондры, вот и она, вот и Джил… Дети радостной стайкой унеслись к палатке, Эвелин уже затеяла какую-то игру.— Берта, смотри!В туманно сверкающем мареве шоссе появился стремительно приближающийся автомобиль. Ещё один. Ольга… Гилберт и Констанция… Радостно переглянулись, я потянула Клайда за руку.— Идём встречать?— Идём!