Часть 26 (1/1)
—?Иди.Роберта стоит возле стола, руки сжаты в кулаки, кусает губы, чтобы не заплакать. Милая, мне пора. Молча киваю ей и Ольге, поворачиваюсь к двери, чтобы выходить.Снаружи раздается короткий сигнал клаксона, от неожиданности мы все вздрогнули, переглянулись. Роберта прошептала.—?Клайд…Послышался звук захлопнувшейся дверцы, кто-то приближается неспешными уверенными шагами. Я стою перед закрытой дверью и жду. Роберта застыла возле стола, замечаю, что Ольга придвинулась к ней, кинув взгляд на сумочку, висящую на спинке стула. Что у нее там?—?Девочки, сядьте. Ольга, оставь сумочку, не надо.Раздается негромкий вежливый стук, ещё раз жестом успокаиваю девушек и открываю дверь.—?Не ждал тебя, Гилберт, если честно.—?Решил все же за тобой заехать.Он твердо и неподвижно застыл на пороге, не делая попытки войти. Спиной чувствую сгущающееся напряжение и разряжаю его улыбкой.—?Войдёшь на минутку?В его холодных глазах промелькнуло что-то… Замешательство? Послышались лёгкие шаги и рядом со мной встала Роберта, взяв меня за руку. Ольга не сдвинулась с места. Я снова улыбнулся, немного отступив в сторону.—?Роберта, позволь представить тебе моего двоюродного брата Гилберта Грифитса. Я чуть сжал пальцы Берты и незаметно подтолкнул ее, она сделала шаг вперёд и слегка склонила голову.—?Ольга, это мой двоюродный брат Гилберт Грифитс.Она сделала несколько шагов вперёд и встала сбоку от Берты. Молча. Гилберт прищурился, оглядев стоящую перед ним сплоченную группу. И явно оценил нехитрый намек, в который сходу включилась Ольга?— вот я, вот моя жена, и все это очень серьезно, она?— под защитой.—?Гилберт, моя жена Роберта. Ольга, ее подруга и наш близкий друг.Он усмехнулся, дотронувшись до подбородка, и протянул руку, в которую Берта осторожно вложила свою. Легко поклонился и протянул руку Ольге, та ответила на жест с небрежной отточенной грацией.—?Рад познакомиться, Роберта, Ольга.Берта справилась с первым волнением и с робкой ещё улыбкой предложила.—?Гилберт, хотите чаю?Снова что-то странное пронеслось в его непроницаемых глазах, удивление, раздумье?—?Благодарю, Роберта, если только небольшую чашку, мы с Клайдом уже должны ехать.А ты многословен, братец, проняло? Делаю приглашающий жест, ещё есть несколько минут, тем более, что мы на колесах. Все немного расслабились, мы подошли к столу, я зажег верхний свет, предложил Ольге стул, Гилберт с вежливым любопытством оглядел комнату. И с куда большим?— поглядывает на Роберту, хлопочущую у чайника и чашек. Небольшой поднос ставится на стол, Берта нерешительно останавливается, смотрит на меня, на Ольгу. Та с невозмутимой улыбкой произносит.—?Клайд, очнитесь, предложите супруге сесть и не держите мистера Гилберта на ногах.Теперь Гилберт удивлённо смотрит на Ольгу, продолжая стоять возле стула. Берта садится, ей снова не по себе, присоединяемся и мы. Дальнейшее взяла на себя Ольга, явно опасаясь, что моя девочка от волнения что-то уронит или разольет. Гилберт пригубил чай и кивнул.—?Вы отлично завариваете чай, Роберта, благодарю.В свою очередь отпиваю и улыбкой благодарю жену, приподняв исходящую ароматным паром чашку.—?Мы с Робертой оказались большими любителями чая и пьем его ночи напролет.Гилберт откинулся на спинку стула и взял свою чашку в ладони, глядя на нас.—?Да, это дорогого стоит, Клайд...И в ответ раздался негромкий голос Ольги, она задумчиво смотрит на поднимающийся вверх пар, закручивающийся причудливыми извивами.—?Искусство говорить за чашкой чая сейчас почти утрачено, его сменила просто table talk, застольная беседа… Жаль…Ольга, Ольга… Что ты сейчас видишь за этим паром? Берта положила ладонь на ее руку, ободряя, лицо Ольги стало грустным. Гилберт что-то хотел сказать в ответ, но… Передумал и взглянул на меня, молча перевел взгляд на стенные часы. 20.45.—?Девочки, нам с Гилбертом пора.Встаём, Гилберт делает короткий общий поклон.—?Роберта. Ольга. Было очень приятно познакомиться, надеюсь, до скорой встречи. Клайд, я в автомобиль.И он быстро выходит, аккуратно прикрыв дверь. Как только его шаги стихли, Берта откинулась на спинку стула, закусив губу, ладонь на животе. Боже, опять?—?Берт, что с тобой, опять болит?—?Ничего страшного, милый, не сильно и пройдет. Иди.—?Черт… Берта!—?Только не задавай сейчас свои вопросы, я умру от стыда,?— она слабо улыбается, держа Ольгу за руку, та удивлённо посмотрела на меня. Потом на Роберту. И улыбнулась.—?Клайд, иди. Я тут и тоже знаю, что надо спрашивать и делать, никто не умрет от стыда. Берта, ложись.—?Нет, надо ещё убрать со стола и посуду вымыть, я только…Ольга мягко, но решительно берет ее за руку и укладывает на кровать, укрывает лёгким покрывалом. Сажусь рядом, тёплые пальцы нежно переплетаются с моими, наклоняюсь к ней и губами касаюсь губ.—?Люблю, солнышко.—?Люблю тебя, милый. Иди, все хорошо, Ольга со мной.Берта улыбается и ласково гладит меня по щеке. Правой. Медленно проводит кончиками пальцев от виска до подбородка, бросает взгляд на Ольгу и шепчет.—?Иди, Клайд. Иди, мой грозный воин. И возвращайся скорей, я буду ждать.Нерешительно встаю и делаю шаг к двери, Ольга быстро подходит ко мне и тихо говорит.—?Иди, все с ней будет хорошо, я когда-то прошла курс сестер милосердия и акушерок, это просто боли от волнения. Ну, такая она у нас.Коротко киваю, однако… Но успокаиваюсь, Берта под хорошим присмотром, если так.—?Что у тебя в сумочке?Усмехается.—?На всякий случай, давняя привычка.Усмехаемся вдвоем. Легко касаюсь ее плеча и выхожу из дома, подходя к терпеливо ожидающему автомобилю, оборачиваюсь, свет в окнах уже пригашен. Девчонки наверняка будут ещё болтать, а Берте бы отдохнуть, да и Ольге с утра на работу. Ничего, пусть, только бы боли ушли и ничего не случилось. Отвожу взгляд от окон. А это что?—?Гил, минутку…Возвращаюсь к дому и вглядываюсь в крону высокого клена, под которым стоит наш садовый столик. Оттуда на меня мерцают зеленоватым светом глаза здоровенного кота. Эти глаза я уже видел, как и их обладателя. В отеле ?Клансмен?, Олбани. Мы несколько мгновений смотрим друг на друга, голова кота неподвижно лежит на сложенных лапах. Глаза закрываются, погаснув. Идёшь следом, ночной бродяга? Тогда охраняй Берту и Ольгу. Сажусь рядом с Гилбертом, и автомобиль срывается с места.Ночной охотник неподвижно застыл, улегшись в развилке ствола высокого клена, напротив тускло освещённого окна. Повинуясь безотчетному инстинкту, он следовал за ними всю дорогу от отеля до Ликурга, до этого старого приземистого дома. Дом понравился, тут тихо и спокойно, Пришедший не зря выбрал его для своей возлюбленной. Глаза охотника приоткрылись, уши насторожились. Нет, это ветер чуть слышно свистит в густых ветвях, шелестя листьями. Возлюбленная не одна, с ней подруга, она охраняет ее, не гася свет. И обе они ждут. Ждут его возвращения.Всю недолгую дорогу до Уикиги-авеню Гилберт молчал, сосредоточенно глядя перед собой. Я также не пытался завести разговор, смотрел в окно. Из автомобиля мне видеть Ликург еще не доводилось. Неяркие газовые фонари, пустынные тихие улицы, уже немного знакомые места, лавки, магазины. Краем глаза посматриваю на Гилберта, на его манеру вести - она многое говорит о человеке. Вспомнил, как он сорвал автомобиль с места после разговора на дорожке возле фабрики - сжатые тонкие губы, острое лицо, прищуренный взгляд. Сейчас небрежно откинулся на спинку сиденья, руки лежат на руле спокойно, пальцы расслаблены. Мысленно хмыкнул, отведя взгляд - я вожу так же. Похожи, ох похожи... Снова смотрю в окно, стараясь выглядеть безразличным, ведь я - Клайд Грифитс, что мне до проносящихся мимо улиц... Мозаика световых квадратов на стенах домов, но большинство окон уже темны, люди рано ложатся спать. Всего неделя, как я тут… Сколько всего уже произошло, и очередное?испытание — ждет меня прямо сейчас. Мимо проплыло тускло освещенное окно и перед глазами появилось другое, зовущее теплым домашним светом. Берта… Как ты, что делаешь сейчас… Надеюсь, скоро заснешь, ты под надежной защитой. Усмехаюсь уголком рта, русская дворянка с пистолетом в сумочке и матерый котище на дереве. Неужели тот самый, из Олбани? Или его ликургский коллега… Сберегите мою девочку, друзья, прошу…Вот и Джефферсон, с невольным любопытством проводил глазами дом миссис Пейтон, окно комнаты. Там горит свет... Уже сдала? Почувствовал какое-то удовлетворение, словно чужой человек в той комнате - еще один барьер перед тенью, ждущей своего часа. Он ждет... Мне показалось или Гилберт бросил на меня быстрый взгляд? Он тоже присматривается. Он не верит мне. А я бы на его месте поверил? Нет. Но что он подозревает, что я - не Клайд? Бред. Только не Гил, не умный, холодный, циничный Гил. Гил-прагматик до мозга костей. Для этого нужно быть наивной восторженной Робертой, ждущей чуда. Тогда что? Я - никому не известный двойник, брат-близнец, шпион в поисках секретов отбеливания и штампования? А настоящий Клайди сейчас тихо остывает в лесу по дороге на Утику? Бред не меньший. Еще есть версии? Есть. Клайди переродился, стал благородным и честным человеком, внезапно поумнел на порядок, а также приобрел пару очень специфических навыков. Также он совершенно перестал ходить на задних лапках и мило улыбаться. Пуделек исчез. И Гил дал понять - он в это не верит. Но мысли прочь - мы неспешно повернули на ярко освещенную Уикиги, потянулись особняки разной степени внушительности, от сравнительно скромных и приземистых до огромных двух - трехэтажных зданий с колоннадами и лепными карнизами. Многие - мягко подсвечены зелеными, голубыми, розовыми светильниками. Вот из одного высыпала шумная компания молодежи и начала рассаживаться по стоящим в ряд сверкающим в свете фонарей автомобилям. Кто-то приветственно помахал, узнав нас, Гил покосился в ту сторону и нехотя приподнял руку, отвечая. При этом он слегка увеличил скорость... Мы остановились возле величественного трехэтажного особняка, колоннада при входе, два крыла полукругом охватывают большую лужайку с подсвеченным фонтаном посередине, окна ярко освещены. Выглядит очень празднично. Слишком празднично. Гилберт глушит двигатель, открывает дверцу, неторопливо выходит и удивленно оглядывается на меня. Я не двигаюсь с места и спокойно гляжу ему в лицо.—?Клайд, приехали.И Гилберт делает приглашающий жест. —?Я подожду, Гил.Он останавливается и делает шаг обратно к автомобилю.—?Чего ты подождешь?С улыбкой поворачиваюсь в его сторону, кладу руку на спинку сиденья.—?Пока закончишь у Крэнстонов, Гилберт. Надеюсь, ужин нам предстоит не у них?Он помедлил с ответом несколько мгновений, потом широко улыбнулся, и, не говоря ни слова, вернулся на свое место.—?Гил, нам вон туда, забыл, где живешь?Он уже откровенно рассмеялся, медленно выруливая обратно на мостовую. Искоса посмотрел на меня и покачал головой. Снова остановился. Особняк Грифитсов?— прямо перед нами, метров тридцать проехать. В полумраке салона прозвучал негромкий голос моего брата.—?Харлей Бэгот искал тебя на Джефферсон, Клайд. По просьбе Сондры. Не нашел.Помолчал. Ждет ответа?—?Ты даже не спросил, как Сондра после попытки самоубийства. Тебе уже настолько безразлично, что с ней?Молчание. Глубже засовываю руки в карманы плаща. Смотрю прямо перед собой на изящную облицовку мостовой. Как будто пытаюсь прочитать на ней ответ.—?Клайд…—?Что?—?Прежде, чем мы выйдем из автомобиля и зайдем в дом, скажу тебе, что я думаю. Я и Ки… Констанция.—?Что?—?Если бы ты сказал правду о том, что произошло, уверен, это бы сняло и закрыло все вопросы. И - мы умеем молчать. Ты уже мог в этом убедиться.Качаю головой.—?Нет, Гил.—?Почему?—?Но я не могу запретить тебе и Констанции понять истину самим.Смотрю Гилберту прямо в глаза.—?Другого ответа не будет.Гилберт вернул мне такой же твердый холодный взгляд.—?Клайд, пуделек Клайд, ничтожество Клайд, подлец Клайд, и прочее, и прочее… Даже если он бы и женился на Роберте Олден из страха разоблачения, во что я не верю… Гаденыш бы или сбежал… или…Глаза Гилберта полыхнули ледяным пламенем такой ненависти, что почувствовал озноб, так это было неожиданно. Но он тут же овладел собой и спокойно закончил, с усмешкой коснувшись пальцем подбородка.—?Он никогда не встал бы рядом со своей женой так, что становится ясно?— она неприкосновенна, кто думает иначе?— умрет. В его бегающих похотливых глазках никогда не было того, что я увидел в твоих.Гилберт говорит так, словно Клайда здесь - нет. Разубеждать его? Нет. Не хочу. Пусть. Я медленно киваю.—?Ты все понял правильно, брат. Идем?Он не ответил, молча вышел из автомобиля и повернулся ко мне, ожидая, когда подойду. Перед нами изящно выгнутая арка, в ее глубине видна входная дверь, набранная из пластин матового стекла. Никакого сравнения с аляповатой роскошью резиденции Крэнстонов.—?Мама и Майра у друзей в Утике. Дома отец, Белла и Констанция.Отрывисто бросив эту вводную, Гилберт двинулся вперед. Слегка пожав плечами, вхожу следом за ним.Дом дяди не поразил. Нет, все атрибуты богатства присутствуют?— простор, высокие потолки, ковры и роскошная мебель. Изящные люстры и бра, журнальные столики с инкрустациями и мягкие кресла. Но при этом все подобрано и расставлено без намерения впечатлить, все?— на своем месте, всего?— в меру.В салоне прохладно, зажжен камин, возле него стоит хозяин дома, разговаривает с девушкой, сидящей в кресле.—?Добрый вечер, вот и мы,?— Гилберт направился к ним, иду рядом, незаметно оглядывая окружающее, я тут бывал и держаться надо соответствующе.Дядюшка мне уже знаком, а вот его собеседница… Высокая рыжеволосая девушка, по строгому чеканному лицу с холодноватыми зелеными глазами узнаю Констанцию. С интересом смотрю на нее, да, истинная подруга Гила, ничего не скажешь. Вайнант… Ее семья, похоже, имеет голландские корни. Светло-голубое, обманчиво скромное платье прямого покроя, но шею охватывает роскошное колье, переливающееся в свете камина гранями прозрачных камней, странно меняющих цвет от зеленоватого до синего. Аквамарины? Краем глаза увидел, как что-то сверкнуло голубой искрой на галстуке Гилберта. Булавка с таким же камнем.—?Добрый вечер, дорогой племянник, рад, что смогли выбраться к нам сегодня.Дядя с улыбкой подходит, пожатие хорошее, в меру дружеское, рука теплая и сухая, не колеблется, не дрожит.—?Добрый вечер, дядя, рад вас видеть, и спасибо Гилберту, он любезно заехал за мной.Легкий поклон в сторону брата, тот кивает в ответ.—?Пустое, Клайд, я забрал Констанцию от Фэнтов, а потом и тебя, крюк небольшой. Вы знакомы?—?Боюсь, не имел этой чести, Гил,?— с вежливой улыбкой поворачиваюсь к девушке.—?Тогда позволь представить тебя. Ки, это мой двоюродный брат Клайд.Констанция протягивает узкую изящную ладонь, ее пальцы оказываются неожиданно сильными.—?Рада знакомству, Гилберт немало мне о вас рассказал за последнюю неделю,?— произнесла она мелодичным низким голосом.—?Я теряюсь в догадках, что можно рассказать обо мне, да еще и немало,?— шутливо развожу руками.Старший Грифитс рассмеялся, поигрывая неизменной цепочкой от часов.—?Уверен, за последнюю неделю вы, племянник, дали больше пищи для пересудов и удивлений, чем за весь прошлый год.В ответ молча кланяюсь, округлив глаза в наигранном страхе, дядя поощрительно улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону камина.—?Присядем, изначально речь шла об ужине, но миссис Грифитс внезапно была приглашена к ее друзьям в Утику, так что…Возле камина на низком столике был сервирован кофе, я отметил пять чашек. Белла? Присоединится позже? Мы неспешно рассаживаемся, отмечаю отсутствие прислуги. Констанция поблагодарила Гилберта легкой улыбкой, когда он наполнил ее чашку. Остальные позаботились о себе сами. Гилберт пригубил кофе, откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу, прищурился.—?Клайд, можно попросить принести чай, если хочешь.Дядя приподнял брови, посмотрев на сына, перевел взгляд на меня. Я усмехнулся, салютовав чашкой Гилу.—?Когда Гилберт за мной заехал, у меня как раз пили чай. И он ему понравился, не правда ли?Получаю ответную усмешку, брат переглянулся с Констанцией, которая отпила кофе, прикрыв лицо очень знакомым мне жестом. Ее изумрудные глаза внимательно смотрели на меня. Смотри, смотри… Моя левая рука спокойно лежит на подлокотнике и все могут видеть блеск обручального кольца.—?Милый, а кольцо? Его увидят…—?Конечно. Снять?—?Если так надо…—?Нет. Пусть видят.Голос Гилберта.—?Да, чай был замечательный, и беседа тоже.—?О чем вы говорили, Клайд? —?Констанция неспешно повернула ко мне голову, вежливо улыбнувшись.Это движение могло бы даже показаться обидным, снисходительным, порождением чувства превосходства. Вот только глаза… Смотрят прямо в душу, совсем как Роберта, Гил не преувеличил.—?О том, что говорить за чашкой чая?— это почти утраченное ныне искусство, к сожалению.Дядя протестующе подался вперед.—?Не согласен, Клайд, пока не утрачены воспитание и мораль, всегда будет место хорошим словам, в том числе и за так любимой вами чашкой чая.—?Хорошим словам…Гилберт фыркнул, поставив чашку на столик.—?Все зло мира от лавины хороших слов о воспитании и морали, отец.Констанция успокаивающе положила ладонь на его руку, это явно отголосок чего-то давнего и эта внезапная вспышка не первая. Сэмюэл Грифитс, не отвечая, только вздохнул, перевел взгляд на меня и чуть пожал плечами. Извиняется за сына? Я лишний раз убедился?— Гилберт что-то носит в себе, нечто очень нехорошее. Какое-то знание. О чем? Или… О ком? Перевел взгляд на Констанцию, она знает ответ. Незаметно присмотрелся к ее лицу, четко очерченным губам. Она хоть иногда улыбается весело, по-настоящему? Смеется? Они с Гилом странные, словно их соединила какая-то боль, трагедия. Но хороши, отличная пара. Подтверждением этой мысли их аквамарины вдруг сверкнули в унисон, когда они повернулись к дяде.—?Мистер Грифитс, мы немного пройдемся с Гилом по улице, хорошо? Погода такая замечательная.Гилберт поднялся и подал Констанции руку, она встала рядом с ним.—?Потом я отвезу Ки домой, отец.—?Хорошо, Гилберт.Констанция подошла ко мне и протянула руку.—?Спасибо вам, Клайд, за слова о чае. Они интересны и поучительны, а вы полны сюрпризов, Гилберт оказался прав.—?Рад был знакомству и рад за брата, что он вас не разочаровал.Она улыбнулась, и, не скрываясь, посмотрела на мою левую руку, так, чтобы я увидел этот взгляд. Гилберт молча наблюдал эту сценку. Дядя так же молча сидел в кресле.—?До свиданья, мистер Грифитс, Клайд.Констанция взяла Гилберта под руку, он молча кивнул нам с дядей и через мгновение дверь за ними тихо закрылась. Мы с Сэмюэлом Грифитсом остались одни.Оборачиваюсь к дяде, он все так же молча указывает мне на кресло, я не торопясь усаживаюсь обратно и наливаю себе кофе. Гил прав, лучше бы чаю сейчас. Хотя нет. Чай?— будет дома. И рядом будет сидеть Роберта, а не этот ставший очень серьезным человек, устремивший на меня пристальный взгляд выцветших серых глаз. Принимаю его спокойно, он ничего не может нам сделать. Выгонит? Уедем в Бильц, а там?— вся страна открыта перед нами, не пропадем. Но я не собираюсь просто так уступать, дядя. Я сейчас тут еще и потому, что эта девочка приехала в Ликург в надежде на свою долю счастья, в надежде на что-то лучшее. И за все, что твой племянник с ней сделал, за все, что вот-вот бы сделал?— твоя семья, мистер Грифитс, ей должна. На миг взгляд заволокло вспышкой дикой ярости…Быстро складываю оставшиеся мелочи во второй, еще незавязанный узел, какие-то бумажки, безделушки непонятного назначения, старые журналы и газеты. Газеты… Очень медленно расправляю на полу зачитанную страницу… Провожу кончиками пальцев, закрыв глаза, множество мелких складок, страницу раз за разом складывали и открывали вновь…Вспышка рассеивается и я вновь в удобном кресле возле камина, лицо дяди выглядит немного растерянным. Увидел что-то? Нехорошо, надо держать себя в руках, все только начинается. Молча жду, прихлебывая кофе маленькими глотками.—?Клайд…—?Слушаю вас, мистер Грифитс.Он небрежно отмахнулся, поморщившись.—?Оставим формальности, тема предстоящего разговора их не предусматривает. Сейчас здесь дядя и племянник.Согласно киваю.—?Как скажете, дядя.Ответный короткий кивок. Он подался вперед и времени на прелюдии терять не стал. Мысленно усмехаюсь, Гилберт истинный сын своего отца.—?Клайд, что происходит, что произошло, и что, по-твоему, будет происходить?—?Еще кофе, дядя Сэмюэл?Невинное предложение сбило нарастающее напряжение. Он остановился с приоткрытым ртом. Я приподнял чеканный серебряный кофейник и вопросительно посмотрел на дядюшку. Он натянуто улыбнулся.—?А ты наглец, племянник.И придвинул ко мне свою чашку. Аккуратно наполняю ее на две трети и делаю приглашающий жест, беря свою.—?Итак, Клайд, я слушаю. И запомни?— останешься ты в Ликурге или нет, зависит от того, что я решу после твоего объяснения.—?Мы готовы уехать прямо завтра.Он удивленно поднял бровь.—?Мы?Несколько мгновений смотрим друг другу в глаза.—?Мы.Дядя откидывается на спинку кресла, на секунду прикрывает глаза, шумно вздыхает.И снова устремляет на меня взгляд.—?Значит, это правда, Клайд? Ты и простая фабричная работница, никто, девочка с фермы… Грифитс и…—?И остановитесь на этом, дядюшка.Мой голос прозвучал тяжело, придавив его порыв, он явно еще долго собирался перечислять ущерб для репутации семейства.—?Напомню, что вы говорите о моей жене, Роберте Грифитс.Мой ответ озадачил главу семьи, да, дядя, я не оценил твое позволение сломать дистанцию. И, знаешь…—?Ваша мать и ее родители?— не были бы счастливы, услышав слова о ?девочке с фермы?, мистер Грифитс.Если он и собирался что-то сказать, то явно передумал в этот момент. Медленно поднес чашку ко рту. И поставил обратно.—?Клайд, не прячься за давно умерших, это недостойно мужчины.В свою очередь подался вперёд, во мне зародилась и стала набирать силу горячая волна. Стоп, Клайд! Спокойно.—?Хотите поговорить о мужчинах, дядюшка?Эти слова я произнес очень медленно, надо взять себя в руки, сбить волну, я знаю, как она опасна.—?Вы же хотели услышать объяснение? Я его дам.Дядя внимательно посмотрел на меня и кивнул.Мой негромкий голос. Неяркое пламя камина, его отблески на серебряной посуде, на полировке мебели, на стенах. На лице Сэмюэла Грифитса, в его внимательно смотрящих на меня глазах. Тени… Тени пришли в эту тихую комнату.Вот он приезжает в Ликург, окрылённый надеждами, видя перед собой дорогу к счастливому и процветающему будущему. Начало работы на фабрике, подвал, тяжёлая выматывающая рутина. Разочарование… И все более настойчивый голос подавляемых желаний. Первый натиск он отразил на остатках благоразумия, но что же дальше? Мечты, мечты, мечты… Об успехе, о богатстве, о признании. И ни одной мысли о том, что все это?— суть плоды тяжёлого труда и самоотречения. В его мечтах он получал все сразу и целиком, волей неких счастливых обстоятельств, которые непременно сойдутся когда-нибудь, но хочется поскорее. И зов… Настойчивый зов подавляемой плоти. И она. Каким стечением обстоятельств объяснить их встречу, их гибельную страсть… Но там, где она искренне полюбила и отдала всю себя, поверив убедительным и настойчивым словам, поверив обещаниям… Там он просто использовал ее доверие, ее чувства, подчинив ее своей прихоти, своей похоти. Не собираясь выполнять ни одно из своих щедро данных обещаний.Он обещал не оставлять… не бросать… помочь в случае нужды… Он обещал. Он говорил о чувствах. О любви. Был нежен и ласков. До поры.Ты не хочешь остановить меня, дядюшка?И случайная встреча, с ней, богатой, красивой, полюбившей его. Полюбившей в ее понятии, это ведь началось как игра, из желания реванша за прошлое поражение. Усмешка судьбы?— он подчинил своей жестокой воле доверившуюся ему наивную девушку. И сам был подчинён волей другой. Настолько, что заслужил презрительное прозвище ?пуделька? в кругу тех, кто обманчиво дружески пожимал ему руку.Глаза Грифитса расширились, в них плясали языки пламени камина, он открыл рот, желая что-то сказать. Я заметил это и остановился. Молчание. И я продолжаю.Он принял решение оставить первую девушку, ибо что она могла ему дать, кроме бедной беспросветной жизни? Так думал он, не подозревая, что жизнь?— это то, что мы делаем из нее сами. Сами! Но когда он что-то готов был делать сам? Он приговорил?— она ничего мне дать не может, быть ей брошенной. И отличный аргумент?— а почему бы и нет? Разве я обещал ей жениться? Нет и нет. Но даже это решение он не смог принять вовремя и непреклонно. Это было бы жестоко, но пo-своему честно. И ещё продолжал пользоваться ее телом для удовлетворения похоти, ибо Сондра?— священна. Сондра?— неприкосновенна. Сондра?— залог блестящего будущего. Тогда как тут… Все так и катилось по накатанной. В пропасть.Лицо дяди исказила гримаса отвращения. Слушай, слушай… Получай правду. В его глазах все сразу?— недоверие… изумление… гнев… презрение… Ко мне. Ко мне? Слушай!Произошло неизбежное. Она забеременела. Она была вправе рассчитывать на его помощь и поддержку. Но после неискренних и жалких попыток помочь ей избавиться от беременности, показавших всю его низость, подлость и беспомощность, все его мысли были теперь только об одном?— чтобы она исчезла. Исчезла! Она требует обвенчаться, чтобы спастись от позора, хотя бы на время, чтобы дать ребенку родиться в законном браке. Она вправе это требовать. Вправе! Но ведь это конец. Конец всем его мечтам и планам. Она должна освободить его. Исчезнуть. Исчезнуть навсегда.В глазах дяди мелькнул ужас. Слушай меня, Грифитс! Слушай правду о Грифитсе, о чьем фамильном достоинстве ты так печешься!—?Не отводите глаза, дядюшка. Вам страшно?Он вцепился в цепочку часов, как в какой-то спасательный круг, глядя на меня широко открытыми глазами.—?Да, Клайд. Мне страшно. Страшно услышать то, что ты сейчас скажешь, я уже понял. Но ты же… Вы теперь… Она твоя жена…Он, потеряв слова, показал на мою левую руку, где искрилось тонкое обручальное кольцо. По странному совпадению в этот момент пламя в камине нашло себе порцию новой пищи и ярко вспыхнуло, кольцо отозвалось сверкающим бликом, ударившим прямо в глаза.—?Да, дядюшка, мы тут. Я и Роберта.—?Так что произошло, Клайд? Я не понимаю. Никто не понимает. Почему…—?Почему я не убил ее?Дядя прикрыл глаза, одно дело, говорить намеками, совсем другое?— услышать прямо. Убить. Убить Роберту. По моей спине прокатился леденящий озноб от этих слов.Я медленно достаю из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо газетный лист и тщательно расправляю его на столике. И от прикосновений пальцев к этому многажды читанному листку, от осознания, что ещё совсем немного?— и… Ненависть. Огненная волна ударила в голову, она всю жизнь жила глубоко во мне, и, наконец, нашла выход. Выход, который с грохотом перекрыла упавшая сверху плита. Плита моей собранной в кулак воли. Нельзя. Нельзя! Твои глаза сейчас выдадут тебя, дядя поймет, что ты видишь… Закрой их, ну же… Откинься… Дыши… Медленно… А рука уже сжалась в кулак, я воочию увидел, как он проламывает висок Сэмюэла Грифитса, как его сносит с кресла и беспомощной мертвой куклой бросает на пол… Как я начинаю движение… Как Ликург платит… За все… За все…Глаза Роберты, наполненные слезами и страхом, в парке Олбани.—?Я зову… Кричу… Умоляю спасти меня… Протянуть руку… И тьма… Я раз за разом видела это…Дыши. Дыши, Клайд… Не дай волне захватить тебя, не открывай глаза. Ещё нельзя. Нельзя.Чувствую, как на мою руку осторожно легла ладонь дяди. Успокаивающе. Медленно открываю глаза, надо мной склонилось его обеспокоенное лицо.—?Клайд! С тобой все в порядке?Медленно разжимаю намертво сжатый кулак и кладу ладонь на газету. Вдыхаю и выдыхаю воздух сквозь стиснутые зубы.—?Прочтите, дядя.Снова откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Слышу шелест осторожно взятого листа и тихо прочитанное.?Трагедия на озере Пасс?—?Не понимаю, Клайд… О чем эта заметка?Я тихо вздыхаю, успокаиваясь.—?Просто прочтите…Глаза мои все ещё закрыты. Молчание. Чуть слышный шелест бумаги в его руках. И через несколько мгновений?— треск огня в камине стал тоном выше, по комнате пошел запах дыма. Открываю глаза. Дядя наклонился к огню и длинными каминными щипцами тщательно перемешивает угли, следя, чтобы сгорело все. Встаю и подхожу к нему, он вздрогнул, когда я поднялся с кресла. Долгие мгновения стоим рядом, глядя на язычки пламени, пожирающие последние буквы крупно набранного заголовка. Огонь подвел ещё одну черту, перед моими глазами ночной костёр на берегу Могаука и падающие в него письма. Сгорающее прошлое.—?Клянешься?—?Клянусь.Дядя молча отошёл к небольшому шкафчику, распахнул дверцы, звякнуло стекло, послышался звук чего-то наливаемого. Оборачиваюсь и принимаю протянутый низкий стакан. Сходу делаю солидный глоток, это обжигающее чувство мне сейчас необходимо, дыхание перехватывает и закашливаюсь, крепко… Дядя знает толк. Он подошёл ближе и тихо произнес.—?Вот так, значит, все было задумано, Клайд.Смотрит прямо в глаза.—?Убийца Грифитс. Лжец и подлец Грифитс. Клайд Грифитс. Да?Не мигая встретил его взгляд.—?Да.—?Но что же произошло?Дядя отошёл к окну и распахнул занавески, погасив верхний свет, теперь комнату освещает только горящий не в полную силу камин. Его причудливо пляшущие на стенах и наших лицах блики смешались со светом фонарей снаружи.—?Я рад, что этого не случилось, Клайд. Поверь, я рад за вас обоих. За Роберту. Но все же… Ты одумался, переменился так внезапно…Я молчу, пусть теперь он выговорится.—?Десять минут назад я презирал тебя, ты вызывал отвращение. Твой рассказ… Эта девочка, Роберта… Что с нее взять, нет, дай мне теперь сказать.Он взволнованно заходил по полутемному салону, его огромная тень замелькала на стенах и потолке, вторя движениям.—?Что с нее взять, полюбила, поверила… Наивная, неопытная…Мне показалось или в голосе дяди что-то прозвучало, не сказанное? Боль? Страх? Прошлое? Странно… Но он продолжает.—?А вот когда мой племянник, член семьи?— подлец и убийца… Клайд, если бы ты это сделал и тебя бы поймали, я ни шагу бы не сделал ради тебя, Богом клянусь. Пусть позор, пусть что угодно… Даже казнь.Дядя вновь прошёлся по комнате, остановился и продолжил, резко повернувшись ко мне.—?А если бы даже… Как ты собирался потом смотреть Сондре в глаза? Как бы повел ее к алтарю? Как бы твоя рука поднялась надеть ей на палец кольцо?Молчу, ибо ответы на эти вопросы он не ждёт. Нет их, ответов.—?Так что же произошло, каким чудом вы теперь с Робертой муж и жена и ты не выглядишь несчастным от этого факта, Клайд?Дядя успокоился, в конце концов, убийства ведь не произошло и племянник оказался не подлецом. И теперь он хочет разобраться.—?Хотите знать, как это произошло?—?Да.23.45Я и Сэмюэл Грифитс стоим на темной пустынной улице, прохладный ветер шелестит кронами высоких вязов. Перед нами темный двухэтажный дом, ни огонька за его плотно закрытыми окнами.—?Зачем мы здесь, Клайд?Дядя говорит шепотом, ему не по себе, оглядывается по сторонам.—?Вот ее окно,?— показываю на черный прямоугольник, возникло странное чувство. Берта сейчас ждёт меня дома, а ощущение, что она тут.—?Здесь она сидела ночи напролет, безнадежно ожидая, что придет, поможет… Что-то наконец, решит… Да просто посидит с ней…Грифитс удивлённо посмотрел на меня.—?Ты как будто говоришь не о себе…—?А это так и есть, дядя.—?То есть?—?Сейчас объясню.Он глубже засунул руки в карманы плаща, глядя на темное окно, пытаясь представить себе, как это, безнадежно отчаянно ждать. Не получится, дядюшка. Не получится.—?Роберта просто взмолилась?— помоги… спаси… не дай умереть…Дядя застыл.—?Она…—?Она чувствовала, что умрет. Видела сон про озеро и лодку, она тонула, протягивала руки… Умоляла помочь… Она рассказала мне.—?Господи…Сэмюэл затряс головой, отгоняя видение. И я закончил этот долгий рассказ.—?Произошло чудо и помощь пришла. Роберту услышали. Вот и все, дядя.Он широко раскрыл глаза, в них мелькнула какая-то детская обида. Так просто?—?И все? Это и есть твой ответ, твоё объяснение? Роберту услышали и помогли? Кто, бог? Ангелы со святыми? Клайд… —?дядя скривился, словно хватил чего-то горького.Я невозмутимо пожал плечами, улыбнувшись.—?Таков ответ и результат?— убийцы и подлеца Клайда больше нет.—?Кто же тогда есть?Усмехаюсь уголком рта, пожав плечами.—?Есть Клайд Грифитс, ваш племянник, который больше жизни любит свою жену Роберту и чувство взаимно. Так есть и так будет.—?Честно тебе скажу, Гилберт всерьез считает, что ты?— не Клайд.—?Я?— Клайд, дядя. Или вас более бы устроил Клайди-убийца? Клайди-подлец?Он передернул плечами.—?Хорошо. Не хочешь говорить, не говори. Но давай теперь опустимся на грешную землю, на ней я чувствую себя как-то уверенней.—?Слушаю внимательно.Мы медленно идём обратно к автомобилю. Теперь дядя завладел разговором, он с явным облегчением заговорил о понятных ему вещах, вещах, ему подвластных.—?Как я понял, уезжать вы не собираетесь?—?Не вижу причины, наш брак законен перед Богом и людьми.—?Но не перед светским обществом Ликурга, Клайд! Ты знаешь, что Сондра пыталась покончить с собой?—?Знаю, от Гилберта.—?Я знаю от Беллы, она при этом присутствовала. Ты что-то сообщил ей?—?В день перед свадьбой я отправил Сондре письмо, прощальное. Все честно.Дядя фыркнул.—?Честно… Кстати…Он подозрительно посмотрел на меня искоса.—?Клайд… А Сондра не…—?Нет, дальше невинных поцелуев ничего никогда не заходило.Послышался отчётливый вздох облегчения.—?Это очень хорошо, не хватало мне Уимблинджера с мамашей Финчли и Сондрой на сносях… Клайд…—?Что, дядя?—?Я ничего не имею против Роберты, а уж после сегодняшнего вечера… Но…—?Но что?—?Если ты рассчитывал, что я начну вас принимать… Общество… Ликург…Я предостерегающе поднимаю руку и он остановился. Мягко произношу.—?Дядя, поймите, нам ничего от вас не надо. Мы не собираемся вести светскую жизнь. Я не мечтаю сделать из Берты кого-то вроде Беллы или Сондры, да и она того не хочет. Я не мечтаю о высокой должности на фабрике.Мы тем временем подошли к автомобилю, дядя взялся за ручку дверцы.—?Но чегo-то же вы хотите, Клайд,?— это прозвучало так же мягко,?— и насчёт той же фабрики… Похоже, твоё чудо не только сделало тебя благородным мужчиной, но и изрядно прочистило мозги, этот проект…—?Мы хотим просто спокойно жить, растить ребенка, который должен скоро родиться.Дядя вскинул брови.—?Насколько скоро?Улыбаюсь, качая головой.—?Скоро.—?Значит, просто спокойно жить, спокойно работать на фабрике, растить ребенка?—?Да.Послышался вздох.—?Не все с этим согласятся и тут я вам не защитник, Клайд. Сондра… Она умеет ненавидеть. Помни об этом.—?Я помню и благодарю.—?Могу подвезти до дома.Качаю головой.—?Тут недалеко, спасибо.Сэмюэл Грифитс ещё смотрит на меня несколько мгновений. И протягивает руку, которую крепко пожимаю.—?Ты?— мой племянник, Клайд. Роберта?— твоя жена и я не отказываю вам от дома. Просто… Просто дай время, всем. Вам, мне… Гилберту, который так просто не сдастся, ты задал ему загадку. Сондре… Завтра выходи на работу, как обычно. Береги Роберту, и… Удачи всем нам.—?Удачи, дядя.Стоим напротив темного окна, за которым совсем недавно Роберта ждала в безнадежном отчаянии. Теперь она ждёт меня в нашем доме, а я смотрю в глаза Сэмюэла Грифитса и понимаю?— мы с ней начинаем новую жизнь. Прямо сейчас. 00.30Медленно иду в сторону дома, с наслаждением вдыхаю прохладный ночной воздух. Широко раскрытыми глазами смотрю вдоль безлюдной тихой улицы, потом запрокидываю голову и смотрю на необъятное звёздное небо, оно сегодня особенно прозрачно и чисто. Останавливаюсь, невольно растягивая этот момент, возвращение домой. Хочу запомнить каждое мгновение проходящего времени, каждую чёрточку окружающего пейзажа. Запомнить навсегда. Вот и наша улица, не торопясь приближается старый приземистый дом. Калитка, тихо открываю, не хочу никого разбудить, осторожно выхожу на нашу лужайку. Вздыхаю.—?И мне тогда уж чаю налейте…