PRIMO (1/1)
Оксенфурт4 апреля 1248 n. P.*Многоуважаемая мэтресса Эйльхарт!Человек я незначительный и малообразованный, вычурно глаголить не умею, потому мои слова формою своею могут вас не впечатлить. Atqui*, уверен, что дело моё не терпит отлагательств.Ибо вас, безусловно, заинтересуют некие грешки некоей важной шишки. Среди них фигурируют расхищение бюджета доблестной реданской разведки, незаконное присвоение имущества, клеветничество, et cetera. Кроме того, у меня есть основания подозревать вышеупомянутую шишку в измене. Обвинения предельно серьёзны, в отличие от оснований верить мне. Исправляюсь.Primo*, если сопоставить финансирование и расходы разведывательного департамента, а также доходы, то на первый взгляд всё сходится. До тех пор, пока не проверить сотрудников, которым из казенного бюджета начисляется зарплата. Не могу сказать, что они её не заслуживают, но как минимум 30 из них мертвы. Некоторых я знавал лично?— славные люди. Даже наш скромный (я вовсе не жалуюсь) оклад не поднимет их из могилы. Следовательно, он куда-то девается.Secundo и заодно tertio, вы наверняка слышали о нашумевшем деле фон Завеля. Якобы старый барон затевал то ли переворот, то ли заварушку. Об этом стало известно из доноса неизвестного лица. Неизвестное лицо предоставило переписку с якобы заговорщиками. Наконец, ещё одно неизвестное лицо приватизировало имение барона после казни последнего. Чертовски много неизвестных, не правда ли? Особа, на которую пала тень подозрения в подставе, искусно в этой тени скрывается. Некоторые любопытные материалы по этому делу я готов предоставить вам при личной встрече.Quatro, не далее как вчера ?шишка? встречалась с особами, обладающими лёгким ривийским прононсом. Это были темерцы. Не удивляйтесь этому умозаключению, оно вполне закономерно после полученного мною доноса, который я дерзнул утаить от милсд…[фрагмент плохо сохранился]…адеюсь, что всё-таки сумел завладеть вашим интересом.Почему я решил обратиться именно к знаменитой Филиппе Эйльхарт? Вы могли бы резонно заметить, что для таких дел существуют свои инстанции. Ни одной из них я доверять не могу. С другой стороны, вы советница Его Величества. И смею заметить, печётесь о безопасности страны ненамного меньше государя.В конце концов, я не требую доверия?— следовательно, не требую ничего невозможного.Если вы согласны рассмотреть мои подозрения всерьёз, черкните пару строк в ответ. В таком случае я назначу место и время встречи.Скромный слуга государства и вашей милости,Сигизмунд Дийкстра***Ex urbe Tretogor,die 7 mens. Aprilis anno 1248 n. P.*Милсдарь Дийкстра,Ваша забота о государстве похвальна, но вы начинаете лукавить с первых строк. Стал бы ?человек малообразованный? щеголять латынью? Едва ли. Оксенфуртский вышкол сложно скрыть, но вы даже не пытались. Хотели заинтриговать меня? Сомнительная попытка, но, допустим, так и было.Далее, или, как сказали бы вы, secundo. Все высказанные вами предположения основаны на внутренней информации разведки. ?Наша скромная зарплата?… Так кто же мой таинственный информатор? Чей-то фактотум, работник канцелярии, рядовой шпион? И о какой ?шишке? вы могли раскопать сведенья, работая в разведслужбах? Вариантов не очень много. Полагаю, вам известно наказание за разглашение секретной информации. Тем не менее ваше письмо лежит передо мной, без всякого колебания написанное и отправленное.Впрочем, все вышесказанное?— пустая риторика. Я навела о вас кое-какие справки и должна признать: вы преуспели в сокрытии деталей. У меня есть догадки насчёт личности загадочной ?шишки?. И если моя догадка верна, то было очень разумно воспользоваться нашей взаимной неприязнью. Браво, милсдарь Дийкстра! Пытаетесь пошатнуть status quo? Вы успешно завладели моим вниманием.Согласна на встречу. Но так как место при деле, а время не ждёт, назначу её я. Через три дня на закате в оксенфуртской корчме ?Шустрый кроль?, стол в дальнем левом углу зала. Это злачное местечко вам должно быть знакомо. Не придёте или опоздаете?— пеняйте на себя. У меня всё ещё есть ваше письмо, которое в любой момент может оказаться на столе вашего же непосредственного начальника.Ещё не жалеете о своей авантюре?Ф. Эйльхарт***Оксенфурт12 апреля 1248 n. P.Любезнейшая мэтресса Эйльхарт!Запоздало отвечаю на ваш вопрос из последнего письма: о своей авантюре не жалею. Совсем напротив, из неё я почерпнул три важные вещи.Во-первых, я избавился от бремени информации, которое меня изрядно тяготило. Во-вторых, благодаря нашей встрече я понял, что обратился по адресу. В-третьих, убедился, что ваша красота не преувеличена молвой, а ваш ум ей соответствует.Не серчайте на мои попытки прибедниться. Безошибочно угаданный вами Оксенфурт я всё же не закончил, так и оставшись неучем. А латынь?— не более чем академическая привычка, которая, как я подумал, будет уместна в письме к чародейке.Что до разглашения внутренней информации, то тут оправдания бесполезны. Разгласил, каюсь, умышленно. Такова жизнь?— она заставляет совершать добровольные поступки. Альтернатива у меня, собственно, была одна. Я воспринимаю брехню шефа за чистую монету и работаю, как ни в чём не бывало. Ладно воровство?— кто нынче не ворует? И подставу я ещё мог понять, фон Завель был той ещё старой курвой. Хоть и не предателем. В отличие от.Именно факт предательства стал последней каплей. Ибо я, хотите верьте, хотите нет, предпочитаю служить державе, даже если это идёт вразрез с линией моего работодателя.Надеюсь, у меня это получилось.Кстати, темерцы задержаны. Пока против них не выдвигали серьёзных обвинений, да и на допросах они дружно молчат. Подозреваю, дело снова касается Приречья, но тут вам виднее. Если шеф и нервничает, то не подаёт виду.Мысленно я продолжаю возвращаться к моменту нашего разговора в таверне. Вы упомянули, что не собираетесь сразу вываливать все доказательства против моего начальника. Что ж, я могу это понять?— теперь спешить и правда некуда. Но значит ли это, что вы и раньше планировали от него избавиться? Я начинаю склоняться к одному выводу. Моя информация ведь была далеко не новой, верно? Что-то у вас было и до этого.Тогда мне только и остается откинуться в кресле (жутко неудобном) и наблюдать за событиями (не раскрывая своей роли).Желаю удачной охоты!Ваш покорный слуга,Сигизмунд Дийкстра.***Ex urbe Tretogor,die 14 mens. Aprilis anno 1248 n. P.Уважаемый милсдарь Дийкстра!Встречается такая печальная тенденция?— просить за незначительную помощь значительную награду; не осознавать важность услуги и требовать меньше заслуженного.Вам следует отдать должное?— вы умеете удивлять. И более всего тем, что за всё это время не заикнулись о награде.У меня два возможных объяснения этому факту. Либо вы прекрасно знаете, что я всегда плачу по счетам, даже если счёт не озвучен. Либо вы, милсдарь Дийкстра, относитесь к редчайшему виду, который впору вносить в бестиарий. К виду бескорыстных патриотов. Даже не знаю, восхищаться мне или сочувствовать.Но будьте уверены?— послужить державе у вас всё-таки получилось.А за службу до?лжно вознаграждать. Вам наверняка интересно, в чём состоит награда. Не буду портить сюрприз, сами узнаете в своё время.Вот чего ожидать не следует, так это немедленного суда над виновником нашего разговора. Ему ещё предстоит походить свободным человеком, хоть это и ненадолго. Не буду вдаваться в подробности, но ему ещё выпадет случай оказать государству пару услуг. Неосознанно.О темерцах не беспокойтесь, им уже нечего тут ловить. Сейчас, во всяком случае. Их главная ниточка грозит оборваться в любой момент. В нашей власти лишь почтить минутой молчания усилия местной агентуры из Вызимы.Надеюсь на ваше молчание. Вы и сами понимаете, что разглагольствовать о грядущей опале нынешнего шефа разведки крайне нежелательно. Человек вы умный, должны осознавать, чем это грозит.Хотя, по правде говоря, во время нашей достопамятной встречи меня настиг определённый диссонанс визуального и содержательного. Воспринимайте это как комплимент.Не стесняйтесь обращаться ко мне и впредь. Вы не на шутку меня заинтересовали, Сигизмунд, и я не собираюсь упускать возможность посодействовать многообещающим людям из разведки.Искренне вашаФилиппа Эйльхарт***В мае 1248 года в Третогоре скоропостижно скончался начальник реданской разведки, барон Ремигий де Вайзе, человек всяческих достоинств и добродетелей. Умер сей государственный муж от коварной инфлюэнцы.Симптомы которой слегка напоминали отравление мандрагорой.На фоне сего знаменательного события совершенно незамеченным осталось повышение рядового сотрудника разведслужб, известного (вернее, неизвестного) под именем Сигизмунд Дийкстра.