15. ладонь смерти (1/1)

Бэкхён ломался столько раз, сколько не ломался никто.Его ударило неожиданно, он даже не понял, не смог прочувствовать всю боль, когда сверху навалился ещё один кулак, затем снова и снова. Боль затмевала рассудок, оставляя в голове шумящие звуки, прерывающиеся долгими паузами?— пустотой. Навязчивые мысли прекратить это безрассудство судьбы разъедали заживо. Бэкхёну хотелось свободы движения или слова. Хотя бы возможности что-то говорить, не то что делать…Солжет, если не признает, что били красиво и очень аккуратно, словно выбирая отдельные моменты из его жизни. Кожа на лице сгнивала под пальцами, которые впивались в щёки и глаза, с силой тараня зрительный орган. Он устал закрывать лицо руками?— на деле прятаться от бед. Он не мог не признать, что боль была адской, но такой… опустошающей изнутри.Сломался ли он окончательно? Уже не помнил. С точностью определить был не в силах, потому что всякий раз, когда он попадал под горячую руку судьбы, из него словно что-то выпивали и… ничего не оставляли взамен. Бэкхён держался исключительно на внутренней выдержке, верил, что боль отступит и полоса бедствий, наконец, прервётся на какое-то время. Но его подкосила болезнь, разъедающая сознание, затем удары посыпались на его окружение: учёбу и семью. Последнее было нестерпимым.Бэкхён забыл, когда в последний раз открывал рот, чтобы высказаться, поделиться своей жизнью. Забыл и про жалость: к самому себе или же к другим людям. Стал черствым до такой степени, что готов был грызть глотку самому себе за малейшее проявление слабости. А ещё эта ненависть, что лилась через края, никак не замечая пересечённых границ!.. Бэкхён язвительно хмыкал, издевательски кривил губы и лицо, лишь бы выразить хоть что-то… лишь бы что-то почувствовать, кроме этой беспощадной боли.Огрубевшая его сторона никого не привлекала. Друзья медленно отвернулись, погрязая в своих заботах, даже не пытаясь разобраться в чужой безрассудности. Бэкхён привык отпускать людей, стал меньше переписываться с интернет-друзьями, лишь бы не надоедать, не затрагивать чужое ?я? своей жизнью. Отныне он мог обратиться за помощью только к себе.Преподаватели, словно не понимающие в чем дело, гнали в клетку учёбой, считая, что за сутки вполне можно сделать невозможное. Бэкхён месил свою жизнь в ступке, разрывал на куски собственное сознание, лишь бы не поддаваться глупым мыслям, не позволять себе совершить непоправимое. Но удары сыпались с большей скоростью, и лишь от одного ломались кости, словно били не руки судьбы, а нечто неизведанное, желающее стереть его с лица Земли. Бэкхён черствел, закрывался в себе, перестал заботиться об учёбе и чужих чувствах?— всё казалось таким пустым…Планка сорвалась около магазина. Несведущий такой воистину великой мощи, он впервые получил что-то особенное. Это было нечто невообразимое. Словно манна небесная, сладостная тяга, словно… —?чувства разгорячили кровь до такой степени, что Бэкхён вспотел, стоило почувствовать в руках гладкое покрытие ?несущейся смерти?. Но картинка быстро сменилась с истомного желания, доводящего до экстаза, на животный страх. Ведь… это же Бэкхён, закрытый парень, в какой-то степени грозный и слабый, неспособный адекватно пережить проблемы. Он не преступник.Впоследствии эти мысли его не тревожили. Он купил ?ладонь смерти? спустя несколько беспросветных месяцев. Вычислил обидчиков семьи, призывая силу кармы, и в один из дней зашёл в корпус, чтобы больше никогда оттуда не выйти.Бэкхён забрал в неизвестность пять человек.Возможно, Бэкхён больше ни о чем не жалел.Бэкхён ломался столько раз, сколько не ломался никто.